В феврале 1917 г. начался самый интенсивный (после 1870-х гг.) этап его жизни. В короткий период демократического развития страны Чайковский – сам живой символ российской демократии – стал одной из самых деятельных и энергичных политических фигур. Его политическое влияние проявлялось в самых разных областях жизни: он один из создателей Трудовой народно-социалистической партии и член ее ЦК, член Исполкома и председатель финансовой комиссии I Всероссийского крестьянского съезда; товарищ председателя Общероссийского продовольственного комитета; председатель кооперативной группы Временного совета республики.
Чайковский был одним из тех немногих политиков 1917 г., кто не впал в эйфорию "революционных преобразований". Он занял позицию на крайне правом фланге российской демократии, ратуя за тесное сотрудничество с либералами и непримиримую борьбу с большевиками еще весной 1917 г., когда большинство политиков считало их небольшой кучкой авантюристов.
После октябрьского переворота Н.В. Чайковский последовательно входил в центральные органы первых антисоветских организаций: "Комитета спасения родины и революции", "Всероссийского союза защиты Учредительного собрания", "Союза возрождения России". При этом, уже по традиции, на его долю выпала самая трудная обязанность – согласовывать разнонаправленные интересы, примирять враждующие стороны, добиваться единства действий. Одновременно он занимался и тем, что добывал деньги для подпольной работы, создавал военные организации.
В 1918 г. Н.В. Чайковский подготовил антибольшевистский переворот в Архангельске, а после его успеха (2 августа) возглавил Верховное управление Северной областью. Во главе Северного правительства Чайковский находился до января 1919 г., когда в Архангельск прибыл генерал Е.К. Миллер. После этого, в январе – июне 1919 г., Чайковский принимал участие в политическом совещании, созванном в Париже для того, чтобы сформировать органы единой власти, способной объединить антибольшевистское движение в России. В феврале 1920 г. он вошел министром без портфеля в демократическое правительство Юга России, созданное А.И. Деникиным (просуществовавшим, правда, всего три недели), а в 1921 г. Чайковский стал одним из основателей и руководителей эмигрантского Центра действия – одной из самых крупных и активных антисоветских организаций, объединившей усилия левой (социалистической) и правой (буржуазно-либеральной и консервативной) частей российской эмиграции.
Наступила весна 1922 г. Уже год как окончена Гражданская война, в России проводиться новая экономическая политика, на Генуэзской конференции большевики пытаются добиться международного признания Советской России. В эмиграции раскол: набирает силу "сменовеховство", началось возвращение эмигрантов на родину, писатели и ученые со страниц газеты "Накануне" и других изданий
призывают "пойти в Каноссу" и начать деятельное сотрудничество с советской властью. И именно в это время Н.В. Чайковский опять оказывается в центре общественного внимания. Он получает два открытых письма от раскаявшихся противников большевиков.
Первое письмо было написано в феврале, а напечатано в марте, в "Известиях". Автор его – В.В. Игнатьев, член ЦК Трудовой народносоциалистической партии, один из руководителей "Союза возрождения России", соратник Чайковского по Северному правительству. В декабре 1920 г. Игнатьев – руководитель антисоветского подполья в Сибири – был арестован. И вот один из самых решительных и последовательных сторонников бескомпромиссной борьбы с большевизмом обратился к Чайковскому как к "старейшему русскому революционеру (…) человеку неподкупной любви к народу и родине" [32], с объяснением своего решения сотрудничать с советской властью.
Второе письмо, опубликованное в апреле того же года, сначала в газете "Накануне", а затем в тех же "Известиях", было, по сути, развернутым ответом одного из самых талантливых писателей русской эмиграции, графа А.Н. Толстого, на коротенький запрос Чайковского, в котором тот, от имени Комитета помощи русским писателям и ученым, спрашивал, как понимать сотрудничество Толстого со "сменовеховскими" изданиями, существующими "заведомо на большевистские деньги"[31]. Оба письма – и В.В. Игнатьева и А.Н. Толстого – близки по духу и выдвигаемым аргументам. Признавая большевиков единственно возможными, в данной ситуации, представителями возрождаемой русской государственности, авторы призывали эмиграцию выполнить свой долг перед русским народом и в сотрудничестве с советской властью помочь России.
То, что письма эти, рассчитанные на внимание если не всей эмиграции, то, по крайней мере, ее демократической части, были адресованы именно Н.В. Чайковскому, никого не удивило. Только один человек, кроме Чайковского мог считать себя представителем живой и непрерывной традиции освободительного движения с того дня в далеком 1869 г., когда несколько петербургских студентов решили образовать кружок самообразования, выросший потом в организацию "чайковцев". Человек этот – М.А. Натансон – умер в 1919 г., создав последнюю из длинной череды революционных организаций и партий, у истоков которых он стоял – партию "революционных коммунистов". Но Натансон, сотрудничавший с большевиками с осени 1917 г., благословивший разгон Учредительного собрания и вошедший в президиум ВЦИК Советской России, для большинства российской демократии уже давно был ренегатом. Чайковский же последовательно боролся с советской властью, воплощая собой единство демократических традиций и антибольшевизма.
Не было в кругах российской эмиграции другого человека, к которому с равным уважением относились и "правые" и "левые", не был морального авторитета выше, чем у "дедушки русской революции" Н.В. Чайковского. Поэтому совпавшие по времени объяснения отступников были обращены именно к Чайковскому, показалось всем вполне естественным. Всем, но не ему самому. Внешне Николай Васильевич оставался тем же деятельным и активным борцом против большевизма.
В.В. Игнатьеву (или тем, кто это письмо готовил), он дал гневный отпор, назвав его письмо "напыщенной и лживой фальшью" [54,192]. Его собственная деятельность на посту председателя "Центра действия" была оценена большевиками по самой высокой шкале: в 1924 г. он был заочно приговорен в СССР к смертной казни. Но сомнения все чаще и чаще стали посещать его. Сомнения не в правоте его дела – тут он был спокоен и тверд. Вопрос, который он все чаще и чаще задавал себе, был связан с историей почти пятидесятилетней давности: не потому ли люди, изменившие своим идеалам, выбирают его для своей открытой исповеди, что он сам в то время, когда "чайковцы" пошли "в народ" и вступили в единоборство с самодержавием, уехал в Америку, пахать землю и заниматься самоусовершенствованием?
Не мог не вспомнить Николай Васильевич и событий 1888 г., когда Л.А. Тихомиров, последний из членов Исполнительного комитета Народной воли (его "героического" состава), решил покончить с революционной деятельностью и перейти на сторону правительства. Тогда, прежде чем опубликовать брошюру "Почему я перестал быть революционером", Лев Тихомиров отправил Чайковском письмо с объяснениями. "Ты умел несколько раз в жизни думать по-своему, – писал Тихомиров. – Я пишу тебе. С массой ничтожностей я не стану объясняться" [57,192]. Не потому ли ренегаты и отступники обращаются к нему, что чувствуют в нем родственную душу? И имеет ли он право на то уважение, тот почет в демократических кругах России, которым он был окружен последние 20 лет? Эти или подобные вопросы вставали перед ним неоднократно, а когда жизнь, со всей очевидностью клонилась к закату, оставить их без ответа Николай Васильевич не мог.
Когда-то уход в "богочеловечество" навсегда остался для него невысказанным упреком со стороны многих друзей по кружку "чайковцев". Теперь, в конце жизни он хотел быть абсолютно честным с собой, и чистым в общественном мнении. В январе 1926 г. он опубликовал "Открытое письмо друзьям".
"В настоящий момент наступающего конца моей политической карьеры, – писал 75-летний Чайковский в этом письме, – на мне лежит долг перед русской общественностью выяснить, почему пятьдесят два года тому назад я сам перестал быть чайковцем" [91,275].
Ставший под конец жизни православным христианином, Н.В. Чайковский в своей открытой исповеди не оправдывал "богочеловечество". Но и сам он не оправдывался. Спокойно и твердо он отстаивал то самое убеждение, которое вызвало к жизни "богочеловечество" и которому он остался верен всю жизнь. Фразой из этого открытого письма мы и закончим книгу о "богочеловечестве":
"Я никогда не мирился с классовой ненавистью и всегда сторонился ее".
Приложения
Приложение 1 Тезисы "новой религии". Из письма А. К. Маликова к жене
"(…) Пусть хоть над этим подумают мои критики: была ли когда прежде такая вера. Пусть они постараются следующие тезисы наши:
Мысль идет вслед за верой.
Какова вера, таковы и знания.
Вера, т. е. религия или нравственное чувство людей развивается на основании законов логики, так же как и мысль.
Эти логические ступени чувства идут в истории человечества последовательно и, наконец, завершаются в создании Богочеловечества.
Т. к. всякая предшествующая логическая ступень чувства по закону логики содержит в себе непримиримые противоречия, то отсюда вытекает раскол в чувстве, т. е. страдание – раскол в мысли и кровь в деле".
ГАРФ. Ф. 1112. Оп. 2. Ед. хр. 1032. Л. 10 об.
Приложение 2 "Тезисы новой религии", записанные Д. Айтовым около 11 июня 1874 г
Человек есть материя чувствующая и мыслящая.
В народе во все времена одна или две из этих трех сторон человека обоготворяли и переносили или на предметы, сталкивающиеся с ними (фетишисты) или на Олимп (греки), или на небо (иудеи, христиане, магометане).
Какова религия, таков и общественный строй, таково знание. Знание не может идти дальше религии.
Фетишизм представляет тезис диалектического процесса (открытого Гегелем), древний мир (религии древнего мира, т. е. египтян, персов, индусов) антитезис, классический мир (греки, римляне, Иудея) – возвращение к тезису более или менее примеренным сознанием и в то же время тезисом новой триады, христианство антитезисом этой триады. Нужно опрокинуть диалектический процесс или доказать, что где я указываю, нет триады, или признать, что необходима новая религия, возвращающаяся к тезису с примиренным уже вполне содержанием.
Апогей развития христианства – французская революция 89 года, хотя и объявившая себя атеистической.
Христианская религия говорит: верь и не знай. Философия: знай и не верь. Я говорю: я верю, потому что знаю.
Во всяком человеке есть потребность есть, пить, дышать, любить ближнего и еще другие. Удовлетворяя одни потребности, люди игнорируют другие, но такое неудовлетворение потребностей ведет к смерти, поэтому отшельники, святые отцы, игнорирующие свою материю, хоть мало, но едят; крайне безнравственные люди все-таки делают добрые дела (филантропия) и любят хоть одну личность, жену, мать, сына или кого-нибудь еще.
Цель не оправдывает средства.
Всякого рода насилие, обман, конспирация ни к чему не ведут и противны цельному человечеству.
Я не часть какой либо партии, я самостоятельная личность, руководящая своим чувством и мыслью.
ГАРФ. Ф. 109. 1874. Ед. хр. 144. Ч. 1. Л. 209–210.
Приложение 3 Тезисы "религии Маликова", составленные Махаевым, по просьбе студентов Медико-хирургической академии
Религиозное мировоззрение составляет основание общественного строя.
Общественный порядок и наука настолько высоки, насколько высока религия (под религией подразумевается вся сумма мировоззрений, на основании которой строятся отношения человека к другим людям и природе).
Все бедствия народов Европы происходят от Христианской религии.
Радикальное изменение общественного строя Европы должно основываться на уничтожении христианской культуры.
Христианские воззрения в народе можно уничтожить или путем науки, или новой религии.
Наука недоступна для народа, поэтому реально возможно уничтожить только новой религией.
Новая религия заключает в себе все, до чего доработалось человечество.
Новая религия есть историческое развитие христианской религии.
Верующие признают за человеком способность беспредельного развития.
В человеке прогрессируют и разум, и чувство.
Чувства делятся на положительные и отрицательные. К первым принадлежат чувства любви, доверия, справедливости и т. д. Ко вторым
– чувства злости, мести лжи и т. д.
При существовании отрицательных чувств счастье человечества невозможно.
Верующие обладают только положительными чувствами.
Верующие носят название "богочеловеков" – они сосредотачивают в себе все лучшие стороны, которые присваивались богу и человеку.
Последователи новой религии чувствуют друг к другу любовь и доверие.
Признают полнейший коммунизм между своими членами.
Отвергают наем прислуги, как явление уничтожающее понятие о равенстве.
Любовь и доверие друг к другу доставляют великое наслаждение членам новой религии.
У верующих нет чувства разлада между чувством и разумом.
Члены новой религии сильно стремятся к обращению людей в их веру, каждый вновь обращенный доставляет им наслаждение.
Члены новой религии уверены в научности своих воззрений.
Из последних трех положений вытекает сильная в членах новой религии [???].
Члены новой религии влияют на окружающих проповедью и жизнью.
Членам новой религии предоставляется полная свобода действий – любовь и доверие друг к другу есть мерка отношений между собою. Сильное стремление к обращению людей в новую религию служит основанием для самого лучшего образа действий.
Члены новой религии открыто проповедуют свое учение.
Члены новой религии желают доставить счастье не только пролетариату, но и имущим классам.
Революционная программа не основана на науке.
Революционеры делятся на партии, которые враждуют и готовы уничтожить друг друга, ибо в их программах нет науки.
Отсутствие научной программы и определяет понятие о том, что будет после революции, ослабляет энергию революционеров.
Деятельность революционеров ослабляется борьбой чувства и разума.
Революционеры поступают непоследовательно, желая уничтожить имущих людей, ведь последние не виноваты, что их произвела такая среда. Нужно уничтожить причины, производящие подобающих господ, а не людей, которые ни в чем не виноваты.
Революционеры не уничтожают религиозных воззрений, на которых зиждется существующий строй.
Революционеры прививают людям злость, месть, кровожадность, которые противоречат счастию человечества.
Революционеры, раздувая вражду между народом и имущими классами, увеличивают силу и количество своих врагов.
Революция губит лучшие силы, остаются недалекие, способные поддаться обману.
Революция создает власть, портящую лучших людей.
Революционеры придерживаются принципа "цель оправдывает средства", клеймят свою партию и уродуют человечество, развивая в нем обман и кровожадность.
ГАРФ. Ф. 112. Оп. 2. Ед. хр. 1503. Л. 3. – 4.
Источники и литература
Аверинцев A.A. Иисус Христос. // Мифы народов мира. М., 1987. Т. 1. С. 498.
Алексеев В.И. Воспоминания. // Летописи государственного литературного музея. М., 1948. Вып. XII. Т. 2.
Аптекман О.В. Флеровский-Берви и кружок Долгушина. // Былое. 1922. № 18. С. 63.
Аптекман О.В. Флеровский-Берви и чайковцы. // Былое. 1922. № 19.
Бакунин М.А. Прибавление А. // Революционное народничество 70-х гг. XIX в. М. – Л., 1964. Т. 1.
Берви-Флеровский В.В. Философия бессознательного, дарвинизм и реальная истина. СПб., 1878.
Бирюков П.И. Л.Н Толстой. Биография. СПб., 1908. Т. 2.
Богучарский В.Я. Активное народничество 70-х годов. М., 1912.
Бонч-Бруевич В.Д. Предисловие к воспоминаниям В.И. Алексеева // Летописи государственного литературного музея. Вып. 12. М., 1948.
Вперед! 1874. № 3.
Вундт В. Душа человека и животных. Т. 2. СПб. 1866.
ГАРФ. Ф. 112 (Особое присутствие Правительствующего сената) On. 1. Ед. хр. 293;
ГАРФ. Ф. 112 Оп. 2. Ед. хр. 1032, 1471, 1503, 2012.
ГАРФ. Ф. 5805 (Н. В. Чайковский). Оп. 2. Ед. хр. 70, 71, 144, 146, 147, 150, 151, 180, 181, 190.
ГАРФ. Ф. 109 (III экспедиция Е.И.В. Канцелярии) 1874. Ед. хр. 144. Ч. 1, 3, 105, 314.
Гегель Г.В.Ф. Феноменология духа. // Соч. М., 1959. Т. 4.
Гегель Г.В.Ф. Философия духа. //. Соч. М., 1959. Т. 3.
Герцен А.И. К старому товарищу. // Собр. соч. в 30 тт. Т.20 Кн. 2. М., 1960.
Герцен А.И. Раздумья (Разные вариации на разные темы). М., 1979. Гинев В.Н. Блестящая плеяда. // Революционеры 1870-х гг. Л., 1986. Глинский Б.В. Революционный период русской истории. Ч. 2. СПб., 1913.
Головина-Юргенсон H.A. Автобиография. 11 Энциклопедический словарь Гранат. (Далее – Гранат) Т. 40. Приложение II.
Государственный Музей Л.Н. Толстого. Фонд. Л.Н. Толстого.
Группа "Освобождение труда". Сб. 4. М. – Л., 1926.
Дебогорий-Мокриевич В.К. Воспоминания. СПб., 1906.
Дмитриев Г.М. Движение революционного народничества в центральночерноземных губерниях в первой половине 70-х гг. XIX в. Воронеж, 1971.
Добролюбов. H.A. Собр. соч. в 9 тт. Т. 6. М., 1963.
Достоевский Ф. М. Полн. Собр. соч. в 30 т. М., 1981. Т. 22.
Дубенская Е.Д. Д.А. Клеменц. // Каторга и ссылка. 1930. № 5.
Зайчневский П.Г. Молодая Россия. // Народническая экономическая литература. Избранные произведения. М., 1958.
Известия 1922. № 90.
Известия. 1922. № 56.
Итенберг Б.С. Из истории атеистической мысли и свободомыслия. // Вопросы истории, религии и атеизма. Т. XI. М., 1963.
К – в. Е. А. К. Маликов. // Приволжский край. 1904. № 101–102.
Кирьяков В.В. Дедушка и бабушка русской революции. Н.В. Чайковский и E. Н. Брешко-Брешковская. Пг., 1917.
Ковалик С.Ф. Революционное движение 70-х гг. и процесс 193-х М.
1928.
Кон Ф.Я. Н.В. Чайковский. // Каторга и ссылка. 1926. № 6.
Конт О. Дух позитивной философии. М. 1910.
Корнилова-Мороз А.И. Перовская и кружок чайковцев. // Революционеры 1870-х гг. Л., 1986.
Корнилова-Мороз H.A. Воспоминания. // Гранат. Т. 40. Приложение II.
Короленко В.В. История моего современника. М., 1965.
Кропоткин П.А. Записки революционера. М., 1988. С. 289.
Кропоткин П.А. Должны ли мы заниматься рассмотрением идеала будущего строя? // Революционное народничество 70-х гг. XIX в. Т. 1. М., 1964.
Лавров П.Л. Исторические письма. СПб., 1905. С. 30.
Лавров П.Л. Социалистическое движение в России. // Каторга и ссылка. 1925. № 1.
Лавров П.Л. Народники-пропагандисты. Л. 1925.
Лившиц С. Некролог Н.В. Чайковского. // Каторга и ссылка. 1926 № Мстиславский С. Человек и его имя. // Огонек. 1926. № 2.