Сдержанность и контроль над собой развиваются по мере того, как человек обучается сохранять в себе возбуждение на более высоком уровне, прежде чем разряжать его, а такое умение характерно для взрослого человека. Дети не обладают достаточной силой эго или мышечным развитием, чтобы удерживать в себе мощный энергетический заряд. Когда здоровому ребенку причиняют какой-то урон или подвергают вредоносному воздействию, его гнев быстро вспыхивает и немедленно выражается вовне. Взрослые люди должны обладать умением сдерживать свой гнев до тех пор, пока не отыщутся подходящие время и место для его выражения. Чтобы научиться сдержать гнев во время выполнения упражнения по нанесению ударов, нужно на два-три дыхательных цикла замереть в позе прогиба ("натянутого лука"). При этом для мобилизации агрессивного чувства подбородок выдвигается вперед, а глаза держатся широко открытыми. Находясь в этой позе, человек глубоко вдыхает через рот, в то время как локти и руки заносятся для удара как можно дальше назад. Однако, вместо того чтобы произвести удар, следует сделать легкий выдох, снимая часть напряжения в руках и плечах. При втором вдохе нужно немного вытянуться и снова расслабиться путем выдоха. Делая вдох в третий раз, нужно максимально вытянуть руки, задержать дыхание и растяжение на несколько мгновений и после этого позволить себе произвести легкий удар. В этот удар не следует вкладывать никакой силы, поскольку в данном случае преследуется лишь цель разрядки напряжения. Попытка ударить сильно приведет, напротив, к возникновению напряжения и уменьшит плавность движений, равно как и эффективность всей указанной операции. Вытягиваясь, важно держать локти настолько близко к голове, насколько это возможно, чтобы вовлечь в работу и мобилизовать к действию мышцы, расположенные между плечами. Если локти будут широко расставлены, то вся данная акция окажется ограниченной только руками и не приведет к высвобождению напряжения в верхней части спины. Почти всем пациентам нужно много времени и практики, чтобы скоординировать все описанные движения и достичь свободного и ничем не затрудненного замаха, в котором участвует все тело. Добившись этого состояния и овладев всеми необходимыми навыками, пациенты обнаруживают, что упражнение по нанесению ударов доставляет им удовольствие и приносит несомненное удовлетворение.
Указанное упражнение является, по моему мнению, наиболее эффективным средством уменьшения мышечного напряжения в плечах и верхней части спины, на которое жалуется столь много людей. Я с успехом применял его для решения проблемы онемения и покалывания в руке и кисти, вызванных ущемлением нерва, который ведет к руке. Этот нерв проходит через своего рода "треугольник", имеющийся у основания шеи неподалеку от места присоединения плеча. Напряжение в мышцах, образующих собой указанный треугольник, - а конкретно, в передней лестничной мышце, - несет ответственность за симптом, который часто называется скаленус-синдромом, а также синдромом передней лестничной мышцы или синдромом Наффцигера. При выполнении данного упражнения нет необходимости испытывать гнев. Точно так же как боксеры-профессионалы высокого класса практикуют учебные бои как часть своего тренировочного процесса и получают от таких схваток удовольствие, мы можем испытывать приятные чувства от использования нашего тела для выражения своих естественных чувств и побуждений.
Когда же, однако, указанное упражнение применяется в терапевтических целях для развития у человека способности чувствовать и выражать гнев, оно должно обязательно сопровождаться гневными словами. Такие слова объективируют испытываемое чувство и помогают лучше сфокусировать все действия. Произнося во время нанесения ударов по кровати слова вроде "как я разгневан!" или "как я зол!", мы объединяем работу разума с деятельностью тела. И в данном случае тон голоса также отражает и определяет собой качество испытываемых чувств. Если человек бьет изо всех сил, а говорит вялым и тихим голосом, это свидетельствует о ясно выраженном расщеплении личности. Использование голоса обеспечивает резонирование трубы, образующей собой туловище, и в значительной степени увеличивает энергетическую заряженность всей процедуры. Японцы давным-давно знакомы с данным явлением и используют мощный звук для придания силовой акции большей эффективности. Так, они способны разбить кусок толстой доски резким ударом ладони, если в момент касания произнесут мощный звук "ха!". Насколько энергично и сочно человек произносит слова "как я разгневан!", настолько и силен испытываемый им гнев. Причем в данном случае важна не просто громогласность, а вибрация и насыщенность издаваемых звуков. Фраза "как я разгневан!", произнесенная не очень громко, но с подобающей интенсивностью, густотой и сочностью, обеспечивает лучшую разрядку чувств, чем самый оглушительный крик.
Еще одно упражнение, которое я использую в групповых занятиях, состоит в понуждении участников направлять свой гнев против меня. В ходе данного упражнения группа усаживается в круг, а я поочередно встаю или склоняюсь перед каждым из своих пациентов. Всех участников занятия я прошу держать кулаки наготове, решительно выдвинуть подбородок вперед, раскрыть глаза как можно шире и, помахивая передо мной кулаками, говорить: "Я могу убить вас". Цель этого упражнения - добиться появления в глазах гневного выражения, что дается большинству людей с огромным трудом. Если кто-то из участников жалуется, что не испытывает ко мне никакого гнева, я отвечаю, что не интерпретирую их гнев как нечто, направленное лично против меня. Я также поясняю, что все это напоминает актерскую игру - а актеры должны обладать умением вкладывать подлинные чувства во все, что они делают. С помощью моих призывов и благодаря поддержке всей группы почти каждый из участников оказывается в состоянии в какой-то мере почувствовать реальный гнев. Никто и никогда не пытался при этом напасть на меня, но я все же держусь за пределами радиуса досягаемости ударов пациентов, а тот факт, что они сидят, обеспечивает мне дополнительную защиту. Даже когда я выполняю указанное упражнение наедине с самим собой, то моментально ощущаю, как волосы у меня на голове начинают вздыбливаться. Глаза при этом сужаются, рот начинает издавать настоящее рычание и я ощущаю, как легко могу в этом состояний напасть на кого-нибудь. Но достаточно мне поменять выражение лица, как все "страшные" чувства тут же испаряются. Для меня это служит еще одним подтверждением того, что чувство идентично приведению в действие - или, иначе говоря, активации - надлежащих мышц. Именно неспособность отдельных людей мобилизовать свою мускулатуру несет ответственность за отсутствие у них чувства гнева. В равной степени справедливо и то, что неспособность ряда индивидов активизировать те мышцы, которые ответственны за испускание звуков, сопровождающих плач, делает для них очень трудным делом почувствовать и выразить свою печаль.
Для того чтобы выразить чувство гнева, самую важную роль играют глаза. Я обнаружил, что люди, глаза которых в той или иной степени безжизненны - иными словами, тусклы и лишены всякой искорки, - испытывают серьезные трудности с переживанием ощущения гнева. Хорошо помню одного своего пациента, находившегося в подобном состоянии. У него было очень тяжело вызвать какое-нибудь сильное чувство. Он был весьма яркой личностью и при этом полностью контролировал все, что говорил или делал. Подобное свойство позволяло ему добиваться серьезных профессиональных успехов, но оно же порождало в нем депрессивное состояние. Он страдал от затяжных головных болей и часто чувствовал себя выжатым как лимон. Причины этого состояли в необходимости тратить прямо-таки титанические усилия на поддержание должного уровня самоконтроля. Однажды, когда он лежал передо мной на кровати, я поместил два пальца правой руки в точку соединения головы с шеей - в то место, которое находится точно напротив зрительных центров, располагающихся в мозге. Моя левая рука покоилась в это время у него на лбу, удерживая голову. Производя пальцами сильное давление в области основания черепа, я попросил его широко открыть глаза и мысленно представить себе облик матери. Как только материнское лицо всплыло в воображении моего пациента, глаза у него тут же вспыхнули, и в нем пробудилась бешеная ярость. Он хотел убить ее. Когда упражнение завершилось, я был восхищен случившейся в нем трансформацией. Он стал выглядеть на пятнадцать лет моложе, а лицо его обрело такую живость, которую я до этого не наблюдал в нем никогда. Его неизменная усталость куда-то ушла, он чувствовал себя полным энергии. По его словам, когда перед ним встал образ матери, то он увидел в ее глазах отсвет ненависти и это вызвало в нем вспышку гнева. Я питал надежду, что он добился существенного перелома в себе и что случившаяся с ним трансформация сохранится надолго, но этого, к сожалению, не произошло. Когда он пришел ко мне на следующей неделе, то передо мной предстал человек, который снова вернулся к своему вечно утомленному и полностью контролируемому Я. Перед ним промелькнуло лишь мимолетное видение того человека, каким он мог бы стать, если бы сумел целиком мобилизовать свои чувства, но для того чтобы это видение стало подлинной явью, все-таки требовалось длительное время и большая работа. Он все еще не умел свободно плакать.
Каждая зажатая мышца, каждый "закоченевший" участок его тела хранил в себе импульсы гнева, и в принципе для восстановления интегральной цельности и свободы тела нужна была агрессивность. Главными человеческими инструментами проявления агрессии являются руки и ладони, и ребенок уже на самой ранней стадии жизни учится выказывать свой гнев именно с их помощью. Однако нанесение ударов является вовсе не единственным средством такого проявления. В этих целях вполне можно также царапаться, и существует множество детей, которые так и поступают. Девочки и женщины заметно чаще выражают свой гнев с помощью царапанья, и в этом может заключаться одна из причин, почему мы традиционно отождествляем их с кошками или другими представителями семейства кошачьих. Часто я, стремясь помочь своему пациенту мобилизовать ресурсы энергии и вызвать в глазах проявление чувств, требую от него пристально смотреть мне в глаза, когда он лежит на кровати, а я низко наклоняюсь над его лицом. В этот момент я могу по собственной воле менять выражение глаз от мягкого и доброго взгляда до жесткого и гневного, от выражения издевки до ледяного холода. Большинство пациентов реагирует на различные выражения глаз адекватным образом. При этом не раз бывало, что, когда я придавал своим глазам выражение бесчестного соблазнителя или злого насмешника либо мой взгляд оказывался просто озлобленным и резко враждебным, пациенты-женщины выставляли растопыренные, словно когти, пальцы перед своим лицом, произнося при этом слова типа "я вам сейчас все глаза выцарапаю". Никогда не следует преуменьшать силу взгляда как средства запугивания.
Есть еще и третий способ, с помощью которого ребенок может выразить свой гнев, - укусить обидчика. У некоторых маленьких детишек этот способ является излюбленным, причем его использование почти всегда сталкивается с резкой и суровой отповедью со стороны родителей. К детским ударам, при всей их нежелательности с точки зрения большинства родителей, иногда еще может проявляться терпимость, а вот к укусам никогда не относятся снисходительно. Они порождают во взрослых людях древний, первобытный страх. На ребенка, который кусается, смотрят как на дикое животное, которое непременно надлежит укротить. Однако мы должны признать, что сам по себе данный импульс носит весьма естественный характер и что лучший способ добиться того, чтобы ребенок держал его под контролем, состоит в убеждении и обучении, а не в наказании. Некоторые родители, домогаясь от ребенка, чтобы тот прекратил кусаться, заходят при этом настолько далеко, что сами кусают ребенка с тем, чтобы тот понял, насколько это болезненно, хотя не последнюю роль играет здесь и стремление напугать ребенка и тем самым заставить никогда больше не делать ничего подобного. После такой "наглядной агитации" страх быть укушенным становится неотъемлемой частью личности, выражаясь в форме хронически сжатых челюстей. В главе 3 мы узнали, что такая стиснутость связана также с запретом плакать. Указанная разновидность хронического напряжения мышц встречается наиболее часто, и именно она несет ответственность за боли в височно-нижнечелюстном суставе, за истирание зубов из-за скрежета и, с моей точки зрения, за музыкальную глухоту, которую медики именуют сенсорной амузией. Когда напряжение в челюстной мускулатуре становится слишком сильным, оно может повлиять и на остроту зрения, равно как и слуха. Наличие напряжения в челюстях указывает на то, что человек находится "на взводе". Мы выдвигаем свой волевой подбородок вперед, чтобы продемонстрировать непреклонную решимость не отступить, не поддаться, не капитулировать. У некоторых моих пациентов нижняя челюсть торчит настолько мрачно и зловеще, словно ее обладатель каждую секунду боится за сохранность своей драгоценной и единственной жизни.
Хотя с помощью различных методик расслабления можно достичь определенного уменьшения напряжения в челюстях, наиболее прямой и непосредственный подход к решению данной проблемы состоит в том, чтобы призывать пациента совершать кусательные движения. Я с этой целью прошу своих пациентов кусать полотенце. В отдельных случаях это может порождать заметную боль в мышцах, отвечающих за сжатие челюстей, но указанная боль уходит сразу же после прекращения данного занятия. Нужно заметить, что сама по себе такая боль вовсе не является каким-то отрицательным признаком; просто пациент пытается включить в работу весьма спастические, или, иначе говоря, судорожно сократившиеся, мышцы, а это по необходимости является болезненным. Однако, систематически практикуясь дома в том, чтобы кусать, а также двигать нижнюю челюсть взад-вперед и из стороны в сторону, можно добиться "размягчения" челюстных мышц и исчезновения боли в данной области. Пациенты перестают по ночам скрежетать зубами и замечают, что теперь они в состоянии открыть рот шире и свободнее, чем раньше.
Время от времени мне приходится выходить с пациентами "на тропу войны". Каждый из нас крепко цепляется околокоренными зубами в один из краев полотенца, и мы наподобие двух псов пытаемся вырвать полотенце из зубов оппонента. Это упражнение не таит в себе опасности для зубов, если укус производится молярами - так стоматологи называют большие коренные зубы. При его выполнении можно ощутить напряжение, идущее от височно-нижнечелюстного сустава вокруг основания головы. Указанное напряжение, как бы берущее голову в кольцо у основания черепа и простирающееся далее в височно-нижнечелюстной сустав, является едва ли не главным фактором, который оказывает сопротивление капитуляции перед собственным телом. Оно представляет собой основной механизм, с помощью которого человек удерживает контроль над собой. Это напряжение препятствует тому, чтобы человек "отказался" от головы и, следовательно, от контроля со стороны эго. Когда такой контроль носит сознательный характер, он, безусловно, позитивен; однако он почти во всех случаях бессознателен и служит представлением неосознанных усилий сдержать страх. К сожалению, и сам страх также является бессознательным, что превращает данную проблему в нечто, не поддающееся словесному, вербальному подходу. Один из распространенных страхов состоит в том, что если человек в драке, как говорится, потеряет голову, то он может укусить своего противника, а быть может, даже убить его. В одной из последующих глав я рассмотрю вопрос о способах лечения подобной разновидности страха.
Часто в ходе терапевтического процесса приходится потратить определенное время, пока пациент по-настоящему ощутит существующую у него проблему с гневом. Люди обычно убеждены, что им не составит труда разгневаться, поскольку полагают себя легко раздражимыми или время от времени испытывают взрывы ярости. После года занятий терапией Дэвид как-то заметил: "Я понял, что мне не так-то легко впасть в гнев. Меня надо очень сильно спровоцировать или прижать к стенке, прежде чем мой гнев станет вылезать наружу". Он сказал это после того, как пожаловался на чувство напряжения между плечами и шеей. Поскольку это был активный молодой человек, то он сам удивился своему ощущению и сказал: "Никогда я не испытывал подобного напряжения даже после того, как порублю кучу дров". Если человек страдает от хронического мышечного напряжения в какой-то части тела, он движется так, чтобы по возможности не испытывать из-за этого напряжения болезненных ощущений. Когда благодаря биоэнергетическим упражнениям пациент вступает в реальный контакт со своим телом, существующие зоны напряжения начинают им осознаваться. Скажем, тот же Дэвид заметил в этой связи следующее: "На этой неделе я ощущал свою челюсть словно сдвинутой назад. Все мышцы, начиная от челюстей и вплоть до шеи и плеч, ощущались как очень напряженные". Не будучи человеком особо последовательным, он после этого добавил: "Прошлой ночью мне приснилось, будто бы у меня отрезали ногу. Я полагаю, такое сновидение было как-то связано со страхом перед кастрацией". А это заставило его подумать об отце, и он сказал: "Мой отец никогда не выражал свой гнев. Он советовал мне ни в коем случае не сражаться и не участвовать ни в каких подобных играх". Осознание Дэвидом блокады, препятствовавшей выражению гнева, имело под собой физическую основу. Он прямо-таки чувствовал эту блокаду в своем теле. "Я ощущаю, словно моя голова и шея ввинчены в туловище. Мне хочется вытащить их оттуда. Я должен прочистить и продуть свою трубу". Формулируя эти свои наблюдения, Дэвид лежал на кровати. Я заставил его разжать челюсти, широко разинуть рот и издать громкий звук, который распахнул бы его горло. После этого он стал горько плакать. Когда плач закончился, он сказал: "Я ощущаю свои глаза более яркими. А тело воспринимается более эластичным".
В следующем сеансе центр тяжести сместился на мать Дэвида. Лежа на биоэнергетическом табурете и тихо плача, он сказал: "Чувствую дикое напряжение в нижней части спины. Она вся какая-то жесткая, даже стянутая. У меня такое ощущение, словно моя мать задает мне изрядную трепку". Быть может, это чувство как-то соотносилось с младенческими переживаниями и ощущениями при пеленании, но я не хотел пока заниматься интерпретацией, чтобы не прерывать поток мыслей Дэвида. Он рассказывал о своем страстном детском желании какого-нибудь физического соприкосновения с матерью, но она не позволяла никому вступить с ней в реальный телесный контакт. Дэвид характеризовал ее в своих описаниях как "человека социально общительного и даже стадного, но ни с кем по-настоящему не связанного". И к этому добавил: "Я для нее важен только применительно к моим достижениям. Я должен существовать на этом свете исключительно ради нее".