"Последние месяцы практически любое выступление на тему кризиса начинается с развернутой критики того, что происходило в Соединенных Штатах, - сказал в своем выступлении Владимир Путин. - Яне намерен сейчас углубляться в эту тему. Напомню лишь, что всего год назад с этой трибуны звучали слова наших американских друзей о фундаментальной устойчивости и безоблачных перспективах экономики США. Сегодня же гордость Уолл-стрит - инвестиционные банки - практически перестали существовать. За год им пришлось признать потери, превосходящие их прибыль за четверть века. Какой масштаб! Только один этот пример лучше всякой критики отражает реальное положение дел".
Китайский премьер Вэн Джибао, со своей стороны, осудил неправильную экономическую политику западных стран, несостоятельность модели их развития и обвинил западные финансовые институты в слепой погоне за прибылью. При этом он говорил от имени экономики, на которой кризис сказался менее всего и с которой Давос связывал надежды на выздоровление.
"Уверенные выступления этих двух человек резко контрастировали с мрачным настроением, царящим на этой ежегодной встрече мировых политических и финансовых лидеров" - так отреагировала на выступления Владимира Путина и Вэн Джибао британская газета "Файнэншл таймс".
"Если попытаться найти самое точное слово для выступления Путина в Давосе - это слово "уверенность в себе", - сказал мне Майкл Элиот, главный редактор международного издания журнала "Тайм".
"Он не пытался что-то навязать, а всего лишь представил серьезный, здравый анализ того, в каком положении мы сейчас находимся. Возможно, было ощущение, что он пытался сказать: "Не надо учить меня. Вы также виноваты в том, что произошло". На мой взгляд, он также очень обеспокоен тем, что происходит в экономике на данный момент и тем, как это повлияет на Россию, включая ситуацию в банковском секторе. Так что это было сдержанное, умеренное высказывание, в котором, как я уже говорил, можно было услышать "не стоит учить меня", - так воспринял речь Путина Томас Фридман, обозреватель "Нью-Йорк таймс".
Швейцарская газета "Ле Тан" назвала выступление лидеров России и Китая "китайско-российским уроком мировой элите". И за редким исключением этот урок был воспринят обычно высокомерной западной публикой как вполне заслуженный.
"Если взглянуть на самое начало речи, то, конечно, она содержит очевидную критику Запада. Однако, уверяю вас, в Давосе и сами представители Запада резко критикуют экономическую политику западных государств, - сказал мне Майкл Элиот. - Мне кажется, что слова Путина были восприняты абсолютно нормально. Потому что, уж поверьте, самобичевание здесь сейчас очень популярно, так что люди более чем готовы к критике, исходящей снаружи".
В Давосе также отметили: Путин и Вэн Джибао использовали трибуну форума, чтобы доказать - Россия и Китай как две восходящие мировые державы должны играть более важную роль в новом экономическом миропорядке. И не случайно Владимир Путин вновь отметил, что идея однополярного мира отжила себя, а также призвал к отказу от всемирной зависимости от доллара.
"Чрезмерная зависимость от, по сути, единственной резервной валюты опасна для мировой экономики. Думаю, это стало очевидным для всех. Поэтому было бы целесообразно способствовать объективному процессу появления в будущем нескольких сильных региональных валют, - сказал Путин. - Вместе с тем изменений требует не только конструкция глобальных финансов, круг проблем - гораздо шире. Речь идет о том, что на смену отжившему однополярному устройству мировой экономики должна прийти система, основанная на взаимодействии нескольких крупных центров".
При этом Путин ясно дал понять: Россия будет сотрудничать с Западом в деле преодоления кризиса. К сотрудничеству с США призвал и китайский премьер. По его словам, от конфликтных отношений Китая с Америкой проиграют обе стороны. Таков главный парадокс нынешнего глобального кризиса, который стал очевиден в Давосе-2009. Идеальный шторм сблизил терпящие бедствия государства.
Россию на форуме воспринимали иначе, чем прежде. Во-первых, потому что все, по выражению Путина, оказались в одной лодке. Во-вторых, потому что Россия уже стала неотъемлемой частью мировой экономики.
"Я помню 90-е годы, когда нам постоянно советовали, что делать. Сегодня нам не советуют, с нами вместе обсуждают проблемы, с нами вместе ищут проблемы, мы интегрировались в общество, мы стали равным членом этого сообщества, - сказал мне Вагит Алекперов, президент ОАО НК "ЛУКОЙЛ". - Наш потенциал, потенциал наших промышленных компаний сегодня дает нам возможность на равных обсуждать эти вопросы, мы уже приняты в это сообщество".
В кулуарах форума не раз иронично отзывались о его официальном названии - "Формируя мир после кризиса". "Лучше было бы сказать - "Увязая в зыбучих песках", - сострил один британский обозреватель. На этом фоне нарочито бодро прозвучали слова президента форума Клауса Шваба: "Мы не хотим слышать в Давосе заявлений о самом тяжелом кризисе за последние полвека, даже если эти заявления справедливы". Но на форуме только об этом и говорили. И не случайно в дни форума в газете "Файнэншл таймс" появилась карикатура - "падение давосского человека". Человек в костюме, галстуке, с кейсом взлетает на лыжах с трамплина, переворачивается вверх тормашками и падает в дожде акций и облигаций вниз носом на глазах у изумленной публики. На самом деле, это провал мировой элиты, растерянность, непонимание, куда двигаться дальше, и отчетливое ощущение, что тот уютный мир в котором жили, закончился, а каким будет новый - непонятно.
ДАВОС-2010: СМОЖЕТ ЛИ КИТАЙ СОПЕРНИЧАТЬ С США?
В 2010 году в Давосе обсуждались три главных вопроса. Первый - действительно ли закончился глобальный финансовый кризис или же это была лишь его первая фаза? Что такое дефолт, угрожающий Дубай и Греции - последняя конвульсия уже побежденного зла или же преддверие новых, куда более крупных обвалов? Если за год до этого все только и говорили, что о банках, то в 2010-м на повестке дня была повсеместно растущая безработица. В США она составляла более 10 процентов. Нобелевский лауреат в области экономики, профессор Джозеф Стиглиц, как и финансист Джордж Сорос, выражали уверенность: кризис к нам вернется, и достаточно скоро.
Второй важнейший вопрос относился уже к геополитике: какую роль будут играть Соединенные Штаты в современном мире? На форуме не было ни одного представителя администрации США, за исключением главного советника Обамы по экономике Ларри Саммерса. Все остальные были заняты домашними делами: их накопилось в Америке так много, что администрации Обамы было не до Давоса. "Означает ли это, что США сегодня слишком ослаблены и слишком заняты собственными проблемами, чтобы осуществлять эффективное глобальное лидерство? И в случае, если США не способны вести за собой мир, то какие другие державы смогут вместе решать наиболее сложные глобальные вопросы?" - задавался вопросом обозревать "Файнэншл таймс" Гидеон Рахман.
Вопрос действительно не праздный. Благодаря гигантским финансовым вливаниям из бюджета американская экономика к концу 2009 года зашевелилась. Но Барак Обама уже признал: дефицит бюджета США в 2010 году достигнет полутора триллионов долларов! Это рекорд - такого дефицита у Америки еще никогда не было.
"Год тому назад участники Давоса широко приветствовали избрание Обамы, называя это лучом света в темные времена, наступившие для международных отношений. Сейчас, двенадцать месяцев спустя, многое изменилось… А сам г-н Обама как-то уменьшился в объемах", - писал Гидеон Рахман.
И действительно: с президентом США даже на Западе связывают сегодня гораздо меньше надежд. Ему уже не столько аплодируют, сколько сочувствуют. Это не означает, что Америка уходит с позиции мировой державы номер один, но означает, что ей приходится действовать в условиях дефицита - и не только бюджетного, но и дефицита сил и возможностей. "Это ужасно - быть президентом в эпоху дефицита всего, и прежде всего - финансовых средств", - в сердцах сказал мне мой старый знакомый, обозреватель "Нью-Йорк таймс" Том Фридман. А Майкл Эллиот, главный редактор международного издания журнала "Тайм", высказал мнение, что "Америку будут по-прежнему просить о том, чтобы она поддерживала мировую стабильность - даже в то время, когда ее экономическая мощь относительно уменьшается. Это крайне сложный политический кульбит - ведь США вполне могут обмануть ожидания".
Третий ключевой вопрос - сможет ли Китай занять место Америки в качестве глобальной державы номер один? Несли да - то когда? Некоторым в США уже мерещилось мрачное будущее: 2040 год, господствующий в мире Китай, отправляющий свои войска в самые разные районы земного шара, и пришедшая в упадок, загнанная на мировые задворки Америка, находящаяся по своему весу где-то между Бразилией и Аргентиной, и робко наблюдающая за ростом китайской мощи. "Я убежден: подъем Китая остановить нельзя. Не случайно президент Обама говорил: "Китай не согласится на второе место"", - писал обозреватель газеты "Интернэшнл геральд трибюн" Роджер Коэн.
Наконец, в Давосе-2010 был зафиксирован конец так называемого Давосского консенсуса . "Давосский консенсус" состоял в том, что есть безусловные лидеры мирового развития - это страны Запада и примыкающие к ним государства, прежде всего Япония, и есть остальные, которые должны учиться у лидеров и следовать за ними. Этот западный консенсус не выдержал давления со стороны новых, растущих центров силы.
Конечно, утвердившиеся к концу XX века мировые лидеры - США, Европа, Япония постараются сохранить свои позиции. Америка по-прежнему лидирует в Давосе по числу своих представителей из сферы финансов и бизнеса.
Однако темпы перераспределения мировой мощи стали для многих неожиданными. В 1996 году, в труде "Столкновение цивилизаций", Сэмюэл Хантингтон писал, что Запад будет неизбежно утрачивать свою господствующую роль в мире, поскольку его относительный вес в мировой экономике, а значит - и политике будет неуклонно снижаться. Но это будет, как подчеркивал Хантингтон, долгий процесс. И до сих пор Запад делал ставку на длительность этого процесса. И вдруг, в последние год-два выяснилось, что этот процесс может быть не таким уж и долгим, а тенденция к падению удельного веса Запада в мировой экономике развивается ускоренными темпами.
Более того. Когда начинался кризис, многие западные экономисты говорили: поскольку рухнула американская экономика, то и Китай - как страна, сильно зависящая от экспорта в Америку, будет серьезно поражена кризисом. Невозможно, утверждали они, отделить американскую экономику от китайской, или китайскую от американской, они слишком тесно связаны. Но когда в 2009 году Китай показал 8-процентный рост экономики, выяснилось, что степень его зависимости от США хоть и высока, но не критична. И в Давосе был сделан единственно возможный вывод: раз один лидер идет вниз, то неизбежно появляются другие лидеры. Западу с этим крайне трудно смириться. И все же постепенно там начинают к этому привыкать.
Век XXI: мутации мировой системы
КАК АМЕРИКА НЕ СТАЛА "НОВЫМ РИМОМ"
Отцы-основатели США боготворили Древний Рим и поклонялись его богам, но США так и не стали Новым Римом. И, по всей вероятности, уже не станут. С началом глобального кризиса стало окончательно ясно, что "однополюсный мир", сосредоточенный вокруг Америки, ушел в небытие. Такой мир администрация Соединенных Штатов пыталась утвердить на протяжении 90-х и начала первой декады XXI века. Этим занимались Билл Клинтон и Джордж Буш. "Америка - это новая римская империя", - громко заявляли, заходясь от восторга, ее идеологи. Сейчас этот однополюсный мир приказал долго жить.
"Если война в Ираке и внешняя политика Джорджа Буша привели к подрыву американской военно-политической мощи в глазах всего мира, то финансовый кризис привел к подрыву в его глазах экономической мощи Америки", - писал в своей книге "Постамериканский мир" Фарид Закария, главный редактор международного издания журнала "Ньюсуик" (Fareed Zakaria.The Post-American World. New York, 2009).
У Америки не получилось воспользоваться возможностью установить свою тотальную гегемонию. Такая возможность у Америки возникла в тот момент, когда был уничтожен Советский Союз, распался Варшавский договор и когда на авансцену вышел западный альянс во главе с Соединенными Штатами. Тогда возникло то, что сейчас в американской прессе не без ностальгии называют "однополярным моментом".
Тогда соотношение сил было однозначно в пользу США, Китай еще не выдвинулся на ведущие позиции, а Россия находилась в состоянии глубочайшего кризиса. Тогда новый мировой порядок во главе с США, казалось, очень близок.
Такой же "римский момент" ("Roman moment") переживала "владычица морей" Великобритания во второй половине XIX века. Тогда она была признанной "мастерской мира": на Великобританию приходилось 30 процентов мирового ВВП и 20 процентов мировой торговли. По главному показателю того времени - производству стали, она намного опережала остальные промышленные страны: более половины мировой стали производилось в Великобритании. И именно британская корона владела самой большой в мире колониальной империей: она простиралась от Гонконга до Британского Гондураса. Над этой империей никогда не заходило солнце.
Крупнейший историк XX века, автор знаменитого труда "Исследование истории", англичанин Арнольд Тойнби описал свои ощущения от празднования 60-летнего юбилея восхождения на трон королевы Виктории. Оно состоялось 22 июня 1897 года в Лондоне. Это было величественное зрелище. Тойнби тогда было всего восемь лет, но, писал он позже, "я запомнил атмосферу. А она была такова: что же, мы находимся на вершине мира, и мы взошли на нее, чтобы остаться на ней навеки. Конечно, есть такая вещь, как история, но история - это нечто неприятное, что всегда случается с другими людьми".
Примерно так же ощущала себя на стыке веков Америка. Однако история не пощадила Великобританию, как позже не пощадила она другого претендента на мировой трон - Германию, а сегодня постоянно напоминает Америке, что и ее мировая гегемония подошла к концу. Как показывает история, ни одна великая держава - будь то Франция, Испания, Великобритания, или даже такая сверхдержава, как США, не может бесконечно удерживать доминирующее положение в мире. Об этом убедительно писал профессор Гарвардского университета Пол Кеннеди в своем ставшем уже классическим исследовании "Подъем и падение великих держав" (Paul Kennedy. The Rise and Fall of Great Powers).
Вплоть до самого недавнего времени США придерживались концепции "однополярности". Госсекретарь США Кондолиза Райс говорила, что Вашингтон не устраивает позиция России, которая настаивает на "многополярном мире". Однако дело было далеко не только в позиции России или Китая. Дело было в том, что США уже пережили свой "Римский момент". Да, Джордж Буш был "однополярным" президентом. Но с одной существенной поправкой - он был провалившимся "однополярным президентом". Провал Джорджа Буша в этом качестве подвел черту под попыткой установления Соединенными Штатами "мира по-американски". Мир не принял США в качестве мирового гегемона.
Экономический кризис усугубил провал Буша. Он нанес мощный удар по привлекательности той экономической модели, которую экспортировали США. Это модель рыночного фундаментализма, в соответствии с которой современная экономика должна строиться на минимальном вмешательстве государства в частнопредпринимательскую деятельность, на ее максимальном "разрегулировании" и на предоставлении полной свободы "делать деньги" финансовым компаниям и частному бизнесу. Согласно этой модели, государство должно было быть лишь "ночным сторожем", который, подремывая, сквозь сон, присматривал бы за вверенным ему участком. Но везде в мире (включая Соединенные Штаты) именно государства сыграли решающую роль в преодолении кризиса. В самой Америке были приняты три государственных программы по спасению экономики: первая - на 160 млрд., вторая - на 700 млрд. и третья - на 830 млрд. долларов. Программы финансировались из государственной казны. А целью было спасение бизнеса, финансовой системы и банков.
Так кризис подтвердил важность государства. Вопреки неолиберальной теории, оно является абсолютной необходимостью в современном мире. Стало ясно и то, что частный капитал, которому предоставлена полная свобода, не может заменить собой государство. Полная свобода частного бизнеса вылилась в свободу обмана, свободу создания финансовых пирамид и накачивания "пузырей", которые затем стали "лопаться" по всему миру. Все это нанесло серьезный ущерб привлекательности американской модели. Ведь в течение последних 30 лет, начиная с Рейгана, Америка экспортировала именно эту неолиберальную модель. Теперь же ей предстоит искать новый образ. Именно эту задачу пытается решить Барак Обама.
123 000 000 000 000, или КТО ТРАТИТ БОЛЬШЕ ВСЕХ НА ЕЛИСЕЙСКИХ ПОЛЯХ
Альтернативой США - и как экономике, и как модели - становится Китай. "Вашингтонский консенсус" уступает место "пекинскому". То, что Китай бросит вызов Соединенным Штатам, было ясно уже давно. Об этом споров не было. Спор идет только о сроках. Кто-то называл 2030 год, а кто-то - 2040 год. Некоторые указывали и на 2050, однако глобальный экономический кризис плюс "лишняя война" США в Ираке, как ее иногда называют западные критики, уже к 2010 году ослабили потенциал Америки и резко усилили потенциал Китая.
По прогнозу Роберта Фогеля, нобелевского лауреата в области экономики, объем китайской экономики к 2040 году достигнет 123 триллионов долларов. Впечатленный этой цифрой, американский журнал "Форин полиси" вынес ее на разворот. 123 000 000 000 000 долларов! А ведь в 2010 году ВВП первой страны мира - США - составил "всего" 14 с половиной триллионов.
По оценке Фогеля, через 30 лет годовой доход на душу населения в Китае достигнет 85 тысяч долларов, что в два раза превысит запланированный доход по Евросоюзу. То есть средний житель любого китайского мегаполиса будет жить в два раза лучше, чем рядовой француз. И хотя обогнать США по размеру дохода на душу населения не удастся, доля Китая в мировом ВВП составит 40 процентов, тогда как на США будут приходиться лишь 14 процентов, а на ЕС - 5 процентов от мирового ВВП. "И это как раз то, что принято называть экономической гегемонией", - пишет Роберт Фогель (Robert Fogel.Whe China\'s Economy Will Grow to $123 Trillion by 2040. "Foreign Policy", January-February 2010).
Предсказания, что кризис ослабит позиции США и усилит Китай, стали "общим местом" даже в самих Соединенных Штатах. В глобальном плане - за счет ослабления Америки - китайцы превратятся в "государство № 2" гораздо раньше, чем все думали. И Америка будет должна с ним все больше и больше считаться. Это подтверждается и цифрами. В 2007 году Китай опередил Германию и вышел на третье место по объему ВВП. К 2010 году по этому показателю Китай опередил Японию и стал второй экономической державой мира.
Есть и другие факторы, играющие в пользу Китая. Первый, и очень важный, по мнению Фогеля, фактор: огромные финансовые вложения в сферу образования. Известно, что качественная рабочая сила намного продуктивнее. В Китае государственное финансирование образования постоянно растет. Уже в следующем поколении Китай сможет увеличить набор в вузы еще на 100 %, а набор в школы - на 50. Одно это даст большой прирост экономике страны.