– Наоборот, стало еще сильнее. Я ведь к тому времени уже научилась себя преодолевать. Вообще судьба распорядилась мною жестоко. Рано я потеряла родителей, воспитывала меня бабушка. В школе болела так часто, что по некоторым предметам, в том числе и по физкультуре, была неаттестована. Неделю учусь – две-три лежу дома. От частых ангин у меня образовались рубцы на сердце. А к моменту поступления в медучилище их уже не было – сказались полтора года занятий хатха-йогой…
И потом я уже могла останавливать кровь у себя и у других. Может быть, это передалось от бабушки? Она была необычным человеком. Могла гадать на картах, предсказывать события, угадывать характер человека, "заговаривать кровь". Помню, как-то был такой случай: мальчишка наступил на осколки от бутылки, и они глубоко врезались в ступню. Кровь льет, все в испуге. Я подбежала, посадила его, схватила за ногу, и кровотечение остановилось. Было мне тогда лет восемь. Что это: случайность или внушение? Не знаю. Но и потом, когда друзья резали пальцы,я останавливала кровь. Просто водила рукой, и не нужна была никакая повязка… Нередко после моих концертов люди приходят ко мне, просят вылечить от какой-либо болезни. Иногда, не зная, как это сделать, я отказываюсь. А бывает такая болезнь, что врачи не могут вылечить, а я помогаю. Мне кажется, эта способность есть у каждого человека, только надо верить, что сумеешь помочь.
– А у других ваших близких не было подобных способностей?
– Помню, бабушка рассказывала, что дед ее, Иван, то есть мой прадед, тоже мог "заговаривать кровь". Был случай, когда руку у человека отрезало поездом. Врачи ничем не могли остановить кровь, жгуты накладывали – не помогло. И кто-то сказал: бегите за дедом Иваном. Его уже все знали. Он пришел, что-то пошептал, поговорил, и все. Зубы он тоже заговаривал, если болели, да многое что делал. Верил, что сможет помочь, и помогал. Думаю, что кроме веры должно быть еще очень сильное желание помочь. Я это поняла, когда стала помогать маме.
– Каким образом?
– Она тяжело болела, и я стала вводить ее в гипнотическое состояние. Мне было уже лет пятнадцать. Мама совсем не могла спать. Я сидела около ее кровати, и она стала засыпать. Мне это удавалось. Потом ко мне стали обращаться родственники, и я всегда им помогала.
– А вы видели, как лечила ваша бабушка?
– Да, ей многое удавалось. Травами она вылечивала меня от малярии, "сняла" у меня бородавки. Я видела, что это самые обыкновенные травы, которые мы вместе с ней собирали в поле:ромашка, бессмертник, тысячелистник, сон-трава. Хотя тогда я считала их необыкновенными! Воображения хватало…
– Итак, вы после заочного знакомства с Дмитрусом Лонго решили встать на гвозди. И, несмотря на адскую боль, от этого желания не отказались?
– После статьи мне захотелось встретиться с самим Лонго. Я уже кое-что могла, я научилась владеть своим телом: в узел завязывалась, многое могла сделать на трапеции. У меня были свои номера, например "человек-каучук". Я стала пробовать обжигать себя огнем – до сих пор у меня шрамы остались, ложилась на битое стекло… Узнала я адрес Лонго, приехала в Москву. Встретил меня очень пожилой человек, но, конечно, выглядел он моложе своих 102 лет, ладный, подтянутый. Огромная седая грива волос, крупные крепкие зубы – в его годы! – а руки нежные, женственные. А ведь раньше и огнем себя обжигал, и олово раскаленное кусал, и такое делал! Правда, с концертами уже не ездил, но с отдельными номерами выступал, показывал фокусы. Я думала, он бессмертный…
– И он вас "благословил"?
– Напротив, встретил очень сухо и сказал, что "женщины факирами не бывают". И когда я ему показала все, что умела, он удивился: значит, вы будете исключением! Потом добавил: в вас есть артистизм, вы можете работать на сцене. Это для меня было важно – его одобрение, потому что мое увлечение стало серьезным, у меня появились книги по йоге, по психологии. Окончив медицинское училище, я поступила в филармонию, на отделение эстрадного искусства.
– Ас Лонго больше не встречались?
– Несколько раз еще приезжала к нему поговорить, посоветоваться. Особенных каких-то своих секретов он мне не раскрывал, а один совет, который я все время помню, дал.
"Перед выходом на сцену, – говорил он, – ты должна обязательно настроиться. Глубокий вдох… Представь, что ты цветешь вся, что тебе легко-легко, что выходишь радостной, чтобы на лице не было ни боли, ни грусти, ничего такого…" И я все время помню этот совет. Перед выходом на сцену – глубокий вдох… Расслабляюсь, глаза закрыты, еще глубокий вдох, почти одновременно выдох, улыбаюсь, и пошла…
– А почему Лонго вначале не проявил энтузиазма? Ведь его искусство – редкость, им у нас в стране почти никто не занимается.
– Вы знаете, раньше, в семидесятые годы, еще был как бы негласный запрет на все, что не укладывалось в рамки привычного: на гипноз, на номера типа "человек-каучук", на факирское искусство… Неофициальный, конечно. И Лонго понимал, что дело, которому он посвятил свою жизнь, исчезло. Поэтому мы сейчас не видим его учеников, хотя они были, я знаю. Будь у него какая-то перспектива, он и прожил бы больше. Его многое держало на земле, ведь он был не только факиром и фокусником, но и художником, страстным коллекционером – разносторонне развитой личностью… Мне тоже тогда запрещали работать. Но я продолжала заниматься и выступать. Я первая после Лонго вышла на сцену с факирскими номерами. А первой быть всегда очень трудно, потому что все ошибки – твои, помочь тебе некому, до всего приходится доходить самой. И я доходила. Теперь помощники у меня есть. Например, режиссер Р.Славский помог мне придумать номера с саблями. Причем мы решили, пусть они будут такими большими, чтобы зрителя впечатляло.
– Сколько лет вы готовили программу –"Невероятно, но факт!" ?
– Примерно год. До конца семидесятых годов я выступала на сцене с номером "чтение мыслей на расстоянии", и реакция зрителей укрепляла меня в уверенности, что я делаю то, в чем раскрываюсь полностью. Мне зрители присылали письма, рассказывали о том, что мои выступления помогли изменить отношение к себе, к жизни. Сейчас писем приходит еще больше. Одни просят вылечить, другие – научить преодолевать себя,третьи – прислать комплекс упражнений для тела и развития памяти. И я всем отвечаю: приходите на мой концерт, выходите на сцену, и, если ваше желание что-то изменить в своей жизни крепко, я дам вам толчок, вы откроете что-то в себе. Но тратить время на бездельника, который хочет получше устроиться за счет моей энергии, не хочу. Не так давно в Сочи, например, мне после концерта предложили: давай, мол, телепатируй, чтобы моего сына приняли в институт, мы тебе бешеные деньги заплатим… К сожалению, бывает и такое.
В зале я недоброжелательность ощущаю сразу, потому что это мешает мне работать. Иногда могу даже сказать, где сидят такие зрители. Вокруг них как бы возникают островки негативного излучения, своим недоверием они заражают и других.
– Выходит, что озлобленному человеку никакой гипноз не поможет, в то время как энергия добра способна творить чудеса?
– Может быть, и так. Знаю только, что чем искреннее и теплее настроены люди, тем увереннее я себя чувствую и тем легче мне работать. После концерта, в котором у меня хороший контакт со зрителем, когда мы помогаем друг другу, я почти не чувствую усталости. Но бывают концерты, в которых преодоления недоверия больше, чем сотрудничества. Вот тогда я чувствую себя смертельно уставшей.
– Наверное, у вас есть особая "техника" внушения и запоминания, которая помогает вам независимо от обстановки… Как вы, например, запоминаете?
– Говорят, что я запоминаю образами, и, видимо, они правы. Когда называют "мяч", я ощущаю звон мяча, когда говорят "небо", я теряюсь в ассоциациях, потому что небо – это и облака, и туча, и даже молнии. Легко запоминать предметы:"книга", "стол", "стул", "шифоньер". А вот когда "осень", "зима", всякие определения и прилагательные, запомнить сложно. Мне, например, даже иностранное слово легче запомнить, чем "осень". В "Маленькой книге о большой памяти" психолога А. Лурии приводится пример с забором, который казался герою книги "шершавым и соленым". Мне, например, когда я слышу слово "забор", кажется, что я что-то занозила. Потому, наверное, мне и запомнить его легко.
– А с чем у вас ассоциируется такое конкретное слово, как "любовь" ?
– Любовь для меня как какой-то всплеск, и силуэт обязательно двоих. Когда я добегаю до этого слова, то невольно останавливаюсь – как от яркой вспышки света. Бывает, я даже выкрикиваю это слово.
– Простите, вы сказали "добегаю"…
– То, как я запоминаю, это не полка, и не лестница.., а будто нити какие-то висят, паутинка сверкающая, и я бегу, бегу по ней и вижу, что и в какой ячейке. – А цифры, которые ассоциируются с образами?
– Цифры запоминать легче. Не знаю, почему. Бывает, я их запоминаю большими группами, потом уже делю на маленькие. А в большинстве случаев просто их вижу. Ну да, на светлом фоне. Они как бы просвечивают. Этакий светящийся контур вокруг них.
– А когда вы внушаете тем, кто на сцене, что из зрительного зала поднимается вода…
– Я представляю себе, как будто она и в самом деле поднимается. Вижу ее совершенно реально. А когда говорю, что только мой взгляд проникает сквозь окружающий всех туман, то действительно вижу луч, пронизывающий все насквозь. Сейчас я веду дневник: все свои наблюдения записываю, слежу за собой. И хотя записи пока не систематизированы, одну закономерность я обнаружила. Например, в новолуние у меня почему-то ухудшается память. Раньше я на эту зависимость памяти от времени года, дня и ночи не обращала внимания. Теперь отмечаю в дневнике. В чем дело? Пока загадка.
– Судя по всему, работа поглощает вас целиком. А что же остается для семьи? И вообще – отличается ли ваш образ жизни от обычного?
– Конечно, работа накладывает свой отпечаток – почти нет свободного времени. Но в личной жизни мне повезло: муж меня понимает. Если же говорить об образе жизни в целом, то он не очень отличается от типичного.
– А диета?
– Никакой особенной диеты. Разве что в понедельник – всегда разгрузочный день.
– Возьмем для примера вторник…
– В восемь утра – подъем. Обливаюсь холодной водой. Когда есть время, сажусь на велотренажер, чтобы не полнеть (в роду у меня все полные). Потом готовлю завтрак: для себя, мужа и четырехлетнего сына Славика. Обязательно какую-нибудь кашу, масло, сыр. А вообще едим все подряд, за исключением мяса. Стараемся и мучного меньше есть, отдавая предпочтение хлебу грубого помола. Пьем соки. Часто едим овощи. Постоянно на столе у нас разные травы. Варим вегетарианские супы, щи.
Потом я куда-нибудь еду по делам или остаюсь дома – заниматься. Что делаю конкретно? Разучиваю новые номера, какие – секрет. Совершенствую память. Продолжительность занятий самая разная. В дни концертов не занимаюсь. Но, – помня наставление Лонго, в любом случае должна настроиться. Нужная для настроя тишина – за кулисами редкость. Но помогает другое. Перед концертом я обязательно должна привести в порядок голову, то есть расчесать буквально каждый волосок. Прическу в парикмахерской делать бесполезно – все равно всю ее перед концертом я потихонечку расчешу. Привычка, ритуал, как хотитназывайте, но только мне это помогает. Бывает, не успею расчесать волосы – сразу чувствую себя какой-то скованной.
– Говорят, чтобы концентрировать энергию, нужно садиться в позе лотоса и ждать, пока в тебя не устремится космическое излучение. Насколько это реально?
– Не знаю. Я стараюсь больше общаться с природой, больше заземляться. Ведь если в человеке преобладают "отрицательные" заряды, он меньше болеет. Больше "положительных" – начинает заболевать. Что значит заземляться? Больше ходить босиком: по полу, по земле, по снегу. Делать пробежки ночью или рано утром. Надо контактировать с деревьями. Потрогайте дерево зимой: оно же теплое, оно дышит!
– Что бы вы пожелали человеку, захотевшему развить свои способности?
– Во-первых, вести здоровый образ жизни: не пить, не курить, сохранять чувство меры. Во-вторых, пусть больше читает. Даже того немногого, что есть, достаточно, чтобы человек увидел, что ему нужно делать. И, в-третьих, верить в себя… Я всегда радуюсь, когда узнаю, что после моих концертов у кого-то снова оживают таланты, кто-то начинает писать стихи…
– А что, по-вашему, нужно, чтобы как можно больше людей могли "открывать" себя? Могли бы вы проводить открытые уроки самовнушения или развития памяти?
– Если мне предложат – с удовольствием откликнусь. Готовлюсь к тому. Сейчас обновляю программу, включила в нее новые, более сложные номера.
Разговор закончился, а я долго был под впечатлением слов Светланы. Во мне боролись досада и удивление. Досада, что и я, и сотни людей вокруг, обладая недюжинными природными способностями, даже не подозреваем о дремлющих в нас талантах. И удивление – вот ведь какие необыкновенные люди живут рядом с нами, а мы воспринимаем их занятие как развлечение.
Снова и снова вспоминался рассказ Светланы Тим о том, как ей удаляли сразу два зуба мудрости: ей хотели сделать наркоз, а она отказалась, и врач страшно удивлялся, что она почти не чувствует боли. Удалять зубы – мука. Значит, можно взять власть над болью? Той самой, что неотступно преследует человека, причиняет ему страдания. И вдруг она пропадает. Почему? Вспомните: в детстве вы порезали палец, но в игре забыли про него. Порез остался, а боли не было. Значит, каждый может сознательно забыть о боли, надо только научиться это делать. Светлана Тим может научить умению преодолевать себя…
У каждого из нас есть мечта. Но даже обладая способностями, мы не достигаем желаемого. Талантливый человек, столкнувшись с препятствием, для преодоления которого нужно лишь упорство, почему-то теряется, пасует, быстро устает, а потом и вовсесмиряется с тем, что мечта осталась мечтой. Не замечали ли вы, как часто не хватает нам доброжелательности? Хмурые лица в очередях, взрывы раздражительности на работе и дома, застывшие маски озабоченности на улице… Неприязнь сковывает, убивает в нас творческое начало. Концерты Светланы Тим возрождают его. Хотите убедиться? Возьмите урок доброты у Светланы Тим!
ДЖОАН КУИГЛИ
Астрологи Сан-Франциско отзываются о Джоан Куигли довольно холодно. Говорят, например, что она "астролог для прессы" и слишком часто появляется на телеэкране. Еще жалуются, что она ни с кем не общается. "Но зачем мы ей все, – говорит практикующий в городе Джейдж Джекобс, – если она делает предсказания для Нэнси и Рональда Рейганов?"
Да, Джоан Куигли – это та самая "подруга" из Сан-Франциско, с которой, как рассказал в своих мемуарах бывший начальник аппарата Белого дома Дональд Риган, Нэнси Рейган советовалась каждую неделю. "Предсказательница стала таким фактором в моей работе, – вспоминает Риган, – что одно время у меня на столе был календарь, где каждый день был отмечен особого цвета чернилами (зелеными – "хорошие" дни, красными – "плохие", а желтыми – "неясные") для того, чтобы я помнил, когда было благоприятно перемещать президента Соединенных Штатов с места на место, когда планировать его публичные выступления или начинать переговоры с иностранной державой". Но за два года работы в Белом доме Риган так и не узнал имени "подруги".
Джоан Куигли, однако, предсказывала исправно, и у Нэнси Рейган были все основания ей доверять. Куигли предсказывала, например, "чрезвычайные события" в ноябре – декабре 1986 года – действительно, на это время приходится начало скандала "Ирангейт". В том же году она предсказала взрыв бомбы на борту американского авиалайнера. А самое главное – с этого-то Нэнси Рейган в нее и поверила – Куиглипредсказала "что-то неприятное" для Рональда Рейгана на 30 марта 1981 года. В этот день на президента было совершено покушение, и ему прострелили легкое.
Впрочем, сама Куигли говорит, что она "по-настоящему не задумывалась" о своем влиянии на государственные дела. "Ко всем своим клиентам я отношусь одинаково – это для меня само собой разумеется". А Нэнси Рейган, которая каждую субботу звонила ей из резиденции в Кэмп-Дэвиде, считает Куигли очень способной женщиной: она использует астрологию конструктивно.
Вообще-то Джоан Куигли говорит, что "ей очень неудобно обсуждать своих клиентов" и вряд ли она стала бы что-то рассказывать, если бы репортеры "Тайм", искавшие "подругу" стого момента, когда журнал получил отрывки из воспоминаний Ригана, не выследили ее в Париже. Говорили, что как раз на те дни, на 5 марта 1988 года, она предсказала землетрясение в Калифорнии и потому уехала из Сан-Франциско. Может быть, она ошиблась в деталях, потому что, как писал "Тайм", "5 мая был последним днем ее блаженной безвестности".
О себе Куигли говорит, что она "не поп-астролог" и что ее работа "серьезна, научна и сложна технически". Ее беспокоит "утраченная репутация астрологии" и те "шарлатаны", чьи гороскопы в газетах "превращают астрологию в суеверие". В пример она приводит гороскоп из газеты "Вашингтон Пост" на 30 марта 1981 года, по которому Рональду Рейгану предлагалось "показать, что он ценит поддержку вышестоящих, и получить еще больше хорошего расположения". Также предлагалось ждать "больших приобретений".
Свою работу Куигли сравнивает с работой врача, который ставит диагноз. Гороскоп, по ее словам, может "рассказать о вас больше, чем психиатр после нескольких часов у него на кушетке. Придет время, и астрологию будут преподавать в школах и колледжах, и это будет такая же уважаемая профессия, как врача или юриста".
Куигли сейчас около шестидесяти. Она увлеклась астрологией в пятнадцать лет, когда ее матери пришло в голову посоветоваться с прорицательницей-шотландкой. Джоан была поражена способностями астролога, и после окончания в 1947 году привилегированного Вассаровского колледжа для женщин вернулась в Сан-Франциско учиться у шотландки ее науке. Когда научилась, стала появляться на телевидении и радио, писать в журнале, выпустила две книги: "Астрология для подростков" и "Астрология для взрослых". В "Астрологии для взрослых" есть несколько слов и о Рональде Рейгане, которого, как Куигли сказала журналистам, она встречала только один раз – на званом обеде в Белом доме, – но "его гороскоп знает как свои пять пальцев". Куигли пишет, что Рейган – "Водолей, родившийся под знаком Быка, – имеет склонность принимать лишь те идеи, которые соответствуют заранее сложившимся мнениям. А они обычно консервативны". Еще у Рейгана, поскольку он родился при Меркурии в Козероге, "превосходная память".
Про Куигли тоже говорят, что она "консервативна". Также говорят, что она "очень уединенна и немного ненормальная". Впрочем, другие считают, что "Джоан очень элегантна, остроумна, говорит ясно и удивительно хороша собой". Она живет вместе с сестрой в роскошном доме на холме Ноб – одном из лучших кварталов Сан-Франциско.
"Я работаю с немногими людьми, – говорит Джоан Куигли, – только с теми, которые кажутся мне интересными с точки зрения их карьеры или положения. Я не беру обычных людей".С Нэнси Рейган она познакомилась в начале 70-х годов и с тех пор регулярно ей помогает. В первую президентскую кампанию Рональда Рейгана она подбирала для него благоприятные дни. Постоянно Джоан Куигли стала работать на Рейганов позднее, когда Нэнси Рейган потеряла веру в способности Джин Диксон, с которой она советовалась еще тогда, когда Рональд Рейган был губернатором Калифорнии.