Если бы вы решали вопросы, связанные с пенсией, самостоятельно, вы выбрали бы то, что вам больше всего подходит. Прежде всего вы оценили бы свои личные обстоятельства (финансовое положение, состояние здоровья, предполагаемые расходы), затем условия страхования (размеры отчислений и выплат, репутацию страховой компании, предложения других страховщиков). И только после этого вы решали бы, отвечает ли предлагаемая услуга вашим интересам. Но до тех пор, пока за нас решают социальные службы (которые распоряжаются не своими, а нашими деньгами); до тех пор, пока наши доходы и расходы рассчитываются не на основе нашего финансового положения и условий страховки, а от политической конъюнктуры; до тех пор, пока государство обеспечивает сегодняшних пенсионеров, приставив пистолет к виску будущих (обещая им платить пенсии, приставив пистолет к виску представителей следующего поколения), система пенсионного страхования будет оставаться бестолковой и неэффективной. Это и неудивительно, если учесть, что ее разрабатывали люди, сильно смахивающие на Гомера Симпсона. В отличие от эгоистов, преследующих личные интересы, альтруисты-патерналисты действуют неразумно, и последствия их деятельности оказываются катастрофическими.
Главная ошибка поборников патернализма заключается в убеждении, что людей можно облагодетельствовать насильно. Но для нормальных здравомыслящих людей благо - это то, что они сами считают благом. Как невозможно убедить человека силой, так невозможно и осчастливить. Блага нельзя навязать. Заставь человека насильно играть на скрипке, и он ее возненавидит. Посели аскета в лучшем номере отеля "Ритц-Карлтон", и он окончательно возненавидит роскошь. Нельзя заставить человека ценить даже саму жизнь. Если больной страдает от неизлечимого недуга и решает уйти из жизни, можно ли его облагодетельствовать, насильно удерживая в этом мире? Можно привязать его к кровати, можно насильно лечить и кормить, но ценить жизнь его не заставишь. Нельзя сделать человека счастливым, лишив его возможности выбора.
Насилие, даже совершаемое с благими намерениями, остается насилием. Чтобы жить, человек должен иметь возможность наблюдать, оценивать, выносить суждения, принимать решения, - одним словом, мыслить. Насилие лишает его этой возможности. Нельзя заставить человека мыслить по указке или под дулом пистолета. Если его лишают возможности самостоятельно думать, решать, что хорошо, а что плохо, и действовать по собственному разумению, его лишают главного инструмента выживания.
Контролировать экономику или человеческое сознание - значит подавлять личность. Запрет на продажу лимонада без лицензии или лекарственных препаратов без одобрения регулятора, на доставку почтовых отправлений без разрешения государства - то же самое, что запрет на публикацию в газете без санкции сверху. Как пишет Айн Рэнд, "Свобода мысли невозможна без свободы политической. Политическая свобода невозможна без свободы экономической. Свободная мысль и свободный рынок не существуют друг без друга"20. Разум как жертва безумия
Как я уже писал выше, патернализм - производная коллективизма. На первый взгляд может показаться, что регулятор действительно заботится о благополучии каждого отдельного человека. Судите сами: он требует, чтобы мы не забывали о ремнях безопасности, потому что опасно не пристегиваться; потребляли меньше жиров, потому что это вредно для здоровья; принимали только разрешенные лекарства, потому что запрещенные вредны. Где же тут требование подчинить личные интересы коллективным? Разве государство мешает нам оставаться эгоистами?
Разумеется, мешает.
В социальном государстве личность ничего не значит, человек рассматривается как средство для достижения целей коллектива. Нам постоянно твердят: "Общество заботится о ваших интересах, учит и лечит вас. Для вас работает общественный транспорт и Почтовая служба, вам гарантирована пенсия. Поэтому вы тоже должны служить обществу. Общество - сложный механизм, который нужно поддерживать в рабочем состоянии. Вы должны вписаться в этот механизм, в котором каждый винтик выполняет свою функцию". Общество заботится о нас как расчетливый крестьянин, который откармливает свиней и кур, чтобы те, в свою очередь, снабжали его ветчиной и яйцами.
Поборники патернализма считают, что человек не в состоянии понять, что полезно, а что вредно. По сути это означает, что им все равно, хорошо человеку или плохо. Точнее говоря, в их лексиконе вообще нет такого понятия, как "благо отдельного человека". По их мнению, хорошо то, что хорошо для общества. Примером может служить деятельность Управления по контролю за качеством продовольствия и лекарственных препаратов.
Это учреждение судит о лекарствах совсем не так, как ваш лечащий врач, который решает, стоит вам их принимать или нет. Например, клинические испытания показали, что иресса - препарат, предназначенный для лечения рака легких, помогает не всем пациентам, а только тем, кто, например, никогда не курил. Но ведь помогает! Тем не менее через несколько лет после одобрения препарата Управление запретило его. О причинах запрета сообщалось в прессе: "Данный препарат помогает не всем больным"21. (Курсив мой. - Питер Шварц.)
Такова суть коллективизма: личность - часть единого организма, состоящего из взаимозаменяемых клеток. При такой постановке вопроса не имеет значения, что некоторым больным препарат помогает. Коллектив - это все люди, причем подчиняющиеся общим правилам. На одну чашу весов государство равнодушно кладет очевидную пользу для некоторых (и оценивает ее как несущественную), на другую - вред (неочевидный) для всех больных. Если вы оказались в меньшинстве, которому иресса может помочь, то даже если вы умираете и лекарство - ваша последняя надежда, у вас все равно его отнимут, потому что препарат "помогает не всем больным".
Исследования показали, что противоопухолевый препарат "авастин" останавливает рост раковых клеток в среднем на три месяца. Но экспертная комиссия при Управлении решила, что польза от него ничтожна по сравнению с целым букетом побочных эффектов. В результате средство, предназначенное для лечения рака молочной железы, было изъято из продажи. И никто не вспомнил о тех, кому авастин помогал. Последовала акция протеста. Вот что писали в газетах: "Десять женщин, принимавших авастин и утверждающих, что они до сих пор живы только благодаря этому препарату, умоляют Управление по контролю за качеством продовольствия и лекарственных препаратов и экспертную комиссию этого органа не запрещать лекарство. В акции приняла участие группа активистов общественных организаций, занимающихся борьбой с раком"22. Одна женщина, которая пошла на поправку именно благодаря авастину, пожаловалась журналистам: "Как же так? Собирается комиссия из шести человек <…> и решает, что мы относимся к статистически ничтожному меньшинству. Что я скажу своим дочерям? Младшей четыре года, старшей - семь"23.
Нетрудно догадаться, какое объяснение могли дать эксперты, и оно вскоре было озвучено: "Задача Управления - защитить как можно больше пациентов. Иногда нам приходится принимать решения, ущемляющие интересы части пациентов, но мы делаем выводы на основе общей картины"24. Иными словами, комиссия делает свои выводы, руководствуясь "благом для коллектива".
Посмотрим, как все это работает на практике. Любой человек в состоянии сам решить, стоит ли принимать тот или иной препарат. Он взвесит все за и против. Он сравнит эффективность различных препаратов при лечении данного конкретного заболевания, учет побочные эффекты (например, головокружение, которое в зависимости от рода занятий может оказаться нежелательным), взвесит риски (например, при приеме препарата, не прошедшего полных клинических испытаний, но способного замедлить развитие заболевания). Индивидуальные показания к приему препарата невозможно определить на основе его коллективной оценки, ведь коллективного больного не существует. Лекарственные средства нельзя рассматривать с точки зрения их общественной полезности. Каждый случай индивидуален: тот же аспирин кому-то поможет избавиться от головной боли или предупредить инсульт, а у кого-то вызовет внутреннее кровотечение или анафилактический шок. Одно и то же лекарство может привести к развитию новых заболеваний или даже к смерти или продлить жизнь на многие месяцы. Как рассчитать "коллективную" полезность или вред препарата? Ведь живут и умирают конкретные люди. Но Управление выносит решения "на основе общей картины", и, как это всегда бывает при коллективистском подходе, одних людей приносят в жертву другим. В результате даже безнадежный больной лишается последнего шанса - лекарства, которое запретили как "слишком опасное".
Кем и ради кого жертвуют? Чтобы ответить на этот вопрос, рассмотрим другой препарат - "флибансерин", который Управление тоже запретило. Флибансерин, воздействуя на центральную нервную систему, помогал женщинам со сниженным сексуальным влечением. Хотя клинические испытания показали, что прием препарата способствует росту сексуальной активности, их результаты были расценены как "недостаточно убедительные, чтобы игнорировать возможные риски" (комментарий главы экспертной комиссии Управления)25.
Это был особый случай. Управление не просто лишило женщин и их лечащих врачей возможности самим взвесить все плюсы и минусы препарата. Проблема лежала гораздо глубже, и ее сформулировала дама-профессор, специалист в области психиатрии, активно выступавшая против выпуска флибансерина. Она заявила, что, хотя препарат и может помочь некоторому количеству женщин, но им могут заинтересоваться и многие из тех, кому он не показан, ведь многие женщины страдают от сниженного полового влечения, не требующего медицинского вмешательства. В силу своего невежества и отсутствия информации они могут решить, что достаточно принять таблетку, и их сексуальная жизнь станет такой, как в книжках про любовь. Но жизнь - не литература"26.
Заметим, что речь идет не о запрете подделки (в этом случае производитель ответил бы по всей строгости закона). Регулятора заботит совсем другое: он хочет запретить эффективное лекарство, боясь, что кто-то начнет им злоупотреблять. Регулятор стремится уберечь женщин от заблуждения, вызванного не лживой рекламой, а их собственными ложными представлениями о данном препарате. Но ведь заблуждаться можно относительно любого лекарства!
Если бы Управление действительно беспокоила недостаточная информированность потребителей того или иного препарата, оно могло бы публиковать результаты своих исследований, чтобы пациенты вместе с лечащими врачами владели всей полнотой информации, необходимой для принятия решения о применении препарата. Но это противоречит доктрине альтруизма: ведь если просто предоставить всю информацию о лекарстве, интересы "нуждающихся" все равно не будут соблюдены. Да, Управление может подробно информировать население о лекарственных свойствах препарата и напомнить о необходимости проконсультироваться с врачом. Но ведь люди могут не прислушаться к рекомендациям! Они могут пропустить ценные советы мимо ушей, потому что в них проснется Гомер Симпсон. Ведь многие упрямо верят, что одна таблетка способна исцелить их от всех недугов и сделать их сексуальную жизнь такой же бурной, как в книжках про любовь. Если у людей есть свобода выбора, всегда найдутся обиженные - те, кто не желает полагаться на разум.
Допустим, вы серьезно больны и хотите принимать еще не разрешенное к продаже лекарство. Вы собрали кучу данных, проанализировали информацию и получили представление о шансах на успех и возможных побочных эффектах. Вы детально обсудили схему лечения с врачом. Вместе с ним вы взвесили все за и против и решили, что лекарство принимать стоит. Вы подошли к этому вопросу серьезно и вдумчиво, но… Вам не позволят лечиться - ради блага тех, кто может принять необдуманное решение. Вашими интересами придется пожертвовать, потому что государство должно позаботиться о тех, кто не желает думать.
Это касается не только медицины, но и любой другой области, где правит дух коллективизма. Вы можете использовать себе во вред как мышеловку (что не так уж страшно), так и, например, паевой инвестиционный фонд (а это уже серьезно). Если так случилось, значит, вы не потрудились заблаговременно приобрести необходимые знания. Такие ошибки дорого нам обходятся: спрут-регулятор обвивает нас своими щупальцами. Ради того, чтобы защитить интересы "нуждающихся", он будет контролировать каждый ваш шаг.
Никого не волнует, что запрещенное лекарство может оказаться вашим единственным шансом на спасение. Вам все равно не позволят его принимать, и вовсе не ради вашего блага (потому что какая вам польза от запрета нужного лекарства?), а ради блага общего. Поборники патернализма заботятся о вашем благополучии, заставляя вас выполнять долг перед обществом. В сущности, вас действительно ограждают от ошибки, - но не от ошибочного понимания своих интересов, а от ошибочного представления, что ваши интересы - это ваши личные интересы, а не интересы общества. Поборники патернализма следят за тем, чтобы вы делали то, что действительно полезно для вас. А ваше благо, как учит альтруизм, состоит в жертвенности.
Коллективисты утверждают, что человек должен жертвовать собой ради общества, а общество - это "нуждающиеся". А самые "нуждающиеся" - это те, кто не хочет нести ответственность за собственную жизнь, уповая на государство, которое и защитит их, неразумных. Поэтому государство контролирует и продажу лекарств (чтобы их не принимали те, кому это противопоказано); и пенсионное обеспечение (чтобы будущие пенсионеры не промотали свои сбережения); и выбор общеобразовательных учреждений (чтобы уберечь родителей от неверного шага); и наше пищевое поведение (ведь некоторые совершенно не умеют заботиться о своем здоровье). В любом случае наши права нарушаются из-за тех, кто не желает брать на себя бремя ответственности за разумный выбор. Мы должны жертвовать своей свободой ради тех, кому она не нужна. Нас всех стригут под одну гребенку, чтобы умные не отличались от дураков с их "потребностями". Так человек становится рабом общества.
"Великая" миссия альтруизма состоит не только в том, чтобы заставить имущих жертвовать неимущим. Ведь дело не только в богатстве. В жертву невежественным, ленивым и безответственным приносятся образованные, трудолюбивые и ответственные. Альтруисты требуют, чтобы мы помогали "нуждающимся", - тем, кто и пальцем не хочет пошевелить, чтобы сдвинуться с мертвой точки, тем, кто не желает думать и отказывается от главного инструмента выживания - разума.
И ради таких людей мы должны мириться с подавляющим личность государством-регулятором! Альтруизм и всесильное государство
Чем более активно насаждается коллективизм, тем более зависимыми мы становимся. Людям внушают, что они не в состоянии справиться со своей жизнью, полагаясь лишь на собственные суждения и совершая самостоятельные поступки. Нас подводят к мысли, что невозможно удовлетворить свои потребности без опеки государства с одной стороны и без жертвенности - с другой. В результате мы становимся заложниками коллектива.
Именно такие представления навязываются населению в социальном государстве-регуляторе.
Чтобы понять, насколько глубоко укоренилось в нас идея зависимости от общества, вспомним, как часто мы слышим про "долг перед обществом". Член школьного совета (Палм-Бич, штат Флорида) объясняет, почему старшеклассники обязаны участвовать в общественных работах: "Наше общество процветает. Посмотрите, сколько всего для нас делается. Но ребята не всегда проявляют сознательность. Они не понимают, что они в долгу перед обществом, которое столько делает для нас"27. Миллиардер Уоррен Баффетт торжественно заявляет, что он в долгу перед всем человечеством за свое "исключительное везение": "Родившись в США, я вытянул счастливый билет. В 1930 г. вероятность моего появления на свет именно в этой стране составляла 30:1". В благодарность за это семейство Баффеттов обещает "оставить себе столько, сколько нужно, а остальное раздать нуждающимися"28. Всякий раз, когда богатые тратят свое время и деньги на бедных, они говорят, что "просто выполняют долг перед обществом", которое сделало для них столько добра. Непонятно только, зачем они это делают и кто от этого выигрывает?
Уоррен Баффетт много тратит на лечение африканцев. Но разве они помогли ему разбогатеть? Когда старшеклассник становится волонтером Армии Спасения, кого он спасает? Людей, которые "столько всего для нас сделали"? За это он должен благодарить не каких-то незнакомых бедняков, а родителей, - ведь это они заботились о его образовании, кормили его и поили, создавали комфортные условия жизни. Так почему же парень отдает долги беднякам?
Разумеется, многие блага мы получаем, только живя в обществе, а не на необитаемом острове. Но мы получаем их в результате взаимовыгодного обмена. Зарплату нам платит работодатель, кредит мы берем в банке, обед заказываем в ресторане. Наш долг перед теми, кто дает нам работу, деньги и еду (и только перед ними) состоит только в выполнении обязательств в рамках сделки. Иными словами, мы обязаны добросовестно трудиться, вовремя вносить в банк проценты и оплачивать ресторанные счета. В свободном обществе, если вы достигли успеха, значит, вы честно трудились и у вас нет причин считать себя виноватыми перед менее успешными согражданами. Каждый раз, вступая в отношения с людьми, вы совершали взаимовыгодную сделку. Вы ничего не должны аморфной массе, называемой обществом.
Несомненно, Баффетт был прав, когда говорил, что ему повезло родиться в США. Мы живем гораздо лучше, чем, скажем граждане Северной Кореи. В Штатах человек чувствует себя (относительно) свободным, когда как в других странах он скорее ощущает себя рабом. Так что в определенном смысле каждый гражданин США действительно в неоплатном долгу, но не перед жителями других стран, а перед интеллектуалами, - ведь все мы обязаны великим мыслителям, которые создали наше свободное и процветающее государство. Мы в долгу перед Джоном Локком, - он был первый, кто сформулировал понятие прав личности. Мы в долгу и перед отцами-основателями США, которые воплотили эту идею в жизнь, написав Декларацию независимости и Конституцию. Но, разрушая ценности, оставленные нам в наследство, мы проявляем черную неблагодарность. Нельзя радоваться неотъемлемому праву на счастье, одновременно обязуясь жертвовать этим счастьем ради других. Нельзя быть защитником американского идеала - индивидуализма, проповедуя коллективизм.
Баффетт поступил бы логично, пожертвовав деньги на какое-нибудь образовательное учреждение, распространяющее идеи индивидуализма и капитализма. Ведь на самом деле он не "выполняет свой долг", а бросает деньги на ветер и предает идеалы. Говоря, что успех - не результат труда, а альтруистический подарок от общества, Баффетт соглашается с утверждением, что своим существованием мы обязаны коллективу.