Дон Хенаро подвязал пояс, на котором висело штук семь предметов, похожих на небольшие тыквы. Скинул шляпу, оставив ее болтаться на шнурке, обвязанном вокруг шеи, а на голову намотал повязку, которую достал из сумки. Повязка была из разноцветной шерсти; особенно бросался в глаза желтый цвет. В повязку дон Хенаро воткнул три пера - кажется, орлиных. В их расположении не было симметрии: одно позади правого уха, второе - надо лбом, третье - над левым виском. Снял сандалии, подвесил их к поясу, а пончо затянул ремнем, сплетенным из кожаных полосок. Затем направился к водопаду.
Дон Хуан повернул большой камень в устойчивое положение и сел на него. Парни уселись на камнях слева. Мне он указал место справа, велел притащить камень и сесть рядом.
- Нужно образовать линию, - сказал он, указав, что они все трое сидят в ряд.
Тем временем дон Хенаро достиг подножия водопада и стал взбираться по тропинке справа, цепляясь за кусты. Оттуда, где мы сидели, тропинка казалась очень крутой. В какой-то момент он оступился и едва не съехал вниз, словно земля была скользкой. Вскоре это повторилось, и у меня мелькнула мысль, не староват ли дон Хенаро для такого восхождения. Он еще несколько раз оступался и скользил, прежде чем добрался до конца тропинки.
Теперь он карабкался по камням, и мне стало не по себе. Я не мог понять, что он задумал.
- Что он делает? - шепотом спросил я дона Хуана.
Тот даже не взглянул на меня.
- Поднимается наверх, разве не видишь? - сказал он.
Он пристально наблюдал за доном Хенаро. Взгляд его застыл, веки были полуоткрыты. Он сидел выпрямив спину и положив руки на колени.
Я чуть подался вперед, чтобы взглянуть на парней, но дон Хуан жестом велел вернуться в прежнее положение. Я повиновался. Нестора и Паблито я увидел только мельком; они сидели так же сосредоточенно, как дон Хуан.
Дон Хуан указал рукой в сторону водопада. Я снова стал смотреть. Дон Хенаро взбирался по каменистому обрыву. Двигаясь очень медленно, по самому краю, он пытался обойти массивный валун, обхватив его руками. Так он продвигался вправо - и вдруг потерял равновесие. Я подавил невольный крик. На секунду тело дона Хенаро повисло в воздухе. Я не сомневался, что он упадет, но он не упал: уцепившись за что-то правой рукой, он в мгновение ока вновь очутился на краю обрыва. Однако, прежде чем двинуться дальше, он обернулся и глянул на нас. Взгляд был мимолетным, но движение головы настолько карикатурным, что я удивился. И тут же вспомнил: всякий раз, поскользнувшись, он так же поворачивался и глядел на нас, словно извиняясь за свою неловкость.
Он еще чуть-чуть приблизился к вершине, опять потерял равновесие и повис в опасной позе, уцепившись за выступ скалы. На этот раз он держался одной левой рукой. Обретя устойчивость, снова обернулся и посмотрел на нас. Наконец он достиг вершины. Ширина водопада на гребне достигала метров восьми.
Минуту дон Хенаро стоял неподвижно. Мне не терпелось спросить у дона Хуана, что он собирается там делать, но тот весь ушел в наблюдение, и я не посмел его отвлекать.
Вдруг дон Хенаро прыгнул на гребень водопада. Это было настолько неожиданно, что у меня засосало под ложечкой. Прыжок был умопомрачительный. На мгновение мне показалось, что я увидел ряд застывших фигур, располагавшихся одна за другой по плавной дуге.
Когда мое оцепенение прошло, я увидел, что дон Хенаро стоит на едва заметном отсюда камне.
Он простоял так долго; вероятно, боролся с силой потока. Дважды повисал над пропастью, и я никак не мог понять, за что он там держится. Восстановив равновесие, он присел на корточки. Затем - прыгнул, словно тигр. Я едва разглядел камень, на который он приземлился, - крохотный горбик в гребне потока.
Дон Хенаро стоял неподвижно минут десять. Его неподвижность завораживала, я начал дрожать. Хотелось встать и подвигаться. Дон Хуан заметил мою нервозность и велел успокоиться. Меня охватил ужас. Я чувствовал: если дон Хенаро останется в таком положении дальше, мне с собой не совладать.
Внезапно дон Хенаро снова прыгнул, теперь уже на другой берег, и, словно кошка, приземлился на руки и ноги. Мгновение он оставался в этой позе, но тут же выпрямился, оглянулся на водопад, а потом на нас. Он замер, прижав руки к бокам, словно держался за невидимые поручни. Его поза была поистине великолепна, тело казалось легким и хрупким. У меня мелькнула мысль: дон Хенаро с его повязкой и перьями, с темным пончо и босыми ногами, - самый прекрасный человек, которого я когда-либо видел.
Вдруг он вскинул руки, поднял голову и, колесом перевернувшись через левый бок, исчез за валуном, на котором стоял.
Неожиданно пошел дождь. Дон Хуан, а за ним и парни встали. Их торопливые движения сбили меня с толку. Изумительная ловкость дона Хенаро привела меня в восторг. Хотелось аплодировать.
Я уставился на левый берег, ожидая, когда дон Хенаро начнет спускаться. Но он не появлялся. Тогда я спросил, где же он. Дон Хуан не ответил.
- Надо скорее убираться отсюда, - сказал он. - Настоящий ливень. Завезем домой Нестора и Паблито и двинемся в обратный путь.
- Но я не попрощался с доном Хенаро!
- Зато он с тобой попрощался, - строго сказал дон Хуан.
Он пристально посмотрел на меня, потом его взгляд смягчился, он улыбнулся.
- И пожелал тебе всего наилучшего, - сказал он. - Ему было приятно провести время в твоем обществе.
- Но разве мы не будем ждать его?
- Нет! - ответил дон Хуан резко. - Где бы он ни был, пусть остается там. Быть может, сейчас он орел, летящий в иной мир, а может, умер там, наверху. Теперь это не важно.
23 октября 1968 года
Дон Хуан сообщил как бы ненароком, что снова собирается в Центральную Мексику.
- Хочешь повидать дона Хенаро? - спросил я.
- Пожалуй, - ответил он, не глядя на меня.
- Дон Хуан, с ним все в порядке? Ничего не случилось там, на водопаде?
- С ним ничего не случается, он крепкий орешек.
Мы поговорили о поездке, а потом я признался, что в восторге от дона Хенаро с его шутками. Дон Хуан улыбнулся и сказал, что дон Хенаро - истинный ребенок. Я долго молчал, подыскивая повод расспросить дона Хуана, как понимать урок дона Хенаро. Старик лукаво глянул на меня:
- Тебе ведь страсть как хочется узнать об уроке Хенаро. Верно?
Я смутился и засмеялся. Пытаясь понять, что произошло на водопаде, я снова и снова перебирал в памяти мельчайшие детали, которые удалось запомнить, и пришел к выводу: я наблюдал демонстрацию того, с каким совершенством можно управлять своим телом. Дон Хенаро - непревзойденный мастер равновесия; каждое его движение - наверняка часть какого-то ритуала и имеет сложное символическое значение.
- Честно говоря, - признался я, - я просто сгораю от любопытства.
- Вот что я скажу, - промолвил дон Хуан. - Для тебя это оказалось пустой тратой времени. Урок предназначался тем, кто способен видеть. Паблито и Нестор уловили суть урока, хотя видят они не блестяще. Ты же только смотрел. Я предупреждал Хенаро о твоей непробиваемости, но надеялся, что его урок пробьет в тебе брешь. Ничего подобного! Впрочем, видение - штука трудная. Мне не хотелось, чтобы после этого ты говорил с Хенаро, потому мы и уехали. Жаль, конечно. Но остаться было бы еще хуже. Показывая тебе удивительные вещи, Хенаро рисковал собой. Очень досадно, что ты не можешь видеть.
- Дон Хуан, расскажи, в чем суть урока; может статься, что я видел.
Он скорчился от смеха.
- Самое замечательное в тебе, Карлос, - твои вопросы, - сказал он.
Дон Хуан не был настроен на разговор. Как обычно, мы сидели перед его домом. Неожиданно он встал и вошел в дом. Я увязался следом. Я уговорил его выслушать, как я воспринял события на водопаде, и стал пересказывать все, что запомнил. Пока я говорил, с лица дона Хуана не сходила улыбка. Наконец я кончил, и он покачал головой.
- Видение - штука трудная, - повторил он.
Я попросил объяснить эти слова.
- Видение - не тема для разговора, - отрезал дон Хуан.
Ему, очевидно, не хотелось больше говорить со мной. Я отстал и отправился выполнять какое-то его поручение.
Когда я вернулся, уже стемнело. Мы перекусили и вышли на веранду. Едва мы сели, дон Хуан заговорил об уроке. Он застал меня врасплох. Я всегда ношу с собой блокнот, но из-за темноты писать было невозможно, а идти в дом за керосиновой лампой и нарушать ход его рассказа не хотелось.
Дон Хуан сказал, что дон Хенаро - мастер равновесия и может выполнять невероятные движения. Сидеть на голове - один из его трюков; так он пытался показать мне, что нельзя одновременно писать и видеть. По мнению дона Хенаро, писать о видении - такое же бесполезное и рискованное занятие, как сидеть на голове.
Дон Хуан пристально посмотрел на меня в полумраке и интригующим тоном сказал, что, когда дон Хенаро проделывал свой трюк, я находился на грани видения. Он это заметил и повторил трюк несколько раз - но без толку, ибо я уже потерял нить.
Затем, продолжал дон Хуан, дон Хенаро, движимый симпатией ко мне, попытался - далеко не безопасным для себя образом - вернуть меня на грань видения. После долгих раздумий он решил продемонстрировать свое искусство равновесия - переход через водопад. Он хотел показать: водопад подобен той грани, на которой я нахожусь. Он был уверен, что я смогу ее переступить.
Далее дон Хуан объяснил, что делал дон Хенаро. Как он уже не раз говорил, люди представляются тому, кто видит, существами, состоящими из нитей света. Нити находятся в постоянном движении и образуют как бы светящееся яйцо. По словам дона Хуана, самое удивительное в этих яйцеподобных существах - длинные световые волокна, выходящие из живота; они играют в жизни человека важнейшую роль. Этим-то волокнам и обязан своим искусством дон Хенаро; его урок не имел ничего общего с акробатическими прыжками - он достигал равновесия с помощью волокон-щупалец.
Дон Хуан прервал свой рассказ так же внезапно, как начал, и заговорил о чем-то другом.
24 октября 1968 года
Я опять подступился к дону Хуану с расспросами. Я заявил, что интуитивно чувствую: никто больше не даст мне урока равновесия. Поэтому он должен объяснить все его важные моменты, до смысла которых мне не додуматься. Дон Хуан ответил: я прав в том, что другого такого урока дон Хенаро мне не даст.
- О чем ты хочешь знать? - спросил он.
- Расскажи о волокнах-щупальцах.
- Эти щупальца выходят из человеческого тела и известны любому колдуну, который видит. Колдуны ведут себя по отношению к людям сообразно тому, какие у тех щупальца. У слабых людей они короткие и почти невидимые, у сильных - яркие и длинные. У Хенаро, к примеру, они такие яркие, что кажутся сплошным сиянием. По волокнам можно судить, здоров человек или болен, злой он или добрый, способен ли обмануть. По ним можно сказать, видит ли человек. Вот тут-то и зарыта собака. Когда Хенаро увидел тебя, он решил, как в свое время Висенте, что ты видишь. Когда я вижу тебя, получается то же самое, хотя я прекрасно знаю, что ты не можешь видеть. Странное дело! Хенаро не поверил, когда я ему это рассказал. Вероятно, захотел увидеть все сам и потому взял тебя на водопад.
- Дон Хуан, как ты думаешь, почему я произвожу такое впечатление?
Дон Хуан не ответил и надолго умолк. Но я не стал спрашивать ни о чем другом. Наконец он сказал, что знает причину, но не знает, как мне ее объяснить.
- Тебе кажется, что все на свете можно понять, - сказал он, - ибо то, чем ты занимаешься, просто для понимания. Увидев, как Хенаро перебирается через водопад, ты решил, что он - искусный акробат, потому что дальше этого не мыслишь. А Хенаро через водопад не прыгал. Прыгни он, и ему конец. Он делал вот что - балансировал на своих световых волокнах. Он растянул их настолько, что смог, скажем так, перекатиться по ним через водопад. Он показал, как можно удлинять щупальца и пользоваться ими. Паблито видел почти все движения Хенаро. Нестор - в общих чертах, упустив подробности. Ты же - совсем ничего не увидел.
- Может, если бы ты заранее предупредил, на что обратить внимание...
Дон Хуан перебил меня и сказал, что это могло повредить Хенаро. Знай я, что произойдет, мои волокна возбудились бы и стали помехой для дона Хенаро.
- Если бы ты видел, - сказал дон Хуан, - то сразу бы понял, что Хенаро не оскальзывался, когда поднимался вверх, а ослаблял свои щупальца. Дважды он обхватывал ими валуны и двигался по отвесной скале, словно муха. Добравшись до вершины и собираясь перейти водопад, он зацепился щупальцами за небольшой камень посреди потока и перебросил себя вслед за ними. Хенаро вовсе не прыгал, он не удержался бы на скользких камнях, едва выступающих из воды. Волокна - вот что удерживало его; они всякий раз надежно обхватывали нужный камень. На первом валуне Хенаро не задерживался долго потому, что уже зацепился волокнами за другой камень, поменьше, там, где поток был очень сильным; и щупальца перебросили его туда. Это и был самый отчаянный трюк. Камень совсем небольшой, и поток смыл бы Хенаро в пропасть, если бы он не закрепил часть щупалец на первом валуне. На втором камне он оставался долго: ему нужно было подобрать щупальца, цеплявшиеся за первый валун, и перекинуть их на другую сторону водопада. Трюк умопомрачительный. Наверное, только Хенаро на такое способен. Он едва не потерял равновесие, а может, просто дурачил нас. Поди узнай теперь. Сам-то я думаю, что вероятнее первое. Я понял это по тому, как он застыл и вдруг выбросил из себя ярчайший световой жгут; он-то и помог ему перебраться. Очутившись на том берегу, он собрал свои волокна прямо-таки в огненную гроздь - специально для тебя. Если бы ты видел, ты не смог бы этого не заметить... Хенаро стоял и глядел на тебя, а потом понял - ты не видишь.
УРОКИ ВИ'ДЕНИЯ
7
8 ноября 1968 года
Я приехал к дону Хуану в полдень; его не оказалось дома. Не зная, где его искать, я сел и стал ждать; почему-то я был уверен, что скоро он вернется. И правда, он вскоре пришел. Кивнул мне в знак привета; мы поздоровались. Выглядел он уставшим: зевая, лег на циновку.
Все последнее время меня преследовала идея "видения". Я решил снова прибегнуть к курительной смеси, но желал узнать, так ли это необходимо.
- Дон Хуан, я хочу научиться видеть, - заявил я решительно. - Но мне не хочется что-либо поедать или курить твою смесь. Можно научиться видению без этого?
Старик приподнялся, взглянул на меня и опять лег.
- Нет! - ответил он. - Без дымка тебе не обойтись.
- Но ты говорил, что у дона Хенаро я был на грани видения.
- Я имел в виду, что в тебе что-то светилось. Будто ты и в самом деле сознавал, что делал Хенаро. Что-то в тебе есть такое - похожее на видение. И все же ты не видишь. Ты какой-то скованный; тебе поможет только дымок.
- Но почему обязательно курить? Почему нельзя научиться видеть просто так? Я очень хочу. Разве этого мало?
- Мало. Видение - дело трудное, и только дымок придаст тебе быстроту, чтобы ты мог догнать и увидеть этот текучий мир. Без него будешь только глядеть.
- Что значит текучий?
- Мир, который видишь, совсем не таков, каким его себе представляешь. Он постоянно движется, меняется... Конечно, можно и самому научиться улавливать его суть, но это к добру не приведет: тело будет напрягаться и страдать. Дымок помогает сохранить силу, он разгонит тебя до нужной скорости - и ты уловишь движение мира.
- Согласен! - торжественно заявил я. - Хватит ходить вокруг да около. Я буду курить.
- Брось паясничать, - рассмеялся дон Хуан. - Думаешь, возьмешь дымок в проводники и сразу научишься видеть? Ошибаешься, для этого требуется многое другое.
Он стал серьезным.
- Я всегда был осторожен с тобой и обдумывал каждое действие, ибо сам Мескалито пожелал, чтобы ты стал моим учеником. Но у меня не хватит времени обучить тебя всему, чему хотелось бы. Я успею только указать путь, по которому следует идти. Что скрывать, ты ленивее и упрямее меня. У тебя на все свои взгляды, и я не способен предсказать, как пойдет дальше твоя жизнь.
Его спокойный голос вызвал знакомое чувство тревоги и одиночества.
- Скоро мы узнаем, где ты застрял, - сказал дон Хуан загадочно и замолчал.
Мы вышли из дому, и я не знал, что делать, - то ли присесть где-нибудь, то ли выгружать то, что я привез.
- Это опасно? - спросил я, чтобы что-нибудь сказать.
- Все опасно, - ответил он.
Похоже, дон Хуан не был настроен продолжать разговор. Он стал собирать пучки трав, сваленные в углу, и складывать в сетку. Я не решился предложить ему помощь, так как знал, что в случае необходимости он сам об этом попросит. Потом дон Хуан лег на циновку и посоветовал мне расслабиться и отдохнуть. Я улегся на свою циновку и попытался уснуть, но сна не было. Прошлой ночью я остановился в мотеле и проспал чуть ли не до полудня, зная, что через три часа езды доберусь до дона Хуана. Я видел, что он тоже не спит; глаза были закрыты, но он чуть подергивал головой, как будто что-то напевал про себя.
- Давай-ка поедим, - сказал он так неожиданно, что я вздрогнул. - Тебе понадобятся силы.
Он приготовил похлебку, но есть мне не хотелось.
На другой день дон Хуан дал мне чуть-чуть еды и велел отдыхать. Я пролежал все утро, так и не сумев расслабиться. Я не знал, что он задумал, и, самое скверное, не понимал, чего хочу сам.
Мы просидели на веранде до трех часов дня. Я сильно проголодался и несколько раз заикнулся о еде, но дон Хуан не обратил на мои намеки внимания.
- Уже три года тебе не приходилось готовить смесь, - вдруг сказал он. - Будешь курить мою, тебе потребуется немного. Выкуришь трубку и отдыхай. Тебе явится страж другого мира. Ничего не делай, просто наблюдай. Смотри, как он двигается, что делает. От твоего внимания может зависеть твоя жизнь.
Дон Хуан вдруг прервал наставления. Я не знал, что сказать, и пробормотал что-то невразумительное. Мысли разбегались. Наконец задал первый вопрос:
- Что это за страж?
Дон Хуан отказался что-либо объяснять. Я волновался и настойчиво требовал ответа.
- Сам увидишь, - только и сказал он. - Страж того мира.
- Какого мира? Мира мертвых?
- Нет, не мертвых, просто того мира. Рассказывать о нем бесполезно, надо увидеть.
Сказав это, дон Хуан пошел в дом. Я последовал за ним.
- Дон Хуан, погоди. Что ты затеял?
Он не ответил. Достал трубку и улегся на циновке посреди комнаты, с интересом глядя на меня.
- Ты ведь не боишься, - сказал он. - А делаешь вид, что боишься.
- Нет, мне в самом деле страшно.
- То, что ты чувствуешь, - не страх.