Итак, нормы права обращаются только к взрослым и нормальным людям, ибо только они, а не дети, безумные и пр. могут понимать их и им следовать. Поэтому только их действия нормирует право и только их действия являются юридическими, т. е. влекут за собой одинаковые, общие для всех последствия, установленные правом, как для самого действующего, так и для других. Действия же ненормальных и не достигших зрелости людей являются действиями физическими, но не юридическими, т. е. являются фактическими обстоятельствами, событиями, а не действиями в юридическом смысле.
Хотя события, предусмотренные правом, называются также юридическими и влекут за собой определенные юридические последствия, но это совсем не те последствия, которые влекут за собой юридические действия, а особого порядка специальные последствия, основанные на отсутствии у лица, создавшего данное событие, той самой нормальной душевной деятельности, на налигности которой основаны нормальные, общие для всех последствия, предусмотренные данной системой права. Например, общие для всех последствия кражи, предусмотренные законом, наступают только при наличности у данного взрослого человека нормальной психики, а особые, специальные последствия для ребенка или ненормального (помещение его в учреждение для умственно или морально дефективных либо принудительное лечение) наступают только при отсутствии у нарушителя зрелой или нормальной душевной деятельности, которое исключает применение к нему общего для всех последствия, т. е. наказания.
Если же последствием вреда, причиненного ребенком или ненормальным, является по закону ответственность родителей или опекунов, то основанием этой ответственности, общей для всех, т. е. как для родителей и опекунов, так и для нормальных взрослых людей, является определенный вид действия опекуна или родителей, неправомерное упущение, повлекшее за собой данный вред: ответственность за упущение есть общая, установленная для всех лиц и всех видов упущения, все равно, замечается ли она в неосторожном обращении с огнем, или в допущении вреда другому от своего ребенка или домашнего животного.
Поэтому, например, УК РСФСР, устанавливая систему наказаний, карает за всякое преступление, т. е. "общественно опасное действие или бездействие, угрожающее основам Советского строя и правопорядку, установленному рабоче-крестьянской властью на переходный к коммунистическому строю период времени". Но наказанию "не подлежат лица, совершившие преступление в состоянии хронической душевной болезни или временного расстройства душевной деятельности, или вообще в таком состоянии, когда совершившие его не могли давать себе отчета в своих действиях", и т. д. (ст. 6 и 17 УК).
Таким образом, право, связывая с определенными действиями одинаковые для всех последствия, своеобразно переводит на язык права принцип причинности. Если причинность заключается в том, что одинаковые причины влекут за собой одинаковые следствия, то начало справедливости заключается в том, что одинаковые действия должны повлечь за собой одинаковые последствия, причем само право определяет, как должны учитываться органами власти индивидуальные и классовые особенности данного отношения и данного дела. Но так как действия нормального и зрелого человека заключают в себе совсем иной внутренний состав, чем действия ребенка и безумного, хотя бы внешний состав их и был один и тот же, то и следствия этих действий должны быть совсем иные. Чтобы различатъ эти следствия, чтобы различные по составу действия не имели одних и тех же последствий, необходимо резко различать свойства людей, их совершающих, ибо от этого зависит внутренняя природа действия, т. е. и все действие в целом.
Необходимо поэтому установить, кто именно способен совершать те одинаковые по внутреннему и внешнему составу действия, которые влекут одинаковые для всех последствия, т. е. кто именно способен совершать юридические действия. Лицо, способное совершать юридические действия, т. е. действия, влекущие за собой одинаковые для всех последствия, – есть лицо дееспособное; на лиц недееспособных эти общие для всех последствия не распространяются. Например, "все лица, нарушающие установленные правила уличной торговли и учиняющие беспорядок и озорство в публичных местах (драка, сквернословие, заскакивание на буфера и ступеньки трамвайных вагонов и т. п.), подлежат ответственности в административном порядке". Но "когда виновными являются малолетние в возрасте до 14 лет, к ответственности привлекаются лица, обязанные следить за их поведением, т. е. родители и опекуны".
Этой безответственности малолетних как в административном, так и в уголовном праве (ст. 18 УК) соответствует их безответственность в праве гражданском: отвечают только несовершеннолетние, достигшие 14 лет, за вред, причиненный их действиями (ст. 9 ГК). Но за этим исключением "лицо недееспособное… не отвечает за причиненный им вред. За него отвечает лицо, обязанное иметь за ним надзор". Поэтому по "делам лиц, объявленных недееспособными или ограниченными в силу закона в своей дееспособности (ст. 7, 8 и 9 ГК), иски предъявляются их законными представителями или к их законным представителям" (ст. 13 ГПК, а также ст. 15 и 20 ГПК).
Что же касается действий лиц дееспособных, то, как мы видели, последствия этих действий могут быть двоякого рода. Во-первых, эти действия способны вызвать изменения в правах и обязанностях как самого действующего лица, так и других лиц, т. е. повлечь за собой изменения в субъективно-правовой сфере. Во-вторых, эти действия способны вызвать применение нормы права, т. е. повлечь за собой реализацию объективного права. Это – две стороны одного и того же действия, свойственные всякому юридическому факту (глава V, § 1).
В самом деле, правоизменяющая сила юридического действия выступает перед нами, когда мы мыслим те изменения в субъективном праве, которые влечет за собой юридическое действие (например, дарение как юридическое действие создает у одаренного право на вещь, а у дарителя отнимает это право). Правореализующая сила того же юридического действия заключается в том осуществлении объективного права, которое влечет за собой юридическое действие (например, дарение как юридическое действие совершается согласно требованиям объективной нормы в пределах 10 000 рублей, в нотариальной форме – свыше 1000 рублей с согласия одаренного и т. д.: ст. 138 ГК), и таким образом реализуется в действительности норма объективного права. Правоизменяющая и правореализующая сила всякого данного юридического действия всегда одна и та же (в пределах учтенных правом социальных группировок), если одинаковы не только внешний, но и внутренний состав действия, т. е. если оно выражает нормальную душевную деятельность взрослого человека: это происходит тогда, когда действие совершено лицом дееспособным.
Таким образом, дееспособность есть способность совершать юридические действия; эти действия имеют одинаковую для них всех правоизменяющую и правореализующую силу. Особенно важное значение имеет правоизменяющая сила действий лица дееспособного. С этой точки зрения дееспособность лица есть способность самостоятельно распоряжаться правами и обязанностями, т. е. своими собственными юридическими действиями изменять свою субъективную правовую сферу. Это значит, что дееспособность дает лицу право самому совершать различные юридические действия, влекущие за собой все установленные правом и для всех одинаковые последствия, т. е. выдавать обязательства и вступать в договоры, приобретать права и обременяться обязанностями и т. п.
По действующему праву Союза ССР полная дееспособность наступает в 18 лет. Лишены дееспособности дети до 14 лет и душевнобольные. Ограничены в дееспособности несовершеннолетние (14–18 лет) и расточители. Недееспособные не могут ни сами совершать сделки, ни выбирать себе представителей для их совершения, а лица "дееспособные могут совершать сделки и через избранных ими представителей, за исключением тех случаев, когда законом это воспрещено" (ст. 38 ГК).
Дееспособность есть понятие по преимуществу частного права; оно применяется в сфере гражданского права, в правах имущественных, т. е. обязательственных и вещных, а также семейных и наследственных. Например, договорная дееспособность есть способность вступать в договоры и т. п.
Кроме гражданской дееспособности существует понятие международно-правовой дееспособности, которая признается за всеми суверенными, т. е. независимыми, государствами; например, союзное государство дееспособно (Германия), а союз государств – нет (старая Австро-Венгрия до 1918 г.). Международно-правовая дееспособность государства заключается в особенности его вступать в договоры, соглашения и обязательства, поддерживать дипломатические сношения, вести войну, заключать мир, а также совершать международные деликты.
По Конституции Союза ССР – и в этом его характерная особенность – дееспособным субъектом международного права является весь Союз как целое, хотя он и состоит из суверенных республик: ведению Союза подлежит "представительство Союза в международных отношениях, ведение всех дипломатических сношений, заключение политических и иных договоров с другими государствами", "ратификация международных договоров" и т. д. (п. "а" – "е" ст. 1 Конституции СССР). Это потому, что Союз ССР не является обычным "Союзом государств", т. е. конфедерацией, а объединением государств, обладающих лишь "потенциальным суверенитетом", проявляющимся в их "праве свободного выхода из Союза"; поэтому Союз ССР в декларации, предшествующей Конституции, называется "союзным государством", чтобы подчеркнуть его спаянность в одно целое: "Все эти обстоятельства повелительно требуют объединения советских республик в одно союзное государство, способное обеспечить и внешнюю безопасность, и внутренние хозяйственные преуспеяния, и свободу национального развития народов".
В сфере уголовного права дееспособность называется вменяемостью или деликтоспособностью, что означает способность сознательно совершать действия, запрещенные под страхом наказания, т. е. преступления и проступки, – следовательно, и нести за них ответственность. Вменяемость в отличие от гражданской дееспособности есть отрицательная дееспособность, т. е. способность к уголовно-административной ответственности за свои действия. Положительная дееспособность (гражданская) есть способность к правомерным юридическим действиям, влекущим за собой также изменения в правах и обязанностях, которых желал совершивший эти действия; отрицательная же дееспособность (вменяемость) есть способность к неправомерным юридическим действиям, влекущим за собой для нарушителя наказания, т. е. такое вторжение государства в его блата, которого он не желал и надеялся избегнуть.
В области государственного и административного права дееспособность органов власти называется компетенцией органа, что означает способность совершать определенные законом акты публичного права (глава VI, § 3). Акт некомпетентного органа, "преступление" невменяемого и юридическое действие недееспособного не создают последствий, одинаково установленных нормой права для действий дееспособных лиц. Таким образом, единое понятие дееспособности имеет три вида: гражданско-правовая (гражданская дееспособность), уголовно-правовая (вменяемость) и публично-правовая (компетенция).
Понятие дееспособности, несмотря на его видимую простоту, в высшей степени спорно, сложно и многогранно. Дальнейшие моменты понятия дееспособности раскрываются в связи с понятием правоспособности (глава VIII, § 1–4).
Глава VI
Субъективное право
§ 1. Понятие субъективного права
Мы рассмотрели первичный элемент, молекулу права в объективном смысле – норму, различая две ее части – гипотезу и диспозицию (главы IV и V).
Рассмотрим теперь молекулу права в субъективном смысле – субъективное право отдельного лица. Что такое субъективное право.
I. Теория воли. До середины XIX в. под субъективным правом понималась воля индивида поступать известным образом и требовать от других определенного поведения. Субъективное право, по этому учению, есть господство воли (Willensherrschaft), дозволенность воли (Willendurfen. – Берн. Виндшейд). Эта теория, которая видела существо субъективного права в воле, господствовала в юриспруденции от Гегеля до Виндшейда: "…нравственный порядок, – говорит Виндшейд, – предписывает, что следует желать; юридический порядок, напротив, дает предписания о том, что дозволяется желать… Стало быть, право (управомочие) есть установленная юридическим порядком дозволенность воли (Willendurfen); это есть предоставленная юридическим порядком власть или господство".
Учение это вызывает ряд возражений, сводящихся к тому, что воля отнюдь не является обязательным элементом права. Например, командир полка имеет право наказания, хотя бы тяготился им, и т. д. Затем право имеют и безумные, и малолетние, и юридические лица, а воли у них всех, конечно, нет, и потому-то им даются волеспособные законные представители, которые за них действуют и осуществляют их права. Всем тем, у кого нет надлежащей естественной воли, например, безумным, малолетним и т. п., правопорядок дает искусственную, юридическую, волю в лице их представителей (опекунов) не для того, чтобы таким путем создать их право, а для того, чтобы право, уже и без того у них имеющееся, могло быть осуществлено в виде юридических действий (распоряжений, сделок и т. д.). Но для самого существования права не требуется наличность воли у обладателя права; поэтому нет надобности в "дозволенности" той самой воли, которая далеко не всегда имеется у обладателя права. Например, право на наследование имеет малолетний, у которого нет юридически годной воли и который имеет это право помимо своей воли; право апелляции, т. е. обжалования судебного акта по существу, принадлежит душевнобольному помимо его воли; право на имя принадлежит юридическому лицу, хотя бы оно еще не имело никаких органов, никакой воли вообще. Таким образом, воля необходима для осуществления права, но не для его существования.
II. Теория интереса. Учение Руд. Иеринга ниспровергло теорию воли: указав, что дети и идиоты не имеют сознательной воли, но, несмотря на это, имеют права, Иеринг выдвинул интерес как существо субъективного права. Задача права – обеспечить интересы. Поэтому субъективное право есть юридически защищенный интерес.
Иеринг изложил свое учение в ряде блестящих юридических афоризмов: "Интерес, – говорит Иеринг, – составляет цель и предпосылку права" (Das Interesse – den Zweck und die Voraussetzung des Rechtsbildet); "Польза, а не воля, есть субстанция права" (Der Nutzen, nicht der Wille, ist die Substanz des Rechts); "Управомочен тот, кто может притязать не на воление (Willen), а на пользование благом (Genuss)… Субъект права – тот, кому закон определил (zugedacht) пользу от права (дестинатарий); защита права имеет лишь ту цель, чтобы обеспечить ему доставление этой пользы". Закон позволяет опекуну осуществлять свою волю, но пользу от этого дает опекаемому: как капитан ведет корабль в гавань для своего хозяина, так воля осуществляет право для управомоченного. Иеринг высмеивает учение Лассаля, что наследственное право заключается в перенесении воли завещателя на наследника: это особенно ясно, когда безумному наследует ребенок.