Я, конечно, не буду пытаться подробно изложить весь опыт нашего брака. Были периоды большой отдаленности друг от друга и периоды большой близости. Были периоды настоящего стресса, ссор, досады и страдания - хотя мы не были конфликтующей парой - и периоды огромной любви и поддержки. Но всегда продолжаем делиться друг с другом своими мыслями и чувствами. Никто из нас не погружается в собственную жизнь настолько, чтобы не найти времени пообщаться с другим.
Время от времени у нас обоих проявлялось довольно сходное раздражающее поведение, хотя со мной это случалось намного чаще, чем с Элен. Когда один из супругов в какой-то публичной ситуации (на людях) высмеивает или унижает другого, причем почти всегда в виде "шутки",- неприятности обеспечены. Возможно, у меня защитное вытеснение, но я совершенно не могу вспомнить какой-нибудь простой характерный пример своего собственного поведения, поэтому я использую пример другой пары, недавно побывавшей у нас дома. Мы разговаривали о выпивке, когда он "шутливо" сказал: "Конечно, моя жена пьет слишком много". Она вскипела, потому что она знала, что это было неправдой, и она возмутилась тем, что была раскритикована прилюдно. Он лишь добавил: "О, я просто пошутил!" Такого рода поведение и мне тоже доставляло удовольствие, но Злен по дороге домой твердо ,требовала от меня задуматься над этим. В результате я понял, что же это такое - трусливое подлавливание. Если у меня есть какие-то отрицательные чувства по поводу того, что она делает, то мне лучше более смело высказать это, когда мы находимся одни, а не в форме "шутливой булавки" в присутствии других людей. Подобным образом я узнал еще в начале нашего брака, что сарказм, который составлял такую большую часть общения в моей родительской семье, когда мы непрерывно перебрасывались словесными колкостями, глубоко ранит Элен и что она вовсе не хотела этого терпеть. Я многому научился от нее (как и она от меня).
Есть один момент, по поводу которого мы никогда не достигали полного согласия: возможно ли чувство собственничества в хорошем браке? Я говорю - нет. А она говорит - да. У меня возникла настоящая привязанность к другой женщине, привязанность, которая, по моему мнению, не исключала Элен, а дополняла мою любовь к ней. Элен вовсе не рассматривала это таким образом и была очень расстроена.
это была не столько ревность, сколько глубокая обида на меня, которую она обращала внутрь, чувствуя, что она "отстранена от дел" и неадекватна. Здесь я очень признателен моей выросшей дочери, помогшей Злен осознать ее настоящие чувства и восстановить общение между нами. Когда мы стали способны высказать наши подлинные чувства, решение проблемы стало возможным: и Злен, и я, мы оба, остались хорошими друзьями с женщиной, которая казалась столь угрожающей для нее. Тут можно заметить, что каждый из нас мог бы привести несколько серьезных случаев, когда нам очень помогли наши дети, сын или дочь, и это бесценный опыт.
Я думаю, что каждый из нас получал хорошую поддержку от другого в периоды личных переживаний или мучений. Я бы хотел привести два примера того, каким образом она поддерживала меня, и один, где я уверен, что она чувствовала мою поддержку.
Во-первых, я припоминаю, что, когда мне было около сорока, был период, когда я почувствовал, что вообще не испытываю никакого сексуального желания - ни к кому. Не было никакой медицинской причины. Элен была уверена, что мое нормальное состояние (сексуальное влечение) вернется, и просто "была со мной" в моем затруднительном положении. Легко придумывать возможные психологические причины, но ни одна из них не подходила настолько, чтобы я с ней согласился. Это осталось для меня тайной. Но спокойная, продолжающаяся любовь моей жены значила для меня много и, вероятно, была наилучшей терапией из всех возможных. Во всяком случае, я постепенно вернулся к прежней норме.
Более серьезный кризис возник вокруг длительного, трудного психотерапевтического общения с девушкой, страдающей тяжелой формой шизофрении. История была длинной, но достаточно сказать, что отчасти из-за моего желания помочь ей во что бы то ни стало я дошел до точки, где уже не мог отделить свое собственное "Я" от ее. Я буквально потерял сам себя, потерял границы своего "Я". Попытки коллег помочь мне оказались бесполезными, и я убеждался (думаю, имея все основания), что становлюсь сумасшедшим. Как-то утром, проведя на работе около часа, я просто пришел в панику. Я вернулся домой и сказал Элен: "Я должен убежать отсюда! Очень далеко!" Она, конечно, знала немного, от чего я собирался уйти, и ее ответ был бальзамом для моей души. Она сказала: "О'кей, давай уедем прямо сейчас". Несколько телефонных звонков сотрудникам с просьбой, чтобы они взяли на себя мои обязанности, поспешные сборы, и мы отправились через два часа и не возвращались домой более шести недель. Там у меня были свои перепады состояния и настроения, а когда я вернулся, то прошел у одного из моих коллег курс терапии, которая очень помогла. Я бы хотел отметить здесь, что в течение всего трудного периода Элен была уверена, что это состояние ума должно пройти, что я не был сумасшедшим, и всячески заботилась обо мне. Ух ты! Только так я могу выразить свою благодарность. Это то, что я подразумеваю, когда говорю, что она поддерживала меня в критические периоды. Я пытался действовать так же, когда она страдала тем или иным образом.
Мать Элен перенесла несколько тяжелых сердечных приступов, по мере того как она старела. Это имело плохие последствия и привело к заметным изменениям ее личности. Если раньше она была теплым и добрым человеком с устойчивыми интеллектуальными интересами, то постепенно она становилась придирчивой, подозрительной, а иногда ужасно вредной. Это было чрезвычайно трудно для ее дочерей, и особенно для Элен, которая чувствовала себя подавленной и обиженной психологическими уколами, которые исходили от матери по отношению к тем, с кем она была очень близка. Ее мама становилась неспособной жить с кем-либо, но и не могла жить одна. Пришлось принять трудное решение - забрать ее из дома и поместить в какое-то заведение с соответствующим уходом (лучше всего - в дом престарелых) и принять факт, что она уже не тот человек, которым была раньше. Элен испытывала ужасную вину из-за того, что она вынуждена так обойтись со своей матерью, которая прилагала достаточно усилий, чтобы усугубить эту вину. В течение шести долгих и очень трудных лет я полагаю, что поддерживал Элен. Она не могла помочь, но чувствовала обиду, вину и огорчение от частых (два раза в неделю) визитов к матери. Я мог позволить ей испытывать эти чувства, а также сказать ей, что я думаю по поводу фальшивых обвинений, услышанных от матери, и что я верю, что она делала все возможное в такой тревожной и сложной ситуации. Я знаю, что она ощутила поддержку и помощь благодаря тому, что "я был с ней". Наш сын, врач, тоже много ей помог в понимании физических и психологических ухудшений, которые произошли и в результате жалобы матери не воспринимались ею буквально.
Когда я оглядываюсь назад на многие годы совместной жизни, именно эти моменты представляются важными для меня, хотя, конечно, я не могу быть объективным...
Мы оба произошли из одного социального слоя общества, со сходным окружением и ценностями.
Мы дополняли друг Друга. Кто-то сказал, что из многих типов супружества есть два, которые расположены как бы на двух противоположных полюсах. Один "сцепленный" брак, в котором один супруг дополняет недостатки другого, и они комфортно объединяются, иногда слишком спокойно. Другой - конфликтный брак, в котором успех брака зависит от того, что пара непрерывно пытается конструктивно решать многие конфликты, которые в противном случае могли бы уничтожить брак.
Наш брак располагается где-то посередине этой шкалы, но немного ближе к "сцепленному" браку. Я имел тенденцию быть робким холостяком; Элен более естественна и спонтанна в общении.
Я упорно погружаюсь в то, что я делаю; но однажды она говорит: "Почему мы не делаем то-то и то-то?", "Почему мы не едем в путешествие?" Я неохотно соглашаюсь, но, как только это происходит, я становлюсь более рискованным и ребячливым, а она - более устойчивой. Я терапевт, интересующийся и исследовательской работой; она - художник и вечный труженик в области планирования семейного развития (воспитания, детско-родительских отношений). Каждому из нас было чему поучиться у другого. Мы также сумели конструктивно справиться с большинством наших конфликтов и проблем.
В результате каждый из нас всегда имел отдельную жизнь и интересы в той же мере, в какой мы жили вместе. Поэтому мы никогда прямо не конкурировали. Когда мы приближались к этому это становилось неприятно. Когда я занимался живописью в какое-то время и делал одну или :две приемлемо хорошие картины, это ее тревожило. Когда я вижу, что она намного более успешна в помощи :человеку, которому я должен помочь, я признаю свою реакцию: "О, мой Бог! Она - лучше, чем я!" Но эта зависть и конкуренция редко были очень важными.
В другой области мы удивительно неконкурентны, и это в нашем вкусе. С первых лет нашего супружества мы обнаружили, что, если мы выбирали мебель, подарок или даже что-то из одежды, мы стремились выбрать одну и ту же вещь. Иногда я говорю: "О'кей, я уже решил; сообщи мне, когда ты сделаешь свой выбор". Когда же она выбирает, то это с поразительной частотой оказывается тем же самым, что выбрал я. Я не могу это объяснить. Я просто констатирую этот факт.
Она была отличной матерью, когда дети были маленькими. Я могу оценить себя как отца только посредственно; довольно любопытно, что в некоторые дни я был больше сосредоточен на том, мешают ли дети мне, чем на том, что они делали в направлении своего развития и роста. По мере того как наши дети росли, мое общение с ними становилось полнее, и иногда у меня это получалось даже лучше, чем у нее.
Возможно, я привел достаточно примеров, чтобы показать, как мы дополняем друг друга и как этот баланс изменяется.
В той области, где я всегда был впереди,- в чтении, в последние годы все больше и больше у меня на это не хватает времени,- она опередила меня, и я стал полагаться на нее, чтобы быть в курсе всего, что выходит.
Мы прошли через периоды болезней и операций, но никогда это не было в одно и то же время, так что каждый мог позаботиться о другом в трудные моменты. В общем, хотя проблемы прежних лет иногда нападают на нас, нам удалось сохранить основы и фундамент хорошего здоровья.
Дэвид Фрост дал определение любви по TV, которое звучало приблизительно так: "Любовь - когда один человек больше сосредоточен на другом, чем на самом себе". Я думаю, что это описание соответствует лучшим периодам нашего брака. Я понимаю, что это также может быть гибельным описанием любви, когда это означает, что один или другой отказывается от самого себя ради другого. В нашем случае этого не было.
Вероятно, что наиболее полно я бы мог сказать о нашем браке - и я не могу объяснить это более точно,- что каждый всегда хотел и желал для другого развития. Мы росли как индивидуальности и в результате выросли вместе.
И еще один заключительный абзац о нашем теперешнем состоянии, когда мы достигли библейского возраста "три по двадцать плюс десять" (семьдесят лет). У нас было так много разделенной радости, страданий и борьбы, что мы также вписываемся в определение любви Трумена Капоте: "Любовь - это когда вы не должны заканчивать предложение". В середине каких-нибудь событий или чувств Элен может сказать мне: "Помнишь, когда мы ...", и я отвечу: "Конечно", и мы оба засмеемся вместе, потому что мы знаем, что оба думаем об одном и том же. И поскольку наша сексуальная жизнь не такая, как была в двадцать или тридцать, наша физическая близость, наши прикосновения и объятия и наши сексуальные отношения представляют собой что-то вроде струны, которая прекрасна сама по себе, но также благодаря многим и многим обертонам, которые намного больше, чем сама эта связующая нить. Короче, мы невероятно счастливы, хотя временами нам приходится очень серьезно работать, чтобы сохранить это счастье.
Чтобы вам не показалось, что это сделало все вокруг совсем радужным, я должен добавить, что двое наших детей испытали свою полную меру супружеских трудностей. Получается, что наш совместный рост и создание удовлетворительных отношений не дали никаких гарантий для наших детей.
Несколько заключительных замечаний
Итак, что мы можем заключить из опыта Джоан, Джея и Дженнифер, Пег и Билла, Карла и Элен? Полагаю, вы сделаете свои выводы.
Я пытался обратить внимание на то, что, независимо от того, каким брак является сейчас, несомненно, что в будущем он станет другим.
Я попытался выбрать примеры, содержащие некоторые факторы, которые могут помешать успешному браку или даже привести к его распаду, и, соответственно, другие факторы, которые могут восстановить или преобразить брак или заставить его "работать".
Я надеюсь, что вы понимаете: мечта о браке, "сотворенном на небесах", совершенно нереалистична, и любые продолжительные отношения между мужчиной и женщиной нуждаются в постройке, ремонте и постоянном обновлении по мере личностного роста обоих партнеров. В следующей главе мы рассмотрим другие стороны этого феномена отношений между полами, которые так важны для жизни почти всех людей.
Глава 2 "Женатая-неженатая" пара
Я знаю одну молодую пару, они повстречались, когда ей было восемнадцать, а ему - девятнадцать. Потом они несколько лет просто жили вместе. Я был удивлен, когда услышал, что они поженились, соблюдая полную церемонию - невеста в белом платье, жених в смокинге, и все в таком духе. Я подумал, что если бы они согласились рассказать о разных фазах своих взаимоотношений, это было бы очень полезно для многих молодых людей. Супруги (я назову их Дик и Гейл) не были против и очень откровенно поделились со мной о прошлом и настоящем своих отношений спустя приблизительно полгода после свадьбы, и я хотел бы представить некоторые выдержки из магнитофонной записи их рассказа.
Ранние взаимоотношения
Дик и Гейл рассказали мне о том, как они познакомились, и в их рассказе прозвучал любопытный пример искаженных воспоминаний.
Дик: Помню, тогда я считал, что Гейл мне очень нра;Мится. Я потратил на нее больше усилий, чем на других девушек. Похоже, что это было единственное сильное впечатление, которое я могу вспомнить. Долгое время у нас не было сексуальных отношений. По-моему, это довольно важно. Я думаю, что так продолжалось...
Гейл. Неделю...
Дик. Неделю? Нет, это было дольше чем неделя, Гейл...
Гейл. Неделю и два дня после встречи.
Дик. Правда?
Гейл. Да. Я не думаю, что это было так долго. Ты помнишь, в первый раз это случилось...
Дик. Это было здорово! Это было на пляже, но мне помнится, что это произошло позже чем через неделю.
У них было достаточно бурное ухаживание, и Гейл описывает его так:
"Я первая заметила Дика. Я увидела его в первый день школы. Хотя он неплохо выглядел, сначала он мне показался довольно противным. Он все время был в темных очках. А позже я узнала, что он разбил свои настоящие очки, а без них плохо видел, но при этом производил впечатление зазнайки. Я этого терпеть не могу Впрочем, его сосед по комнате сказал мне, что на самом деле он не такой уж противный, и мы стали встречаться. Он мне почти сразу же понравился, после того как я поняла, что он не такое уж дитя. С самого начала у меня все было довольно серьезно. По мере того как мы общались, я поняла, что Дик хочет вскружить мне голову и влюбить в себя. Я призадумалась и сказала сама себе: "Хорошо, а почему нет? Что тут плохого?" И потом для меня наступил довольно трудный период. Понимаете, я хотела, чтобы отношения были серьезными и постоянными, а Дик считал по-другому - он легко отходил в сторону. И это ранило мои чувства".
Я. Действительно трудный период, колебания в ваших отношениях начались еще до того, как вы стали жить вместе?
Дик. Вот именно - то вверх, то вниз. Одно время я начал пробовать наркотики. Это было, когда я уехал на рождественские каникулы в Сан-Франциско и жил там совершенно чудовищной жизнью. Я понял, что я больше такого не хочу. И за это время, пока я был в Сан-Франциско, а это длилось, вероятно, не более двух месяцев, которые казались годами, когда Гейл не было рядом, мои чувства к ней стали сильнее. Без нее мне было легче понять свое отношение к ней.
Комментарий
Почему мы выборочно искажаем некоторые воспоминания? Потому что нам бывает нужно то одно, то другое. У Дика, например, есть желание считать, что он развивал эти отношения достаточно медленно и основательно. Очевидно, тогда ему казалось, что сексуальные отношения все никак не начнутся, потому что его потребность в этом была сильнее, чем у Гейл, хотя позже мы увидим, что это не так.
Хорошо проиллюстрирована неадекватность первых впечатлений. Основываясь на нескольких поверхностных представлениях о Дике, Гейл решает, что он противный. Позже она обнаружила совсем противоположное.
Вероятно, во всяких взаимоотношениях возникает определенный тип дисбаланса, подобный тому, какой был у Дика и Гейл. Гейл очень скоро понимает, что она готова к глубоким и серьезным отношениям, Дик - нет. Он поначалу отвечает ей, но затем отходит в сторону потом снова приближается и отдаляется (позже в интервью выявляется одна из причин такого поведения).
Мы видим некоторые факторы, которые влияют на выбор определенных взаимоотношений. Когда Дик оказался без Гейл, он по-другому увидел их связь и воспринял все более положительно.
"Разлука питает любовь!" Очень вероятно также, что его печальный. опыт с наркотиками склонил его к поиску человеческих отношений вместо получения удовлетворения от химических препаратов.
Жизнь вместе
Они рассказывают о том, как переехали в Бостон и жили там в одной квартире.
Я. Привела ли ваша жизнь вместе к каким-либо изменениям, неважно, хорошим или плохим?
Гейл. Нам не так-то было легко отказываться от многого. Дик уже не мог уйти и исчезнуть, а затем месяц не появляться. Он делал так, когда у нас были просто свидания, но если бы продолжал это, когда мы уже жили вместе, то ему пришлось бы искать себе еще кого-то, кто бы его кормил. В результате мне пришлось несколько больше обсуждать с ним этот вопрос, что и продолжается до сих пор. Мы оказались "припертыми к стене", и это вынудило нас перейти от теории к практике отношений. Вы понимаете, что когда вы просто ходите на свидания, то можете сказать: "Хорошо, я поступлю вот так" или "Когда мы будем жить вместе, то ...", но когда вы живете вместе, это уже происходит, и вы уже не можете больше теоретизировать.
Дик. Мы никогда не упоминали любовь в наших отношениях. Так происходило по крайней мере в течение трех лет. Все это время мы никогда не клялись в любви друг другу и я даже не знаю почему. Нас интересовало только, нравимся ли мы друг другу, и мы придавали этому огромное значение, и почти в той же степени мы "аннулировали" слово "любовь". А когда мы впервые упомянули любовь, то, я помню, для меня это было своего рода травмирующим событием.