Классический труд выдающегося театрального педагога, режиссера и артиста Б. Е. Захавы (1896-1976) обобщает весь его громадный жизненный, актерский и преподавательский опыт, формулирует основные методы воспитания и обучения будущих артистов и режиссеров, действующие в Вахтанговской театральной школе (ныне Театральный институт имени Бориса Щукина). Книга имеет не только теоретическое, но и практическое значение: Б. Е. Захава предлагает своим читателям систему упражнений, необходимых всем начинающим. Настоящее, пятое издание книги дополнено впервые публикуемой стенограммой выступления Захавы на первом праздновании Дня рождения Вахтанговской школы, посвященного истории создания школы, ее истокам.
Работа Б. Е. Захавы адресована не только студентам театральных вузов, институтов культуры и искусств, но и действующим практикам театра, а также широкому кругу любителей сценического искусства.
Содержание:
Вступление 1
От автора (Предисловие к четвертому изданию) 4
введение - МИРОВОЗЗРЕНИЕ И ТВОРЧЕСТВО 4
ОСНОВНЫЕ ПРИНЦИПЫ ТЕАТРА 5
О ПРИРОДЕ АКТЕРСКОЙ ИГРЫ 7
Часть 1. Мастерство Актера - Глава первая. ОСНОВНЫЕ ПРИНЦИПЫ ВОСПИТАНИЯ АКТЕРА 15
Глава вторая. СЦЕНИЧЕСКОЕ ВНИМАНИЕ АКТЕРА 21
Глава третья. СЦЕНИЧЕСКАЯ СВОБОДА 33
Глава четвертая. СЦЕНИЧЕСКАЯ ВЕРА 36
Глава пятая. СЦЕНИЧЕСКОЕ ОТНОШЕНИЕ И ОЦЕНКА ФАКТОВ 40
Глава шестая. СЦЕНИЧЕСКОЕ ДЕЙСТВИЕ 44
Глава седьмая. ДОМАШНЯЯ РАБОТА АКТЕРА НАД РОЛЬЮ 52
Часть 2. Мастерство режиссера - Глава первая. ОСНОВНЫЕ ПРИНЦИПЫ СОВРЕМЕННОЙ РЕЖИССУРЫ 57
Глава вторая. РАБОТА РЕЖИССЕРА НАД ПЬЕСОЙ 62
Глава третья. АНАЛИЗ ХУДОЖЕСТВЕННЫХ ОСОБЕННОСТЕЙ ПЬЕСЫ 72
Глава четвертая. РАБОТА РЕЖИССЕРА С АКТЕРОМ 77
Глава пятая. ВОСПИТАНИЕ РЕЖИССЕРСКИХ СПОСОБНОСТЕЙ 83
ПРИЛОЖЕНИЕ 93
Содержание 97
ВАХТАНГОВСКАЯ БИБЛИОТЕКА
Б.Е. ЗАХАВА
Учебное пособие
Под общей редакцией П.Е. Любимцева
"ГИТИС"
Москва 2008
ТЕАТРАЛЬНЫЙ ИНСТИТУТ ИМЕНИ БОРИСА ЩУКИНА при Государственном академическом театре имени Евг. Вахтангова
Издание осуществлено при финансовой поддержке Федерального агентства по культуре и кинематографии Российской Федерации
Допущено в качестве учебного пособия для студентов театральных учебных заведений, институтов культуры и искусств
(4-е изд., 1978)
Б. Е. Захава
Мастерство актера и режиссера: Учебное пособие. 5-е изд. - М.: РАТИ - ГИТИС, 2008. - 432 с, илл.
ISBN 978-5-91328-004-6
Классический труд выдающегося театрального педагога, режиссера и артиста Б. Е. Захавы (1896-1976) обобщает весь его громадный жизненный, актерский и преподавательский опыт, формулирует основные методы воспитания и обучения будущих артистов и режиссеров, действующие в Вахтанговской театральной школе (ныне Театральный институт имени Бориса Щукина). Книга имеет не только теоретическое, но и практическое значение: Б. Е. Захава предлагает своим читателям систему упражнений, необходимых всем начинающим. Настоящее, пятое издание книги дополнено впервые публикуемой стенограммой выступления Захавы на первом праздновании Дня рождения Вахтанговской школы, посвященного истории создания школы, ее истокам.
Работа Б. Е. Захавы адресована не только студентам театральных вузов, институтов культуры и искусств, но и действующим практикам театра, а также широкому кругу любителей сценического искусства.
© Захава-Некрасова Н. Б., Захава Т. Б.,
(наследники), 2008 © Любимцев П. Е., вступление, 2008 © Театральный институт имени Бориса Щукина при Государственном академическом театре им. Евг. Вахтангова, 2008
Вступление
Книга "Мастерство актера и режиссера" - главный теоретический труд народного артиста СССР, доктора искусствоведения, профессора Бориса Евгеньевича Захавы (1896-1976).
Один из основателей и ведущих деятелей Театра им. Евг. Вахтангова, актер, режиссер и педагог, Б. Е. Захава в течение полувека был руководителем Вахтанговской театральной школы (ныне - Театральный институт имени Бориса Щукина). Через уроки Бориса Евгеньевича прошли многие-многие поколения артистов советского театра. Его самые старшие ученики - великие Цецилия Мансурова, Рубен Симонов, Борис Щукин (Захава начал преподавать еще при жизни Е. Б. Вахтангова), а младшие окончили Щукинское училище в 70-е годы XX века!
Среди самых младших был и автор этих строк.
Готовя книгу Бориса Евгеньевича Захавы к уже пятому изданию, я вспоминаю...
Прежде всего - самого Бориса Евгеньевича (два года из моих училищных четырех пришлись на "эпоху Захавы")... Его облик, голос и пластика, его оценки наших контрольных уроков, зачетов и экзаменов по мастерству (иногда эти оценки доходили до нас "из первых рук", а порой - опосредованно, через Альберта Григорьевича Бурова, нашего худрука), наконец, его теоретические лекции, которые мы слушали на втором курсе... Все это ярко оживает в воображении спустя тридцать с лишним лет после кончины Б. Е. Захавы и неизменно наводит на серьезные мысли.
Каким же запомнился Борис Евгеньевич?
Старым (в 1974 году, когда я поступил на первый курс, ему было уже 78 лет), но удивительно бодрым. В свой маленький кабинет на четвертом этаже ректор Училища поднимался стремительно (лифта в здании никогда не было), ни разу не останавливаясь на лестничных площадках "для передыха"...
К Захаве трепетно относились все студенты Училища, даже такие независимые и уже знаменитые, как Лена Коренева и Женя Симонова; он был строгим, но доброжелательным. Его голубые глаза смотрели на собеседника с неизменным вниманием, даже если это был здоровавшийся младшекурсник, а румяное лицо легко складывалось в приветливую улыбку.
Особое воспоминание: Захава - зритель. На показах в нашем гимнастическом зале мы иногда больше смотрели на ректора, чем на сценическую площадку. Как же он был счастлив, если на сцене что-то получалось, складывалось. Борис Евгеньевич просто сиял, как солнце... Он и на коллег поглядывал как-то победоносно, торжествующе: вот как умеют работать щукинцы! А в моменты огорчительные Захава сидел, насупившись, пыхтел, а иногда - вставал с места и отходил к дверям, разминал ноги... Потом возвращался, по-детски расстроенный.
Один раз на моей студенческой памяти он даже остановил самостоятельный отрывок, сделанный, кстати, очень известным ныне выпускником Школы. Отрывок был и вправду неудачный, а главное - невозможно длинный. Борис Евгеньевич терпел около получаса, кряхтел, несколько раз ходил до двери и обратно... Наконец он произнес своим высоким внятным голосом: "Спасибо! Вы дали кафедре обильную пищу для размышления. Пожалуйста, занавес!"
...На втором курсе мы слушали лекции Бориса Евгеньевича по теории актерского мастерства, которые тоже остались в памяти. В этих лекциях он опирался на свой богатейший жизненный, артистический и преподавательский опыт, который был суммирован в главной книге его жизни "Мастерство актера и режиссера". Многое в его рассказах звучало весьма серьезно и, пожалуй, требовало не студенческого, а "взрослого", профессионального восприятия. Это, между прочим, очень важный вопрос: какую составляющую теории театра можно по-настоящему воспринять, почти не имея собственного актерского опыта?
...А вот личные воспоминания и конкретные примеры в устах Бориса Евгеньевича звучали очень живо и... весело. Он прекрасно понимал, что на лекциях следует не только поучать, но и заинтересовывать аудиторию. Вот пример: рассказывая о сценическом темпераменте, наш ректор упомянул о том, что темперамент может быть подлинным и "дежурным", поверхностным... И, лукаво добавив, что "дежурный крик" опытному актеру ничего не стоит, он... тут же, что называется, "с лету" все это продемонстрировал! Побагровев до малинового оттенка, сверкая своими "ситцевыми очами", Борис Евгеньевич Захава патетически проорал нам дикую смесь из Гамлета, Годунова, Отелло и Самозванца, причем так залихватски закончил:
Тень Грррозного меня усыновила! Димитрррием из гррроба нарекла! Вокруг меня наррроды возмутила И в жертву мне Боррриса обрррекла!!!
- что мы искренне зааплодировали.
Выдержав небольшую паузу, Борис Евгеньевич усмехнулся, польщенный нашей реакцией, и вдруг сказал: "И ведь вот что важно... Мне это было совсем не трудно. Хотите, я сразу же все повторю?"
- Хотим! - немедленно откликнулись наглые студенты.
Пожалуйста!- ответствовал профессор и немедленно вновь "выдал" весь набор псевдотемпераментных штампов, - с тем же "огнедышащим" финалом.
Выслушав новую порцию рукоплесканий, он строго сказал: "Ну-с, а теперь продолжим..."
Конечно, бесценным даром в устах Б. Е. Захавы звучали рассказы о Вахтангове, о "Принцессе Турандот", о борьбе за сохранение Студии после смерти Евгения Багратионовича... Меня тогда поражала, да и теперь безмерно волнует, одна простая мысль: он ведь сам был активным участником тех событий пятидесятилетней с лишком давности! Именно юный Борис Захава присутствовал на самой первой вахтанговской лекции по системе К. С. Станиславского 23 октября 1914 года, именно Борис Евгеньевич играл во всех студийных постановках Вахтангова и получил от учителя благословение на занятия педагогикой... Именно он, уже руководитель театральной Школы, стучал по столу в кабинете Вл. Ив. Немировича-Данченко, доказывая, что Студия, основанная Евгением Багратионовичем, сможет жить и после его смерти...
Да, что и говорить! Борис Евгеньевич - это целая эпоха,, он - воистину "фельдмаршал Щукинской школы" (с трудом удерживаюсь от подробного описания его исполнения роли Кутузова в знаменитом фильме С. Ф. Бондарчука "Война и мир"!), строитель Вахтанговского дома, хранитель очага.
О его заслугах можно писать бесконечно.
Коснусь лишь того главного, что составляет суть выработанного Захавой педагогического метода.
Евгений Багратионович Вахтангов почти не оставил после себя теоретических трудов по педагогике. Данный им исходный "толчок" был в основном практическим. В школе от поколения к поколению передается легенда о том, как в 1920 году, собрав старших студийцев, которые должны были вести первые занятия с только что пришедшей в Студию молодежью, Учитель вручил Б. Е. Захаве, Ю. А. Завадскому, К. И. Котлубай, В. К. Львовой листок из блокнота, на котором были последовательно перечислены элементы актерской техники: сначала - "внимание", потом - "свобода мышц", затем - "воображение и фантазия..." и так далее, до "сценического общения". Таким образом Вахтангов задал логическую последовательность освоения элементов, при которой каждый новый раздел как бы вбирает в себя предыдущие, абсолютно легко и естественно! Этот "вахтанговский канон" используется в Щукинском институте и сегодня.
Итак, первый импульс в деле создания школы был дан Евгением Багратионовичем. Но подробная разработка всей системы воспитания была потом полностью создана Б. Е. Захавой.
Великий рационалист, Борис Евгеньевич достиг абсолютной логичности в мотивировании и в формулировках, избежав при этом навязчивой дидактичности.
Когда перечитываешь главы его книги, посвященные мастерству актера, невольно поражаешься простоте языка Автора, его мудрой требовательности и абсолютной убежденности в том, что излагается.
И еще: тон разговора о профессии, который предлагает Борис Евгеньевич, сознательно лишен излишней эмоциональности. Автор книги "Мастерство актера и режиссера", разумеется, понимает, что в искусстве можно достичь истины разными путями, что скрупулезная подробность изложения вовсе не означает одновариантности; а потому он с максимальной подробностью и великим терпением формулирует свою точку зрения.
Терпение Захавы...
Оно иногда представляется даже чрезмерным. А порой - играет роль прочнейшего фундамента, "Антеевой земли"...
...Когда я слышу от недоброжелателей Щукинского вуза упреки в том, что, дескать, "ваша школа - внешняя", я всегда вспоминаю Захаву, и он помогает хранить спокойствие, защищает от любых наскоков.
Весь первый год учебы в школе - в позиции "от себя", в законе: "я в предлагаемых обстоятельствах". Половина второго года обучения целиком посвящена подходу к сценическому образу - вначале в наблюдениях, а затем в этюдном освоении. Можно это назвать школой "внешней"? Кстати, уникальный раздел "Этюды к образу на литературном материале" был введен в программу школы в 50-е годы Б. Е. Захавой.
Недопустимость попыток создания спектакля раньше, чем на третьем году занятий, - "школа внешняя"?!
Нет... Подобный упрек может высказать только тот, кто ничего не знает о вахтанговской методике воспитания и обучения.
По своим эстетическим взглядам Борис Евгеньевич Захава был последовательным и правоверным реалистом. Этим определяются и его актерские черты, и его педагогические приемы, и особенности его режиссуры.
На вахтанговской сцене он поставил множество спектаклей, среди которых было немало серьезных, добротных постановок и... один выдающийся спектакль, вошедший в золотой фонд Российского театра XX века!
Горьковский "Егор Булычов" с Борисом Васильевичем Щукиным в главной роли стал звездным часом в режиссерской биографии Б. Е. Захавы, его поразительным взлетом, настоящей победой... В этой работе театра из великолепно организованного, подробнейшего быта вырос мир яростных страстей, подлинной нежности, глубоких социальных прозрений.
...В разделе книги, посвященном мастерству режиссера, Борис Евгеньевич предстает теоретиком убежденным, но деликатным. Предлагая читателям примеры из собственной постановочной практики, конечно, принадлежащие определенной эпохе и соответствующим этой эпохе оценкам, он многократно затрагивает тему бесконечного разнообразия режиссерских трактовок, пишет о том, что в каждом конкретном случае не настаивает на своей точке зрения...
Формулируя метод, Захава прежде всего касается взаимодействия режиссера с пьесой, говорит о доскональном знании жизни, которое должно вести любого театрального постановщика, о разборе событийного ряда каждого драматургического сочинения... Наконец, о работе с актерами!
Борис Евгеньевич и здесь неотразимо логичен и тверд в своих профессиональных позициях. На мой взгляд, современному театру все это - абсолютно необходимо. В нынешние, довольно сумбурные времена настоящим профессионалам очень нужна книга Захавы с ее мудрыми формулировками простых истин, с ее обязательным "чистописанием" и спокойным знанием прямого пути. От простого к сложному.
И снова жизненные примеры...
Был ли Борис Евгеньевич способен принять, выпустить спектакль, подлинно новаторский, - но не близкий ему эстетически? Бесспорно.
Вот, к примеру, момент, о котором рассказывал мне А. Г. Буров. В 1974 году он ставил на курсе Л.В.Ставской "Ромео и Джульетту" и оформить спектакль пригласил молодого Сергея Михайловича Бархина, нарисовавшего для шекспировского спектакля совершенно фантастический эскиз! Чего там только не было... И опилки, толстым слоем покрывавшие сцену, и капители гигантских колонн (красно-зеленого цвета), выраставшие из-под "вековых наслоений вражды", и разбитые яйца, растекавшиеся алыми (?!) "пауками"... Словом, нечто, весьма рискованное.
Режиссер-педагог и художник понесли картину в кабинет Ректора, совершенно не представляя себе реакции Бориса Евгеньевича. А тот - покряхтел, попыхтел... озорно улыбнулся и крупно написал внизу: "Утверждаю. Б. Захава". Так и остался этот эскиз с автографом Бориса Евгеньевича, так он и на международные выставки ездил, так и премии всяческие получал...
Почему же одобрил Захава весь этот "модернизм"? Да потому, что уже видел заявку с поразительной Леной Кореневой - Джульеттой, потому что уже убедился в яркости и точности режиссерского рисунка, потому что твердо знал: в основе своей спектакль будет правдивым! Именно поэтому и была так легко разрешена условная декорация. Уж Захаве ли, ученику Вахтангова и Мейерхольда, было бояться острой театральной формы?!
И наконец, еще одно педагогическое открытие Бориса Захавы. Удивительно простое и при этом - великое; иначе не скажешь...
Кафедральный принцип преподавания: "Все работают со всеми".
Этот принцип действует только в Вахтанговской школе, - восемьдесят с лишним лет.
Кафедральность идеально защищает учебный процесс от досадных случайностей, объективных и субъективных провалов.
Этот принцип позволяет педагогам школы не без основания утверждать: в нашем вузе плохих курсов не бывает...
Конечно, в душе Б. Е. Захавы до старости жил студиец. Впрочем, это было свойственно многим вахтанговцам. Коллективизм, воспитанный Евгением Багратионовичем, породил уникальную ситуацию: руководство молодого театра было коллегиальным вплоть до 1939 года! В течении семнадцати лет Совет Театра им. Евг. Вахтангова вел все творческие и организационные дела; даже выпуски многих спектаклей были делом коллективным, разумеется, при доминирующей роли одного из режиссеров. Эта "роевая" ситуация (по хрестоматийному выражению Льва Толстого) в театре вполне закономерно сменилась единоначалием (первым главным режиссером стал Рубен Симонов), а в училище - осталась! Думаю, навсегда.
Никогда в школе не действовала система "мастерских"; на каждом курсе, начиная с середины второго года обучения, со студенческим коллективом работала вся кафедра актерского мастерства, все педагоги по профилирующему предмету.
Так дело обстоит и сегодня, и надо сказать, что опыт прошедших десятилетий не раз подтверждал идеальность этого принципа.
А придумал такую систему воспитания Борис Евгеньевич Захава, причем придумал, что называется, - "в рабочем порядке", почти "между прочим"... Его письмо, написанное в 1925 году О. Ф. Глазунову, бывшему в то время директором Вахтанговской студии, положило начало "учебной эпохе Захавы". После письма Борис Евгеньевич был назначен руководителем школы.
Я с удовольствием привожу (с некоторыми сокращениями) текст этого документа , говорящий сам за себя.
Ленинград. 2/IX 1925 г.
То, что я намерен написать, в сущности, не есть разрешение тех или иных вопросов студийной жизни, а пока только постановка этих вопросов. Правильную постановку вопросов я считаю делом в высшей степени важным: без этого нет и не может быть правильного решения и правильного действия - не так ли?
1. О школе.