Рассмотрим для начала соматические факторы нервных расстройств на примере случая из практики. Как-то раз я осматривал в одном санатории лежачую больную по просьбе её лечащего врача. На протяжении пяти лет её безуспешно пыталась лечить врач-психоаналитик. В конце концов, терпение пациентки лопнуло, и она предложила психоаналитику прекратить лечение. В ответ психоаналитик заявила, что о прекращении лечения не может быть и речи, потому что она даже не успела приступить к лечению, а лишь пыталась все эти годы сломить психологическое сопротивление пациентки. Я назначил пациентке курс инъекций ацетата дезоксикортикостерона и, спустя несколько месяцев, узнал от её лечащего врача, что у неё полностью восстановилась трудоспособность, она смогла продолжить занятия в университете и защитить диссертацию. Оказалось, что развившийся у неё синдром деперсонализации был лишь симптомом гипофункции коры надпочечников.
Хотя деперсонализация в сочетании с нарушением концентрации внимания и забывчивостью считается типичным "психодинамическим синдромом", такие симптомы могут появляться и на фоне гипофункции коры надпочечников. На примере следующего случая из практики я собираюсь показать, что при гиперфункции щитовидной железы может развиться агорафобия, причём это нервное расстройство нередко является единственным признаком соматической дисфункции. В первом случае я бы рекомендовал применять ацетат дезоксикортикостерона, а во втором случае - метансульфонат дигидроэрготамина. Однажды к нам направили на лечение пациентку, которая несколько месяцев наблюдалась и проходила терапию в другой клинике. Как значилось в её диагнозе, она страдала психогенным расстройством, развившимся на почве неразрешимого конфликта с мужем. Как вскоре выяснилось, никаким психогенным расстройством она не страдала. В действительности у неё развился псевдоневроз на фоне гиперфункции щитовидной железы. После короткого курса инъекций метансульфоната дигидроэрготамина все невротические симптомы исчез-ли, пациентка выздоровела и смогла уладить свой конфликт с мужем. В общем, супружеский конфликт был налицо, но причиной болезни послужил отнюдь не он, так что её расстройство нельзя было назвать психогенным. Если бы любой супружеский конфликт оборачивался нервным расстройством, то, наверное, у 90% женатых людей развился бы невроз на этой почве.
Вместе с тем, следует отметить, что такие соматические нарушения, как гиперфункция щитовидной железы, не являются непосредственной причиной развития фобии, в частности, агорафобии. Просто они способствуют повышению степени тревожности, поэтому больной становится мнительным. Психотерапевты знают, что мнительность развивается по определённой схеме: однажды у пациента возникает какой-то безобидный симптом, который вскоре исчезает, и с тех пор пациент начинает со страхом ожидать повторного появления этого симптома. Под влиянием страха степень выраженности симптома возрастает, а это вселяет в пациента ещё больший страх. Так пациент попадает в порочный круг, в своего рода кокон, из которого невозможно выбраться. Если желание порождает мысль, то страх порождает болезнь. По сути, в таких случаях мнительность и является патогенным фактором, поскольку именно из-за мнительности симптом приобретает стойкий характер. При проведении логотерапии мы учитываем и психические, и соматические факторы заболевания. Наряду со специфическим медикаментозным лечением, направленным на устранение причин тревожности, логотерапевт стремится избавить пациента от мнительности, применяя метод парадоксальной интенции. Таким образом мы стараемся разомкнуть порочный круг невроза сразу с двух сторон.
Спрашивается, отчего пациент становится мнительным? Как правило, это происходит из-за того, что ему внушает страх сама мысль о возможном приступе фобии и его последствиях. Пациент боится, что от страха он может упасть в обморок, у него может случиться инсульт или инфаркт. Во избежание страха человек, страдающий агорафобией, старается вообще не выходить из дома. Такова типичная агорафобическая реакция на страх. В рамках клинической логотерапии формы невротических расстройств классифицируются по типу невротической реакции.
Если пациент, страдающий фобией, опасается приступов фобии, то больному неврозом навязчивого состояния внушает страх мысль о том, что у него может внезапно возникнуть навязчивая идея. Именно из-за такой реакции складывается типичная клиническая картина невроза навязчивого состояния. Больной опасается появления навязчивых идей, поскольку считает их предзнаменованием, а то и признаком психоза или боится поддаться навязчивым побуждениям. В отличие от человека, страдающего фобией, больной неврозом навязчивого состояния не стремится избежать страха, а старается побороть навязчивые побуждения. Если больной фобией бросается наутёк от страха, то больной неврозом навязчивого состояния от страха бросается в атаку. Во многих случаях такая реакция на страх и является главным патогенным фактором.
У многих пациентов, страдающих нервными расстройствами, выявляется врождённая психопатия. Например, на почве ананкастической психопатии могут сами собой развиваться те или иные фобии, характер которых зависит от обстоятельств. Ананкастическая психопатия, на которой зиждется невроз навязчивого состояния, обусловлена не духовной, а психической индивидуальностью пациента. Пациент зависит от своей психической индивидуальности и вместе с тем не может контролировать психические процессы, а тем более свою реакцию на навязчивое состояние. Логотерапевт стремится дать пациенту бoльшую независимость, расширяя зазор между его человеческой индивидуальностью и болезнью. Речь идёт не о симптоматической терапии, а о воздействии на личность пациента с целью изменения его отношения к симптому. Вот почему логотерапию с полным правом можно назвать психотерапией, ориентированной на личность.
Типичная фобическая реакция и типичная обсессивная реакция отличаются от типичной невротической реакции на сексуальное расстройство. Когда человек по той или иной причине начинает испытывать беспокойство по поводу своих сексуальных способностей, реакцией на эти опасения становится либо усиленное стремление добиться удовлетворения, либо усиленная рефлексия во время полового акта. Для того чтобы добиться удовлетворения, человек действует по определённой сексуальной программе. Однако удовлетворения нельзя добиться, поскольку оно является, так сказать, побочным, самопроизвольным эффектом сексуальной активности. Более того, чем настойчивее человек стремится к удовольствию, тем меньше удовольствия доставляет ему сексуальная близость.
Если страх превращает пугающие мысли в реальность, то слишком сильное желание мешает получить желаемое.
Зная об этой закономерности, логотерапевт старается убедить пациента в том, что ему нужно хотя бы на долю секунды захотеть, чтобы с ним произошло именно то, чего он так боится. Благодаря этому можно, по крайней мере, нейтрализовать страх, вызванный предчувствием опасности.
Парадоксальная интенция
Метод парадоксальной интенции был впервые описан в 1939 году в моей статье "Медикаментозное лечение в качестве вспомогательного средства при психотерапии неврозов". Примеры практического применения этого метода приведены в моих книгах "Теория и терапия неврозов", "Психотерапевтическая практика", "Человек в поисках смысла" и "Душепопечительство во врачебной практике". Здесь я хотел бы сделать упор на неопубликованные материалы.
Вот что пишет мне Спенсер М., мой читатель из калифорнийского города Сан-Диего: "Через два дня после того, как я прочёл вашу книгу "Человек в поисках смысла", мне выдался случай проверить логотерапию на практике. У нас в университете проходил цикл семинаров, посвящённых Мартину Буберу, и я принимал в них участие. На первом семинаре я постоянно со всеми спорил и меня прошиб пот. Я сразу подумал, что другие, чего доброго, заметят, что я весь взмок, и от страха стал потеть ещё сильнее. Тут я вспомнил, что в вашей книге говорится об одном враче, которому вы помогли избавиться от приступов потливости. У меня как раз был такой приступ. И хотя сам я довольно скептически отношусь к психотерапии, не говоря уже о логотерапии, в тот момент мне показалось, что сейчас самое время опробовать метод парадоксальной интенции. Помнится, вы порекомендовали тому врачу в следующий раз хорошенько напрячься и показать всем, как здорово он умеет потеть. Ваш совет звучал так: "Скажите себе: раньше я выдавал всего лишь один литр пота, а теперь выдам целых десять". И когда мне снова предоставили слово, я подумал: "Ну-ка, Спенсер, покажи им, как надо потеть! Вот так, хорошо, давай-ка ещё поднатужься!". И в следующий миг я почувствовал, что перестал потеть. Я чуть было не рассмеялся. Я и представить себе не мог, что метод парадоксальной интенции мне поможет, да ещё и так быстро. "Надо же, сработало, - подумал я. - Наверное, в этом что-то есть". А ведь я относился к логотерапии с предубеждением".
Мухаммед Садик описывает такой случай из своей практики: "У нас в клинике проходила курс лечения сорокавосьмилетняя женщина, которая страдала тремором. У неё так сильно тряслись руки, что она расплёскивала кофе или воду всякий раз, когда брала в руки чашку. Писать она была не в состоянии, читать ей было сложно, потому что она не могла ровно держать книгу перед глазами. Как-то раз за завтраком мы сидели за одним столом, и я заметил, что у неё начался приступ тремора. Я тут же решил прибегнуть к методу парадоксальной интенции. Сделал я это с юмором. Я сказал ей: "Давайте устроим небольшое соревнование по тремору?". Она опешила: "Что значит соревнование по тремору?". Я пояснил: "Ну, давайте проверим, у кого из нас руки будут дрожать сильнее и дольше". Она сказала: "Так вы тоже страдаете тремором? А я и не знала!". Я возразил: "Нет, тремором я не страдаю, но при желании могу потрясти руками. Вот, пожалуйста". Я начал трясти руками, и она воскликнула: "Ого! Да у вас руки дрожат сильнее, чем у меня". Она попыталась за мной угнаться, а я её подзуживал: "Быстрее, быстрее, поднажмите". Наконец, она выбилась из сил и сказала: "Ну, всё, хватит, я больше не могу". Она встала из-за стола, пошла к буфету и вернулась, держа в руках чашку кофе. У меня на глазах она спокойно выпила кофе, не расплескав ни капли. С тех пор всякий раз, когда у неё начинался приступ тремора, я предлагал ей: "Может быть, устроим соревнования по тремору?". В ответ она говорила: "Давайте устроим". И приступ всегда проходил".
Джордж Пинаммутил, врач из США, описывает такой случай: "Ко мне обратился молодой человек с жалобами на тик. Когда он пытался с кем-нибудь заговорить, он начинал непроизвольно моргать. В таких случаях его обычно спрашивали, что с ним случилось, а от этого он совсем терялся. Я направил его к психоаналитику. После нескольких психоаналитических сеансов он опять пришёл ко мне на приём и заявил, что не рассчитывает на помощь психоаналитика, поскольку тот даже не смог определить причину расстройства. Я дал пациенту такой совет: "В следующий раз, когда вы с кем-нибудь заговорите, постарайтесь моргать как можно сильнее. Покажите вашему собеседнику, как хорошо вы моргаете". Он возмутился: "Вы что - с ума сошли? Мне же от этого станет только хуже!". Вскоре он снова явился ко мне на приём, на сей раз в приподнятом настроении, и рассказал мне о том, что приключилось с ним на днях. По-началу он не собирался следовать моей рекомендации. Между тем тик досаждал ему всё сильнее, и вот как-то ночью он вспомнил о моём совете и подумал: "Я уже всё перепробовал, и мне ничего не помогло. Почему бы мне не последовать совету того врача. Хуже всё равно не будет". На следующий день он вступил с кем-то в разговор и попытался как можно сильнее моргать. Каково же было его удивление, когда он заметил, что вообще не моргает. С тех пор он избавился от своего тика".
Вот что пишет мне сотрудник одного университета: "Чтобы меня приняли на одну должность, мне нужно было пройти собеседование. Я очень хотел получить эту должность, потому что тогда я смог бы перевезти жену и детей к себе в Калифорнию. Я изо всех сил старался произвести хорошее впечатление на приёмную комиссию и от этого разволновался. А когда я волнуюсь, у меня начинают дёргаться ноги, причём довольно заметно. Так случилось и на этот раз. Но я сразу сказал себе: "Сейчас я так напрягу эти чёртовы мышцы, что у меня ноги пойдут ходуном и сами пустятся в пляс. Пусть все решат, что я рехнулся. Сегодня эти чёртовы мышцы разойдутся вовсю. Это будут рекордные судороги". И что бы вы думали?! За всё время собеседования ноги у меня ни разу не дёрнулись. Я получил эту должность и уже готовлюсь к приезду своей семьи".
Мухаммед Садик, которого я уже цитировал, описывает случай одной восьмидесятипятилетней пациентки, которая пристрастилась к снотворному, попала в больницу и поступила к нему на лечение. Он пишет: "В десять часов вечера пациентка вышла из своей палаты и попросила дать ей снотворное. Я ответил ей, что снотворного у нас, к сожалению, не осталось, а медсестра забыла заказать новую партию. "И как я теперь, по-вашему, смогу уснуть?" - возмутилась она. "Сегодня придётся обойтись без снотворного", - сказал я. Через два часа она снова вышла из своей палаты и заявила: "Я не могу заснуть". Тогда я дал ей такой совет: "А что если вы вернётесь в постель и попробуете перебороть сон!". Она промолвила: "Я-то думала, что я одна тут сумасшедшая, а теперь смотрю - вы тоже". - "Иногда бывает забавно почувствовать себя сумасшедшим, - сказал я. - Вы ведь меня понимаете?". Она спросила: "Вы это серьёзно?" - "Что именно?" - переспросил я. "Вы всерьёз сказали, что мне нужно перебороть сон?" - поинтересовалась она. "Конечно, всерьёз, - ответил я. - Да вы попробуйте! Заодно посмотрим, сможете ли вы бодрствовать всю ночь. Хорошо?". Она согласилась и ушла. Когда утром медсестра принесла в палату завтрак, она застала пациентку спящей".
Самые обычные люди на удивление часто и успешно используют метод парадоксальной интенции в жизни. Приведу в пример случай одной женщины, которая четырнадцать лет страдала агорафобией. Она прошла трёхгодичный курс традиционного психоанализа, который ей не помог. После двухгодичного курса гипнотерапии состояние её немного улучшилось. Но излечить её так и не удалось. Однажды её пришлось даже госпитализировать на полтора месяца. Сама она пишет: "За все эти четырнадцать лет не произошло никаких изменений к лучшему. Каждый день был для меня сущим адом". Однажды на улице её охватила паника, и она уже хотела вернуться домой, как вдруг вспомнила о рекомендациях, которые вычитала в моей книге "Человек в поисках смысла", и сказала себе: "Сейчас я покажу всем на улице, как я могу упасть в обморок от страха". В тот же миг страх пропал. Она спокойно дошла до супермаркета и выбрала там всё, что ей нужно было купить. Когда она подошла к кассе, её вдруг бросило в дрожь, и она покрылась испариной. Она остановилась и подумала: "Сейчас я покажу этому кассиру, как я умею потеть. То-то он удивится". Она вышла из магазина, пошла домой и только тут заметила, что не испытывает никакого страха. С тех пор она стала при необходимости пользоваться методом парадоксальной интенции. Спустя всего несколько недель она уже так легко справлялась со страхом, что ей и самой не верилось, что когда-то она страдала агорафобией.
На симпозиуме по логотерапии, который был организован в рамках шестого международного психотерапевтического конгресса, доктор Герц из США, главный врач Государственной больницы штата Коннектикут, представил ряд интересных историй болезни.
К нему поступила на лечение сорокапятилетняя женщина. Пациентка была замужем и растила шестнадцатилетнего сына. На протяжении двадцати четырёх лет она страдала тяжелейшим фобическим синдромом: у неё наблюдались симптомы клаустрофобии и агорафобии, она боялась высоты, боялась ездить на лифте, боялась ходить по мостам и т. п. Все эти двадцать четыре года её пытались лечить всевозможными психотерапевтическими методами. Несколько раз она прошла полный курс долгосрочной психоаналитической терапии. Последние четыре года она провела в клинике. Пациентка принимала успокоительные средства, но всё равно постоянно находилась в крайне возбуждённом состоянии. Полуторагодичный курс психоаналитической терапии, который она прошла у опытного аналитика, не принёс желаемого результата. Первого марта 1959 года за её лечение взялся доктор Герц, который решил применить метод парадоксальной интенции. Через пять месяцев пациентка, которая целых двадцать четыре года страдала от фобического синдрома, избавилась от всех симптомов. Вскоре её выписали из клиники. С тех пор она благополучно живёт со своей семьёй и здравствует.