Бывает, что пастырь, желая достичь доброй цели, в конце концов, все свое пастырское служение сводит к роли "культур трегера". Он таким образом хочет завоевать себе авторитет у верующих и окружающего общества. Однако, не избегая возможности культурного влияния на пасомых, пастырь не должен забывать, что главной его заботой является проповедь Евангелия. Пастырю не следует оставлять проповедь Евангелия ради светской деятельности. Так как место пастыря только в Церкви Христовой, то и все его служение должно быть устремлено к созиданию Царства Божия на земле. Поэтому для пастырского дела может стать вредным его увлечение идеалами, не совпадающими с христианским мировоззрением, в основе которого лежит любовь к Богу и человеку. Чтобы пастырю преодолеть это искушение, он должен помнить слова Господа, Который сказал: "Царство Мое несть от мира сего…" (Ин. 18, 36). Поэтому пастырь в деле созидания Царства Божия на земле может употреблять только духовное влияние на паству, которого он может достигнуть посредством молитвы и внутреннего подвига. "Будь ангелом по жизни, - говорит св. Димитрий Ростовский, - и все будут с удовольствием сладостно слушать слова твои и творить, что ты повелеваешь… и ты не можешь упасти вверенное тебе стадо и наставить их на путь спасения, если сам первый не будешь идти по пути спасения". Устраивая Царство Христово посредством культурно-просветительной деятельности, пастырь должен не забывать, что если он употребит только эти средства, то никогда не достигнет своей цели. Поэтому-то "жизнь наша должна быть сокрыта со Христом в Боге, т. е. Христу мы должны следовать, подражать Ему, Его учение проповедовать", - пишет митрополит Варфоломей. И действительно, любой другой путь является неприемлемым для пастыря.
С этим искушением связано стремление некоторых пастырей производить впечатление на пасомых своей личностью. Пастырь, который позволил действовать этому искушению в своей душе, стремится обратить внимание пасомых на свой голос и различные внешние действия, которые очень обольстительны и вначале производят кажущийся успех. Кажущийся потому, что все внешние эффекты оставляют лишь поверхностное впечатление, сердце же не трогают. Это, безусловно, противоречит пастырскому служению. Пастырь должен воздействовать на души пасомых не внешним впечатлением, а согревать их молитвой и словом Божиим. В Священном Писании имеется много примеров, которые говорят о ненужности эффектных приемов. Сам Спаситель их никогда не употреблял. Пастырь не должен забывать, что стремление производить впечатление своею личностью - это самообман и обман верующих. По этому вопросу архиепископ Антоний замечает: "Власть и влияние, основанное не на началах правды и любви, а на обмане, возбуждают впоследствии вместо доверия ненависть". Святитель Игнатий (Брянчанинов) дает пастырю следующее наставление: "Всякий духовный наставник должен быть только слугою Жениха Небесного, должен приводить души к Нему, а не к себе… Ты, наставник, охранись от начинания греховного! Не замени для души, к тебе прибегшей, собою Бога. Последуй примеру святого Предтечи: единственно ищи того, чтобы возвеличился Христос в учениках твоих".
Единственным условием благотворного влияния на сердца людей, по словам протоиерея Иоанна Сергиева, является искренность пастыря не только на словах, но и на деле. Для этого необходимо строго следить за собой, за своим душевным миром, за своим внутренним деланием.
Стремясь к славе мирской, пастырь подвергается другому виду искушений - человекоугодничеству. Это искушение часто появляется у пастыря, когда он переходит на новый приход, но оно может появиться и в любое время его пастырского служения. Челове-коугодничество не должно иметь места в Церкви Христовой, ибо пастырское служение - это Богоугождение, а не человекоугождение. Нужно сказать, что человекоугодничество, или иначе говоря, приспособленчество пастыря к своим пасомым противно христианскому духу. Такая приспособляемость не имеет ничего сходного с приспособляемостью, о которой пишет св. Апостол Павел: "Бых иудеом, яко иудей, да иудеи приобрящу; подзаконным яко подзаконен, да подзаконныя приобрящу; беззаконным яко беззаконен, не сый безза-конник Богу, но законник Христу, да приобрящу беззаконныя. Бых немощным яко немощен, да немощныя приобрящу; всем бых вся, да всяко некия спасу" (1 Кор. 9, 20–23).
Мудрая широта взглядов св. Апостола Павла - это забота о душе человека. Он начинает с малого добра, которое хранится в душе человека, чтобы эту душу постепенно привести к уразумению истины и ко спасению. Св. Апостол Павел в этом подражает Господу Иисусу Христу, Который смиряется даже до смерти не для того, чтобы приспособляться к человеку и покрывать его пороки, но чтобы привести его ко спасению. В Священном Писании можно найти много ярких свидетельств, которые говорят о противопоставлении челове-коугодничества неустрашимой правде Божиих служителей.
Чего же достигает пастырь своим внешним приспособленчеством к пасомым? Можно сказать: ничего! Он не врачует их духовные болезни, а усугубляет, стараясь поладить со всеми. Он сводит свое служение к пустому лицемерию. Вот цель человекоугодничества - мирская слава, а не слава, которую дает Бог. Такой пастырь, наконец, потеряет авторитет среди верующих и сделается отрицательным человеком, напоминающим мирских чиновников. Поэтому пастырю следует вначале отвергнуть это искушение и не допустить его воздействия, дабы остаться бескомпромиссным руководителем душ пасомых. Он должен помнить, что "еже есть в человецех высоко, мерзость есть пред Богом" (Лк. 16, 15).
Пастырь-человекоугодник перестает быть истинным служителем Господа, как об этом пишет св. Апостол Павел: "Аще бо бых человеком угождал, Христов раб не бых убо был" (Гал. 1, 10). При искушении человекоугодничеством пастырь не должен забывать, что мирская слава является препятствием к достижению вечной славы и свидетельством недостатка веры. Об этом говорит Сам Спаситель: "Како вы можете веровати, славу друг от друга приемлюще, и славы, яже от единого Бога, не ищете?" (Ин. 5, 44). Человекоугодничество не совместимо с Евангелием, а пастырь должен быть исполнителем заветов Евангелия в своей жизни. "Не имеющий же духа премудрости, - говорит св. Димитрий Ростовский, - и не сохраняющий в устах своих разум, не достоин пастырского сана".
Как вначале было сказано, пастырское служение - это не человекоугождение, а Богоугождение - то Богоугождение, которое заключается в следовании Христу, Которому должен пастырь отдать всю свою жизнь, ибо без этого никто ни в чем благом не преуспеет.
Диавольское искушение властолюбия и славолюбия пастырь должен постоянно препобеждать в себе. Для этого, по учению св. отцов, пастырь ни в коем случае не должен почитать себя чем-нибудь, потому что "и насаждающий, и поливающий есть ничто, а все Бог возращающий… Мы соработники у Бога" (1 Кор. 3, 7–9). Это, однако, не означает, что пастырь должен предаваться бездеятельности. "Когда Я скажу беззаконнику: беззаконник! Ты смертью умрешь; а тыне будешь ничего говоришь, чтобы предостеречь беззаконника от пути его, то беззаконник тот умрет за грех свой, но кровь его взыщу от руки твоей" (Иез. 33, 8), - говорит Господь пастырю словами пророка Иезекииля.
Пример Христа Спасителя в преодолении пастырских искушений
Пастырь является продолжателем дела Христова, вследствие чего он, подобно Спасителю, должен пройти путь искушений. Ему необходимо стремиться к их преодолению, быть и оставаться всегда в Боге. "Священник, - пишет о. Иоанн Сергиев, - как ангел Господа Вседержителя, должен быть выше всех страстей и возмущений духа, всех пристрастий мирских или суетных страхов, наводимых от бесов; он должен быть весь в Боге, Его одного любить и бояться. Боязнь человеческая означает, что он не прилепился к Богу всецело". Таким образом, только непрестанная борьба с искушениями и жизнь, проводимая в непрестанном Богообщении, есть единственный путь пастыря. Пастырь, проводящий такую жизнь, будет "неодолим и неуязвим, как некогда слабое растение купины".
Следует отметить, что грехом ограничена свобода духа человека, вследствие чего борьба с искушениями связана с борьбой за свободу духа. Поэтому пастырь обязан часто, лучше ежедневно, испытывать свое духовное состояние. Следует не забывать, что нападения на пастыря со стороны диавола происходят особенно после минут молитвенного и религиозного подъема. После согласия пастыря на любое диавольское искушение происходит не только разрушение его пастырской настроенности, но полагается начало разрушению самого дела пастыря. Правда, диавол, подвергая пастыря искушению, употребляет такие прииемы, что часто бывает очень трудно открыть замысел диавольского внушения. Иногда он даже "преобразуется в ангела светла" (2 Кор. 11, 14). И искушения, представленные диаволом под видом добра, могут иметь для пастыря и его дела худые последствия, если он, узнав сущность этих искушений, не пресечет их дальнейших действий.
Все искушения диавола были решительно отражены Искупителем. Так и кандидату священства должно одерживать по возможности непрестанно победу в борьбе с похотью плоти, похотью очес и гордостью житейскою. В этой борьбе ему необходимо закалить свой характер, чтобы затем уже с чистым духом и незазорною совестью приступить к великому делу, не боясь новых искушений. Только к победившему все искушения приступит ангел Господень и к утомленному борьбой снизойдет небесная помощь, утешающая и ободряющая. Правда, не совсем еще отступит от него искуситель; много еще и в самом пастырстве ждет его борьбы, муки и тяготы душевной, как имели они место во время общественного служения и Пастыреначальника.
Господь Иисус Христос отражал диавольские искушения, как повествует нам Св. Евангелие, словом Божиим, молитвой и постом. Пастыри Церкви Христовой в борьбе с искушениями должны следовать примеру своего Пастыреначальника.
Молитва и пост
Сам Христос Спаситель заповедал св. Апостолам, а в лице их и всем пастырям, побеждать силу вражию молитвой и постом (Мф. 17, 21). Молитва и пост - это как бы два крыла, которые возносят пастыря от земли в небесные области. Истинный пастырь всегда, а особенно при нахождении искушений, пребывает в молитве. Св. Иоанн Златоуст говорит: "Молитва - великое оружие, великая защита". Молитва носит в себе духовную силу, которая разрушает все козни врага.
Исходя из глубокого убеждения в важности молитвы в жизни пастыря, святитель замечает: "Что для тела свет солнца, то для души молитва. Она есть занятие для человека общее с ангелами, ею мы вступаем в их общество, делаемся соучастниками их жизни, состояния, достоинства, благородства, мудрости и разумения. Кто не молится Богу и не имеет усердия непрестанно беседовать с Ним, тот мертв, бездушен, бессмыслен".
Епископ Игнатий пишет: "Блаженна душа, которая молитвою непрестанно стучится в двери милосердия Божия… она возрадуется в свое время о чистоте своей и о бесстрастии своем".
Молитва, по учению о. Иоанна Сергиева, "есть как бы дыхание души, духовная пища и питие, духовный воздух и вместе свет, духовный огнь и духовное одеяние". Наиболее действенна подкрепляющая сила молитвы в пастырском одиночестве, которое ему нередко приходится испытывать среди своей маловерной и малодушной паствы. Это одиночество тем мучительнее для пастыря, чем более он соответствует своему предназначению - носить в своей душе всю паству. Тяжесть этого настроения высказывали еще ветхозаветные пастыри. Так любвеобильнейший Моисей, видя народное ожесточение, жаловался Богу, говоря: "Я один не могу нести всего народа сего; потому что он тяжел для меня. Когда Ты так поступаешь со мною, то лучше умертви меня, если я нашел милость пред очами Твоими, чтобы мне не видеть бедствия моего" (Числ. 11, 14–15). Таков же смысл слов пророка Илии (3 Цар. 19, 10) и Иеремии (15, 17–20). Жалуется на одиночество свое и ап. Павел (2 Тим. 4, 16–17). Указывает на тяжесть одиночества и Христос Спаситель, говоривший ученикам в час предания: "Вот наступает час и настал уже, что вы рассеетесь… и Меня оставите одного, но Я не один, ибо Отец со Мною" (Ин. 16, 32). Для человека замкнутого отчужденность от жизни общества, пожалуй, не будет тяжелым бременем, но для пастыря, любящего народ свой, эта отчужденность грозит отчаянием, если он не употребляет против такого недуга духовного врачевства и противоядия, каковым и является молитва, переносящая пастыря в торжествующую Церковь, которая восполняет его душу, созерцающую колеблющихся сынов Церкви воинствующей. Христианин, пребывающий в молитве, приближается к состоянию такого же прозрения, как пророк Елисей, который при нападении сириян на Дофаим говорит слуге своему: "Не бойся, потому что тех, которые с нами, больше, нежели тех, которые с ними. И молился Елисей, и говорил: "Господи, открой ему глаза, чтоб он увидел". И открыл Господь глаза слуге, и он увидел, и вот, вся гора наполнена конями и колесницами огненными кругом Елисея" (4 Цар. 6, 16–17). Так и всякий истинный пастырь, возносящийся в молитве душею в мир небесный, постоянно сознает себя окруженным обществом святых и бывает менее одинок в своем уединении.
Св. Григорий Богослов в молитве находил полноту жизни и утешение в одиночестве, когда был вынужден удалиться в изгнание. Он писал: "Поставьте над собою другого, который будет угоден народу, а мне отдайте пустыню, сельскую жизнь - и Бога.
Ему одному угожу даже простотою жизни… Нет, нет, не буду говорить приятного слуху, председательствуя в священных местах или один, или в совокупном собрании многих; не отрину глаголов Духа из заботливости снискать любовь у народа, не стану тешиться рукоплесканиями, ликовать на зрелищах… Владей всем этим, кому угодно и кто хитр. А я безтрепетно буду исполняться Христом… Вот, я - дышащий мертвец, вот, я - побежденный и вместе (не чудо ли?) увенчанный, взамен престола и пустой внешности стяжавший себе в Боге и божественных друзей!.. Стану с ангелами. Какова ни будет моя жизнь, никто не причинит ей вреда, но никто не принесет и пользы. Сосредоточусь в Боге".
Если высоконравственная жизнь требует от пастыря напряжения его духовных сил, то молитва способствует укреплению этих сил на пути нравственного совершенствования. Молитва не только укрепляет, но и освящает и просвещает духовные силы пастыря. "Как хлеб служит пищею телу, а добродетель душе, так духовная молитва есть пища ума" (Преп. Нил Синайский). Св. Иоанн Златоуст указывает на просвещающее свойство молитвы: "Как при появлении солнечного света убегают все звери и скрываются в ложах своих, так и молитва, как луч некий, появится из уст наших и нашего языка, тогда ум просвещается, все же неразумные и зверовидные страсти отступают, разбегаются и прячутся в свои норы, только бы мы молились как следует, с душою бодренною и трезвенною мыслию". Только молитва делает пастыря способным к истинному общению с Богом, оживотворяет его душу и дает все новые и новые благодатные силы для его нравственного преуспеяния. Молитва вводит пастыря в атмосферу небесной жизни, дает силу его духу. Она соединяет его с членами Торжествующей Небесной Церкви и тем спасает его от одиночества и уныния даже в тех случаях, когда все на земле иногда покидают его. И тогда внутренний голос, подобно Елисею, подскажет молящемуся пастырю: "Не бойся, потому что тех, которые с нами, больше, нежели тех, которые с ними" (4 Цар. 6, 16).
Если молитва является носительницей особых благодатных даров и состояний, то она является также первым и сильнодействующим средством, оружием против страстей и врагов нашего спасения. Силою молитвы христианин легко врачует свои духовные язвы. "Молитва прелагает гнев, похоть ли жгла - она погашает, зависть ли точила - она прогоняется с великим удобством", - говорит святой Иоанн Златоуст.