Истина и стремление к ней человека вечны; нет в мире силы и быть такой не может, которая могла бы их превозмочь; весь мир мог погибнуть, и в наступившей калиюге мог остаться лишь один человек, но и тогда Истина продолжала бы кротко сиять в его сердце, а дух его продолжал бы к ней пламенно стремиться. Погиб весь блеск Египта, погибли храмы, погиб оплот мудрых, живших стремлениями вне жизни земной, - наука о Вечной Истине погибнуть не могла, она бессмертна, и волны людского безумия не могли ее поколебать! В ослеплении объявляя войну Небу, человек этим лишь сам изгоняет себя из его пределов; Абсолютное и Вечное непрестанно озаряет все вокруг Себя, - слабая воля людская ни на йоту не может ослабить или изменить Его Бытие и Свет; в ее власти - лишь степень восприимчивости самого человека. Когда дух его чист и ясен, он может невозбранно приближаться к Свету, и Истина предстает пред ним в неописуемом великолепии Своей Первородной Чистоты. В годину падения, когда помутившийся или еще спящий разум оказывается не в силах сдерживать беснующихся страстей, человек теряется в их сатанинском хаосе и сам сковывает себя по рукам и ногам. Светлый лик Изиды, объемлющей все в Себе, отражает тогда для его взора лишь свистопляску его безумств и мучений во всей дерзновенности их уродливости. Видя это и чувствуя внутренне правдивость осуждения, человек бросается в бездну с еще большим неистовством, наивно думая найти себе этим покой. Первые века христианской эры - это с одной стороны повальное восстание рабов, а с другой - появление на арене мира варварских полудиких народов. Античный мир быстро склонялся к закату, а с ним уходили и его боги, его наука и его тайны. Внешним образом все погибло, но, в действительности эта катастрофа была только кажущейся. На лик Изиды, Богини Истины, спустилась вуаль еще более темная и непрозрачная, чем когда бы то ни было прежде. Открыто проповедовавшееся знание укрылось в символах, легендах и мифах и, уйдя таким образом от взоров толпы, оно пережило гордое царство фараонов и распространилось по всему миру.
"Одежды Истины меняются, но сама Богиня и Ее Дух непоколебимы и вечно испускают лучи под временными изменениями буквы".
Станислав де Гуайта.
Прошло лишь несколько десятков лет, и дети полчищ Омара создали великолепный Арабский Халифат. Гарун-аль-Рашид, Ибн-Юнис, Наср-эд-Дин, Табита бен Кара и Сулейман стали все силы свои устремлять к тому, чтобы восстановить величие Александрийской науки. С победой Тарика мусульманские владения стали надвигаться и на Европу; хотя Карл Мартелл при Пуатье и положил предел их политическому распространению, все же веяние арабского гения проникало далеко и странствующие философы, алхимики и астрологи распространяли обрывки знаний повсюду, пока лютое подавление альбигойцев не заставило ищущих Правды начать скрывать свои стремления густым покровом тайны.
Герольды и трубадуры, странствующие рыцари и монахи нищенствующих орденов разносили отзвуки эзотерического мистицизма повсюду, от турниров гордых вассалов до скромных жилищ простого народа, иерусалимские войны еще более укрепили связь с сарацинами, и если на западе Крест восторжествовал над Луной, то на востоке мистические искания повергли в прах даже пламенный фанатизм крестоносцев. Рыцари Храма, на пути целых веков, на острове Мальте, стали открытыми искателями в области Неведомого, и самая казнь Жака дю Молле у Сен-Антуанских ворот Парижа на медленном огне с его ста тринадцатью товарищами Филиппом Красивым привела лишь к созданию "Общества вольных каменщиков", которое с учреждением института maçons adoptés претворилось в масонские толки, скованные впоследствии общностью дела Вестгауптом, и затем открыто соединившиеся во всемирное братство работой Альберта Пайка, благодаря учреждению им Palladismum Novum Reformatum".
Так, на пути веков, средь хаоса племен и народов, культов и верований, внешних форм и окрасок, сохранялась преемственная связь, начиная с древних иерофантов Египта, переходя последовательно через неоплатоников, гностиков и философию арабов, тамплиеров, розенкрейцеров, Раймонда Луллия, Парацельса, Флудда, Филалета, Кроллиуса, Мейстера Экхар-та, Корнелия Агриппу, Иоанна Тритемского, Генриха Кунра-та, Николая Фламмеля, Кнор де Розенрота, Пико Мирандолу, Рейхлина, Бёме, Гиштоля, Джордано Бруно, Лэда, Мартинеса ди Паскуалиса, Дютца-Мамбрини, Сен-Мартена, Молитора, Фабра д’Оливе, Сент-Ива д’Альвейдра, Гужено де Мюссе, Элифаса Леви, Станислава де Гуайта и кончая современными новейшими мистическими течениями йогизма и теософии.
Но как бесконечно далек мистицизм иллюминатов, розенкрейцеров и мартинистов, этих жалких представителей когда-то столь великого западного Посвящения, от блеска Царственной Науки долины Фив! Из поколения в поколение передавалась лишь буква, дух живый давно отлетел и лишь отдельные, отмеченные свыше, искатели в тайниках сердца своего воссоздавали отблеск величия Древнего Знания.
Мировая история всегда делилась, как будет делиться и впредь, на периоды накапливания фактов и на периоды их обобщения и синтеза. Наша эра, последние две тысячи лет, и является именно таким периодом накапливания фактов и отсутствия ярких проблесков человеческого гения. Мы переживаем грустную эпоху, которой древние индусы дали имя "калиюги", "годины смерти", ибо во время ее призваны к деятельности лишь низшие стороны человеческого существа. Эпоха расцвета Египта - это последний отзвук предшествовавшей расы человечества, отошедшей в вечность. Время Гермеса, Рамы, Орфея и Кришны миновало безвозвратно; пред человечеством лежит задача создать новый синтез, еще более великий и грандиозный, чем все бывшие ранее. Исполнение этого и есть миссия грядущих тысячелетий. Наша же задача должна сводиться к тому, чтобы приуготовлять это великое дело, а потому, не разрывая связи с прошлым, мы должны прелагать его в наши условия, в наше мышление и, при свете древнего синтетического учения, собирать воедино те данные, которые дает нам наша наука, наш опыт и наши переживания.
К сожалению глубокому, громадное число мистиков этого не понимало; они цеплялись за букву древней науки, пытаясь воскресить минувшее в тех формах, которые волею судеб погибли безвозвратно. Они не давали себе отчета в том, что разрушение древних цивилизаций и полное уничтожение всего того, что ими было добыто, естественно, должны иметь свое основание, которое и заключается в том, что одна страница мировой истории кончилась и начинается другая. Древний мир сделал свое дело, выполнил положенную ему миссию вполне, а потому должен был отойти, чтобы дать возможность нам, его потомкам и преемникам, выполнять нашу работу, не стесняя нашу свободу и не противореча нашим стремлениями Сознав это, вместо горечи о минувшем мы будем черпать из него лишь силу великую, ибо то, что могли выполнить одни, могут выполнить и другие. Связь с древностью должна быть велика у всякого ищущего Истину, но она должна проистекать не из привязанности к блеску формы ее, а из истинного великолепия ее сущности.
"Евангельская система - не катехизис, не элементарное богословие, но высшее религиозное знание, крайняя вершина религиозного мышления, последняя ступень богословского созерцания. Евангельское учение о Боге примыкает к тем верованиям еврейской религии, которые, вместе с тем, оказываются последним религиозным словом общечеловеческого разума, последним пределом доступного человеку в его исканиях Божественной Истины".
Проф. М. Тареев.
"Таким образом, наши религиозные обряды древни как мир, наши празднества походят на таковые наших отцов, и Спаситель христиан не пришел для того, чтобы изменить символическую и религиозную красоту древнего Посвящения; Он пришел, как Он Сам сказал по поводу запретительного закона евреев, для того, чтобы все совершить и все исполнить".
Элифас Леви.
Начало христианской эры и есть великий момент разрыва с прошлым. С распространением христианства связь с древним миром и его культурой повсюду стала падать, и чем больше отдельные люди стремились остановить этот разрыв, тем скорее он совершался. Задумав воссоздать величие древней науки, Птолемеи собрали в единое хранилище все, что оставалось разбросанным по всему свету, и все это одним ударом судьбы было обращено в прах; не будь их, быть может, многие манускрипты сохранились бы и поныне, теперь же все для нас погибло безвозвратно. Все дальнейшие попытки в этом направлении также, всегда и неизменно, приводили к обратному результату: Марк Аврелий и Юлиан лишь ускорили гибель древности, вызвав реакцию; равно погибли и все мистические школы, которые стремились на христианской почве сохранить остатки знаний древних святилищ.
"Юлиан не был язычником, - это был гностик, привязанный к аллегориям греческого пантеизма, и его несчастье заключалось в том, что он находил имя Иисуса Христа менее звучным, чем имя Орфея".
Элифас Леви.
Многие из гностических идей были глубоки и сильны, но они были лишь перепевами древних мистерий, а потому и должны были погибнуть, чтобы дать дорогу новому. Это новое было грозно, ужасно и отрадно, но вся последующая история человечества была школой для масс, и мрачные темницы и костры средневековья закаляли дух избранных и были истинным чистилищем его. Вся современная техническая культура не могла бы вовсе развиться, если бы живы были вполне предания о древности минувшей. Люди не могли бы обратить все силы свои исключительно на знания земли, ибо дух их всегда и неизменно тяготеет к вечности, и удерживать его, в этом стремлении может лишь лютый закон. Человек должен сначала познать себя во всей полноте, должен все выполнить здесь, и только после этого может начать стремиться ввысь; не имея опоры внизу, он не в силах подняться в заоблачные вершины и неминуемо повиснет между небом и землей, подобно гробу Магомета.
"Когда бы все так чувствовали силу
Гармонии! Но нет, тогда б не мог
И мир существовать; никто б не стал
Заботиться о нуждах низкой жизни -
Все предались бы вольному искусству!".
Пушкин.
Но, несмотря на внешний разрыв с древним миром, дух его неисповедимыми путями управлял все время жизнью европейских народов. Таинственные иерофанты и учителя сказочной Индии своим гением через толпу веков продолжают светить людям. Всегда и вечно, всякий алчущий и жаждущий Правды невольно обращал взор свой к долине Нила и снежным вершинам Гималаев, и теплый живительный луч снисходил в его мятежную душу. Затерянный среди чуждых ему людей, среди треска аутодафе или грохота Нью-Йорка, он чувствовал себя связанным узами неразрывными со святыми странами Озириса и Брахмы; он сознавал, что он не один, что, чем больше он отходит от века сего, тем более он приближается к Миру Истинной Жизни и Правды Нетленной. Почуяв отзвук в душе своей, такой человек с радостью убеждался, что заветы древних мыслителей и вещие их словеса живут, не погибли они, и время их не коснулось. Символы древнего мира почти все сохранились до наших дней, и тот, кто умеет читать их, тем самым создает себе связь неразрывную с миром отшедшим.
"Моим читателям достаточно знать, что в некоторых областях Гималаев, среди 22 храмов, изображающих 22 Аркана Гермеса и 22 буквы некоторых священных алфавитов, Агарт-ха составляет мистический Нуль, "Ненаходимое".
А. Сент-Ив д’Альвейдр.
"Все религии, разделяя между собой Единый Свет и освещая одна другую, рождают в нашем духе надежду и покой!".
Jean Reynaud.
Египет и Индия - заветная цель исканий служителей Истины на пути стольких веков, вновь восстают пред нашими взорами и к нам приближаются. Наступает время нового великого перелома мировой истории и, кто знает, быть может некоторые из нас и доживут до него. Новые мистические учения возродили всеобщий интерес к древности, и семя, посеянное Рамакришной и Еленой Петровной Блаватской готовится в недалеком будущем дать свой плод. Близится час, когда древняя наука возродится под новым небом, - с новой, еще невиданной мощью.
"Придет время, когда потомки наши будут удивляться, что мы не знали того, что так ясно".
Сенека.
Через тьму веков, как и древней стране Кеми и долине Пенджаба, светит нам Памятник давно минувшего. И как гордая страна Ра и пирамид получила этот великий дар в наследство от выходцев с Посейдона, последнего остатка волшебной Атлантиды, так и мы чрез сотни веков приемлем этот дивный светоч мудрости из той же древней страны Златовратого Града. Жалкие потомки великой Атлантиды, вечно мятущиеся и ничего не могущие найти, гонимые отовсюду, всеми презираемые и всех заставляющие трепетать своей песнью, тоскующие о покое, но не ведающие его в жизни своей, цыгане, сохранили в среде своей этот великий Памятник родины Элаквиота Муретара, в виде колоды игральных карт, карт гадальных…
"Существует еще и другая книга, но несмотря на то, что она в некотором отношении весьма популярна и что ее можно повсюду найти, она остается самой таинственной и самой неведомой из всех, потому что она содержит в себе ключ ко всем другим; она обнародована, но остается народу неизвестной, никто не задумывается искать ее там, где она есть, и, в то же время, всякий потерял бы тысячу раз свое время, ища ее там, где ее нет, если бы он заподозрил ее существование. Эта книга, более древняя, может быть, чем Книга Еноха, никогда не была переведена, она еще целиком написана первобытными знаками, подобно табличкам древних".
Элифас Леви.
Тысячелетия назад этот великий Памятник был запечатлен в символах, вырезанных на камне в нишах, разделенных колонами, в галерее Арканов, где неофит проходил свое посвящение и которая, по преданию, и поныне существует в неприкосновенном виде своем посреди пути меж Сфинксом и великой пирамидой Гизе. Река времен, в своем течении, снесла высеченное из гранита и порфиров великолепие края фараонов. Все погибло, но знание его мудрецов пережило его, и вот теперь бессмертные символы восстают пред взором нашим в виде орудия забавы людской?! Истинное величие не нуждается в блеске мишурном; порфиры превратились в пыль, - вещие образы мудрости сохранились нерушимо и даже в этом жалком виде своем они еще более велики бесконечно!
Цель настоящего труда - это восстановление древнего как мир синтетического знания, Священной Герметической Науки. Излагая верховное учение, я, вместе с тем, немногими штрихами очерчивал его отдельные доктрины, его отдельные звенья. Ставя синтез своей главной задачей, я не мог в то же время изложить эти доктрины хоть сколько-нибудь исчерпывающим образом, вывести из них следствия, доказать отдельные положения; я ограничился лишь иллюстрациями - ссылками на аналогичные мысли различных людей, различных эпох и различных народов; в своей совокупности они и выявляют основную доктрину моего труда, - незыблемость и непреложность истины на пути веков, а потому и ее абсолютность.
Долгом своим почитаю выразить глубочайшую благодарность двум неоценимым друзьям моим: Николаю Сергеевичу Мусатову и инженеру путей сообщения Владимиру Ивановичу Жданову. Первый из них, своим пламенеющим духом вырвав меня из бездны, показал мне путь и заложил первый камень настоящего труда; второй - в продолжении ряда лет разделял со мной все радости и невзгоды искателя Правды, и лишь благодаря его самоотверженному служению нашему общему делу я довел его до конца.
Владимир ШМАКОВ.
"Curavi actiones humanas, non ridere, non ludere, neque detestare, sed - intelligere".
Spinosa.
ВВЕДЕНИЕ
о вечной истине и верховном синтетическом учении системы арканов
"Приветствую смелых исследователей и глубоких мыслителей, которые, прилагая к гиперфизическому миру способы позитивной науки, утвердили несокрушимое основание синтетического памятника человеческих знаний и положили первый камень Величественного Храма, где будет праздноваться - и час этот близок! - торжественное примирение враждующих сестер, Науки и Веры!".
Станислав де Гуайта..
"Вера и знание суть два орудия, которыми располагает человек, чтобы восприять Истину; они служат ему как две ноги, с помощью которых он доходит до цели, как два крыла, на которых он взлетает к свету".
Лагуриа.
"Премудрость подвижнее всякого движения и по чистоте своей сквозь все проходит и проникает. Она есть дыхание силы Божией и чистое излияние славы Вседержителя: посему ничто оскверненное не войдет в нее. Она есть чистый отблеск вечного света и чистое зеркало действия Божия и образ благости Его. Она - одна, но может все и, пребывая в самой себе, все обновляет…"
Книга Премудрости Соломона, 7:24–27.
"Все идеи истинны поскольку они связаны с Богом".