Разграничение истинных и ложных потребностей Маркс делает на основе анализа особого понятия "человеческой природы". Дело в том, что субъективно каждый человек свои ложные потребности ощущает как совершенно неотложные и с субъективной точки зрения не существует критерия отличия между истинными и ложными потребностями [57] . Более того, нередко человек сознает лишь только свои ложные потребности и не сознает истинных. И данная проблема входит в круг задач психоаналитика: разбудить пациента и заставить его самого понять, в чем заключаются его истинные потребности, и в чем – иллюзорные.
Улучшение всегда происходит через некое преодоление. Можно говорить, очевидно, о "внешней" и внутренней бонумизации (от лат. "bonum" – добро). Этот термин обозначает движение от аксиологически отрицательного к аксиологически положительному полюсу; проще говоря, от "дурного" к "хорошему". Пример внешней бонумизации – реализация социального идеала, внутренней – психотерапия и самовнушение.
Следует принципиально заметить: современный человек, работая с подсознанием, в принципе не способен совершить чудо, поскольку в условиях "культурного сотрудничества" с Западом обыденный уровень общественного сознания практически беспрерывно подвергается психологическому натиску и манипуляциям со стороны средств массовой информации.
Психологическая манипуляция представляет собой способ доминирования посредством воздействия на людей через программирование их поведения. Данное воздействие направлено на глубинные психические структуры человека, осуществляется скрытно и ставит своей задачей изменение мыслей, побуждений и целей людей в русле заданного градиента. С помощью психополитики можно сделать из коммуниста капиталиста, а из приверженца мусульманства – христианина. Американский журналист Э. Хантер придумал выражение brainwashing – "промывание мозгов", понимая под этим процессы "переобучения" и контроля над разумом.
Вместо того, чтобы в муках творчества искать способы реализации социального идеала, легче воздействовать на мозги и сознание людей посредством внушения. С помощью технологий массовой психотерапии электорату внушается: "Вы – счастливы. Все – хорошо. Наш мир – самый лучший из всех возможных миров". Размытость сознания и бессвязность мышления массового человека, фрагментарность его модели мира позволяют навязать ему нужную систему мифов, по которым человек будет выстраивать свою жизнь и оценивать ее.
Массовая "индустрия удовольствий" дает ощущение суррогатной удовлетворенность людям, у которых есть все основания для неудовлетворенности и политического протеста. Гражданам, испытывающим горечь национального и социального унижения, нищету и бесправие, предлагают "управлять мечтой" и "оттягиваться" на уровне легко манипулируемых инстинктов.
В отличие от религии, обещающей рай после окончания земного пути, современные СМИ и реклама гарантируют Эдем прямо сейчас и за углом в результате покупки нового частного дома, автомобиля или сникерсов. Потребительские товары стали новым опиумом для народа (именно для народа, так как реклама, в отличие от религии, усиленно внушается и насаждается). Общество потребления производит не только товары для людей, но и людей для этих товаров.
Производители рекламы и политики оказывают на обывателя невероятное давление, чтобы сделать из него идеального раба. Современная реклама как "производство желаний" породила феномен, называемый словом "консюмеризм" – конформистское групповое мышление. Критика консюмеризма похожа на критику капитализма за то, что он чрезмерно удовлетворяет нужды трудящихся. Современные рабочие настолько пресыщены, что не думают о ликвидации системы. Но почти естественно возникает нериторический вопрос: а зачем им вообще это делать?
Социально-психологический портрет человека-потребителя нарисовал социальный философ Э. Фромм в своей последней книге "Иметь или быть". Последователь З. Фрейда разделил людей на две группы: на тех, кто хочет "быть" и всесторонне развиваться, и на тех, кто стремится к безудержному обогащению, к накопительству материальных ценностей. Последний тип человека был назван "человеком-потребителем" (Homo-consumers). "Потребительство, – отмечает немецко-американский философ – характеризуется установкой, суть которой заключается в стремлении поглотить весь мир. Потребитель – это требующий соски вечный младенец" [58] .
Неспособность капитализма удовлетворять истинные потребности людей, возможно, не является проблемой ввиду отсутствия у людей этих самых глубинных потребностей. Система стремится нейтрализовать возможность социального протеста, заваливая всесторонне потребляющих индивидов избыточным количеством псевдоценностей в форме красивого эрзаца и суррогата. Социальные институты заставляют унифицированных индивидуумов принимать участие в нескончаемом шествии живых мертвецов.
Контркультура и леворадикальная оппозиция в современной экономической системе в конечном итоге способствуют созданию того самого потребительского общества, которое критикуют радикалы: бунт и протест против массовой культуры на самом деле создают новые рынки для потребителей. Эти рынки осваивает, развивает и обслуживает современный бизнес, успешно интегрируя бунтарей-революционеров в общество потребления [59] .
Интеллектуально и психологически поработив индивидуумов и лишив их воображения, идеалов и возможности преобразовывать социальную реальность, консюмеризм привел к развитию симулякра (от лат. "simulacrum" – видимость, подобие) счастья. Практически вся (анти)культура начала выглядеть как идеологическая система. Даже любовь как самая могучая движущая сила души низведена до пустой образности и проблем безопасного секса.
В современной жизни нравственность не хранится в окружающих традициях, обычаях, в воспитании, образовании и становлении человека, в образе жизни современных людей. Ввиду того, что эгоистические ценности и материальная устремленность современного человека к "успеху" и богатству стали ведущими, многие индивидуумы часто даже и не подозревают о существовании в себе образа внутренней нравственной красоты.
Доктрины и развитые теории манипуляции сознанием сложились относительно недавно, в XX веке, но главные камни в их основание были заложены еще в период подготовки буржуазных революций в Европе. Весь фокус был в том, чтобы сделать эти революции чужими руками ("пролетариат борется, буржуазия крадется к власти"). Надо было буквально натравить простого человека на "старый порядок", соблазнить его миражом той благодати, которая возникнет, как только у короля отрубят голову [60] .
"Крестным отцом" психополитики стал физиолог И.П. Павлов. Учение о высшей нервной деятельности и особенно теория условных рефлексов послужили важной основой для формирования доктрины манипуляции сознанием. В 1903 году русский психофизиолог В.М. Бехтерев издал книгу "Внушение и его роль в общественной жизни", в которой подчеркивал: если убеждение предполагает активное участие субъекта, то внушение, напротив, "обходит" разум субъекта.
При выработке собственно доктрины программирования поведением человека на первое место к середине XX века вышел психоанализ 3. Фрейда. Принимая во внимание фрейдовский психоаналитический анализ конституции человеческого разума, достаточно легко придти к такому выводу: культура в целом есть репрессивная система, а цивилизация основана на подавлении воли к совместному действию. И если основной причиной несчастья людей является само общество, то один из возможных способов обретения "свободы" заключается в девальвации культуры и истинных потребностей. Считается, что утверждению психоанализа как основы доктрины манипуляции сознанием способствовали успехи ее применения в области рекламы.
Манипуляция сознанием, родившись как тип власти вместе с капитализмом и идеологией, в принципе стала возможной благодаря тому, что протестантизм снял защитный пояс символов, придававший прочность сознанию христианской Европы Средневековья. Тем самым был разрушен священный образ Бога и дана этическая основа недуховного богатства. Деньги, а не любовь стали двигать Солнцем и светилами.
6. Бог, богатство, деньги и капитал
Резюме многочисленных рецептов "быстрого счастья" можно свести к сакраментальному утверждению: "Существуют законы богатства. И они не менее реальны, чем законы земного притяжения и другие естественнонаучные законы. И здесь – как на суде: незнание закона не освобождает от ответственности. Непонимание законов богатства не является оправданием бедности. Денег в мире много. Их куда больше, чем вы думаете. Весь вопрос в том, как сделать, чтобы они были именно у вас".
Самоучители самообогащения содержат определенное позитивное зерно: они настраивают человека на отказ от негативного программирования своего сознания в пользу конструктивного решения материальных проблем. Но они фактически перепрограммируют его на противоположную крайность, заменяя порочную установку "Мне никогда не стать богатым" на столь же антинравственную формулу "Я стану богатым любой ценой".
В наиболее "продвинутых" пособиях по "философии успеха" и богатства утверждается, что Богатство – отметина Бога и является неотъемлемой частью человека. Можно ли допустить, что Бог беден? Вероятно, нет. А все мы БОГИ по своей сути. Вопрос только в том, что мешает нам проявить себя Богом, раскрыть свое богатство в жизни. Надо "переписать" мысли в голове и "заставить работать Бога, который внутри нас".
Быть бедным грех. Бедный человек является тяжкой обузой для всего общества, используя плоды деятельности трудолюбивых и, как следствие, зажиточных индивидуумов. К тому же "богатые нравственнее бедных хотя бы потому, что могут позволить себе больше". Кроме того, богатые "свободнее в поступках". Так почему же Ты еще пока не Бог?
Бог, согласно общепринятому определению, является квинтэссенцией идеального и совокупностью всех реальностей. Это сакральная персонификация Абсолюта, верховная личность, наделяемая высшим разумом, сверхъестественным могуществом и тождеством сущности и существования.
Уже Ветхий завет ясно и неопровержимо доказывает, что деньги является главным врагом Бога. Принятие золота и серебра в качестве денег сразу же отодвигает Бога в "андеграунд". Вся ветхозаветная история предстает как беспощадная, суровая и жестокая война верующих в единого Бога и поклонников золотого тельца, которого люди превращают в идола, превышающего достоинство самого Бога. Изгоняя торгующих из храма, Христос указывал на менял, которые под предлогом "нечистоты" языческих римских монет предлагали обменять их на "священные шекели" по грабительскому курсу.
Христианство представляет собой эзотерическое знание, в котором тесно переплелись эллинистические и еврейские корни. Оно не случайно в I веке н. э. пришло на смену идеологии атомизированного общества Древнего Рима и показало путь выхода из того искаженного состояния общественного сознания, которое существовало в самом мощном государстве Древнего мира.
Поэт и мыслитель Вяч. Иванов, любивший и изучавший различные культуры и восхищавшийся ими, хотел видеть христианство, дышащее двумя легкими. Его слова остались как программа и как надежда для христиан Запада и Востока. Латиняне совершают крестное знамение слева направо, византийцы – справа налево, но важно прежде всего то, что крестное знамение остается символом Спасителя, Иисуса Христа, который, как Солнце, освещает вершины гор, изливая свой свет на Восток и на Запад, дабы весь небосклон был освящен [61] .
Христианство внешне мягкое, доброе и преисполненное непротивления злу насилием – внутренне было абсолютно жестким, нетерпимым и несгибаемым учением. Христианство дало такой род героев, как мученики. Это люди, которые не убивали, но, напротив, позволяли безропотно жестоким образом убивать себя – и показывали, терпя страдания, что их истинная вера им всего дороже и все равно победит. Христианские мученики – герои духа, которые в чем-то выше античных и языческих героев. Последние погибали, совершая невероятные подвиги, а христиане терпели любые невероятные страдания, доказывая тем свою истину [62] .
Совместное исполнение религиозных ритуалов часто не имеет рационального смысла. Люди, строго говоря, даже по разному понимают, что они делают (не говоря о "значении" религии). Но сознание человека осмысливает и приписывает определенный смысл этим иррациональным действиям. Поэтому участие в совместных ритуалах с необходимостью побуждает людей чувствовать, что они солидарны и "правильно понимают" друг друга.
Для русских молитва определяется как "дыхание" Духа, "духовная" деятельность. И поскольку Дух является, можно сказать, душой Церкви, то всякая молитва церковна, ибо она творится в Церкви и усиливает единение верующих.
Гегель называет христианство абсолютной и бесконечной религией, которая уже не может быть превзойдена. В христианстве произошло, наконец, примирение бога и человека, религия достигла самосознания. "Конечное сознание знает бог лишь постольку, поскольку бог знает в нем себя; таким образом, бог есть дух, и именно дух своей общины, то есть тех, кто его почитает. Это – совершенная религия, понятие, ставшее для себя объективным. Здесь открылось, что такое бог; он больше не является чем-то потусторонним, неизвестным, ибо он возвестил людям, что он есть, и не просто во внешней истории, а в сознании. Итак, здесь мы имеем религию явления бога, поскольку бог знает себя в конечном духе. Бог совершенно открыт" [63] .
Но Бог, создавая мир, не создал денег. Деньги придумал человек.
На протяжении столетий не было вопроса, который привлекал бы к себе столь "живой" интерес и вызывал острые разногласия, как вопрос о том, что такое деньги. К сожалению, в современной популярной и "околонаучной" литературе ничего внятного и членораздельного не говорится не только об общественном идеале, социальной революции и национальной русской идее, но и о деньгах и глобальном капитале.
История возникновения денег и их эволюция синкретически связаны с товарным производством и обращением. Особое место среди товарных денег занимали, прежде всего, такие "продовольственные" деньги, как зерно и скот. В поэзии Гомера содержится упоминание о быках как мере стоимости в Древней Трое. Название "скот" достаточно долго после перехода к металлическим деньгам носили деньги и в Древней Руси. Со скотом связано происхождение слова "капитал", первоначально означавшее в старогерманском языке богатство.
Согласно устоявшейся мифологии, уже в античности на натуральные хозяйства накладывался связывающий города рынок с развитыми отношениями обмена, наемного труда и денежными связями. Практически рядом с крестьянским базисом существовали "капиталистические" наслоения. Ясно видел это движение к капитализму и решительно его отклонял Аристотель – ученик создателя теории идеального государства Платона.
В исследованиях отца аналитической мысли в западной философии Аристотеля дан не только социально-экономический анализ денег, но и содержатся размышления об их метафизической сущности. В экономическом плане деньги, по Аристотелю, возникают из необходимости обращения товаров, выступая в качестве всеобщего средства обмена.
После своего появления деньги быстро становятся самоцелью обмена, порождая бесконечную, неудовлетворенную страсть к накоплению не товаров, а именно денег. Эту страсть и занятие Аристотель называет хрематистикой (от "chremata"-деньги) и считает, что новая хозяйственная форма далека от собственно "экономики" (от греч. "ойкономия" – домоуправление) и нацелена на "получение прибыли". Она делает людей ненасытными и оправдывает стремление иметь все больше и больше.
Какова же объективная основа субъективных устремлений людей к бесконечному накоплению денег? Кто или что поддерживает эту страсть вопреки ее практической целесообразности? Ведь людям в конечном итоге нужны радости жизни за деньги, а не деньги сами по себе. В "Политике" Аристотель дает следующий ответ: "В основе этого направления лежит стремление к жизни вообще, но не к благой жизни; и так как эта жажда беспредельна, то и стремление к тем средствам, которые служат утолению этой жажды, также безгранично" [64] .
Ростовщичество как безмерное самодостаточное накопление денег ради денег следует считать противоестественным делом, которое должно всячески пресекаться. Насилие против ростовщичества в целом справедливо; оно в данном аспекте облагораживается и теряет свой негатив, так что в данном контексте насилию присущ до известной степени элемент добродетели.
Какую бы форму деньги не принимали, их присутствие в конечном итоге необходимо в любой экономической системе. Без денег не было бы всеобщего эквивалента, необходимого для сравнения относительных затрат. Деньги становятся самым важным из всех обмениваемых на рынке товаров, поскольку их по определению легче всего обменять. С деньгами в культуру проникает интеллект: с их помощью человек научился сводить качество к количеству.
Очевидно, что только с возникновением нетоварного первичного носителя могут полностью проявить себя потенции, заложенные в родовой категории денег. Наиболее развитой является такая стоимостная субстанция денег, первичный носитель которой не является товаром и формируется в сугубо денежной сфере. Этим объективным требованиям отвечают кредитные и бумажные деньги [65] .
Широкое распространение бумажных денег начинается с конца XVII века. А. Смит утверждал, что бумажные деньги должны рассматриваться в качестве более дешевого орудия обращения. Но легкость выпуска бумажных денег стала одной из причин того, что поначалу к новым платежным средствам относились с определенной долей скепсиса и осторожности. Поэтому процесс перехода от металла к бумаге занял около двух тысячелетий и был трудоемким.
Гегель отмечал, что "Деньги – форма единства и возможности всех вещей, связанных с потребностями" [66] .
Покрывало Мамоны [67] с денег снял К.Маркс. Его рассуждения о деньгах и их извращающей силе в мире отчуждения иллюстрируют понимание сущности человека: "Деньги низводят всех богов человека с высоты и обращают их в товар… Деньги – это отчужденная от человека сущность его труда и его бытия; и эта чуждая сущность повелевает человеком, и человек поклоняется ей" [68] .
Общественная теория К. Маркса является важнейшим и во многом фундаментальным, определяющим этапом в раскрытии "магического характера" денег. Деньги для Маркса стали символом буржуазной цивилизации. Придавая деньгам значение отчужденной сущности, он считал их худшим из свойств капиталистического строя [69] . Подобно тому, как человек, пока он опутан религией, умеет объективировать свою сущность, лишь превращая ее в чуждое фантастическое существо, так и при господстве эгоистической потребности он может практически действовать (заниматься "предпринимательской деятельностью"), лишь подчиняя свою деятельность власти денег как отчужденной сущности.
Опираясь на труды своих великих предшественников (А. Смита и Д. Рикардо), Маркс обобщил большой объем эмпирического материала и показал, что деньги "пахнут", представляя собой всеобщий товар, который выдвигается из мира "единичных" товаров и противостоит им, выражая их стоимость. Именно этот товар становится всеобщим эквивалентом.
Деньги – это специфический товар, в котором "снято" противоречие между обособленностью производителя и системой общественного разделения труда. Понятие "снятия" восходит к диалектической логике Гегеля. Для него "снятие" было одновременно отрицанием и удержанием положительного, сохранением в новом виде предшествующего противоречия.