- Он говорил, что забыл позвонить, a я спрашивала: "Как ты мог забыть?" В конце концов, я никогда не забывала. Потом мы начинали обсуждать, почему такое происходит. Мне казалось, что он боится близости со мной, и я хотела помочь ему преодолеть это. Он постоянно твердил, что не знает, чего хочет от жизни, и я старалась помочь ему разобраться в себе.
Таким образом, Джилл приняла роль "лечащего врача" Рэнди, пытаясь помочь ему эмоционально раскрыться перед ней. Она не могла принять того факта, что он не хотел ее общества. Она уже решила, что он нуждается в ней.
Дважды Джилл летала в Сан-Диего и проводила с Рэнди уикэнд; во время второго визита он все воскресенье игнорировал ее, глядя в телевизор и потягивая пиво. Это был один и худших дней для нее.
- Он много пил? - спросила я. Джилл встревожилась.
- Нет… не особенно. Вообще-то я не знаю. Я никогда по-настоящему не думала об этом. Разумеется, он пил в тот вечер, когда мы встретились, но это совершенно нормально. В конце концов, мы сидели в баре. Иногда, когда мы разговаривали по телефону, я слышала, как звякает лед в бокале, и дразнила его, - знаете, насчет выпивки в одиночестве и так далее. Наверное, он каждый раз пил, когда мы были вместе, но ему просто нравится немного выпить. Это нормально, не правда ли?
Она помедлила, размышляя.
- Знаете, иногда он как-то странно говорил по телефону, особенно для адвоката. Неточно и расплывчато, непоследовательно, забывал о разных вещах. Но я никогда не связывала это с тем, что он пьет. Не знаю, как я объясняла это себе. Наверное, я просто не позволяла себе думать о подобных вещах.
Она печально посмотрела на меня.
- Может быть, он действительно слишком много пил, но только потому, что я докучала ему. Наверное, я казалась ему недостаточно интересной, и поэтому он не хотел быть со мной… Мой муж никогда не хотел быть со мной - это уж точно, - озабоченно продолжала она. Ее глаза наполнились слезами. - И мой отец тоже… Что во мне такого? Почему они все одинаково относились ко мне? Что я делала неправильно?
В тот момент, когда Джилл осознавала наличие проблемы в отношениях между собой и важным для нее человеком, она стремилась только решить эту проблему, но также взять себя ответственность за ее появление. Если Рэнди, ее муж и ее отец не смогли полюбить она объясняла это чем-то, что она сделала и наоборот, не сделала.
Чувства, поведение и жизненный опыт Джилл типичны для женщины, которая связывает любовь со страданием. У Джилл обнаружилось много признаков, общих для всех женщин которые любят слишком сильно. Безотносительно к конкретным деталям историй борьбы таких женщин - поддерживали ли они длительные и тяжелые отношения с одним мужчин или же переживали серию несчастных романов с многими мужчинами - их истории имеют много общего. Любить слишком сильно не означает любить слишком многих мужчин, или слишком часто влюбляться, или испытывает слишком глубокую и искреннюю любовь мужчине. На самом деле это означает быть безрассудно увлеченной мужчиной и называть одержимость любовью, позволять ей контролировать свои эмоции и поведение, понимая, она негативно влияет на здоровье и благополучие, но не находить в себе сил покончить нею. Это означает мерить степень своей любви глубиной своих мучений.
Читая эту книгу, вы можете сравнивать себя с Джилл или с другими женщинами, чьи истории вы узнаете, и задать себе вопрос: не являетесь ли вы тоже женщиной, которая любит слишком сильно? Возможно, хотя ваши проблемы с мужчинами похожи на их проблемы, вам будет трудно связывать себя с "ярлыками", отмечающими прошлое некоторых из этих женщин. Все мы проявляем сильную эмоциональную реакцию на слова вроде "алкоголизм", "инцест", "насилие" или "болезненное пристрастие". Иногда мы не можем реалистично взглянуть на собственную жизнь, поскольку боимся, что эти ярлыки приклеются к нам или к тем, кого мы любим. Как то ни печально, но наша неспособность пользоваться приложимыми к нам понятиями часто препятствует нам получить надлежащую помощь. С другой стороны, эти ужасные ярлыки могут и не иметь отношения к вашей жизни. В вашей семье могли возникать проблемы более тонкого и незаметного характера. Возможно, ваш отец, обеспечивая финансовое благополучие семьи, втайне глубоко не любил женщин и не доверял им; его неспособность любить удерживала вас от любви. Или ваша мать вела себя с вами ревниво и заносчиво, хотя и расхваливала ваши таланты на людях; в результате вы стали нуждаться в достижении успеха ради ее одобрения и одновременно боялись той враждебности, которую мог пробудить в ней ваш успех.
Мы не можем рассмотреть в этой книге мириады проблем, возникающих в неблагополучных семьях, - для этого потребуется несколько томов совершенно иного содержания. Однако важно понять, что общей чертой всех неблагополучных семей является неспособность их членов обсуждать корень проблемы. Другие проблемы могут обсуждаться зачастую "до тошноты", но они лишь прикрывают те секреты, которые расстраивают нормальное функционирование семьи. Именно степень секретности - неспособность говорить о проблемах, а не об их последствиях - определяет степень семейного неблагополучия и тяжесть душевных травм, полученных в такой семье.
Члены неблагополучной семьи играют жестко определенные роли; все общение сводится к утверждениям, согласующимся с этими ролями. Члены такой семьи не вольны в полной мере выражать свои переживания, желания, чувства и потребности. Они ограничивают себя в этом так, чтобы их слова и поступки удовлетворяли тех, кто играет другие роли. Система ролей действует во всех семьях, но по мере смены обстоятельств члены семьи должны изменяться и адаптироваться к новой обстановке, чтобы семейная атмосфера оставалась здоровой. Например, проявление материнских чувств, уместное по отношению к годовалому ребенку, совершенно неуместно по отношению к тринадцатилетнему подростку, поэтому роль матери должна приспосабливаться к новой реальности. В неблагополучных семьях главные аспекты реальности отрицаются и роли остаются жестко фиксированными. Когда никто не может обсуждать вопросы, затрагивающие каждого члена семьи и семью в целом, когда такое обсуждение запрещается скрыто (меняется предмет беседы) или явно ("Не следует говорить о таких вещах!"), мы учимся не доверять своим чувствам. Поскольку наша семья отрицает реальность, мы тоже начинаем отрицать ее. Это сильно замедляет развитие наших основных средств общения для контакта с другими людьми и овладения жизненными ситуациями. Особенно заметно это проявляется в поведении женщин, которые любят слишком сильно. Они не способны различить, что для них хорошо, а что плохо. Люди и ситуации, которые другим показались бы опасными, неудобными или разрушительными, не внушают им тревоги, поскольку у них нет способа реалистично оценивать их. Они не доверяют своим чувствам и не позволяют им вести нас. Вместо этого их неудержимо влечет к тем самым драмам, интригам и жизненным вызовам, которых другие люди с более здоровым и благополучным прошлым пытаются естественным образом избегать. Из-за этого влечения они получают еще более глубокие травмы, поскольку их, как правило, тянет к повторению ситуаций, пережитых в детстве. Они снова терпят всю эту боль.
Никто не может случайно стать женщиной, которая любит слишком сильно. Существуют, предсказуемые схемы, сделавшие их такими, каковы они есть. Нижеследующие характеристики типичны для женщин, которые любят слишком сильно - для женщин, похожих на Джилл, а может быть, и для вас.
Как правило, вы росли в неблагополучной семье, где ваши эмоциональные потребности не удовлетворялись.
Получив в детстве мало настоящего тепла и ласки, вы стараетесь удовлетворить свою потребность опосредованно, становясь чрезмерно нежной и заботливой - особенно по отношению к мужчинам, которые вроде бы нуждаются в этом.
Поскольку вы так и не смогли изменить родителей и добиться от них тепла и ласки, вы остро реагируете на знакомый вам тип эмоционально недоступного мужчины. Вы снова пытаетесь изменить его своей любовью.
Страшась его ухода, вы готовы на все, чтобы сохранить взаимоотношения от распада.
Для вас нет ничего слишком неприятного, слишком дорогостоящего или отнимающего слишком много времени, если это "поможет" вашему мужчине.
Привыкнув к отсутствию любви в личных отношениях, вы готовы ждать и надеяться и все упорнее стараетесь порадовать своего мужчину.
Вы готовы взять на себя большую долю ответственности и вины за случившееся в ваших взаимоотношениях.
Ваша самооценка, держится на критически низком уровне. Внутренне вы не верите, что заслуживаете счастья; скорее вы считаете, что должны заслужить право наслаждаться жизнью.
Будучи с детства неуверенной в себе, вы испытываете отчаянную потребность контролировать своего мужчину и свои отношения с ним. Вы маскируете свои усилия контролировать людей и ситуации желанием "быть полезной".
Во взаимоотношениях с мужчинами вы гораздо теснее связаны со своей мечтой о том, как все могло бы сложиться, чем с реальной ситуацией.
Вы питаете болезненное пристрастие к мужчинам и к эмоциональным страданиям.
Вы можете быть эмоционально, а иногда и биохимически предрасположены к зависимости от наркотиков, алкоголя и/или определенной пищи, особенно от сладостей.
Сближаясь с людьми, чьи проблемы требуют решения, или попадая в хаотичные, неопределенные и эмоционально мучительные ситуации, вы избегаете мыслей об ответственности за свою личную жизнь.
У вас может появиться склонность к периодам депрессии, которые вы пытаетесь предупредить с помощью нервного возбуждения, возникающего при нестабильных взаимоотношениях.
Вас не привлекают добрые, надежные, стабильные, интересующиеся вами мужчины. Вы находите таких "славных парней" скучными.
В большей или меньшей степени у Джилл проявлялись почти все эти характеристики. Именно поэтому, слушая ее рассказ, я заподозрила, что у Рэнди могли быть проблемы с алкоголем. Женщин, принадлежащих к подобному типу, постоянно влечет к мужчинам, которые по той или иной причине эмоционально недоступны для них. Болезненное пристрастие - главная причина эмоциональной недоступности.
С самого начала Джилл хотела взять на себя большую долю ответственности за начало и поддержание своих взаимоотношений с Рэнди. Подобно многим женщинам, которые любят слишком сильно, она была очень ответственным человеком - упорным тружеником, преуспевающим в различных областях своей жизни и, однако, обладающим низкой самооценкой. Осознание ее академических и карьерных целей не уравновешивало ее личную неудачу в любовных отношениях. Каждый раз, когда Рэнди забывал позвонить, он наносил тяжелый удар по ее хрупкому представлению о себе, и она начинала героически восстанавливать свое достоинство, пытаясь вытянуть из своего любовника знаки внимания. Ее готовность принять на себя всю вину за разрыв отношений с ним была типичной, как и ее неспособность реалистично оценить ситуацию и позаботиться о себе, когда отсутствие взаимности стало очевидным.
Женщины, которые любят слишком сильно, придают мало значения собственной личности в любовных отношениях с партнером. Они тратят свою энергию на изменение партнера и его чувств к себе с помощью отчаянных манипуляций, подобных дорогостоящим междугородным звонкам Джилл и ее полетам в Сан-Диего (не забудем о том, что ее бюджет был крайне ограничен). Ее междугородные "лечебные беседы" с Рэнди в гораздо большей степени являлись попыткой превратить его в идеального мужчину для себя, чем намерением помочь ему открыть, кто он такой на самом деле. В сущности, Рэнди и не хотел помогать ей в этом. Если бы он действительно хотел разобраться в себе, то сам проделал бы большую часть работы, а не слушал пассивно, как Джилл пытается заставить его проанализировать его собственные мысли и чувства. Она шла на все эти усилия, потому что у нее была лишь одна альтернатива: принять его таким, каким он был на самом деле - мужчиной, безразличным к ее чувствам и к отношениям с ней.
А теперь давайте вернемся к визиту Джилл, чтобы лучше разобраться, что привело ее в тот день в мой офис.
Теперь она говорила о своем отце:
- Он был очень упорным человеком. Я поклялась, что когда-нибудь выиграю в споре с ним, - она на секунду задумалась, вспоминая. - Хотя этого так и не случилось. Возможно, поэтому я и занялась юриспруденцией. Меня увлекла сама идея о том, что можно спорить при обсуждении дела в суде и выиграть его!
При этой мысли она широко улыбнулась, затем снова помрачнела.
- Знаете, что я однажды сделала? Я заставила папу сказать, что он любит меня, заставила его обнять меня.
Джилл попыталась преподнести это событие как веселый анекдот из своей юности, но у нее ничего не получилось. Передо мной стояла тень страдающей молодой девушки.
- Такого никогда бы не случилось, если бы я не заставила его. Но он в самом деле любил меня, просто не показывал этого. Он так и не смог сказать нужное слово сам, и я счастлива, что заставила его, иначе я бы никогда не услышала от него ничего подобного. Я ждала годы и годы. Мне было восемнадцать, когда я обратилась к нему: "Ты скажешь мне, что любишь меня". Я ждала до тех пор, пока он не сказал этого. Тогда я попросила его обнять меня, но на самом деле мне пришлось первой обнять его. Он прижал меня к себе и легонько похлопал по плечу, но этого было достаточно. Я сильно нуждалась в этом.
Вернулись слезы, покатившиеся по округлым щекам Джилл.
- Почему это было так трудно для него? Это кажется такой элементарной вещью - сказать дочери, что ты любишь ее.
Она снова принялась разглядывать свои сложенные руки.
- Я так старалась. Наверное, именно поэтому я спорила и ссорилась с ним. Я думала, что если когда-нибудь выиграю в споре, то он будет гордиться мною. Ему придется признать, что я молодец. Я хотела добиться его одобрения больше всего на свете. Наверное, я думала, что его одобрение означает его любовь…
Из дальнейшего разговора стало ясно, что в семье Джилл холодность ее отца по отношению к ней объяснялась тем фактом, что он хотел сына, а получил дочь. Это поверхностное объяснение было более легким и удобным для всех, включая и Джилл, чем признание правды. Однако после долгой терапии Джилл поняла, что ее отец ни с кем не имел близких эмоциональных отношений, что он был фактически не способен выражать любовь или одобрение любому человеку из своего личного окружения. Для его эмоциональной замкнутости всегда находились "причины": например, ссоры и расхождения во мнениях или бесповоротные факты - такие, как тот, что Джилл родилась девочкой. Каждый член семьи считал эти причины основательными, вместо того, чтобы подвергнуть исследованию постоянную отчужденность в отношениях с отцом Джилл.
Для Джилл оказалось труднее признать, что ее отец не способен любить, чем продолжать обвинять во всем только себя. Пока вина лежала на ней, оставалась и надежда, что когда-нибудь она сама изменится достаточно сильно, чтобы изменить отношение отца к себе.
Для всех нас справедливо, что когда в эмоционально мучительных для нас ситуациях мы берем вину на себя, то фактически утверждаем, будто имеем власть над ситуацией: если мы изменимся, то страдания прекратятся. Данная подсознательная динамика лежит в основе самообвинения женщин, которые любят слишком сильно. Обвиняя себя, мы цепляемся за надежду понять, что мы сделали неправильно, и исправить ошибку.
Эта схема в поведении Джилл проявилась со всей очевидностью во время следующего приема, когда она рассказала о своем браке. Ее с неумолимой силой повлекло к человеку, с которым она могла воссоздать эмоциональный климат своего подросткового возраста в отношениях с отцом. Ее брак стал для нее новой возможностью завоевать так и не обретенную любовь.
Пока Джилл вспоминала о первой встрече со своим мужем, я думала о высказывании, услышанном мною от коллеги по профессии: "Голодные люди - плохие покупатели". Изголодавшаяся по любви и одобрению, знакомая с безразличием, хотя и не распознавшая его, Джилл была обречена сблизиться с Полем.
- Мы встретились в баре, - сказала она. - Я стирала одежду в прачечном автомате и на несколько минут вышла в соседнее помещение - маленькое уютное местечко. Пол начинал партию в бильярд и спросил, не хочу ли я присоединиться. Я согласилась. С этого все и началось. Он предложил мне прогуляться с ним. Я отказалась, сказав, что не гуляю с мужчинами, которых встречаю в баре. Тогда он проводил меня к прачечному автомату, ни на минуту не прекращая говорить. В конце концов я дала ему номер своего телефона, и следующим вечером мы встретились.
Вы не поверите, но уже через две недели мы стали жить вместе. У него не было жилья, а мне пришлось выехать из своей квартиры, но вскоре нам удалось найти подходящее место. Все было не особенно грандиозным - секс, дружба и так далее. Примерно через год моя мать стала нервничать по поводу моей дальнейшей судьбы, поэтому мы поженились, - Джилл снова тряхнула локонами.
Несмотря на это легкое, почти небрежное начало, Джилл вскоре до безумия увлеклась своим мужем. Поскольку ее детство и юность прошли в попытках исправить свои воображаемые ошибки, она органично перенесла этот образ мыслей и поведения на отношения в браке.
- Я так старалась. Я хочу сказать, что очень любила его и собиралась заставить его полюбить меня. Я была безупречной женой. Я готовила и стирала как ненормальная, и при этом еще пыталась учиться. Он по большей части вообще не работал. Валялся на кровати, а время от времени исчезал на несколько дней. Это был сущий ад - ожидание и неопределенность. Но я научилась не спрашивать, где он был, потому что… - Джилл поерзала на стуле. - Мне трудно признаться в этом. Я была уверена, что все наладится, если я как следует постараюсь, но иногда после его исчезновений я сердилась, и тогда он бил меня. Я еще никому не говорила об этом. Мне было стыдно. Я никогда не могла представить себя в такой роли, понимаете? - в роли человека, который позволяет, чтобы его били.
Брак Джилл распался, когда ее муж во время одной из своих продолжительных отлучек нашел себе другую женщину. Несмотря на сплошное мучение, в которое превратилась их совместная жизнь, уход Поля совершенно опустошил Джилл.
- Я знала, что какой бы ни была та женщина, она была не похожа на меня. Я отлично понимала, почему Поль ушел от меня. Я чувствовала, что не могу предложить ничего хорошего ни ему, ни кому-либо другому. Я даже не винила его в том, что он бросил меня. Я стала сама себе противна.