Если бы удалось провозгласить бессмертие, то на долю Эго выпало бы существенно меньше страданий. Но, как заметил Шекспир, "Прекрасные дамы и юные девы, в пыль превратитесь когда-нибудь все вы". Итак, смерть – это не омут, а страх – омут. Смерть – это возможность для проявления мудрости смирения.
Другая фантазия, о чуде или добром волшебнике, связана с надеждой, что появится тот, кто нас спасет, избавит от нашего странствия, выдержит за нас все тяготы жизни. Где только ни встретишь эту фантазию! Огромную популярность книги и фильма "Мосты Графства Мэдисон" можно считать внешним выражением этой тщетной надежды на то, что однажды с черного хода к нам придет странник, сотворит у нас внутри чувство неземной любви и тем самым поможет нам соединиться с душой, ибо мы постоянно жаждем этого воссоединения.
Продолжительное увлечение такой фантазией явно свидетельствует о том, что мы остаемся в плену инфантильного мышления. Оно неизбежно присутствует в детско-родительских отношениях, которые закономерно становятся моделью всех будущих отношений с окружающими. Поэтому мы переносим парадигму всевластного родителя на Доброго Волшебника. Эта фантазия, этот перенос детской веры в чудо больше всего искажает реальные отношения с людьми. Дело не в том, что наши комплексы портят все, что хорошо начиналось и сулило прекрасную перспективу, а в том, что у нас растет раздражение, фрустрация и горечь, когда поведение других людей не отвечает нашей скрытой фантазии и нашим неоправданным ожиданиям.
В конечном счете Добрый Волшебник, даже если нам удалось бы его найти, превратится в величайшую угрозу, ибо он будет постоянно препятствовать развитию нашего Я. Одна мудрая пациентка недавно сказала, что она учится жить, "не завися от надежды". Хотя она все еще ожидает завязывания значимых отношений, у нее появились силы отказаться от фантазии о добром волшебнике, от которой она долго зависела. Именно такое расставание с фантазией имел в виду Т. С. Элиот, когда написал: "…Жди без надежды, ибо надеемся мы не на то, на что следует…"
Обе фантазии: о бессмертии и о чудесном избавлении – затрудняют нам восприятие жизни и мешают нашей жизнедеятельности здесь-и-теперь. Если мы получили благословение богов на достижение среднего возраста и преодоление этого рубежа, нам придется испытать мучительные страдания, чтобы обрести уверенность, но вместе с ней мы получаем возможность посмотреть на себя другими глазами. Чтобы появился этот новый взгляд, нужно посетить не только Парнас, Афины, Иерусалим или Цюрих, но и погрузиться в омут, в глубине которого мы получим самые большие и самые глубокие знания. Достигнув среднего возраста и пройдя через его кризис, мы можем научиться постигать мудрость. Это совершенно не та мудрость, к которой стремится властвующее Эго; она значительно богаче ощущения любого Эго. "Потому что тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь, и немногие находят их" (Матф. 7:14).
Каждый из нас мог бы отправиться в странствие. Каждый из нас несет ответственность за максимально полное выражение этого обязательного требования индивидуации. Хотя нам следует ежедневно осознанно совершать эту работу, ее можно сделать несколько легче, прибегнув к помощи психотерапевта. Вступая в отношения с нами, терапевт тоже имеет травму, но у нас есть веские основания считать, что он работал над своей травмой и обладает необходимой мудростью, чтобы сопровождать нас в странствии. И тогда для обоих людей погружение в омут и его "преодоление" может стать трепетным и очень важным переживанием. Юнг писал:
Главная цель психотерапии заключается не в том, чтобы довести пациента до несбыточного состояния счастья, а в том, чтобы ему помочь обрести стойкость и философское спокойствие перед лицом страданий. Для ощущения полноты и завершенности жизни необходимо установить равновесие между радостью и грустью. Но так как страдания никогда не ощущаются позитивно, люди обычно предпочитают не думать над тем, сколько страха и печали придется им испытать. Поэтому они обходят острые углы и говорят о прогрессе и самом великом счастье, которое им доступно, забывая о том, что само счастье становится ядовитым, если человек не испил до дна свою чашу страданий. За неврозом зачастую скрываются все естественные и неизбежные страдания, которые не хочет испытывать пациент.
Каждый раз испытывая страдание, мы все вместе совершаем странствие. Юнг напоминает нам:
Огромным достижением личности… является акт высочайшего мужества – обращение лицом к жизни; так происходит полное утверждение всего, что составляет суть личности, так осуществляется успешная адаптация к универсальным основам бытия при максимально возможной свободе самоопределения.
Более того, Юнг утверждает: "Каждый человек – это новый эксперимент в жизни при ее постоянно изменяющемся настроении и попытка нового решения или новой возможности адаптации". Именно наша внутренняя работа при погружении в омут приводит к новой адаптации, которая придает направление жизненной силе.
Юнг также отмечает, что любой невроз – это "оскорбленный бог", при неврозе нарушается какая-то архетипическая структура. Решая задачу, присущую каждому омуту, мы ищем возможность исправиться перед встречей с божеством. Почему я написал "божество"? Потому что деятельность психики внутренне религиозна. Она ищет связи, смысла, трансценденции. Самое глубокое противоречие заключается в том, что мы можем открыть эти божественные законы, скорее погрузившись в душевный омут, чем придя в храм или взобравшись на горную вершину.
Даже при наличии трансцендентного таинства жизнь – это черные пятна и темные полосы. Мы никогда не видим их достаточно отчетливо; они всегда переменчивы и никогда не исчезают полностью.
Дженнифер отправилась к своей умирающей матери в Миннеаполис. Она летела на самолете и тряслась от ужаса при одной мысли о встрече, ибо мать всегда стремилась "поглотить ее целиком". "Сдержанная открытость… сдержанная открытость", – не уставала произносить про себя Дженнифер. Она повторяла эти слова в самолете, в аэропорту, в клинике. Она стремилась быть открытой и эмоционально доступной для своей матери в то время, когда ей это стало нужно, – но при этом Дженнифер следовало быть психологически сдержанной, чтобы снова не оказаться у матери под пятой.
Встретившись с матерью, Дженнифер удалось сделать несколько больше, чем просто сдержать свою подозрительность и гнев, поэтому, простившись с матерью в последний раз, она почувствовала себя глубоко несчастной. Спустя несколько месяцев ее стали одолевать сны и внезапные воспоминания об этой последней встрече. Она проклинала себя за свою холодность, рациональность, эмоциональное отчуждение, за свою неспособность оплакать мать и сказать о том, как она любила ее. Она знала, что выполнила лишь наполовину то, о чем твердила себе перед встречей, т. е. была более сдержанной, чем открытой.
Иначе говоря, у нас никогда не получается все хорошо. У нас бывают промахи и недостатки, что-то происходит слишком быстро, что-то – слишком сложно, что-то – слишком мрачно. Это – сейчас, а тогда была ясность, достижение цели, победа. Ибо мы – вовсе не боги, хотя у нас внутри наряду с божественными помыслами существуют и дьявольские. Удивительно, что мы вообще выжили, что у нас были периоды умиротворения, доброго отношения к окружающим, а иногда мы даже немного восхищались самими собой.
Нужно ли нам осуждать Дженнифер так же жестко, как упрекает себя она сама? Мы ей скажем, что эта последняя встреча с матерью происходила в контексте ее индивидуальной и весьма болезненной истории. Она ответит, что она попала в прежний омут и реагировала так же, как прежде, что она была не готова выйти за рамки своего привычного поведения, как того требовала ситуация. И тогда мы попросим ее сделать то, что нам самим труднее всего сделать: простить себя за то, что она оказалась обычным человеком.
В конечном счете мы не можем решить все свои проблемы, ибо жизнь – это не проблема, которую необходимо решить, а эксперимент, который надо прожить. Достаточно того, чтобы, страдая, находить в ней все более глубокий смысл. Такой смысл обогащает нас и сам по себе становится наградой. Мы не можем избежать попадания в душевные омуты, зато можем научиться ценить их за то, что они нам дают.
Наше дело – недвижный путь
К иным ожиданьям,
К соучастию и сопричастию.
Сквозь тьму, холод, безлюдную пустоту…
Глоссарий юнгианских терминов
Анима (Anima) (лат. "душа") – бессознательная, женская часть личности мужчины. В сновидениях анима воплощается в образе женщин. Спектр персонажей очень широк – от проститутки и соблазнительницы до духовной путеводительницы (Премудрости). Анима несет в себе закон Эроса и подчиняется ему, поэтому развитие мужской анимы отражается в отношении мужчины к женщине. Идентификация с анимой может проявляться в подверженности перепадам настроения, в изнеженности и чрезмерной чувствительности. Юнг называл аниму архетипом самой жизни.
Анимус (Animus) (лат. "дух") – бессознательная, мужская часть личности женщины. Он подчиняется закону Логоса. Идентификация с анимусом проявляется у женщины в жесткости, стремлении отстаивать свою точку зрения и склонности к аргументации. Говоря о позитивной стороне анимуса, можно представить его как внутреннего мужчину, который, подобно мосту, соединяет Эго женщины с творческими ресурсами ее бессознательного.
Архетипы (Archetypes) – понятие, которое трудно представить конкретно, но их воздействие проявляется в сознании в качестве архетипических образов и идей. Это универсальные паттерны или мотивы, которые всплывают из коллективного бессознательного и являются основой религий, мифов, легенд и сказок. В психике человека они возникают в снах и видениях.
Ассоциация (Association) – спонтанный поток сцепленных между собой мыслей и образов, имеющих отношение к определенной идее, обусловленной сетью бессознательных связей.
Комплекс (Complex) – эмоционально заряженная совокупность идей и образов. В "центре" комплекса находится архетип или архетипический образ.
Констелляция (Сonstellation) – о констелляции (возбуждении, активном состоянии) комплекса свидетельствует сильная эмоциональная реакция на человека или ситуацию.
Эго (Ego) – центральный комплекс, существующий в поле сознания. Сильное Эго может объективно относиться к возбужденному содержанию бессознательного (т. е. к другим комплексам), а не идентифицироваться с ним, впадая в состояние одержимости.
Чувство (Feeling) – одна из четырех психических функций. Это рациональная функция, с помощью которой человек оценивает отношения и ситуации. Чувство следует отличать от эмоций, возникающих при наличии возбужденного комплекса.
Индивидуация (Individuation) – осознание человеком своей реальной психологической уникальности, включающее в себя как его возможности, так и ограничения. Индивидуация приводит к тому, что регулирующим центром психики становится самость.
Инфляция (Inflation) – состояние человека, которое характеризуется далеким от реального, завышенным или заниженным (негативная инфляция) ощущением идентичности. Наличие инфляции свидетельствует о регрессии сознания в бессознательное, что обычно происходит, если эго вбирает в себя слишком много бессознательного материала и теряет способность к его различению.
Интуиция (Intuition) – одна из четырех психических функций. Это иррациональная функция, помогающая увидеть возможности, скрытые в настоящем. В отличие от ощущения (sensation – функции, связанной с восприятием существующей реальности опосредованно через органы чувств), через интуицию реальность воспринимается бессознательно, т. е. через проблески инсайтов неизвестного происхождения.
Мистическая сопричастность (Participation mistique) – понятие, введенное антропологом Леви-Брюлем, обозначающее примитивные психологические связи, приводящие к сильному бессознательному единению с объектами или людьми.
Персона (Persona) (лат. "маска актера") – социальная роль человека, обусловленная его воспитанием и общественными ожиданиями. Сильное Эго устанавливает связи с внешним миром при посредстве меняющейся персоны. Идентификация с конкретной персоной (врач, школьник, артист и т. п.) тормозит психологическое развитие личности.
Проекция (Projection) – процесс, в котором качество или характерное свойство субъекта воспринимается и переживается им как качество или свойство внешнего объекта или другого субъекта. Проекция анимы или анимуса на женщину или мужчину переживается как состояние влюбленности. Фрустрированные ожидания указывают человеку на необходимость возвращения проекций, чтобы устанавливать отношения с реально существующими людьми.
Вечный юноша (Puer aеternus) – определенный тип мужчины с характерной, слишком затянувшейся подростковой психологией, которая, в первую очередь, связана с сильной бессознательной привязанностью к матери (реальной или символической). Позитивными чертами мужчин такого типа являются спонтанность и способность к изменению. Его женская противоположность (puella) – "вечная девушка" имеет соответствующую привязанность к отцовскому комплексу.
Самость (Self) – архетип целостности и регулирующий центр личности. Он переживается как трансцендентная Эго трансперсональная энергия и т. п., как Бог.
Старик (Senex) – тип мужчины, привязанного к установкам, соответствующим старшему возрасту. Негативные стороны проявляются в виде цинизма, жесткости и чрезмерного консерватизма. Позитивными чертами являются ответственность, признание субординации и самодисциплина. Хорошо сбалансированной личности соответствует весь спектр деятельности, адекватной в рамках существующих полюсов: puer-senex.
Тень (Shadow) – часть личного бессознательного, характеризующаяся как позитивными, так и негативными чертами и установками; сознание Эго имеет тенденцию к отвержению или игнорированию этой части. В сновидениях тень символизируют образы людей того же пола, что и сам сновидец. Сознательная ассимиляция тени человеком приводит к возрастанию его психоэнергетических возможностей.
Символ (Symbol) – максимально возможное выражение некой малоизвестной сущности. Символическое мышление нелинейно, имеет отношение к правому полушарию и комплементарно линейному логическому мышлению, относящемуся к левому полушарию.
Трансцендентная функция (Transcendent function) – примиряющий "третий", возникающий из бессознательного (в виде символа или новой установки) после того, как конфликтующие противоположности были сознательно дифференцированы и между ними сохранилось определенное напряжение.
Перенос и контрперенос (Transference and Countertransference) – особые разновидности проекций, которые обычно используются для описания бессознательных эмоциональных связей, возникающих в аналитических или терапевтических отношениях между аналитиком и пациентом.
Уроборос (Uroboros) – мифический змей или дракон, заглатывающий свой собственный хвост. Он является символом индивидуации как самодостаточного циклического процесса, а также символом нарциссического самопоглощения.
Литература
Arnold Matthew. Poetry and Criticizm of Matthew Arnold. Ed. A. Dwight Culler. New York: Houghton-Mifflin, 1961.
Auden W. H. Collected Poems. New York: Random House, 1976.
Bateson Gregory. Steps to an Ecology of Mind. New York: Ballantine, 1972.
Bauer Jan. Alchogolism and Women: The Background and the Psychology. Toronto: Inner City Books, 1982.
Bonhoeffer Dietrich. Letters and Papers from Prison. New York: MacMillan, 1972.
Camus Albert. The Fall. Trans. Justin O’Brien. New York: Vintage Books, 1956.
Camus Albert. The Myth of Sisyphus. Trans. Justin O’Brien. New York: Alfred A. Knopf, 1955.
Carotenuto Aldo. The Difficult Art: A Critical Discourse on Psychotherapy. Trans. Joan Tambuseno. Wilmette, IL: Chiron Publications, 1992.
Carotenuto Aldo. Eros and Pathos: Shades of Love and Suffering. Toronto: Inner City Books, 1989.
The Complete Greek Tragedies. Trans. Robert Fizgerald. Chicago: University of Chicago Press, 1957.
Cooper M. Tuman. "Fearing Paris", In River City, vol. 9, no. 1. Spring, 1989.
Corneau Guy. Absent Fathers, Lost Sons: The Search for Masculine Identity. Boston: Shamballa Publications, 1991.
Edinger Edward F. The Creation of Consciousnes: Jung’s Myth for Modern Man. Toronto: Inner City Books, 1984.
Eliot T. S. The Four Quarters. In T. S. Eliot: The Complete Poems and Plays, 1909–1950. New York: Harcourt, Brace, and World, 1962.
Flores Angel, trans. and ed. An Anthology of French Poetry from de Nerval to Valery. New York: Doubleday, Anchor, 1960.
Flores Angel. An Anthology of German Poetry from Holderlin to Rilke. New York: Doubleday, Anchor, 1962.
Frankl Victor. Man’s Search for Meaning. New York: Simon and Schuster, 1959.
Frost Robert. Modern Poems. Ed. Richard Ellmann and Robert O’Clair. New York: W. W. Norton, 1973.
Frost Robert. Robert Frost’s Poems. Ed. Louis Untermeyer. New York: Washington Square Press, 1962.
Heidegger Martin. Existence and Being. Trans. Werner Brock. Chicago: Henry Regnery, 1949.
Hesse Hermann. The Glass Bead Game. New York: Holt, Rinehart and Wimston, 1969.
Hillman James. Suicide and the Soul. Zürich: Spring Publications, 1976.
Hollis James. The Middle Passage: From Misery to Meaning in Midlife. Toronto: Inner City Books, 1993.