Авксентьев нервничал ужасно, я почти молчал. Начинаю тяготиться этой болтовней и взаимобоязнью.
Сибирское правительство, видимо, склонно поставить нас в положение английского короля, на что, конечно, ни в коем случае нельзя согласиться.
Читал обширный доклад полковника Сахарова, касающийся вопроса о возрождении армии. Это один из рецептов спасения, которые сыплются со всех сторон. Оценка внутренней и внешней политической обстановки весьма характерна для той эпохи. Касаясь части территории России, находившейся тогда под властью большевиков, автор доклада говорит, что она "управляется на чисто анархических началах так называемой диктатуры пролетариата; там утопическим идеям крайнего социализма, классовой вражды и личным низменным интересам массы… противопоставлены Российская Великодержавность и истинное благо народа"…
В отношении эсеров и эсде (меньшевиков) автор замечает, "что они продолжают до сего времени ставить проблематические завоевания Февральской революции выше спасения Родины, возрождения ее государственности и боевой мощи"…
Поэтому уставшее от безвластия, анархии и произвола население жаждет "сильной твердой власти" и тоскует "по недавнему прошлому величию Родины", готовое "идти на жертвы"…
Внешние политические условия рисуются также неблагоприятными: "Наши враги, центральные державы, заинтересованы в поддержании внутри России анархии и полной разрухи".
Америка и Япония враждебны возрождению России. Опора только на англо-французов, "выражающих готовность всемерно поддержать и способствовать быстрому созданию сильной, боеспособной Русской армии", ядро которой автор видит в образовании особого "образцового учебного корпуса" по образцу старой гвардии.
Эта идея, весьма популярная среди английского представительства, получила при его поддержке частичное осуществление. Во Владивостоке, на Русском острове, действительно создалась потом военная школа, превосходно оборудованная технически и материально, имевшая свой клуб, отлично поставленный спорт, свои лавки, снабженные необходимыми предметами, и пр.
Школа просуществовала почти 5 лет, совершенно расшаталась идейно, ввиду частой смены властей, и погибла, не оказав никакого влияния на то дело, в интересах которого создавалась.
Надо отдать справедливость англичанам: они сделали все, чтобы обставить это ядро будущего "образцового корпуса" и надлежащим комфортом, и разумными развлечениями. Но даже английский порядок оказался бессильным в условиях русской действительности.
Вскоре я ознакомился с докладом командированного мною на места полковника Ц., касающимся вопроса о состоянии войсковых частей.
Обследование подтверждало, что наибольшая распущенность, и внутренняя и внешняя, была в мобилизованных частях. Она в значительной степени базировалась на недочетах снабжения. Так, на Семиреченском фронте масса людей была без сапог, между тем в Семипалатинске, в отделении Военно-промышленного комитета, было заготовлено до 12 тысяч пар сапог для чехов.
Остро стоял вопрос с продовольствием. Чувствовался большой недостаток в винтовках. Возникал национальный сепаратизм.
Наиболее дисциплинированными оказались части атаманов. Они учли общую расхлябанность, отсутствие организованной заботливости и давно уже перешагнули черту, отделяющую свое от чужого, дозволенное от запрещенного. Утратив веру в органы снабжения, они просто и решительно перешли к способу реквизиции. Почти каждый день получались телеграммы о накладываемых этой вольницей контрибуциях. Они были сыты, хорошо одеты и не скучали.
Система подчинения была чрезвычайно проста: на небе – Бог, на земле – атаман. И если отряд атамана Красильникова, развращенный пагубной обстановкой Омска, носил все признаки нравственного уродства и анархичности, то в частях другого атамана, Анненкова, представлявшегося человеком исключительной энергии и воли, было своеобразное идейное служение стране.
Суровая дисциплина отряда основывалась, с одной стороны, на характере вождя, с другой – на интернациональном, так сказать, составе его.
Там был батальон китайцев и афганцев и сербы. Это укрепляло положение атамана: в случае необходимости китайцы без особого смущения расстреливают русских, афганцы – китайцев и наоборот.
Трудность объединения всей этой вооруженной силы, разбросанной на огромном пространстве Сибири, без сети надежных агентов на местах, при самом разнообразном понимании событий, делала задачу управления чрезвычайно сложной. Агитации в любом направлении открывался обширнейший простор.
Омск. 22 октября
Пытался утром погулять, но район моей квартиры – сплошной рынок, всюду люди, а я больше всего люблю их отсутствие во время прогулки.
Опять серия посетителей. В 3 часа ждал Нокса; он опоздал из-за завтрака в сибирском министерстве иностранных дел. От нас никого не было: не приглашали будто бы из-за того, что мы никому из местных министров не забросили даже визитных карточек.
Был с Гуковским с ответным визитом у Нокса, его не было дома. Встретил очень приветливо Родзянко. В беседе уговаривал меня выписать из-за границы всех русских офицеров.
В 5 часов заседание правительства. Прибыл Вологодский с Михайловым, а затем Гинс и Серебренников – они согласны на упразднение Сибирского правительства при условии упразднения Сибирской областной думы и принятия Всероссийской властью обязательства "создать в будущем сибирский орган народного представительства, который может и не иметь названия Сибирского Учредительного собрания". Новое в их предложении – назначение Вологодского председателем совета министров уже Всероссийского правительства и предоставление ему ведения переговоров о кандидатах в министры.
Этот вопрос, видимо, будет особенно спорным. Есть предположение провести Михайлова в министры внутренних дел, что при известных личных качествах Михайлова является маложелательным, и, кроме того, сибиряки, видимо, будут протестовать против назначения Роговского управляющим ведомства охраны государственного порядка.
Сибиряки просят сохранить их войскам наименование "сибирские", а также оставить бело-зеленую кокарду и флаг. Я согласился на двойную кокарду и на ленты их цветов к русскому национальному флагу.
Кандидатура Колчака на пост военно-морского министра не встречает возражений. Завтра предложу ему этот пост.
В 7/2 обедал у англичан. Обед неважный, но радушия много.
Омск. 23 октября
Профессура военной академии продолжает борьбу с генералом Беловым. Начальник академии генерал Андогский в лагере Михайлова, там, очевидно, получает и вдохновение для борьбы. Ко мне идут жалобы сторон и обвинительные материалы.
Был Михайлов, осторожно зондировал относительно себя и Роговского.
Приезжал Нокс. Он торопит с соглашением между нами и Сибирским правительством. Предложил мне 5 пунктов как условие его помощи по организации армии.
По словам бывшего у меня вслед за Ноксом генерала Степанова, решено, главным образом, поддерживать русского генерала, которому доверяют союзники. Этому генералу будет дана и финансовая и людская помощь. Степанов дал понять, кто этот генерал. Это было первым серьезным искушением. Я отнесся к нему спокойно.
Степанов сообщил много любопытного относительно японцев; при их непосредственном участии дальневосточные атаманы создают там анархию.
Нокс осторожно спросил, какого я мнения относительно кандидатуры Савинкова в министры иностранных дел. Я ответил отрицательно. Савинков – очень крупная фигура, большой организатор, но он слишком отравлен подпольной работой и при двойном экзамене оказался не выше обстоятельств.
Нокс не сделал визита Авксентьеву, относится к нему скептически, как к типу сродному Керенскому. Избегает непосредственных сношений с Директорией в целом. Я твердо высказал ему мою точку зрения, что руководство движением в Сибири принадлежит не тому или иному генералу, а правительству – Директории. Но Нокс упрямо ведет свою линию. Он не допускает общих точек соприкосновения между генералом и социалистами.
В 8 часов заседание правительства. Прибыли Серебренников и Гинс. Составленные Авксентьевым условия соглашения проходили довольно гладко. Возражал, главным образом, Гинс, по чисто сибирским соображениям. Вслед за этим Авксентьев выдвинул свой проект о самороспуске Сибирской областной думы, вместо простого роспуска ее соответствующим указом.
Это искусственное воскрешение мертвецов, хотя бы даже и для самороспуска, вносит только новые осложнения в затянувшиеся и без того переговоры.
Во время прений мне доложили, что прибыл казачий взвод для охраны Вологодского. Командир взвода доложил, что распоряжение о наряде сделал начальник штаба квартировавшего в Омске 2-го степного корпуса Василенко по требованию министра Михайлова, ввиду будто бы ожидаемого ареста Вологодского.
Это походило на фарс. Я вернул конвой домой. Что это – трусость или провокация?
Я успокоил Вологодского и отвез его на квартиру в моем автомобиле. У дома Вологодского оказалась охрана из сербов. Здесь, видимо, уже не стеснялись иметь "своих латышей".
Вологодский конфузливо отпустил подбежавшего серба – начальника караула.
Чего они так боятся? Ведь мы все еще пока безоружны. Мексика среди снега и морозов.
Омск. 24 октября
Завтракал у Нокса. Подписал с ним небольшую военную конвенцию.
Генерал Степанов привез проект обращения к представителям союзнического командования.
В 7 часов приезжали Розанов и Колчак. Последний заметно обрабатывается в "сибирском" духе.
Оказалось, что и Савинков до сих пор еще не выехал во Владивосток и за границу и сидит в Омске.
Нокс, а вечером и Вологодский опять выдвигали кандидатуру Савинкова в министры иностранных дел. Нокса я быстро убедил в несерьезности этого назначения при всех положительных данных Савинкова.
Заседание правительства началось довольно бурно по вопросу о самороспуске думы, я был определенно против этого нового осложнения. Вологодский сначала угрожал было ультиматумом, то есть если мы думу соберем даже для самороспуска, то они разгонят ее своим указом, уже будто бы заготовленным советом министров.
Однако, ультиматум был очень резко встречен с нашей стороны, и Вологодский уступил. Для общего успокоения решили перейти к кандидатурам в совет министров Директории. Разногласия лишь около имени Михайлова и Роговского. Первого сибиряки выдвинули, как и предполагалось, на пост министра внутренних дел.
Разошлись во втором часу ночи. Устал я отчаянно.
Омск. 25 октября
Утром Колчак опять очень интересовался, кто будет министром финансов, внутренних дел и снабжения. Я долго ему доказывал, что Михайлов как министр внутренних дел – фигура, которая не внесет столь необходимого успокоения.
Был с докладом начальник штаба Сибирской армии Белов, вызванный мною по поводу наряда казаков для охраны Вологодского. Тонкая штучка этот генерал!
"Кто у вас распоряжается войсками – штаб армии или все, кому явится охота?" – спросил я его довольно резко.
Из уклончивого ответа Белова я понял, что в практике Омска были случаи вызова караулов инициативой третьих лиц в "экстренных" случаях.
Я приказал отрешить от должности сделавшего наряд начальника штаба Степного корпуса Василенко, а Белову – прекратить "практику" третьих лиц.
Белов, между прочим, сообщил, что против меня ведется провокация по поводу моего приказа-обращения к армии, где будто бы слово "солдаты" поставлено впереди слова "офицеры", и что этим самым я будто бы роняю престиж офицера в угоду солдатам. Я справился. В подлиннике все стояло наоборот, значит, кто-то оперировал подделкой.
Пустяк, но как он характерен в омских условиях. Затем будто бы пущен слух, что с моего разрешения формируются "две роты жидов".
В 4 часа приезжал Нокс с Родзянкой; озабочен размещением батальона прибывающих английских войск. Пил чай, грозил набрать банду и свергнуть нас, если мы не договоримся с сибиряками. "Я становлюсь сибиряком", – закончил он свою шутку.
Вечером – заседание правительства. Решилась судьба Уральского областного правительства (Екатеринбург). Я резко поставил вопрос об упразднении и этого правительства, с чем уральцы давно примирились. Авксентьев пружинил и давал даже больше того, что просили.
Относительно Сибирской областной думы, как будто выясняется возможность добиться и ее самороспуска.
Кандидатский список министров имеет теперь один подводный камень – Михайлова.
Омск. 26 октября
Надежда отдохнуть хоть один день без тревог и волнений не сбылась.
Утром приезжал генерал Белов с настойчивой телеграммой Иванова-Ринова о назначении Хорвата. Телеграмма весьма мрачно рисует положение на Дальнем Востоке. Хитрые японцы совершенно развращают местных атаманов. Вчера, судя по газетам, один из таких атаманов – Калмыков – заявил, что он не признает ни одного правительства.
Белов озабочен слухами о созыве думы.
Прибыл батальон англичан; торжественно встретили. Сибирское правительство не скупится на внимание. Встречали Вологодский и другие. От Директории – Виноградов и Кругликов. Я послал делегацию из двух офицеров.
Помощь эта, конечно, фиктивная. Батальон из состава гарнизонных войск останется в Омске и на фронт не пойдет.
В 7 часов я был приглашен на заседание Административного совета. Прибыли и остальные члены Временного Всероссийского правительства. Авксентьев состязался с Сибирскими министрами по вопросу об открытии Областной думы.
Я оставался на своей старой позиции – роспуска ее одним актом, одновременно с упразднением Сибирского правительства, но предлагал сибирякам подумать, отвергая предложение Авксентьева о созыве думы для самороспуска, особенно ввиду выявившейся симпатии чехов к этому "политическому трупу", как называли думу ее враги.
Через час совет министров вынес резолюцию о невозможности открытия думы, считая этот вопрос внутренним вопросом Сибирского правительства.
Это "бунтарское" постановление, конечно, не изменило решения большинства Директории о созыве думы, да и совет министров, опасаясь обострения конфликта, 4-м пунктом своей резолюции, касающимся вопроса о передаче нам своего делового аппарата, оставлял мостик для дальнейших переговоров.
Авксентьев сильно взволновался, его настроение разделял и Зензинов и отчасти Виноградов.
Первые двое заявили Директории о возможности выхода их из ее состава.
Приехал домой поздно, удрученный. Начинаю чувствовать незнакомую ранее физическую усталость.
В городе убийство. Без вести пропал Б.Н. Моисеенко. Тяжело ранены, кажется, адъютант Белова – поручик Костендий и господин Сафро.
В помещении, где происходят заседания Директории, был какой-то офицер, посланный будто бы Розановым собрать адреса членов Учредительного собрания.
Произведенным дознанием выяснилось, что офицер этот член какой-то военной организации, руководимой капитаном Головиным, имеющей связь со штабом Сибирской армии. Розанов заявил, что это провокация.
Омск. 27 октября
На обычный утренний доклад Розанов прибыл с Колчаком. Говорили о создавшемся положении. Оба они определенно настроены, по-видимому не без участия "священного союза", в пользу постепенного сокращения Директории до одного лица. Указывали на значительное влияние "священного союза". Однако мне быстро удалось вернуть их к действительности и доказать, что уход левого крыла Директории теперь будет весьма болезненным и вызовет осложнение с чехами, что, в связи с ростом большевизма и в стране и на фронте, может погубить дело возрождения России.
В 1 час заседание правительства. Авксентьев заготовил было свое решение относительно думы. Я высказался против.
Виноградова все время вызывали – уполномоченный чеховойск Рихтер и члены упомянутого выше "священного союза".
Тяжелое настроение усилилось заявлением Вологодского, что вопрос о кандидатуре Михайлова на пост министра внутренних дел под давлением местной "общественности" считается безусловным.
Авксентьев заявил о выходе из правительства, после горячей речи его поддержал в этом решении Зензинов. О невозможности оставаться в правительстве высказался и Виноградов.
Смущенный Вологодский заявил, что ему остается, видимо, одно – отказаться от миссии составления совета министров.
Авксентьев, со свойственной ему экспансивностью, решил идти в солдаты, в армию, которая не занимается политикой.
Таким образом – распад Временного Всероссийского правительства, и распад бесславный.
Авксентьев просил полномочий заготовить обращение к народу.
Я молчал.
По окончании заседания Виноградов заявил мне, что, в случае выхода всех четырех членов из Директории, он советует мне сохранить власть в связи с сохранением Верховного главнокомандования.
Омск. 28 октября
И сегодняшний день не дал никаких результатов. Опять раскол на кандидатуре Михайлова. Авксентьев совершенно изнервничался. Сильно сдал и Вологодский. Михайлов согласен отстраниться, если чехи дадут подписку, что они были давлением на его волю и волю Административного совета. Авксентьев почувствовал, что это ведет к закреплению в общественном сознании убеждения, что ради него и Зензинова чехи вмешиваются в наши внутренние дела.
Настроение отвратительное, вся работа стоит. Сибирское правительство за это время успело провести постановление о верховном уполномоченном на Дальнем Востоке, то есть опять вырвало крупный козырь у Директории.
В общественных и военных кругах все больше и больше крепнет мысль о диктатуре. Я имею намеки с разных сторон. Теперь эта идея, вероятно, будет связана с Колчаком.
Омск. 29 октября
Текущие дела и прием в правительстве. Настроение служащих подавленное.
Заходили французский и американский консулы – зондировали почву.
"Мы хотим видеть гражданина Авксентьева…"
"А, значит, меня не хотите видеть", – ответил я шуткой на их заявления.