Вера вышла вслед за Галей, успокаивающим жестом показывая Ивану, что сама поговорите с ней. Вечно голодная молодежь осталась за столом.
- Красота какая, - произнесла Вера, любуясь видом, открывавшимся с террасы особняка на морской пейзаж.
- Да, у нас здесь красиво... - откликнулась Галина. Она посмотрела на свою собеседницу красивыми карими глазами с выражением глубокой грусти, - Вы, наверно, подумали, что я от всех этих наших семейных бед стала психичкой?
- Никакая вы не "психичка". С чего вы взяли такие глупости?
- Андрей ведь еще тогда на пляже сказал, что вы психиатр.
- Во-первых, я психотерапевт, но не в этом дело. Ну и что? По-вашему, каждый психиатр видит в людях психов? Значит, если исходить из этой замечательной логики, гинеколог должен у всех, даже у мужчин, определять беременность. Так, что ли? - Она весело взглянула на Галину. Но та осталась серьезной и спросила:
- Кстати, о гинекологах... Вы знаете кого-нибудь, кто хорошо помогает при бесплодии?
- Галочка, мне Андрей рассказывал о вашей проблеме. И что вы с Ваней уже обращались ко многим специалистам. Кто-нибудь из них определил функциональные нарушения у вас или у Ивана?
- Нет, нам говорили, что мы образцово-показательная пара, а анализы такие, что хоть в космос отправляй. Но при этом никак не могу забеременеть. Поэтому, когда слышу слово "порча" - просто ком в горле. Словно это про меня.
- Знаете, что я вам скажу: там, где бессильны медики, человек сам порой свой лучший доктор. Это я не к тому, чтоб вы занимались самолечением. Просто вам нужно подойти к своему организму не с позиций жертвы, которой он, гад, вредит, а так, словно вы с ним сотрудничаете. Вы помогаете ему, он помогает вам. Старайтесь не нервничать, правильно питаться, рационально отдыхать. Наполняйте себя чем-то, кроме домашнего хозяйства,
- Чем?
- Да тем, что для вас будет приятным. Если любите книги - чтением, кино - телевизором. Положительными эмоциями, одним словом, и еще совет: не ждите беременности так истово, просто живите. Вы слишком чувствуете себя обязанной родить Ивану наследника, от этого много нервничаете. Боитесь оказаться несостоятельной по-женски, возможно, этот психический зажим выражается спазмом где-то на сосудистом уровне. Так бывает, И потом, для чего такая запрограммированность, заданность, обязаловка - непременно рожать? Для кого - для себя, по зову природы или же государства? Иван вас любит и так. Забудьте о том, что вы кому-то чем-то обязаны, у каждого человека есть право на свободу от оценок. Другое дело, что мы этим правом редко пользуемся.
- Вера, с вами так легко! Вы умеете успокоить одними словами. Мне последнее время как-то тревожно, не по себе.
- Это естественно: смерть близкого человека. Насколько мне удалось понять... Хотя мы успели только один раз поговорить, но я почувствовала, что Екатерина Павловна была очень хорошим, добрым человеком.
- Да, тетя Катя была уникальная. Сейчас таких нет... - Галина смахнула слезу и сказала: - Не хочу о ней; плакать буду. А еще, Верочка, я боюсь, что Иван мне может изменить. Он, знаете, такой... Может сначала сделать, а потом уже подумать. Нет, нет, он золотой человек. Но мне за него часто неспокойно.
Вера припомнила масляные глазки Жаровни, какими он поглядывал в своем кафе на Аллу, и промолчала. И почему его жена так нервничает? Тоже чувствует какие-то "токи" неправды, неестественности? Не хочется думать, что странности, происходящие в их семье, имеют какое-то отношение к Ивану...
- Я ему угрожала, что сразу брошу его, если узнаю, - добавила Галя. ~ Так и сказала, прямо при Андрее. На самом деле я его, супостата, люблю, конечно. Сама боюсь, как бы не бросил.
Лученко сказала:
- Поверьте опытному человеку, Галочка, не бросит вас муж. Он вас тоже любит. А что касается измен, то никто от них не застрахован, но вряд ли вы об этом узнаете.
- А, вот вы где, мои птички, Галчонок и Верчонок! - Феофанов был как будто навеселе, но подойдя, посерьезнел. - Гапюша, дай пошептаться с моей гостьей.
Галина отошла.
~ Вера Алексеевна, надеюсь, вы не поверили насчет порчи и сглаза. Галя хочет так думать, и пусть думает. Но скажите как специалист, может ли человек действительно слышать какие-то голоса, как слышала их Катя?
~ Может, конечно. Обычно мы слышим свою внутреннюю речь, иногда, задумавшись, шевелим губами. Слушая кого-то или читая, запоминая - тоже. Это работает эхо-механизм памяти. Разговор человека с самим собой находится в пределах нормы. А вот при некоторых расстройствах памяти человек воспринимает свою внутреннюю речь как чужую. Вот вам и "голоса". Вообще речевой механизм в мозгу так уязвим, что нам, врачам, приходится часто сталкиваться со слуховыми галлюцинациями.
- Вы говорите, словно из книги цитируете. - Феофанов нервно прошагал по террасе взад-вперед. - Как будто я уже об этом читал.
- Могли читать вполне. - Вера взглянула на него с интересом. - Если читали книги по психиатрии и психологии. Куттера, например, Белову и особенно Клячко.
- Почему особенно?
- Потому что именно у него написано, что по биотокам внутренней речи можно легко распознать галлюцинации у больного, даже если он о них молчит и скрывает.
Феофанов приостановил свои шаги.
- Что ж, благодарю за науку. Но теперь мы уже ничего о Катеньке не узнаем, да это никому и не нужно.
- Вы правы, Екатерине Павловне это не поможет. Однако я полагаю, что насчет наличия у нее депрессии вы ошибаетесь.
- Что же тогда? - Художник вновь принялся мерить своими длинными ногами террасу. Черный хвостик волос, как поплавок, торчал за его затылком.
- Не знаю точно, но она не утонула, уверена: ее утопили...
- Что вы такое говорите!
- Кроме того, - сказала Вера, - ее квартирку, ту, где мы сейчас временно живем, обокрали. На мою дочь вечером напали какие-то подонки, моего зятя чуть не утопили. И на меня тоже пытались напасть.
- Какие ужасы вы рассказываете!..
- К чему мне фантазировать? И все это за последние несколько дней после трагической смерти Екатерины
Павловны. Тут поневоле подумаешь если не о сглазе, то
о злом умысле.
- А знаете, может быть! - вдруг горячо воскликнул Феофанов. - Это в связи со смертью моего брата! Те люди, что его убили, они сейчас пытаются мстить нашей семье, и вот вы тоже попали под прицел.
Но за что?
- Они продолжают думать, что мой брат украл у них деньги.
- Вы же говорили, что привезли с собой деньги, чтобы отдать брату. Разве вы их не вернули тем, кому он задолжал?
- Дать деньги убийцам?! Это же кто-то из них его застрелил! Никогда!!! - Феофанов покраснел.
На террасу вышли покурить мужчины, и с ними Галя.
- Что у вас тут за крики? - спросил Жаровня.
Вера махнула рукой, дескать, все нормально. Галя сказала:
- Дядя Кадмий, давайте покажем Вере ваши картины. Она ведь их не видела.
- С удовольствием! - мгновенно переключился Феофанов. - Пойдемте в мою мастерскую. Пусть все смотрят работы народного художника Феофанова.
Гости поднялись на третий этаж особняка, где размешалась мастерская-кабинет. Идея жить наверху, на горе над морем, оказалась настолько привлекательной для художника, что привела к появлению роскошной мансарды-галереи под крышей его коттеджа. От мансарды в помещении была стеклянная стена, днем закрытая двойными плотными шторами и жалюзи, а от галереи - две длинные стены, увешанные картинами. Подобно тому, как коттедж немыслим без сада, так феофановская мансарда под крышей была немыслима без богатого, декорированного уникальной мебелью пространства и свободной площадки. По мебели, как и по морщинам человеческого лица, Вера могла судить не только об уровне благосостояния художника, но и о его жизни. Глядя на антикварный шкафчик или бюро столетней давности, она представляла себе весь жизненный уклад этого крымского живописца. Было у Феофанова и кресло, напоминавшее позолоченный трон. Он сидел в нем и получал явное удовольствие от того, какой эффект произвела его мастерская на гостей. Все это представляло собой единое целое, которое довершали великолепные картины на стенах.
Посетители притихли, разглядывая холсты. Мощная живопись большого художника смотрела на них с полотен. Морские пейзажи, виды разных городов, портреты известных и никому не известных людей, все многообразие мира сосредоточилось в этих картинах. Вера, разглядывая их, думала о том, что Феофанов, конечно же, не просто тапант-лив. Его искусство было заряжено такой сильной положительной энергией, что она буквально кожей чувствовала ее. Оля, Кирилл и Андрей тоже ощущали силу настоящего искусства. Они вполголоса обменивались впечатлениями.
- У меня в офисе обязательно будут висеть такие картинки, - выразил свои впечатления Кирилл.
- Размечтался, крейзи? - Ольга ущипнула мужа.
- А что? Когда стану президентом корпорации "Майкрософт"! - обезоруживающе улыбнулся тот.
- Андрей, ты от таких картинок тащишься? - шепотом спросила Ольга.
- Я от них тащусь, шизею и балдею, - дурашливо шепнул Андрей и, перейдя на серьезный тон, сказал уже в полный голос: - Кадмий Иванович, мне очень нравятся ваши картины. Интересно, сколько времени нужно работать, чтобы приобрести какое-нибудь из ваших полотен?
- Это смотря кем вы работаете. Если, к примеру, учителем, или врачом, или, простите, научным сотрудником.
то вам, в принципе, никогда не заработать на мои картины. Потому что вы и себя-то не прокормите.
- Андрей работает ветеринаром, - сказала Галина, чувствуя неловкость за дядю.
- Ветеринары неплохо зарабатывают. Всякие там кошечки, собачки... Богатые люди за своих питомцев готовы прилично платить. Тогда, пожалуй, вам мои творенья по карману. Думаю, за пол года-год накопите.
- Кадмий Иванович! - Появившийся в студии Иван слышал конец разговора. - На что Андрюшке нужно копить?
- На дядину картину, - ответила за Двинятина Галя. Она подумала, что Андрею должно быть неприятно, что в его присутствии оценивают размер его кошелька.
Это не укрылось от зоркого глаза хозяина особняка.
- А что ты, собственно, Галчонок, смущаешься? Или ты думаешь, художник должен быть голым, босым и свои картины всем подряд раздаривать, как Нико Пиросмани?
- Нет, я так не думаю...
Галина смутилась. Но Феофанов не дал ей оправдаться.
- Каждая моя картина писалась не меньше трех-четы-рех месяцев. Возьмем работу среднего банковского клерка, который бумажки перекладывает: он в месяц получает несколько сотен долларов. Только он не создает ничего вечного и прекрасного. А я создаю! Поэтому, если даже тупо умножить средне клерковскую зарплату на время написания и потом продать по самой щадящей цене, плюс холст, краски и прочие издержки ~ получится уже сама по себе приличная сумма. Цена - вообще капризная субстанция... Она меняется в зависимости от спроса, сезона, места продажи, желания поскорее купить или побыстрее продать, от качества товара, от того, кто его произвел, от "фирменности". Если человек срочно уезжает за границу и продает, например, квартиру, ее цена будет раза в полтора меньше - он торопится, ему некогда ждать выгодного покупателя. У изысканных духов не может быть низкая цена, все в них соответствует образу чего-то ценного, дорогого - и дизайн флакона, и красивая упаковка, и волшебный аромат. А имя? Мое имя дорого стоит, оно известно в Европе. Как говорят американцы, ничего личного. Но вашему с Ваней другу, Галчонок, нужно сильно напрячься, чтоб заработать на мою живопись.
- Кадмий Иванович, - сказала Вера, - скажите, над чем вы сейчас работаете? Хотелось бы увидеть, что в этом году вами написано.
- Ничего не могу показать. То, что в работе, никогда никому не предъявляю.
Разговор о живописи продолжался. Вера ясно чувствовала какую-то несообразность, нереальность происходящего. Может быть, тема денег как-то не вязалась с полотнами? Картины говорят одним языком, сам художник-другим, бухгалтерским. Мистика какая-то. Однако так бывает, всем известно, что если не продается вдохновенье, то можно рукопись продать. Может, характер художника не соответствует его работам? Сам Феофанов нервозен и порывист, угловат и неуклюж, за столом почти не ел - значит, не гурман. И, как он сам признался, склонен к депрессивности. А его произведения как будто дышат любовью к жизни, почти эротической страстью ко всему живому, о вдохновении жить, вот о чем они говорят. Странно.
Вера еще раз оглядела полотна. Люди, вещи, поля и деревья, фрукты и земля смотрели на зрителя и признавались: "Художник знает нашу душу". Сильные, уверенные взмахи кисти, пастозная мощь, неровность и неотделанность деталей навсегда сохраняли живопись от опасности показаться слишком нудной, фотофафически подробной. Например, поле: охристо-темные, тяжелые золотистые мазки выглядели, скорее, как кирпичи в кладке стены - и тем не менее это было живое пшеничное поле, в других картинах тени, отбрасываемые людьми и домами, казалось, играли чуть ли не более важную роль, чем сами объекты, это создавало некий скрытый драматизм. И крыши, крыши крымских городов, эти черепичные вселенные глядели с полотен, словно мудрые древние черепахи.
- Вера, а что это вы притихли?
Еще до того как художник обратился к ней с вопросом, Вера почувствовала, как ее голова налилась чугунной тяжестью и виски словно сжал железный обруч. С ней уже случались такие внезапные приступы головной боли. Она знала только одно средство от них: немедленно уйти из того места, где это началось. Лученко поднялась, взяв за руку дочь:
~ Извините, нам нужно срочно...
Она так стремительно направилась к выходу, что присутствующие даже не поняли, что происходит. Только Светлана Павловна, сидящая все еще за столом, не преминула заметить громким шепотом: "Беременна, что ль?.."
Двинятин быстро среагировал и кинулся вслед за Верой.
- Голова?.. - полуспросила-полусказала Оля одно только слово. Девушка знала свою мать, и она уже понимала, что следует делать в подобной ситуации. - Кирилл! Ну-ка, метнись диким кабанчиком, забери наши сумочки из гостиной, и бегом за нами.
Если тебя спросят, почему мы так стремительно убегаем, скажешь, что мы забыли выключить утюг... - пробормотала Вера.
Они уже спешили по дорожке от ограды коттеджа к шоссе на Феодосию, когда их догнал Иван. Он обеспокоенно спросил:
- Мне дядька дал ключи от микроавтобуса, может, подвезти?
- Подвези, Ваня, это будет очень кстати. - Андрей озабоченно смотрел на Веру. Та прикрыла веки в знак согласия.
Пока Иван ходил за машиной, Вера, слабо улыбаясь, сказала Андрею:
- Помнишь, когда на нас напали, я тебе рассказывала? У меня иногда случаются такие странные приступы головной боли, связанные либо с местом, либо с людьми. Тогда нужно срочно уходить, и вскоре все проходит...
Иван быстро домчал их до дома, убедился, что все в порядке, и уехал. Вера усталым голосом попросила всех подождать ее пять минут на кухне и приготовить чай. Она села в продавленное кресло, закрыла глаза и сосредоточилась. Мысли разбегались, а нужно было так много всего обдумать! Но Пай радостно прыгал вокруг нее и отвлекал.
Спустя пять минут Вера вышла на кухню и благодарно обвела взглядом всех сидящих за столом:
- Вы все так безропотно умчались вслед за мной...
Андрей кашлянул.
- Потому что мы тебе доверяем, мамуля, - сказала Оля.
- Конечно, - подтвердил Кирилл, - только все же интересно, почему мы так резко подорвали когти из такого, в общем, гостеприимного дома.
Оля увидела нетерпение Пая.
- Ма! Ты им объясни, а я пока Пая выведу. Я ведь знаю, почему, когда ты говоришь "пошли", надо идти, а когда "побежали" - нужно бежать. А он сидел тут без нас, он давно хочет гулять, правда, Пай?
Пес радостно запрыгал вокруг Ольги, виляя хвостом, девушка взяла поводок.
- Андрей, выйди с ними, будь добр, - сказала Вера и, когда они вышли на прогулку, обратилась к удивленному Кириллу: - А ты посиди и послушай. Есть такая особенность у животных, Андрею, как ветеринару, она знакома, спросишь у него потом. Так вот, они чувствуют приближение каких-то стихийных бедствий.
- Ну, это известно не только ветеринарам! - Зять уселся на кухонный подоконник с сигаретой.
~ Правильно, об этом знают даже школьники... Ну-ну, не хмурься. Кошки и собаки чувствуют землетрясение, крысы бегут с тонуш[его корабля, и все такое прочее, ~ примирительно сказала Вера. - Я говорю немного о другом. Бывают случаи, когда животные чуяли не только природные катаклизмы, но и то, что некий человек - плохой. Одни животные не любят пьяных, другим не нравятся сильно надушенные женщины, третьим...
- Слушайте! - перебил ее Кирилл. - Наш Пай явно не любит Ольгину бабку, Зинаиду. Он в ее присутствии забирается под диван и ворчит. А часто даже лает на нее. Почему, как думаете?
- Видимо, моя свекровь его когда-то обидела, и он это помнит. Но, скорее всего, она его просто не любит, опасается. Может, вообще собак боится. Он это чувствует и отвечает ей взаимной нелюбовью.
- Толково! -• констатировал Кирилл. - Вы что-то говорили про стихийные бедствия, я перебил, рассказывайте дальше, интересно.
- Да тут ничего особенно интересного. Просто у меня, как у животных, чующих грозу, землетрясение и все прочее, обострено ощущение каких-то опасностей, неприятностей, болезней, я столько раз убеждалась в этом, что оно меня никогда не обманывает. Теперь просто слепо доверяю этому тринадцатому чувству.
- Почему тринадцатому? - Кирилл вскинул брови.
- Потому что это мое любимое число, чертова дюжина. Число тринадцать для меня счастливое, удачное. Я родилась тринадцатого числа. А тринадцатое чувство не раз предупреждало меня о разных опасностях.
Парень задумался, спросил:
- Это имеет отношение к механизму вероятностного прогнозирования, о котором вы нам рассказывали на пляже? Помните, в тот вечер, когда хозяйка квартиры утонула.
- Да. Я еще говорила, что интуиция отсюда же происходит.
- Что же было "тринадцатого" в коттедже Феофанова?
- Пока не знаю. Было странное какое-то несоответствие... И еще плохое самочувствие. В профессиональной среде подобное называют "синдром Стендаля". Как тебе объяснить? Есть такое психосоматическое состояние, оно сопровождается головокружением, даже галлюцинациями, и случается у некоторых людей во время просмотра картин выдающихся художников.
- Мам-Вера, а у вас это всегда, в музеях там, на выставках картин? - озабоченно спросил зять.
- В том-то и дело, Кирюша. Это у меня впервые.
В дом ворвался довольный Пай, за ним вошли Ольга и Андрей.
- Ну вот, все в сборе, - сказала Вера. - Теперь так. Дети, я вижу, вам не терпится на море. Понимаю, жара, но придется подождать. С этой минуты вы оба будете делать все так, как я скажу. Скажу прыгать боком - будете прыгать. Это понятно? Андрей, пока я покормлю собаку, расскажи этим двум кислым рожицам, что с нами вчера произошло.
Двинятин рассказал коротко и без эмоций.
- Мама! Куда это ты вляпалась?! - воскликнула расстроенная дочь, выслушав рассказ о приключениях на могиле Айвазовского. Кирилл только головой покачал.
Вера сказала: