Сын Игоря Святослав продолжил политику подчинения восточнославянских племен единому центру, начатую Олегом и продолженную Игорем. На определенном этапе это потребовало возобновления старой войны с хазарами. По наиболее известной версии, в 964 году Святослав предпринял поход на Оку и Волгу, в земли вятичей, плативших тогда дань хазарам. Победив их, князь сделал вятичей своими данниками. Удачно начатый поход был продолжен. Весной 965 года Святослав вышел на Волгу и двинул свою рать против старинных врагов Русской земли: волжских болгар, буртасов и самих хазар. На помощь киевскому князю пришли враждовавшие с этими народами печенеги и торки. В окрестностях Атиля, столицы каганата, произошла решающая битва, в которой киевские полки разбили и обратили в бегство главное хазарское войско, составленное из отборных воинов-наемников. Город был захвачен и разрушен. Та же участь постигла другие крепости хазар – Саркел (на Дону), Семендер (на Северном Кавказе). Затем уже Святослав двинул свои дружины против данников каганата – северокавказских племен ясов и касогов, предков осетин и черкесов. Сломив их сопротивление, он вышел к берегам Керченского пролива и овладел богатым хазарским торговым поселением Таматархой, где был оставлен русский гарнизон. Около 3 лет продолжался этот беспримерный поход. Войску Святослава пришлось преодолеть более 3 тыс. километров по суше и 1,5 тыс. километров по воде.
Однако ряд исследователей полагает, что Святослав совершил два похода на Хазарию. В 965 году, подчинив Киеву вятичей, живших на Дону, князь взял крепость Саркел, получившую русское название Белая Вежа. Затем он вернул под власть Киева Тмутаракань (Таматарху). Второй поход был совершен в 968–969 годах, после подчинения Болгарии. Именно тогда и взят был Атиль. Хазары бежали от русов на один из островков "нефтеносной области" (Баку), но вскоре вернулись в Атиль и Хазаран с помощью мусульманского шаха Ширвана. Эта версия выглядит предпочтительней, так как подтверждается анализом сочинения "Книга путей и государств", написанного арабским путешественником Ибн-Хаукалем.
Несмотря на походы Святослава, окончательно уничтожить Хазарский каганат удалось лишь его сыну Владимиру. Против князя выступили поддержанные хазарами радимичи, возможно, и вятичи, но в 984 году киевский воевода Волчий Хвост наголову разгромил ополчение радимичей в сражении на реке Пищане. Хазарская угроза вновь стала актуальной, и в 985 году Владимир незабытым еще путем отца (через земли вятичей) обрушился на волжских болгар, а затем и на Хазарский каганат, разгромив это государство и превратив уцелевших хазар в своих данников.
Следствием русских побед над Хазарией стало изменение восточных и южных границ Руси. Впервые территория вятичей вошла в состав Киевского государства. Однако окончательное подчинение этого края произошло позднее. До конца XI века вятичи сохраняли свою политическую независимость. Даже правнуку Владимира Святославича, Владимиру Всеволодичу Мономаху, в начале XII века "две зимы" пришлось воевать с одним из вятичских князей Ходотой и его сыном. Только произошедшее при этом князе окончательное подчинение междуречья Оки и Волги и завершило процесс собирания всех восточнославянских земель вокруг единого центра. Так сформировалось территориальное ядро Древнерусского государства.
Как уже отмечалось, во время походов 964–967 годов Святослав, помимо земель вятичей, присоединил к своему государству и отвоеванную у хазар Таматарху – город на Таманском полуострове, более известный под русским названием Тмутаракань. С 988 года здесь наместничал Мстислав Владимирович Храбрый, позднее ставший первым тмутараканским князем.
Видимо, сконцентрированные в Тмутаракани ратные силы участвовали в походах 1030 и 1032 года на Ширван и Дербент, а не только в совместном с византийцами подавлении мятежа Георгия Цула, русско-касожской войне и междоусобном конфликте Мстислава Храброго с Ярославом Мудрым, разразившемся в 1024 году. Об этих военных предприятиях Мстислава Храброго следует рассказать подробнее.
Воспользовавшись внутренними бедами Руси и Византии, в 1014 году в Херсонесе Таврическом хазарин Георгий Цула, стремившийся воссоздать в Крыму погибшую под русскими мечами Хазарию, поднял мятеж. Встревоженный его планами басилевс Василий II воевал тогда с болгарами и, лишь окончив эту войну, направил в Крым свои войска. Выступившей в поход византийской армией командовал экзарх Монг, сын дуки Андроника Лида.
Восстание бушевало в пограничной с русскими рубежами стране, и подавить мятеж ромеи могли лишь при согласии и содействии тьмутараканского князя. Перед высадкой византийской армии Цула покинул Херсонес и укрепился в Боспоре Киммерийском (так после гуннского нашествия стал именоваться Пантикапей, нынешняя Керчь). Этот город находился в непосредственной близости от Тьмутаракани, на другой стороне Керченского пролива. Появление здесь войск мятежников, вынашивавших планы опасные и для русских интересов, не могло не встревожить Мстислава. Он понимал, что вслед за отрядами Георгия Цулы на Боспор двинется и армия императора Василия. Действительно, в конце января – начале февраля 1016 года вблизи берегов Восточного Крыма появился греческий флот. Послы басилевса прибыли в Тьмутаракань и предложили Мстиславу Владимировичу помочь им подавить хазарский мятеж.
Мстислав не только одобрил планы экзарха Монга, но и направил на помощь ему дружину под командованием своего лучшего воеводы Сфенга. В первом же большом сражении византийские и тьмутараканские войска разгромили войска Цулы, пленив вождя восстания. С дымом сожженных хазарских селений развеялись и мечты о возрождении каганата – историю не удалось повернуть вспять.
После усмирения мятежа император уступил своему союзнику часть Восточного Крыма – именно тогда в состав Тмутараканского княжества вошел город Боспор, переименованный русскими людьми в Корчев (Керчь).
В 1022 году, во время русско-косожской войны, в окрестностях Тмутаракани произошло сражение между русской дружиной князя Мстислава и косожским войском во главе с князем Редедей. Перед битвой Редедя предложил Мстиславу выйти на поединок. Русский князь согласился. Витязи боролись долго и яростно. Согласно легенде, Редедя начал постепенно одолевать Мстислава. Тогда, чувствуя, что слабеет, русский князь призвал на помощь Пресвятую Богородицу. "Если я его одолею, – сказал он, – то построю церковь в твое имя". Сказав это, Мстислав почувствовал прилив сил, и, подняв, ударил Редедю об землю, после чего ударом ножа добил еще живого противника. Воодушевившись подвигом князя, русские разгромили косогов, совершили поход в их владения и обложили покоренную землю данью. Вернувшись, Мстислав исполнил свой обет и построил в Тмутаракани церковь Богородицы. После смерти этого князя Тмутараканское княжество, в числе других его владений, отошло к брату покойного – Ярославу Мудрому.
Отказавшись в прежние годы от борьбы за власть с жесткосердыми братьями, Мстислав, тем не менее, внимательно следил за событиями на Руси, где после победы над Святополком всем властно распоряжался Ярослав. Вскоре отношения между ними до предела обострились – невзирая на обращения Мстислава, просившего у Ярослава "части в прибавок из уделов братних", тот так и не дал ему княжения в больших русских городах, обещая лишь далекий Муром, удел малопривлекательный в глазах тьмутараканского князя. Тогда в 1024 году, воспользовавшись отсутствием Ярослава в Киеве (тот с дружиной ушел в Суздальскую землю усмирять восстание волхвов-язычников), Мстислав Владимирович с дружиной своей пришел к Чернигову, жители которого признали его своим князем. Так, вопреки воле брата, он стал править в самом большом русском городе на левобережье Днепра.
Узнав о произошедшем, Ярослав срочно вернулся в Новгород, но новгородцы, потрясенные недавней расправой князя над своим посадником Константином Добрыничем, не торопились встать под его стяг. Тогда Ярослав призвал под свои знамена варягов. К нему охотно примкнули многие находники, предводителем их стал Якун Слепой. В конце осени 1024 года рать покинула Новгород и двинулась против Мстислава. Черниговский князь выступил навстречу брату с войском, в которое вошли не только его дружина, но и ополчение Северской земли. В начале осени обе рати встретились у небольшой крепости Листвен (ныне деревня Малый Листвен Черниговской области на Украине), стоявшей на берегу реки Белоус, на полпути между Лиственом и Черниговом. Здесь под всполохи зарницы и гром налетевшей грозовой бури произошла ожесточенная ночная битва, черниговский князь наголову разбил полки брата. В решающий момент, когда под ударами варягов дрогнули стоявшие в "челе" (центре) северские ополченцы, Мстислав во главе дружинных полков ударил по противнику, и эта атака переломила ход битвы. Впервые Южная Русь пересилила варяжское войско, обратившееся в бегство. О его поспешном характере свидетельствует примечательный факт: предводитель варягов Якун потерял тогда свою знаменитую золотую "луду" – маску.
Одержавший победу Мстислав не преследовал брата, бежавшего в Новгород, а направил к нему послов с предложением мира: "Садись в своем Киеве, ты – старший брат, а мне пусть будет эта сторона". Тем самым Мстислав признавал старшинство Ярослава, но отстаивал свои права на Чернигов и Тмутаракань. Весной 1026 года Ярослав вернулся в Киев и в небольшом городке Городце на левобережье Днепра встретился с Мстиславом. Братья полностью примирились, заключили мир "и начали жить мирно и в братской любви, и престали усобица и мятеж, и была тишина великая на земле". По условиям Городецкого соглашения Русская земля была разделена: Мстиславу Владимировичу досталась восточная часть, Ярославу Владимировичу – западная; границей двух княжеств служил Днепр. В дальнейшем братья помирились между собой и вместе ходили походами против врагов родной земли.
Покинув Тьмутаракань, Мстислав Владимирович не забыл об этом важнейшем для Руси городе, ставшем ее воротами на Кавказ и восточные страны. Здесь остался на княжении его сын Евстафий Мстиславич.
Глава 2. Русско-византийские войны
Византия последний осколок Римской (Ромейской) империи, величайшей державы древнего мира – унаследовала ее традиции, славу, роскошь. Также по наследству от государства-исполина досталась Восточной части империи и ненависть соседних "варварских" племен и народов, в прошлые века с величайшим трудом сдержавших натиск римских легионов и отстоявших свое право на свободную жизнь.
В IX–XI веках среди многочисленных армий, штурмовавших границы Империи ромеев, а зачастую и прорывавшихся к ее сердцу – городу Святого Константина (Константинополю), были и русские рати.
Первым из византийских городов подверглась русскому нападению крымская Сугдея (знаменитый летописный город Сурож, позднее разгромленный монголами и затем восстановленный итальянскими колонистами). В "Житии Стефана Сурожского" рассказывается, что в конце VIII или в самом начале IX века на Сугдею напало войско новгородского князя Бравлина. Русы десять дней осаждали город, а затем штурмом овладели им, "изломав железные врата" Сугдеи. Первый успех стал сигналом для других князей. Отважные северные дружины ходили походами на византийские города Эгину, Амастриду. 18 июня 860 года 200 русских кораблей впервые подошли к Константинополю. В то время император Михаил III вел тяжелую и упорную войну с арабами в Малой Азии. Но, узнав о нападении на свою столицу, он спешно вернулся в Константинополь и вынужден был начать переговоры с предводителями осаждавшего город войска. Русские князья взяли богатые дары и отступили от стен Царьграда, как с той поры стали именовать русичи столицу Византии, расположенную на Босфоре. Однако уже в 866 году большой поход на Византию совершил Аскольд, первый киевский князь, о котором упоминает древнейший русский летописный свод. На 200 ладьях его войско подошло к Константинополю и разорило окрестности города, сильно напугав население и власти империи. Византийский базилевс Василий I после этого именовал Аскольда не иначе как "прегордый каган северных скифов". Русскому ладейному флоту удалось прорваться в залив Золотой Рог (Суд). Встревоженные греки прибегли к заступничеству Богородицы. Ризы Пречистой Девы, взятые в ее храме во Влахерне, были погружены в воды Черного моря, после чего началась "буря с ветром, и вновь поднявшиеся огромные волны смели корабли безбожных русов, отбросили их к побережью, и избили их, так что мало их избежало такой беды и вернулось восвояси". Аскольд и многие его воины, потрясенные случившимся чудом, приняли святое крещение и, сняв осаду, вернулись в Киев.
Свергнувший и убивший Аскольда и Дира князь Олег также задумал и совершил поход на Царьград. В путь огромное войско киевского князя выступило, по летописи, в 907 году, в действительности – в 911 году. Вместо себя править Русью Олег оставил племянника – князя Игоря. К далекому Царьграду русские рати двигались и по суше и по морю, на конях и на кораблях, число которых, если верить летописцу, доходило до 2 тысяч.
Осадив Константинополь, Олег встал лагерем под стенами города. Устрашившись огромного русского воинства, византийский император Лев VI Философ и его брат Александр II поспешили заключить с его предводителем мир, откупившись от врага богатыми дарами – по 12 гривен на каждую уключину каждого русского корабля, данью для городов Киев, Чернигов, Переяславль, Полоцк, Ростов и Любеч. Согласно известной легенде, в знак победы над греками Олег укрепил на вратах Царьграда свой щит с изображением всадника. Заключая мир, он, будучи язычником, поклялся грекам оружием и богами Перуном и Волосом. Летописец упоминает имена некоторых из воевод Олега – Карла, Фарлофа, Вельмуда, Рулава и Стемида. Очевидно, что командный состав русского войска был многоплеменным.
В 941 году поднять меч на Византию решил преемник Олега, князь Игорь. По сообщению В. Н. Татищева, поход был предпринят им потому, что греки перестали выплачивать Руси дань, обещанную Олегу. Власти империи были встревожены заключенными Игорем союзами с печенегами и венграми, а также проникновением русских переселенцев на Таманский полуостров.
Собранный русским князем флот из 10 тысяч ладей достиг Босфора. Правивший Византийской империей узурпатор Роман I Лакапин был в то время с армией на Востоке, отражая очередное арабское вторжение, и не мог помочь своей столице. Но оповещенные болгарами о русском вторжении византийцы не убоялись многочисленности врагов и выступили навстречу неприятелю. Руководивший обороной Константинополя протовестиарий Феофан приказал починить остававшиеся в гаванях торговые суда и установить на них сифоны для метания "греческого" ("живого") огня. С помощью этой зажигательной смеси, не тушившейся водой, Феофан, лично возглавивший византийский флот, в сражении у входа в Боспорскую гавань 8 июля 941 года смог уничтожить часть русских кораблей. Понесший большие потери Игорь был вынужден вернуться назад. Однако часть русского войска под командованием некого Хельгу, отступив к побережью Малой Азии, на протяжении 4 месяцев продолжала сражаться с преследовавшей ее армией греческого полководца Варды Фоки. Оттуда, по-видимому, русы отступили в Самкерц (древняя Фанагория) или в Тмутаракань (античная Гермонасса), в те годы перешедшую под власть хазар, а возможно – в Аланию. Именно это русское войско совершило описанный в предыдущей главе рейд на Бердаа, устрашивший все прикаспийские мусульманские страны.
Следующий поход на Византию киевский князь тщательно готовил на протяжении почти 4 лет. Он собрал еще более многочисленную рать, призвал из Заморья варяжские дружины и нанял печенежское конное войско, предусмотрительно взяв у них заложников, согласовал свои действия с венграми, также начавшими войну с Византией. В 944 году Игорь вновь двинул свои полки на юг, на этот раз не только "в ладьях", но и "на конях". Предположительно под его стягом собралось до 80 тысяч воинов. Узнав готовящемся походе, жители Херсонеса поспешили сообщить в Константинополь о надвигающемся нашествии "северных скифов". Их послание гласило: "Идут русы, не счесть кораблей их, покрыли все море корабли". О приближающемся к границам империи конном русско-печенежском войске ромеям сообщили болгары. Следует учитывать, что тогда же венгры, союзники Руси, совершили рейд по византийской территории и подошли к стенам Константинополя. В этой ситуации Роман I Лакапин решил не искушать судьбу и поспешил направить навстречу Игорю посольство с просьбой о мире и обещанием богатых даров. Греческие послы нашли русское войско уже на Дунае. Здесь и прошли переговоры. По обычаю Игорь обратился за советом к дружине и услышал в ответ: "Чего нам еще нужно, – не бившись взять золото и серебро и паволоки? Разве знает кто, кому одолеть: нам или им? Или с морем кто в союзе? Не по земле ведь ходим, но по глубине морской: всем общая смерть". Князь последовал совету и, взяв с греков богатые дары на всех своих воинов, согласился прекратить поход и возвратился в Киев.
Настоящую войну с Византией вел грозный победитель хазар Святослав Игоревич. В 968 году он отправился в поход против болгар на далекий голубой Дунай. Туда настойчиво звал его Калокир, посол византийского императора Никифора Фоки, надеявшегося столкнуть в истребительной войне два опасных для его империи народа. За помощь Византии Калокир передал Святославу 15 кентинариев (455 килограмм) золота, однако было бы неправильно считать поход русичей против болгар рейдом наемных дружин. Прийти на выручку союзной державе киевский князь был обязан по договору, заключенному с Византией в 944 году князем Игорем. Золото было лишь даром, сопровождавшим просьбу о военной помощи.
Всего 10 тысяч воинов взял с собой в поход русский князь, но не числом воевали и воюют великие полководцы. Спустившись по Днепру в Черное море, Святослав стремительно атаковал высланное против него тридцатитысячное болгарское войско. Разгромив его и загнав остатки болгар в крепость Доростол, князь взял Малую Преславу (Сам Святослав назвал этот город, ставший его новой столицей, Переяславцем), заставив объединиться против него и врагов, и вчерашних друзей. Болгарский царь Петр, лихорадочно собиравший войска в своей столице – Великой Преславе, вступил в тайный союз с Никифором Фокой. Император подкупил печнежских князей, в 971 году напавших на Киев. Тогда далеко на Дунай полетел призыв киевлян, с трудом отбившихся от нападения врагов: "Ты, князь, чужую землю ищешь и бережешь ее, а свою покинул, чуть было не забрали нас печенеги, и мать твою, и детей твоих. Если не придешь и не защитишь нас и снова нас возьмут, то неужели тебе не жаль ни матери старой своей, ни детей твоих".