Выше мы сказали, что следует изучать условия, оп- ределяющие состояния сознания. Таким непосредствен- ным условием служат известные процессы в мозговыхполушариях. Это положение подкрепляется таким мно- жеством патологических фактов и до такой степени руководит физиологами в самом основании огромного большинства их суждений, что для человека, знако- мого с физиологией, является почти аксиомой. Впрочем, дать сжатое и неопровержимое доказательство без- условной зависимости психических процессов от пере- мен, происходящих в нервном веществе, было бы труд- но. Что известная степень постоянной общей зависимо- сти душевных явлений от телесных существует-этого нельзя отвергать. Достаточно обратить внимание на то. как быстро может быть уничтожено (поскольку мы мо- жем судить) сознание ударом по голове, обильным кровотечением, эпилептическим припадком., приемом большой дозы алкоголя, опиума, эфира или закиси азо- та (NgO); или достаточно указать на то, как легко ка- чественно изменить состояние сознания приемом мень- шей дозы одного из этих веществ или вызовом лихорад- ки, для того чтобы увидеть, в какой степени наш луузависит от случайных состояний тела Маленькой задер- жки в желчном протоке, приема слабительного, чашки крепкого кофе в известную минуту достаточно, чтобы временно совершенно изменить взгляды человека на жизнь.
Состояния нашего духа и наши решения более за- висят от нашего кровообращения, чем от логических оснований. Будет ли человек р известном случае тру-сом или героем - зависит от временного состояния его
21
нервов. Во многих случаях помешательства (хотя от-нюдь не во всех) были найдены заметные изменения мозговой ткани. Разрушение соответствующих участков мозговых полушарий вызывает потери памяти и двига- тельной способности вполне определенных порядков. Принимая в соображение указанные гракты в совокуп- ности, мы невольно готовы допустить простым и ради- кальным положение: все душевные процессы являются безусловно функцией мозговой деятельности, изменяясь параллельно последней и относясь к ней как действие к причине.
Это соображение служит рабочей (регулятивной)1ипотезой всей физиологической психологии последнихлет и будет играть роль такой же гипотезы в настоя- щем сочинении. Взятая в такой абсолютной форме, она, может быть, утверждает слишком многое, заключая исебе истину лишь отчасти. Но единственный способ удо- стовериться в ее несостоятельности заключается в ее серьезном приложении ко всякому случаю, какой толь- ко попадется. Разработка гипотезы во всей ее широте во многих случаях является единственным средством доказать ее несостоятельность. Я, впрочем, готов ут- верждать без малейшего колебания с самого начала, что единообразие в соотношениях психических и мозго- вых процессов составляет закон природы. Детальное истолкование этого закона всего лучше покажет, где трудно и где легко обнаружить его проявления,
Некоторым читателям предлагаемая гипотеза пока-жется самым неосновательным предвзятым материализ- мом. В известном смысле это, конечно, материализм:
гипотеза наша подчиняет высшее произволу низшего. Но хотя мы и утверждаем, что реализация мысли есть результат механических законов (ибо, согласно другой руководящей гипотезе, именно физиологической, законы мозговой деятельности по существу суть механические законы), мы нимало не объясняем природы мысли, уста- навливая зависимость между физическим и психиче- ским, и в последнем смысле наше предположение не есть материализм. Те авторы, которые безусловно на- стаивают на зависимости наших мыслей от нашего мозга как на неоспоримом факте, нередко являются наиболее настойчивыми сторонниками того мнения, чтоатот факт необъясним и что коренная сущность созна- ния никогда не может быть рациональным образомвыведена из каких-либо материальных причин.
Без сомнения, нужно поработать нескольким поко- лениям психологов, чтобы установить с надлежащей точностью гипотезу о зависимости душевных явлений от телесных. До того времени книги, постулирующие ее, будут опираться до некоторой степени на пробле- матический принцип. Но изучающий психологию дол- жен помнить, что в науках постоянно практикуются подобные рискованные приемы и они обыкновенно про- грессируют зигзагом от одной абсолютной формулы к другой, которая исправляет первую чрезмерным укло- нением в противоположную сторону. В настоящее вре- мя психология двигается в материалистическом направ- лении, и в интересах ее конечных успехов ей должна быть предоставлена полная свобода двигаться в этом направлении даже теми, которые уверены, что она ни- когда не достигнет конечной цели, не возвратившись вспять. В одном только нельзя сомневаться: именно в том, что, слившись с философией в ее целом, психоло- гические формулы получат совершенно иное значение сравнительно с тем, какое они имели так долго, изуча- ясь с точки зрения абстрактной и страдающей неполно- той естественной науки, как бы ни было необходимым и неизбежным изучение психических явлений с такой вре- менно-условной точки зрения.
Подразделения психологии. Итак, нам предстоит изучить по мере возможности состояния в их соотно- шении с вероятными нервными условиями. В настоящее время окончательно выяснено, что нервная система есть не что иное, как машина, воспринимающая внеш- ние воздействия и целесообразно реагирующая на них для сохранения особи и ее рода. Это не требует разъ- яснений для читателя, знакомого хотя бы самым по- верхностным образом с физиологией.
Анатомически нервная система подразделяется на три главных отдела: 1) нервы, приносящие токи, цен- тростремительные; 2) органы центрального распреде- ления токов; 3) нервы, относящие токи, центробеж- ные.
Что касается функций, то мы имеем ощущение, цен- тральное действие и движение. Психологически мы мо-жем соответствующим образом подразделить сферу на-шего анализа согласно аналогичной схеме и последова- тельно рассматривать три основных сознательных про- цесса и их условия. Первый класс составляют ощуще- ния; второй - церебрация, или умственные процессы;
23
третий - стремления к действию. При подобном делении неизбежно возникает некоторая неясность, но для такой книги, как наша, это деление практически удобно, и по- тому мы будем придерживаться его, невзирая на воз- ражения, которые можно выдвинуть против него.
Глава II.Об ощущении вообще
Центростремительные нервные токи суть единственные нормальные агенты, действующие на мозг. Нервные центры человека окружены многими плотными оболоч- ками, которые предохраняют эти центры от непосред- ственного влияния сил внешней природы. Волосы, тол- стая черепная кожа, череп и по крайней мере две моз- говые оболочки, из которых одна твердая, облекают го- ловной мозг; кроме того, этот орган, как и спинной мозг, погружен в серозную жидкость, в которой он как бы плавает. При таких условиях на мозг могут влиять только следующие факторы: 1) крайне слабые, тупые механические толчки; 2) изменение притока крови, ка- чественное и количественное; 3) нервные токи, пробе- гающие по так называемым приносящим, или центро- стремительным, путям. Механические толчки обыкно- венно не оказывают никакого действия на мозг; эффек- ты, вызываемые переменами в кровообращении, обык- новенно бывают преходящи; наоборот, нервные токи производят результаты органического свойства как в момент их прибытия, так и позднее, оставляя незамег- ные следы в мозговом веществе, которые, как мы пола- гаем, остаются более или менее' постоянными свой- ствами его структуры, видоизменяя его деятельность на все будущее время.
Каждый приносящий нерв идет от определенной ча"сти периферии и раздражается и возбуждается к внут- ренней деятельности особой внешней силой. Обыкно-венно нерв известной природы нечувствителен к воз- действиям несоответствующего порядка. Например, зри- тельные нервы невосприимчивы к колебаниям воздуш-ных волн, кожные - к световым волнам эфира. Языч- ный нерв не возбуждается ароматическими благово- ниями, жар не оказывает действия на слуховой нерв. Каждая категория нервов выбирает из колебаний ок- ружающей среды только те, которые соответствуют
24
исключительно ей. В результате наши ощущения обра- зуют прерывистые ряды, отделенные друг от друга громадными промежутками. Нет никаких основанийпредполагать, что порядок колебаний во внешнем мире представляет такую же прерывистую серию, как и порядок наших ощущений. Между самым быстрым слы- шимым движением воздушных волн (самое большое40 тыс. колебаний в 1 с) и самым медленным движе- нием тепловых волн (быть может, несколько биллио- нов колебаний в 1 с) природа должна была где-нибудь осуществить бесчисленное множество посредующихзвеньев, для восприятия которых мы не имеем соответ- ствующих нервов. Весьма возможно, что процесс, про- исходящий в нервных волокнах самых различных нер- вов, тождествен или по крайней мере сходен. Это так называемый ток, но в сетчатке ток пускается в ход од- ним порядком внешних колебаний, а в ухе - другим порядком. Это обусловлено различием концевых аппа- ратов, которыми снабжены многие центростремительные нервы.
Совершенно так же, как мы вооружаемся ложкой, чтобы зачерпнуть суп, и вилкой, чтобы взять говядину, нервные волокна вооружаются одним концевым аппа- ратом для восприятия воздушных волн, другим - для восприятия волн эфира. Концевой аппарат всегда со- стоит из видоизмененных эпителиальных клеток, пред- ставляя с нервными волокнами одно целое. Само нерв- ное волокно непосредственно возбуждается внешним агентом, который сначала воздействует на концевой ап- парат;. Волокна зрительного нерва не получают впечат- ления непосредственно от солнечных лучей; можно ка- саться льдом кожного нервного ствола, не вызывая ощу- щения холода . Нервы - простые проводники; конце- вые аппараты - многочисленные несовершенные теле- фоны, в которые внешний мир говорит и из которых каждый воспринимает только часть сказанного; мозго- вые клетки у центральных концов нервных волоконпредставляют такое же число телефонных станций: че- рез них ум воспринимает обращенные к нему издалека речи.
' Испытуемый, впрочем, может при этом испытывать боль; не- обходимо допустить, что всевозможные нервные волокна, равно как и концевые аппараты, до известной степени способны возбуж- даться с помощью механического и электрического раздражителей.
Специфические энергии различных частей мозга.
Анатомы достаточно точно проследили путь, по которым чувствительные нервные волокна направляются после входа в центральные части вплоть до их окончания в сером веществе мозговых извилин '. Ниже мы увидим, что сознательные процессы, сопровождающие раздраже- ние этого серого вещества, изменяются в зависимости от того, какой участок серой массы мы будем раздра- жать. Они являются зрительными восприятиями при раздражении затылочных долей и слуховыми - при раздражении верхней части височных долей. Каждый участок мозговой коры отвечает на раздражение, при- носимое ему его центростремительными нервами таким способом, с которым, по-видимому, постоянно связан известный специфический род ощущений. Это то, что было названо законом специфических энергий в нервной системе. Разумеется, мы не можем даже гадательным образом объяснить основание этого закона. Психологи (Льюис, Вундт, Розенталь, Гольдшейдер и другие) мно- го спорили о том, зависит ли качественное различие ощущений только от раздражаемого места в коре или от свойств тока, проводимого нервом. Без сомнения, из- вестный вид внешней силы, постоянно воздействующий на концевой аппарат, постепенно его видоизменяет; из- вестный род возбуждения, полученный от концевого ап- парата, видоизменяет нервное волокно, и известный род тока сообщается этим видоизмененным волокном в кор- тикальный центр и видоизменяет этот центр. В свою очередь видоизменение изменяет получающееся в ре- зультате психическое состояние, хотя никто не опре- делит, как это делается и почему. Но эти взаимодей- ствующие видоизменения должны происходить крайне медленно, и, поскольку дело идет о взрослом индивиде, можно с уверенностью сказать, что место, раздражае- мое в коре, более чем что-либо другое определяет ка- чество ощущения, которое оно будет испытывать. Бу- дем ли мы давить на сетчатку, колоть, резать, щипать или раздражать электричеством живой зрительный нерв, испытуемый всегда будет ощущать потоки света,
' Так, зрительные нервные волокна направляются к затылочным долям, обонятельные - к нижней части височных долей, слуховые прежде всего направляются к мозжечку, а оттуда, по всей верояг- носта, к верхней части височной доли. Анатомические термины, употребляемые нами в этой главе, будут объяснены ниже. Корой называется серая поверхность мозговых извилин (cortex),
26
так как конечный результат наших экспериментов --раздражение затылочной доли коры.
Таким образом, наши обычные способы ощущать внешние объекты зависят от того, с какими частями мозга связаны определенные концевые аппараты, на которые падает внешнее раздражение. Мы видим сол- нечное сияние и огонь потому только, что единственный концевой аппарат, способный воспринимать колебания эфирных волн, излучаемых этими предметами, возбуж- дает те именно нервные волокна, которые ведут к зри- тельным центрам. Если бы мы могли произвести обмен во внутренних отношениях мозговых элементов, то внешний мир предстал бы перед нами в совершенно новом свете. Если бы можно было, например, срастить внешний конец зрительного нерва с ухом, а внешний'юнец слухового нерва с глазом, то мы слышали бы молнию и видели гром,'~мьГ~видели~~^ы симфонию и слышали движение "палочки дириж^а^. Подобные гипо- тезы могут служить хорошей школой для не посвящен- ных в идеалистическую философию.
Отличия ощущения от восприятия. Строго говоря, нельзя определить, что такое ощущение; в обыденной жизни сознания ощущения, как их обыкновенно назы- вают, и восприятия незаметно переходят одни в другие. Мы можем только сказать, что под ощущением мы ра- зумеем первичные элементы сознания. Они суть непос- редственно сознательные результаты проникновения нервных токов в мозг, прежде чем последние успели вызвать ассоциации или воспоминания, почерпнутые из более раннего опыта. Но, очевидно, такие непосред- ственные ощущения можно испытывать лишь в самые ранние дни сознательной жизни. Для взрослых же с развитой памятью и приобретенным запасом ассоциа-ций они совершенно невозможны. До получения впечат- ления через органы чувств мозг погружен в глубокий сон и сознание в сущности отсутствует. Даже первую неделю после рождения дети проводят почти в непре- рывном сне. Нужен весьма значительный импульс со стороны органов чувств, чтобы прервать эту дремоту. В мозгу новорожденного этот импульс вызывает абсо- лютно чистое ощущение. Но опыт оставляет едва замет- ные следы в мозговом веществе, и последующие впечат- ления, пересылаемые органами чувств, вызывают в моз- гу реакцию, в которой пробужденный след предшест-вующего впечатления играет свою роль. В результате
27
получается новый вид ощущения и высшая ступень по- знавания. Идеи о предмете смешиваются с простым со- знаванпем его наличности для ощущений; мы называем его, классифицируем, сравниваем с другими, составля- ем о нем суждения, и таким путем осложнение воз- можного материала сознания, который может быть до- ставлен усиливающимся потоком внешних впечатлений, все более и более возрастает до конца жизни. Вообще более высокого порядка сознавание объектов я назы- вается восприятием, нерасчлененное же (неясное) со- знавание их наличности составляет ощущение, посколь- ку мы таковое вообще можем иметь. В те минуты, ког- да наше внимание совершенно рассеяно, мы, по-видимо- му, способны до некоторой степени впадать в поток бес- связных ощущений.
В ощущениях есть способность к познаванию. Иначе говоря, ощущение в чистом виде есть абстракция; в опыте само по себе оно редко реализуется, и объект, воспринимаемый чистым ощущением, есть объект аб- страктный: он не может существовать совершенно обо-собленным. Чувственные качества суть объекты ощуще- ния. Ощущения глаза сознают цвета объектов, ощуще- ния уха - звуки, ощущения кожи - тяжесть, остроту, тепло и холод. От всех органов нашею тела могут про- бегать нервные токи, сообщающие нам о качестве болин до некоторой степени о качестве удовольствия.
Ощущения липкости, шероховатости и т. д. возник- ли, как полагают, из взаимодействия осязательных и мышечных ощущений. В то же время геометрические характеристики предметов - их размер, величина, рас- стояние между ними и т, д. (поскольку мы их отожде- ствляем и различаем) большинством психологов при- знаются невозможными без припоминания прежних опытов; познание этих свойств, по мнению ученых, пре-вышает силы чистого, непосредственного ощущения.
Познавание чего-нибудь и познание о чем-нибудь. С такой точки зрения ощущение отличается от восприя- тия только крайней простотой своего объекта или содер- жания. Объект ощущения, будучи простым качеством, за- метно однороден, его функция, таким образом, сводит- ся к простому познаванию факта, кажущегося однород- ным. Функция же восприятия есть уже некоторое по- знание о факте. Но в последнем случае мы все время должны знать, что за факт мы имеем в виду, и рязно- образный материал этих "что" нам доставляют ощуще-
28'
ния. В самом раннем периоде жизни наши мысли бы- вают почти исключительно конкретного характера. Они сообщают нам массу "что", "то", "это". По словамКондильяка, видя в первый раз свет, мы сами "состав- ляем" этот свет скорее, чем видим его. Но все чаще позднейшее зрительное познание опирается на опыт. Ес- ли бы тотчас после него мы вдруг ослепли, наши све- дения об этом не утратили бы существенных черт, пока мы сохраняли бы об этом воспоминание. В школах для слепых сообщается столько же сведений о свете, как и в других школах. Изучаются и отражение, и преломле- ние, и спектр, и гипотеза эфира и т. п. Но самый луч- ший воспитанник такого заведения (слепорожденный) имеет в знании пробелы, которых нет у самого невеже- ственного зрячего ребенка. Зрячий никогда не объяснит слепому, что такое свет вообще, и потеря известной сферы ощущений не вознаграждается никакой школь- ной выучкой. Все это до того очевидно, что мы видим ощущение "постулируемым" в качестве опытного эле- мента даже теми философами, которые всего менеесклонны придавать ему большое значение и ценить до- ставляемое им знание.