Законами или аксиомами правосознания являются: закон духовного достоинства, закон автономии и закон взаимного признания. Закон духовного достоинства основывается на самоуважении человека как личности. Обмануть себя самого невозможно и потому человек, ищущий признания лишь от других людей, уже, по существу, не чтит самого себя.
Как и в вопросе о здоровом правосознании вообще, конфликт между духовностью и инстинктом человека Ильин переносит на чувство духовного достоинства, подтверждая тем самым главенство этой аксиомы в своих построениях о правосознании. Двойственная натура человека проявляет себя: животный страх и естественный эгоизм так же присущи человеку, как порывы героизма и самопожертвования. Человек может поддаться давлению, уступить насилию, струсить. Но оценку происходящего навязать человеку нельзя, чувство собственного достоинства окажется неизменно протестующим, оно неизменно и строго отличает добро от зла.
По существу у Ильина чувство собственного достоинства становится вместилищем всех добродетелей человека, суммируя в себе все положительные человеческие качества. Не случайно он подчеркивает, что развитое чувство собственного достоинства исключает все кривые пути в жизни человека. Если же человек утрачивает духовную нить своего бытия, то он начинает воспринимать жизнь потребностями своего "я", предпочтениями своего собственного хотения перед всем иным.
Подобная трактовка характерна для многих русских философов начала XX столетия. Так, Л.М.Лопатин утверждал, что достоинство личности является самым глубоким внутренним стимулом нравственной жизни, замечая одновременно, что это реализуется лишь в случае, если наша жизнь спроецирована в вечность.
Ильин распространяет чувство духовного достоинства, как первой и основной аксиомы правосознания, и на народ в целом, на государство и на армию, последовательно проводя свою мысль о том, что государство слагается общностью воль населяющих его людей, что национальное самоуважение народа – это долгий и творческий процесс, складывающийся из его материальных и духовных достижений.
Уважение к самому себе Ильин переносит и в область политических компромиссов, утверждая, что "…нельзя соглашаться на средство, исключающее свою цель или роняющее ее достоинство, нельзя делать уступки в области идеи, идеала, убеждений, нельзя измерять свои уступки одним мерилом интереса, хотя бы и обоснованного, хотя бы и общего" .
Второй аксиомой правосознания Ильин называет автономию духовной жизни как способ бытия и деятельности человека в осуществлении высших предметных ценностей. Человек сам принимает решения и совершает поступки исходя из убеждений и принимая за них всю ответственность при наличии личной свободы и возможности проявить себя в обществе так, как он определяет себя внутренне. Ильин высказывает здесь свое понимание свободы в том плане, что лишь здоровое правосознание способно вынести бремя внешней свободы, что освобождение раба невозможно без того, чтобы тот не освободил себя духовно, что невозможно освобождение любого другого без его собственного самостоятельного, напряженного борения за духовную автономию.
Нетрудно видеть, что взгляды Ильина, касающиеся аксиом правосознания, схожи с положениями И.Канта. Согласно Канту, основная проблема любой моральной доктрины – это ответ на вопрос: что такое добро и что такое зло. Человек, как моральное существо, должен творить добро, во всех поступках он исходит из автономии собственной воли. "Принцип автономии – есть единственный принцип морали" .
Получается, что с нравственной точки зрения у человека нет никакой опоры, кроме собственного понимания добра и зла. При этом человек не может уйти от личной ответственности за все, что делается вокруг.
У человека с развитым чувством совести, таким образом, по Канту, не может быть нравственного покоя.
Здесь мы можем подчеркнуть то обстоятельство, что в отличие от Канта, оперировавшего категориями морали и нравственности, Ильин остается верен себе, выделяя правосознание, как корень зрелого характера, как средоточие основных истин, которыми определяется бытие и действование, ибо правосознание входит в число основных духовных ценностей человека. Кроме того, Кант решает эти проблемы на уровне единичной личности, Ильин же переносит их на уровень общества и государства.
Третьей аксиомой правосознания является взаимное духовное признание людей в обществе и государстве. Ильин вполне признает здесь одно из положений формального абстрактного права Гегеля: "Будь лицом и уважай других в качестве лиц" .
Единение и солидарность общества покоятся на уважении и доверии людей друг к другу. Предметное признание чужих полномочий и обязанностей точно также, как своих собственных – одно из следствий третьей аксиомы. Критерий доверия, по Ильину, необходим в отношениях между гражданином и государством. Доверие к государственной власти лежит в основе правопорядка. Столь же естественно и обратное положение, заключающееся в том, что власть, издавая законы и предписания, надеется на их исполнение, доверяя народу. Если этого доверия к власти у народа нет, то власть своими действиями либо будет добиваться его, либо сама перестанет существовать.
Заметим, что требования аксиом, на наш взгляд, приобрели для Ильина столь большое значение, что размышляя в своих последующих работах о государственности, в частности о республиканской и монархической формах правления, он говорит об их достоинствах и недостатках с точки зрения соответствия аксиомам правосознания. Как будет показано далее, рассуждая об отличиях монархического строя от республиканского, Ильин постоянно апеллирует к внутреннему миру человека. Главное отличие монархии у него не в формальных признаках этой формы власти – пожизненности правления, бессрочности, верховенстве и единоличии монарха, а в особенностях монархического правосознания. В свою очередь, монархическое правосознание нельзя представить без тех черт и особенностей личности, которые обобщаются Ильиным в аксиомах правосознания. Аксиомы правосознания, по нашему мнению, в большей мере присущи монархической ментальности, чем республиканской, а, значит, находят свое воплощение в монархической форме правления, ибо монархия существует там, где господствует "сознание верховенства нравственного начала над всеми остальными" . Ильин замечает, что проблемы монархического правосознания очень сложны и утонченны не сами по себе, а лишь для демократически мыслящего человека. ПРИЗНАКИ МОНАРХИЧЕСКОГО
Правосознания как способ постижения сущности монархической государственности
В своих размышлениях о сущности монархической государственности Ильин исходит из определенного духовного опыта человека, обладающего сложившимся правосознанием, отдельные особенности, склонности которого дают основание считать их присущими именно монархическому правосознанию. В своем исследовании усмотренной сущности монархического правосознания Ильин строго подходит к градации этих особенностей, подчеркивая многообразие духовного бытия человека, при которых у человека монархические наклонности могут сочетаться с республиканскими, подчеркивает нежелательность их противопоставления.
Он говорит о "бессознательном тяготении правосознания" , о том, что "монархическому правосознанию присущи некоторые основные тяготения, склонности или потребности. Каждая из этих склонностей есть своего рода иррациональное (хотя иногда сознаваемое) предпочтение души" .
В меньшей степени Ильин говорит о причине монархических симпатий, для него более важны признаки их отличающие. Понятие "монархическое" выступает у Ильина своеобразной надстройкой или качественно новой ступенью базисного или здорового правосознания и, что следует особо подчеркнуть, истекает из религиозного правосознания.
Как будет показано далее, все выделенные у Ильина отличительные признаки монархического правосознания несомненно вытекают из религиозного осмысления человеческого бытия. Монархическому правосознанию отвечает также своеобразно понимаемое Ильиным соотношение между чувством и разумом. Как полагал философ: "Симпатии и воззрения монархиста склоняются к иррационально-интуитивному восприятию жизни и политики, а симпатии и воззрения республиканца – к сознательно-рассудочному толкованию мира и государственности" .
В соотношении между сознанием и чувством в монархическом правосознании преобладает чувство. В социальной, политической жизни государства монархист руководствуется духовными требованиями, всякие формальные, рассудочные положения, не отвечающие его духовным запросам, ослабляют монархические начала в государстве. Разумеется, это не следует понимать в том смысле, что монархист пренебрегает рассудком в угоду чувству. "Настоящая монархия осуществима только в порядке внутреннего душевно-духовного делания. Она вносит в политику начало интимности, преданности, теплоты и сердечного пафоса" .
Не исключая ни разума, ни чувства в монархическом правосознании, Ильин утверждает примат чувства как духовно-инстинктивного мироощущения, полагая, что человек больше живет "сердцем", чем разумом. Одновременно он подчеркивает религиозный характер монархического правосознания, укорененного в чувстве религиозной веры.
Н.П.Полторацкий выделил у И.А.Ильина двадцать характеристик или признаков монархического правосознания, отличающих его от правосознания республиканского:
1. Олицетворение власти и государства-народа.
2. Культ ранга.
3. Мистическое созерцание верховной власти.
4. Приятие судьбы и природы, ведомых Провидением.
5. Государство есть семья – патриархальность и фамилиарность.
6. Пафос доверия к главе государства.
7. Пафос верности.
8. Центростремительность.
9. Тяга к интегрирующей аккумуляции.
10. Культ чести.
11. Заслуги служения.
12. Стихия солидарности.
13. Органическое восприятие государственности.
14. Культ традиции.
15. Аскеза политической силы суждения.
16. Культ дисциплины, армия.
17. Гетерономия, авторитет.
18. Пафос закона, законности.
19. Субординация, назначение.
20. Государство есть учреждение.
Первые семь отличий Ильин отмечал как главные, за которыми должен был следовать анализ оставшихся. Как известно, намеченный анализ в полной мере Ильин осуществить не успел. Вместе с тем важно подчеркнуть, что анализ Ильиным особенностей монархического правосознания включает в себя все основные вопросы в социальной философии, связанные с монархической формой правления. В истории философии мы находим разный подход и оценку монархии как формы правления, однако очень многое из философской проблематики, посвященной этому вопросу, оказывается в поле зрения Ильина, которую он выражает с позиции монархического правосознания. Так, если для Монтескье в монархии было важно разделение властей, для Макиавелли – сущность власти, для Аристотеля и Фомы Аквинского – отношение к общему благу, то Ильин преподносит исследование монархии в сравнении с республиканской формой власти, как предпочтение монархической формы перед другими. Изучение монархической формы власти всегда велось, если можно так выразиться, по вертикальной шкале, "сверху" – от государя, от разделения властей, от законодательства, но лишь Ильин предпринял попытку исследования "снизу", изучая миропонимание единичной личности и ставя перед собой задачу определить: какие наклонности, качества, свойства позволяют человеческой монаде предпочесть именно монархическую форму власти в ее спекулятивной абстрактности и обобщенности.
Феноменологический анализ идеи монархической государственности у Ильина имеет ярко выраженный персоналистический характер, идет от сущности бытия человека в обществе – и в этом одна из особенностей его трактовки монархии.
В рассуждениях о свойствах монархического правосознания на первое место Ильин ставит процесс олицетворения (персонификации) и это, безусловно, не случайно, ибо с этим явлением в большей или меньшей степени связаны и все иные свойства монархического правосознания. Олицетворяется не только высшая государственная власть в лице монарха, олицетворению подлежит все насущно-бытийное в государстве: армия, власть, народ, отечество. Подчеркнем, что единоличность монархической власти несет в себе и особенную нравственную ответственность в глазах народа. Монархическую власть легче скомпрометировать, по сравнению с другими формами власти, ибо на любом уровне управления она олицетворяется конкретными людьми. "Единство народа требует зрелого, очевидного, живого единоличного носителя, выражающего правовую волю и государственный дух народа. Отсюда потребность олицетворять государственное дело – и власть, и государство, и родину-отечество, и весь народ сразу" . Монархическое правосознание символично, то есть склонно искать символику как выражение для себя присущее, отличное от других. Олицетворение не формальное и внешнее, а художественное и лично персонифицированное, отождествляющее множество в одном. Такое чувство возникает у людей из потребности духовного воплощения их единства, энергии, силы в "духовно – человеко – подобный образ". Отсюда исходят представления о вожде, герое, монархе. Книга Ильина "О монархии и республике" выделяется среди других его произведений тем, что он приводит много исторических фактов, раскрывающих природу монархического и республиканского строя. На исторических примерах Ильин показывает, что очень часто республики превращались в монархии на путях диктатуры не только благодаря политико-государственному, но и воинскому олицетворению, где воин – герой или полководец олицетворял армию, а армия представляла весь народ и государство. Ильин приводит примеры с Александром Македонским, с Юлием Цезарем, с Октавианом Августом, с Наполеоном. В этих случаях потребность в олицетворении последовательно перерастала из начальных монархических предпочтений в государственный монархический уклад. Ильин отмечает и возможность превращения монархического уклада в республиканский, если потребность в олицетворении в народном правосознании слабеет и исчезает. Он особо подчеркивает религиозную природу монархического олицетворения, что вовсе не означает нежелание или неспособность монархиста в рациональном мышлении. Вера не исключает разум и рассудок. "…религиозная вера есть величайшая сила, призванная углублять, очищать и облагораживать инстинкт личного и национального самосохранения, но отнюдь не гасить, не обессиливать и не извращать его неверными, лже-богословскими доктринами" . Ильин настаивает на том, что в жизни и отдельного человека, и народа верные цели и средства определяются не холодным расчетом и трезвым рассудком, а интуицией, то есть "созерцательным погружением души в жизненное наблюдение и в смысл собранного жизненного опыта, причем весь этот процесс осуществляется иррационально (или "полу-иррационально") великою силою инстинкта самосохранения, личного в личных делах и народно-патриотического в политике" . В этом вопросе Л.А. Тихомиров рассуждал по-другому. Он полагал, что судьба различных форм верховной власти, кроме чувства, зависит от сознания. Инстинкт не может заменить разум. Точно также при одном холодном расчете невозможно создать монархию, если нет соответствующего чувства. Оба условия одинаково необходимы. Инстинкт, чувство создают почву, без которой ничего нельзя сделать, но, в свою очередь, и разум необходим, он способен даже пересоздать и самое чувство нации.
"Политическая область самая сознательная, подверженная влиянию рассуждения, развитию науки", – писал Тихомиров. "Даже политические идеи, исходящие из другого психологического настроя, не соответствующие психологическому настроению данной нации, способны давить на рассудок, а через него и на политическое творчество. Поэтому формы верховной власти идут не только путем внутренней логики, но и под давлением многочисленных внешних влияний" .
Культ ранга, как особенность монархического правосознания, по Ильину, также исходит из религиозных представлений. Монархическое правосознание наделяет монарха высшим, после бога, священным рангом, который обязывает царя обнаруживать некие высшие, богочеловеческие свойства своего духа. Для Ильина понятие ранга заключается в качестве. Признать ранг, значит найти его преимущества и недостатки, признать верховенство другого человека в силу его качественного превосходства. Признать более высокий ранг человека – это и способность радоваться ему, а не завидовать и интриговать против него. Люди изначально разнокачественны и разноценны и уравнять их никогда не удастся. Там, где чувство объективного ранга слабеет и исчезает, наблюдается переход к республиканской форме правления. Ильин полагал, что человечеству свойственно делить людей на два типа. "Одни сосредотачивают свое внимание и свое сочувствие на сходном у людей, признают это сходное существенным и выдвигают требование – сходное должно быть политически и хозяйственно уравнено. Другие сосредотачивают свое внимание на несходном, на различном у людей, признают несходное существенным и настаивают на том, что справедливость требует различной квалификации и неравного обхождения с теми, которые по существу своему различны и разноценны" . В рассуждениях Ильина о культе ранга существенное место занимает обоснование справедливости. Монархическое правосознание склонно считать, что справедливости больше не там, где больше равенства в правах и обязанностях, где господствует равенство всех и во всем, а там, где оно ощущает разнокачественное своеобразие людей и в силу этого говорит об их разных правах и привилегиях.