Обычно цели определяются терапевтом, который часто представляет здравые понятия и совет таким образом, чтобы пациенты могли реагировать терапевтически. Как правило, для этого требуется использование косвенных техник.
Как вы сможете убедиться, косвенные техники заключаются в коммуникации элиминированием шага. Нередко это влечет за собой "параллельную коммуникацию". Вместо того, чтобы напрямую обращаться к проблемам и их разрешению, терапевт выстраивает параллель через применение таких техник, как драматические истории и аналогии. Кроме того, терапевт может сформулировать совет и представить его в виде элиминированного шага через использование связок и терапевтическую импликацию. При использовании косвенного подхода возникает меньшее сопротивление, и пациент привносит в терапию свою энергию, реагируя как осознанно, так и бессознательно.
Не разъясняя подробно технические аспекты методов Эриксона, настоящее издание представляет стиль Эриксона и его ориентацию в психотерапии. Это вполне соответствует собственной философии Эриксона: обучая, он принижал роль техники и теории, считая их ограничивающими. Психотерапевты, пытающиеся придать законную силу конкретной теории, или те, кто стремится использовать лишь конкретную технику, смогут достигнуть своей цели, даже если для этого им придется "приспособить" души пациента к предвзятой теории или методу. Если не ошибаюсь, Марк Твен отмечал, что если вы задумали применить молоток, то куча вещей будет выглядеть как гвозди.
Как будет видно далее, Эриксон учил ориентации. Джей Хей-ли (1982), один из главных сторонников Эриксона, отмечал: если бы он действительно смог понять ориентацию Эриксона, для него открылись бы новые терапевтические перспективы. Эта книга открывает новые перспективы понимания того, как терапевт может помочь пациенту жить более эффективно.
Я писал ее, имея в виду начинающих терапевтов. Значительная часть моего общения с Эриксоном происходила в те времена, когда я сам был начинающим терапевтом, и можно заметить, как Эриксон подходил к задаче обучения начинающего практика. Тем не менее, обманчивая легкость Эриксона заинтригует даже очень опытного практика.
Когда новичок или опытный терапевт впервые встречается с Эриксоном, нередко возникает следующее: 1) идея манипуляции; 2) трудность применения метода в собственной терапевтической работе; 3) Эриксон как культовая фигура. Каждый из этих вопросов будет обсужден отдельно. "Манипуляция" имеет негативное значение. Тем не менее, такой специалист по коммуникации, как Вацлавик, утверждает: невозможно не манипулировать. Межличностный обмен основан на манипуляции. Манипуляция неизбежна; вопрос состоит в том, как манипулировать конструктивно и терапевтично.
Одна из сложностей использования эриксоновского подхода в своей индивидуальной работе состоит в том, что это требует значительных усилий. Эриксон был вполне дисциплинирован в своих методах и работал над тем, чтобы развивать себя как эффективного коммуникатора. Его методы терапии можно проанализировать гораздо более тщательно, чем какие-либо другие практики. Вербальные и невербальные маневры тщательно подготавливались с тем, чтобы выявить максимум терапевтических реакций. Его эффективность основывалась на его развитой восприимчивости к нюансам. Эриксон совершенствовал себя в выявлении минимальных сигналов, которые отображают силы пациента - силы, способствующие разрешению проблем. В некотором смысле, он подходил к своим случаям как великий детектив. Когда преподносится решение Эриксона, становится ясно, что важные сигналы всегда были очевидны для того, кто к ним прислушивался и использовал здравый смысл.
Что касается культов, то изучающие психотерапию всегда искали истинного "отца-кудесника", воплощающего в себе лучшие человеческие ценности, к которым стремится психотерапия. Милтон Эриксон во многом соответствует такой фигуре: он последовательно боролся за то, чтобы выявить все лучшее и в себе, и в окружающих. В отношении сильных личностей проявляется как притяжение, так и отталкивание. Часто психотерапевтические движения концентрируются вокруг энергичной личности. Иногда завистники наклеивают на такие движения уничижительный ярлык "культ".
Подобный ярлык может служить удобным поводом для сведения на нет важной работы, при этом продуманная оценка будет отсутствовать. "Культы" заведомо считаются бессмысленными и близорукими, поэтому их надлежит избегать любой ценой.
Психотерапия традиционно служила питательной средой для сектантских движений. Начиная с Фрейда, легенды психотерапии обожествлялись. Вокруг их личности и теории формировались различные движения.
Эриксон не представлял себя лидером культа или движения. Он являлся в высшей степени уникальной личностью и способствовал развитию индивидуальности и в себе, и других. У него даже не было желания основать школу психотерапии.
Вам станет очевидно, насколько я уважал Эриксона. Он был впечатляющим инноватором, осторожно отошедшим от традиции.
Он мог сказать новое слово в психотерапии. Многие выдающиеся профессионалы находились под впечатлением Эриксона и искали путей сотрудничества с ним как в личной, так и в профессиональной областях. Здесь можно назвать имена Маргарет Мид, Грегори Бейтсона, Джея Хейли, Джона Уикленда, Эрнеста Росси, Стивена Лэнктона и Джозефа Барбера.
В отличие от "Семинара с Милтоном Г. Эриксоном" (1980), где я описывал, как Эриксон обучает группу студентов, эта книга показывает, как Эриксон работал со мной как с индивидом. Я описываю свои личные реакции. Это взгляд на Милтона Эриксона, исходящий из круга его сподвижников. Многие пытались представить Эриксона в объективном свете. Большинство пытается вынести личность автора за пределы своих работ. Не в этом состоит моя цель.
Большая часть книги посвящена живому, конфиденциальному общению Эриксона со мной. Поэтому она глубоко лична и предоставляет терапевтам шанс лично определиться и профессионально обучиться.
Мне хотелось бы выразить свою благодарность некоторым людям. Мой редактор, Дебора Лааке, и мой административный помощник, Барбара Беллами, в высшей степени способствовали написанию этой книги. Я также благодарен миссис Элизабет Эриксон, Шер-рон С. Питере, Кристине К. Эриксон, Стивену Лэнктону, Джону Морану, Лэрри Джиндхарту и Майклу Япко. Они прочитали отдельные разделы книги. Благодаря им была обеспечена та необходимая обратная связь, результат которой был использован в рукописи.
Джеффри К. Зейг Феникс, Аризона Август 1985
1. ТВОРЧЕСКИЕ СПОСОБНОСТИ ЭРИКСОНА
Понятие "гений" относят к некоему духу, присущему человеку. Помимо этого, гением принято называть личность, наделенную трансцендентными психическими способностями и изобретательностью. Гений Эриксона возник на перекрестке его интеллекта, человечности, любознательности и восприимчивости. Этот человек неустанно развивал и оттачивал свои способности.
Гениальность Эриксона проявилась в четырех областях: гипнотизера, психотерапевта, учителя и, наконец, индивида, превратившего физический изъян в преимущество. Взятые в совокупности, его достижения в этих четырех областях позволяют рассматривать его как незаурядную личность.
Гипнотизер
Приступая к изучению истории гипноза, вы, вероятно, начнете с практика XVIII века Месмера. А затем прочитаете о Шарко, Брэйде, Льебо и Бернгейме - все они работали с гипнозом в XIX веке.
Далее, переходя к XX веку, вы прочитаете об Эриксоне. Он стал отцом современного медицинского гипноза. Его созидательность в разработке новых методов наведения транса и утилизации была просто необычайной. Он был соавтором пяти книг по этому предмету и опубликовал более 130 профессиональных статей, в основном по гипнотерапии. Он был основателем и первым президентом Американского общества клинического гипноза, способствовал изданию официального органа этого общества, "Американского журнала клинического гипноза", и в течение десяти лет являлся его главным редактором. Эриксон много путешествовал, особенно по Соединенным Штатам, обучая гипнозу профессионалов. Его обычно называли "Мистер Гипноз" (Secter, 1982). Благодаря усилиям
Эриксона гипноз перестал играть роль "придворного шута в мрачных залах ортодоксии" (Watzlawick, 1982).
До Эриксона гипнотерапия не являлась отдельной дисциплиной и не служила первичным терапевтическим инструментом. Тем не менее, гипноз сыграл значительную роль в развитии нетрадиционных дисциплин психотерапии. Психоаналитик Зигмунд Фрейд, гештальт-терапевт Фриц Перлз, бихевиорист Джозеф Уолп и трансактный аналитик Эрик Берн - все были знакомы с гипнозом, но отвергали его в пользу развития своих особых подходов к терапии и совершенствования собственных теорий личности и изменения. Эриксон остался верен гипнозу, поскольку был прагматиком и понимал: гипноз может повлиять на пациента при осуществлении изменений. Он не развивал специальную теорию гипноза, но решительно отвергал его традиционное применение, при котором оператор насильственно навязывает внушения пассивному объекту. В отличие от такого подхода, метод Эриксона заключался в том, чтобы обнаружить и использовать внутренние ресурсы (ср. Hammond, 1984).
Эриксоновский гипноз используется для того, чтобы вызвать терапевтические реакции, суть которых состоит в том, чтобы побудить пациента к сотрудничеству. Пациенты прибегают к психотерапии, потому что испытывают затруднения в выполнении тех задач, которые они перед собой ставят. Задача психотерапевта состоит в том, чтобы (в доступной степени) побудить пациента следовать своим желаниям, и гипноз может оказаться весьма эффективным в преодолении тупиков. Он делает потенциал и ресурсы пациента более доступными для оказания самопомощи.
Хотя формальный гипноз служит, главным образом, моделью коммуникации посредством влияния, Эриксон никогда не использовал его в чистом виде. Он первым ввел натуралистические методы. Другими словами, Эриксон взял техники из гипноза и эффективно применял их в психотерапии, исключив необходимость ритуалов введения в транс. На самом деле он использовал формальный гипноз лишь в пятой части своих практических случаев (Beahrs, 1971), но последовательно применял гипнотическую технику, даже когда не "занимался гипнозом". (Случаи Джона, Джо и Барби были именно такими примерами. Они будут обсуждены позже.) Натуралистический подход составлял суть стратегического подхода Эриксона к краткосрочной терапии, второй области проявления гениальности Эриксона.
Психотерапевт
Публикация Джеем Хейли "Необычайной психотерапии" (1973) принесла широкую известность Эриксону как основателю краткосрочных стратегических подходов в психотерапии. Чрезвычайно успешно практикуя эти подходы, он внес огромный вклад в литературу по этой теме в виде новых случаев и методов. До сих пор новые случаи обнаруживаются на магнитофонных записях его старых лекций (напр., Rossi, Ryan, & Sharp, 1983; Rossi & Ryan, 1985).
Хейли (1980) писал, что терапия- это проблема, а не решение. Проблема заключается в том, что пациенты находятся в терапии. Решение состоит в том, чтобы вытащить их из нее и как можно быстрее побудить к собственной независимой жизни. Эриксон согласился бы с этим мнением. Его стратегическая терапия представляла собой здравомыслящий подход, обычно направленный на представление проблемы. Хотя на поверхности его стратегические техники представлялись необычными, на самом деле он просто обладал необычайным здравым смыслом.
Есть некоторая экзотика в том, чтобы укладывать фобическую личность на кушетку и просить его (или ее) предаваться свободному ассоциированию ровно в течение 50 минут. Есть здравый смысл в том, чтобы побуждать фобических людей преодолевать фобии, помещая их в устрашающую ситуацию таким образом, что они могут надеяться овладевать ею. В этом смысле (и в некоторых других) Эриксон был одним из первых современных практиков, кто вывел терапию из царства психики пациентов (и из кабинета психотерапевта) и сделал ее частью их реальной жизни. Это стало аспектом его огромной изобретательности и творческой силы.
Учитель
Еще одним отклонением от традиции стал эриксоновский метод обучения. В 1980 г. я опубликовал "Семинар с Милтоном Г. Эриксоном" (1980а), стенографическую запись недельного семинара для профессионалов, которая продемонстрировала его необычные методы обучения. Он рассказывал интересные истории, главным образом об удачной психотерапии, но также и о своей семье. Кроме того, Эриксон устраивал демонстрационные сеансы гипнотерапии. Он не был супервизором студентов, не прослушивал записи их сеансов и не наблюдал или направлял терапию, которую те проводили. (Я был учеником Эриксона в течение шести лет, и он передавал мне многих пациентов. Однако он никогда не видел и не слышал, как я навожу транс или провожу сеанс терапии.) Вместо этого Эриксон обучал через многоуровневую коммуникацию, посредством влияния, раскрывая ресурсы. Точно так же он проводил психотерапию и осуществлял гипноз. Эриксон размыл границы между "гипнозом", "обучением" и "психотерапией". Обучая, он проводил гипноз; проводя гипноз, он осуществлял психотерапию.
Эриксон был последовательным человеком. Его цель состояла в том, чтобы большую часть времени осуществлять коммуникацию как можно более адекватно. При этом он стремился к максимальному конкретному эффекту. И всегда имел в виду определенную цель. Приведу один случай, бросающий свет на его технологию обучения. В ответ на мой комментарий по поводу того, что магнитофонная запись одной из его старых лекций 50-х годов представляется мне одним долгим наведением транса, Эриксон ответил, что никогда не слушает своих записей: "Я обычно не обучал содержанию; я обучал побуждению".
По представлению Эриксона, не должно быть значительного различия между гипнозом, обучением и психотерапией, поскольку во всех этих областях человек рассчитывает на бессознательное обучение. Лежащая в основе этого философия состоит в том, что люди уже обладают теми ресурсами, которые им требуются для осуществления изменения. Таким образом, психотерапия и гипноз - и, по большей части, даже обучение - это процессы обнаружения и развития ресурсов и помощи человеку в объединении ресурсов новым, более эффективным способом.
Индивид
Как бы ни был оригинален Эриксон как гипнотизер, психотерапевт и учитель, еще большую оригинальность он проявлял в образе своей жизни. Подтверждения этому наблюдались ежечасно, однако его индивидуальность с еще большей силой выражалась в том, как он преодолевал ошеломляющие физические затруднения, преследовавшие его всю жизнь.
О многочисленных физических проблемах рассказывается ниже, в письме его жены, Элизабет Эриксон, датированном 10 декабря
1984 г. и адресованном его ученику, который сам пережил приступ полиомиелита и хотел знать, как Эриксон боролся со своим недугом. Хотя ее описание не ставило перед собой подобную цель, воспоминания миссис Эриксон являются ярким свидетельством этого четвертого аспекта гениальности Эриксона, затмевающего три предыдущие.
Об Эриксоне: борьба с физическими недугами
"Мой покойный муж, Милтон Г. Эриксон, пережил свой первый приступ полиомиелита в 17-летнем возрасте (в 1919 г.). Это была весьма тяжелая инфекция. Он был полностью парализован, не мог ничего делать, лишь говорил и двигал глазами. Он был уверен, что едва ли ему удастся выжить. В сельском доме за ним ухаживали его мама и постоянная сиделка. Когда паралич стал немного отступать, сиделка по собственной инициативе применила тип терапии, который позже был популяризирован (несмотря на многочисленную оппозицию в медицинской среде) австралийской сиделкой, сестрой Кении. Другими словами, она разработала систему горячих тампонов, массажа, двигательную систему для парализованных конечностей и поощряла участие пациента в этих процедурах.
Сам Милтон разработал систему психической концентрации на минимальном движении, мысленно переживая это движение снова и снова. По мере восстановления сил он использовал каждую возможность тренировать все большую группу мышц для их укрепления. Он учился ходить на костылях, удерживать равновесие и кататься на велосипеде. В конце концов, приобретя каноэ, некоторые приспособления для обустройства лагеря и обзаведясь несколькими долларами, он запланировал летнее путешествие на каноэ. Оно должно было начаться у озера рядом с кампусом Висконсинского университета, далее маршрут пролегал по Миссисипи и на юг, выше Сент-Луиса. Возвращение должно было состояться против течения тем же маршрутом.
Друг Эриксона, собиравшийся сопровождать его в пути, в последний момент отказался. Милтон продолжал приготовления в одиночку, несмотря на свои физические недостатки. Он не говорил родителям, что будет путешествовать в одиночку. После многочисленных приключений, проблем, приобретя опыт преодоления трудностей и познакомившись со многими полезными людьми, он завершил свое путешествие в гораздо лучшем физическом состоянии, с мощно развитыми плечевыми мускулами. Теперь Эриксон был готов взяться за обучение в колледже и медицинской школе.
Позже он рассказывал мне, что ослабление мускулов, в особенности с правой стороны, привело к тому, что обычно он держал левое плечо выше правого. Туловище было как бы перекошенным на один бок. При помощи лишь одного физического упражнения, практикуемого перед зеркалом, ему удалось выровнять плечи, но это усугубило искривление спины, вызванное полиомиелитом и усиленное упражнениями. Он чувствовал, что более или менее нормальная внешность стоила огромных усилий. Во время Второй мировой войны Эриксон прошел всестороннее обследование на предмет призыва на нестроевую службу в качестве медицинского офицера. Результаты рентгеновского обследования были встречены с удивлением и недоверием со стороны обследовавших его специалистов.
Эриксон с полным основанием гордился своими выпрямленными плечами, но в дальнейшем это имело долговременные вредные последствия. Когда Эриксон был уже немолод, один из самых опытных врачей как-то сказал мне, что некоторые из повторяющихся периодов его полного бессилия, прогрессирующего ослабления мускулов и сильные боли могли происходить в результате регулирования костей искривленного позвоночника, усугубленного артритными изменениями, приводящими к искривлению и дальнейшей дегенерации уцелевших частей спинных нервов.
Впервые я встретила Милтона в 1935-м, а в 1936-м мы поженились. Тогда он был энергичным, активным мужчиной, заметно прихрамывающим на правую ногу. Он ходил с тростью, но мог покрывать огромные расстояния. У него были широкие, мощные плечи.
У него случались краткие приступы боли в мускулах и суставах, но ничего серьезного я припомнить не могу вплоть до конца 40-х годов. Во время войны обязанности штатных сотрудников в больнице Элоиз (позже известной как Главная больница и лазарет округа Уэйн в Элоиз) неимоверно возросли. Это было вызвано недостатком персонала. Он также обучал штатных врачей в Элоиз и занимался со студентами по ускоренной программе медицинской школы в медицинском колледже уэйнского университета в центре Детройта. Кроме того, Эриксон тратил немало времени (до или после полного рабочего дня в Элоиз), проводя психиатрические обследования новобранцев на призывном пункте в Детройте, разъезжая туда и сюда на автобусе, так как у нас не было бензина. Вся эта работа не доставляла ему никакого беспокойства.