Как санкции ударят по России - Иноземцев Владислав Леонидович 12 стр.


B данном случае, как и в ранее отмеченных, страны БРИКС, действуй они быстро и решительно, могли бы перехватить инициативу Запада в решении одного из самых важных и злободневных вопросов нашего времени.

Общие соображения

Сегодня страны БРИКС находятся в преддверии определенного кризиса в развитии взаимных отношений. Объем их торговли друг с другом не превышает 6,5 % их общего товарооборота; ни одна страна блока не выступает ведущим торговым или инвестиционным партнером любой другой. Политически и социально эти страны различаются очень сильно; их отношение к западному миру также не может быть признано единым. Среди них есть как крупные экспортеры ресурсов, так и их импортеры, как индустриализировавшиеся, так и только стремящиеся к этому государства. B геополитическом отношении некоторые страны блока выступают прямыми соперниками друг друга.

B подобной ситуации для сохранения БРИКС как единого объединения и упрочения чувств внутренней солидарности и общей идентичности странам блока критически важно выступить в ближайшие годы с рядом инициатив, способных революционизировать глобальную политику. Все подобные инициативы, однако, должны объединяться рядом общих черт.

Во-первых, они должны выдвигаться в сферах, которые в последнее время стали объектом пристального внимания политиков западных стран (экология, права человека, коррупция, международная безопасность, устойчивое развитие в целом, включая экономические диспропорции и дисбалансы).

Во-вторых, они должны прямо или косвенно признавать, что развивающиеся страны либо несут равную с развитыми ответственность за происходящее, либо должны еще пройти определенный путь для соответствия тем или иным стандартам, либо же хотят участвовать наряду с развитыми в усовершенствовании мира.

В-третьих, их возможная реализация должна предполагать существенные выгоды либо для самих стран БРИКС, либо для государств, связанных с ними союзными обязательствами или экономическими интересами, либо же для стран, в развитии отношений с которыми государства БРИКС наиболее заинтересованы.

В-четвертых, и это, может быть, даже наиболее важный момент, все такие инициативы, формально выдвигаемые в русле "западной" повестки дня, должны содержать предложения или пункты, которые Западу будет крайне сложно или невозможно принять - в таком случае БРИКС выиграет при любом ходе развития событий.

Разумеется, предложенная парадигма не обязательно означает, что страны БРИКС в перспективе действительно образуют единый мощный блок - они, на наш взгляд, все же остаются слишком разными и преследующими разные интересы. Но по крайней мере такая политика сможет сблизить их на долгие годы и смягчить если не глобальные противоречия, то потенциальные напряженности внутри самого БРИКС. Даже это было бы огромным достижением - а о большем пока можно лишь мечтать.

Печатается по тексту статьи: Иноземцев Владислав. "Повестка на завтра" // BRICS Business Magazine (русская версия), 2014, N 1 (5), с. 52–57.

Игральная карта мира

11 сентября исполняется очередная, уже 13-я годовщина бесчеловечных терактов, которые унесли жизни 2977 невинных людей в Нью-Йорке, Вашингтоне и Шэнксвилле, штат Пенсильвания. Мир, казавшийся до того предсказуемым и комфортным, в одночасье стал опасным и враждебным.

Я хорошо помню тот день и ощущение вселенского ужаса в парижском аэропорту Шарля де Голля, где я должен был делать пересадку с рейса, только что прибывшего из Москвы, на самолет до Нью-Йорка. Сегодня другие пассажиры летят по другим маршрутам; многое забыто, некоторые меры приняты; безопасность может казаться восстановленной. Между тем мир, рожденный в огне взрывов 11 сентября 2001 года, существенно отличается от мира XX века.

B 1997 году, когда американское могущество находилось в своем зените, выдающийся теоретик глобальной политики Збигнев Бжезинский выпустил свою знаменитую книгу "Большая шахматная доска". B ней он с присущей ветерану тщательностью разобрал геополитическую картину мира, во многом повторив азы глобальной стратегии, формировавшейся в англосаксонском мире с конца XIX столетия. Сегодня, менее чем через двадцать лет после ее выхода в свет, можно увидеть, что автор ошибся - но, впрочем, ошиблись и многие его оппоненты, поставившие своей целью сорвать "план Бжезинского", состоявший в недопущении контроля над континентальными частями Евразии со стороны любой незападной державы.

B 2014 году можно констатировать, что мир перестал быть "шахматной доской", над которой склоняются мудрые стратеги. Он превратился в карточный игорный стол, вокруг которого собрались и честные игроки, и шулеры; и те, кто привык высчитывать выигрышные комбинации, и те, кому проще и удобнее подсмотреть карты противника. Мировая политика стала такой сложной игрой, в которой непредусмотренные следствия оказываются, как правило, гораздо серьезнее исходного действия и где пропорциональное наращивание ресурсов, мобилизуемых для той или иной задачи, вовсе не гарантирует достижения цели. По сути дела, новый мир оказывается "миром без сверхдержав", и к этому еще долго придется привыкать.

B этой карточной игре есть новые козыри и карты, играющие которыми все чаще вынуждены откровенно - и безнадежно - блефовать.

Первым козырем сегодня становится ренессанс религиозных и этнических мотивов. Ha протяжении нескольких столетий их вес в мировой политике неуклонно снижался: создание Вестфальской системы, распад Османской империи, неудачи панславизма и панарабизма - все эти обстоятельства указывали на доминирование современного понимания национального. Даже освободительная борьба 1960-хгодов создала государства, объединенные скорее искусственными границами, чем глубинным ощущением общности.

Сегодня примитивные силы снова выходят на первый план. Никакая мощь западного мира не может остановить ренессанс радикального ислама, с которым - чего уж таить - так или иначе переплетаются в последнее время все попытки "раскрепощения" мусульманского мира. "Исламское государство" в Ираке и Сирии, судя по всему, - только начало, и начало, с которым у современных стран нет методов борьбы: никто не вспоминает о тех временах, когда Британия управляла миром, посылая для войны в Эфиопии свою Индийскую армию. Сейчас евроцентричная цивилизация остается лицом к лицу с ожившим призраком религиозного фанатизма. Параллельно, замечу, идет стремительная подмена национально-государственной идентичности этнической - и классическим примером тут является "русский мир", "защита" которого дает многим ощущение психологического экстаза, но ведет к братоубийственным войнам, "не хуже" тех, в которых христиане разных конфессий истребляли друг друга в Европе "на излете" средних веков. Религия и этничность - важнейшие карты в новой "игре".

Вторым "козырем" выступает невиданная склонность к насилию и - что непривычно для старого мира - к самопожертвованию. Почти до конца XX века война велась рациональными методами - и то, что европейцам удавалось контролировать свои колониальные империи силами в разы меньшими, чем были задействованы США во Вьетнаме или CCCP в Афганистане, это доказывает. B последнее время смещение "разломов" с межгосударственных на религиозно-этнические породило особый тип глобальной мобилизации и особо жестокие формы войны.

Использование смертников не было характерно для арабского мира даже в 1970-егоды - а сегодня оно выступает в некоторых случаях чуть ли не главным средством борьбы. Терроризм никогда ранее не был международным - таким его сделала именно религиозно-этническая составляющая современного мирового противостояния. Соответственно, борьба "слабых" против "сильных" стала крайне дешевой в исполнении: те же теракты в США, подрывы американских военных кораблей и взрывы посольств, теракты, осуществленные чеченцами в Москве или арабами в Лондоне, не говоря уже о взрывах в Афганистане и Ираке, Пакистане и Индонезии, - все они представляют собой приемы, против которых нет серьезных контрмер. Удары, которых не ждут, по объектам, которые никогда не считались целями для нападения, - это еще один "козырь" в жестокой "карточной игре" XXI века.

Напротив, некоторые "карты", которые казались прежде самыми ценными, сегодня безнадежно девальвированы.

Прежде всего это сам концепт "сверхдержавы", которая обычно ассоциировалась с территорией, военным превосходством и масштабом ресурсов. За последние 50 лет сверхдержавы проиграли все войны, в которые они ввязывались: Франция - Индокитай и Алжир, США - Вьетнам и Ирак, СССР/Россия - Афганистан и (вскоре) Украину. Ядерное оружие, использование которого в глобальном конфликте было вполне вероятным вплоть до начала горбачевской перестройки, сегодня во многом "списано со счетов". Территория, как показывают любые рейтинги экономической успешности государств, становится скорее обузой, чем источником преимуществ. Ресурсы давно не интересуют потенциальных захватчиков, так как их куда проще и безопаснее купить за легко эмитируемые деньги, а непослушные страны - какими бы "сверхдержавами" они самим себе ни казались - можно сделать изгоями, отключив от глобальных финансовых и информационных систем.

Сегодня классическая военно-политическая мощь (power) девальвирована как никогда: можно скорее унизить и уничтожить неугодных (как это происходит в Ираке или Донбассе), но не создать устойчивые политические формы - а Европейский союз, который в этом относительно успешен, менее всего прельщают лавры "великодержавности".

Кроме того, следует заметить, что переход игроков от "шахматной доски" к "карточному столу" сопровождается стремительной девальвацией любых правовых и договорных норм. Отличия реакции мирового сообщества на присоединение Ираком Кувейта в 1990 году и Россией Крыма в 2014 году лучше любых других примеров говорят о том, что время "шахматистов" в политике прошло. Глобальная система управления практически парализована - и в этой ситуации шулеры всех мастей могут чувствовать себя хозяевами положения. He президенты или премьеры, а люди типа Ибрагима Али аль-Бадри, халифа "Исламского государства Ирака и Леванта", или Игоря Гиркина, главнокомандующего войсками ДНР и ЛНР, сегодня творят мировую политику, своими осознанными или подчас случайными действиями меняя ее направление. He связанные никакими международными обязательствами, они легко разрушают систему обязательств куда более крупных игроков, делая участью политиков беспрестанную ложь, а перспективой мировой системы - нарастающий хаос.

"Большая карточная игра" поощряет и вознаграждает наглость, а не разумность; вседозволенность, а не расчет; жестокость, а не милосердие. И если мир хочет выжить, ему нужно учиться играть в какую-то новую игру - и не в шахматы, и не в карты.

Печатается по тексту статьи: Иноземцев Владислав. "Игральная карта мира" // Московский комсомолец, 10 сентября 2014 г., с. 3.

Можно ли избежать новой "холодной войны"?

Ha прошлых выходных случилось практически немыслимое. Сначала находившийся в Нью-Йорке российский министр иностранных дел Сергей Лавров допустил не только возможность, но и целесообразность "нового старта" в отношениях между Россией и США. ("Наверное, - сказал он, - будет придумано что-то еще: "перезагрузка № 2" или "перезагрузка 2.0".) А затем председатель думского Комитета по международным делам Алексей Пушков резко дезавуировал это заявление ("Перезагрузка-2", которая бы выправила отношения России и США, сегодня маловероятна"). Конечно, последнее можно отнести на простодушие депутата, по-прежнему ощущающего себя ведущим телевизионного шоу, но нельзя не признать ситуацию довольно неординарной.

Идея "новой перезагрузки" сегодня куда менее популярна, чем восторги по поводу скорой победы поднявшейся с колен России в новой "холодной войне", но история показывает: любой конфликт рано или поздно кончается, и нынешнее противостояние нашей страны с остальным миром также не станет исключением. Проблема, однако, состоит в том, что преодоление "эффекта Крыма и Донбасса" в отношениях с Западом выглядит задачей несомненно более проблематичной, чем может показаться на первый взгляд.

Введя против России масштабные санкции, Европа и США предприняли шаги, аналог которым трудно найти в недавней истории. Сомнительно, что они пойдут на их скорую отмену, тем более что Россия отнюдь не раскаивается в присоединении Крыма и всемерной поддержке донецких сепаратистов. Поэтому перед министром С. Лавровым стоит задача намного более сложная, чем "разводка" доверчивых российских телезрителей, чем привыкли заниматься многие российские околополитические персонажи. Чтобы запустить "новую перезагрузку", Москве нужно показать, что она готова к серьезному политическому торгу.

Разумеется, никто не говорит о том, что Крым в сколь-либо обозримой перспективе может вернуться под юрисдикцию Киева, но акценты должны быть радикально пересмотрены. B нынешних условиях я вижу лишь один шанс на то, чтобы Запад пошел нам навстречу: действия России в Крыму должны быть представлены в качестве упреждающего гуманитарного вмешательства. Аргументы просты: Крым - многонациональная территория, где политика киевских радикалов наверняка привела бы к вооруженным столкновениям с тысячами жертв. Кто не верит, может вспомнить бойню в Одессе и последствия конфликта на востоке Украины. Россия использовала свои силы на полуострове и тем самым способствовала недопущению массового насилия, поэтому называть ее действия агрессией не слишком правомерно. Но США и EC могут согласиться с такой позицией только в случае, если получат четкий и недвусмысленный сигнал о том, что Москва будет гибче в других вопросах.

Ответной уступкой может стать серия довольно абстрактных заявлений о готовности обсуждать статус Крыма, но в неопределенном будущем. B обмен на согласие Запада отказаться от квалификации действий России как агрессии следовало бы отметить, что действия Москвы по включению этой территории в состав Российской Федерации были, скажем мягко, "поспешными". Из такой формулировки не вытекает никаких обязывающих следствий, но она смягчает позиции сторон и облегчает ход дальнейших переговоров. B идеале России и Западу следовало бы найти формулу, по которой новое обсуждение статуса Крыма может начаться после некоего маловероятного в ближайшем будущем события - например, принятия Украины в Европейский союз, которое стоит признать гарантией того, что власти в Киеве будут соблюдать правовые нормы EC в части обеспечения прав национальных меньшинств. Проблему можно дополнительно обставить условием проведения в Крыму нового референдума об определении исторических судеб полуострова, но в любом случае отнести принятие решения на срок, когда никто из действующих ныне политиков уже не будет находиться на своих постах.

B подобной ситуации Россия могла бы добиться выхода из международной изоляции и, более того, перебросить мяч на сторону оппонентов: пусть они-де быстрее принимают Украину в EC (чего, судя по всему, пока не хочет ни одна из крупных стран Европейского союза), а уж потом вернемся к нашим обсуждениям. Более того, может быть предложен и "размен" намного масштабнее: коль скоро Запад осуждает действия России в Приднестровье, Южной Осетии и Абхазии, а Россия отторгает позицию EC и США по Косово, то следующим шагом может стать взаимный отказ от признания всех этих квазигосударств и передача их в той или иной мере под управление ООН. Разумеется, Запад откажется от такого предложения (Косово признано сейчас 108 странами, тогда как российские сателлиты на Кавказе - всего четырьмя); однако сам факт поиска компромисса будет, несомненно, замечен.

Если Россия действительно задумалась о "новой перезагрузке", ей придется вспомнить кое-какие дипломатические приемы из арсенала бывшего Советского Союза. Советская дипломатия была удивительно искусной в умении выдвигать инициативы, которые казались безусловно направленными на "борьбу за дело мира", но в то же время оказывались очевидно неприемлемыми для правительств западных стран. B новых условиях стоит подумать о реанимации такого подхода: следует выйти с предложениями, которые формально могут выглядеть уступкой Западу, но принятие которых потребует от него недопустимо сложных и замысловатых усилий.

Стоит также отметить, что подобный прием полностью соответствует основному желанию Кремля - вывести вопросы Крыма и Донбасса из сферы российско-украинских отношений и перевести их в "зону интересов" России и Запада. Если связать перспективы урегулирования с вступлением (именно так, а не наоборот) Украины в ЕС, то Киев будет полностью исключен из переговорного процесса, занятый ускорением модернизации и углублением отношений с Европой. Крым же на этом фоне можно попытаться сделать "мостиком" в развитии сотрудничества между Россией и Западом - каким в свое время мог стать (но не стал из-за стремительного течения перестройки) Западный Берлин. По сути, вся "новая перезагрузка" может быть выстроена вокруг поиска нового баланса сил и новой конфигурации зон интересов в Южной Европе и Черноморском бассейне, но на его фоне ничто не мешает развивать и иные формы сотрудничества. Иначе говоря: нужно произвести "разрядку" прежде всего на словах, отказавшись от риторики, но не пересматривая пока главной политической линии.

Я уверен, что на Западе сторонниками такого подхода выступят не только ультраправые отморозки, которыми ныне исчерпывается список фанатов Москвы. И значительная часть умеренных политиков будет приветствовать очередное налаживание отношений - ну а о предпринимателях и финансистах говорить вообще не приходится. Проблема заключена прежде всего в обнаружении верного баланса между словом и делом, между формальными уступками и реальной дипломатической твердостью.

И, наконец, главный вопрос: состоится ли "новая перезагрузка"? Скорее всего, к сожалению, нет. B отличие от периода президентства Дмитрия Медведева, считавшего, что внешняя политика должна служить целям экономического развития, сегодня она полностью подчинена мобилизации внутриполитического "объединительного потенциала". B таких условиях, разумеется, у бывшего телеведущего больше шансов диктовать государственную стратегию, чем у карьерного дипломата.

Хотя пожелать успеха в данном случае хотелось бы, конечно, министру. Потому что изоляция России от мира еще никогда не приносила нашей стране большой пользы.

Печатается по тексту статьи: Иноземцев Владислав. "Как помириться России и США" // Московский комсомолец, 1 октября 2014 г., с. 3.

Назад Дальше