Правильное понимание сущности уголовной ответственности как публичного государственного порицания имеет важное значение для правоприменительной деятельности. Во-первых, становится ясным смысл выделения понятия "уголовная ответственность" как самостоятельного уголовно-правового явления, позволяет несколько иначе подойти к решению вопроса об основании уголовной ответственности, с одной стороны, и основании назначения наказания - с другой. Представляется, что основания уголовной ответственности и наказания нельзя признать тождественными. Если достаточным основанием уголовной ответственности является факт совершения деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного УК, то для назначения и исполнения наказания требуется дополнительно установить отсутствие обстоятельств, исключающих применение наказания, указанных в соответствующих статьях УК. Во-вторых, можно предположить, что реализация программной задачи относительно постепенного перехода от наказания к мерам общественного воздействия отнюдь не требует сокращения сферы использования уголовной ответственности пропорционально сокращению объема применения уголовного наказания. Замена мер уголовного наказания мерами общественного воздействия может осуществляться в условиях сохранения и укрепления института уголовной ответственности.
К сожалению, более широкому использованию в борьбе с преступностью уголовной ответственности, не сопровождающейся применением принудительных мер карательного характера, препятствуют определенные недостатки, связанные с нехваткой должной практики применения нового уголовного и уголовно-процессуального законодательств.
Но следует заметить, что суды чрезвычайно редко используют возможности применения уголовной ответственности без назначения реального наказания, которые закреплены действующим законодательством. Единичны случаи вынесения обвинительных приговоров, в которых дается публичная отрицательная оценка от имени государства деяниям подсудимого в связи с совершением им преступления, но виновный при этом освобождается от наказания в силу последующего своего безупречного поведения и честного отношения к социальным ценностям, на основе чего он не может быть сочтен общественно опасным.
Иногда неиспользование судами законодательных положений о привлечении к уголовной ответственности без назначения реального наказания в дальнейшем приводит к отмене или изменению приговоров судов первой инстанции судами вышестоящих инстанций. Примером может служить постановление коллегии по уголовным делам и делам об административных правонарушениях Апелляционного Суда Азербайджанской Республики от 26 февраля 2002 г. по делу № 2-309. Апелляционная коллегия по жалобе осужденного Г., пересмотрев уголовное дело, установила, что Г. перед многоквартирным домом спорил со своей соседкой X., оскорбил ее грубыми, вульгарными выражениями, применил к ней физическое насилие и ударом кухонного ножа в область правового предплечья нанес ее здоровью умышленный вред. Мингечаурский городской суд квалифицировал деяние Г. по ст. 221.3 (хулиганство, совершенное с применением предметов, используемых в качестве оружия) и приговорил его к 3 годам лишения свободы. Однако апелляционная коллегия установила, что при назначении наказания суд первой инстанции должным образом не учел обстоятельства, харастеризующие личность гражданина Г. (ему было 66 лет, он был пенсионером, имел положительную характеристику по месту жительства, никогда не имел судимости, помирился с потерпевшей и др.). Данные обстоятельства свидетельствуют о том, что приговоренный Г. может быть исправлен без реального отбывания наказания. С учетом этого апелляционная коллегия своим постановлением изменила приговор суда первой инстанции и, применив ст. 70 УК Азербайджанской Республики, условно осудила Г. к 3 годам лишения свободы с установлением 2-летнего испытательного срока.
Самостоятельное содержание и значение уголовной ответственности как государственного публичного порицания важно учитывать и тогда, когда оно включает в себя наказание, потому что общественное мнение интересуется не только тем, даже не столько тем, - обидой, побоями или истязаниями будет признано данное деяние, какой род и вид наказания будет за него назначен, сколько тем, чтобы до корня вскрыть и публично осветить все преступления, а также вынести из суда уроки общественной морали. Таким образом, эффективное воспитательное (а также предупредительное) воздействие судебной деятельности по назначению наказания, достижение того, чтобы окружающая аудитория полностью согласилась с внесенным приговором, во многом зависят от убедительности и глубины правовых оценок, данных в обвинительном приговоре суда.
§ 2. Сущность и содержание уголовного наказания
Проблема уголовного наказания в целом, а также вопросы его сущности, функций, возможности воздействия на преступность и преступника до сегодняшнего дня во многом остаются terra incognita.
Исследование уголовно-правовой категории "наказание" следует начать с внесения ясности в понятийный аппарат. Для этого прежде всего рассмотрим такие термины, как "сущность наказания", "содержание наказания", "цели наказания", "функции наказания".
Надо отметить, что в юридической литературе лишь два автора - А. Е. Наташев и Н. А. Стручков - оперировали понятием "сущность наказания" как отличающимся от понятия "содержание наказания". Так, Н. А. Стручков усматривает сущность наказания и его отличие от иных правовых санкций в том, что "наказание должно быть не либеральной, а суровой мерой, несущей осужденному ограничения, лишения, тяготы, страдания". В результате сущность наказания Н. А. Стручков связывает с количественным признаком того, что присуще и другим юридическим санкциям. И. М. Рагимов считает, что "выделение понятия содержания наказания в отличие от понятия его сущности связано с качественной характеристикой кары". Исходя из этого, он различает наказание по степени кары - количественно и качественно. На наш взгляд, намеченный в работах этих авторов подход представляется перспективным, но его нельзя признать удачным с точки зрения полученных результатов. Возможно, это связано с тем, что они не использовали соответствующих философских категорий и придавали понятиям "сущность" и "содержание" не совсем точное значение в философском смысле.
Сущность отражает типичные свойства содержания тех явлений, в которых мы стремимся выделить общее и решающее. Иначе говоря, сущность "вырастает" из содержания, а не наоборот. Сущность не адекватно выражает содержание. И это происходит не только потому, что сущность - концентрированное, обобщенное выражение содержания, но и вследствие наличия в содержании прогрессирующих, растущих элементов другой сущности, которая не может, однако, претендовать на роль сущности явления в целом, так как либо уже зачахла, либо еще не набралась сил. Поэтому содержание всегда богаче сущности не только по количеству признаков, но и по их характеру, по их отношению к господствующей сущности. Если сущность едина (на определенном этапе равновесия она может, правда, временно быть и двуединой), то содержание, как правило, противоречиво.
Сущность характеризует явление с точки зрения его устойчивости, содержание же содержит в себе элементы, выражающие как устойчивость, так и процессы изменения, развития, обусловленные появлением новых элементов, "враждующих" с сущностью, подрывающих ее. Поэтому содержание, не только устойчиво, но и изменчиво.
По своей сущности наказание является государственной правовой мерой социального управления, принудительной по форме и карательной по характеру. С этой точки зрения наказание не отличается от других штрафных санкций и имеет с ними единую сущность. Единственное отличие наказания состоит в том, что оно вытекает из уголовной, а не какой-либо другой юридической ответственности. Однако этот признак - связь с уголовной ответственностью, - лежит вне самого наказания и не относится ни к его внутренней сущности, ни к содержанию.
По вопросу о содержании понятия наказания в уголовно-правовой литературе высказаны две противоположные точки зрения. Суть разногласий заключается в следующем: исчерпывается ли содержание наказания одной лишь карой или она дополняется элементами воспитания.
Как отмечает норвежский криминолог Нильс Кристи, назначение наказания в соответствии с правовыми установлениями означает причинение боли и предназначено именно для этого. Данная деятельность часто не согласуется с такими признанными ценностями, как доброта и способность прощать. Для устранения этого несоответствия иногда делаются попытки скрыть основное содержание наказания, а в тех случаях, когда это не удается, приводятся разного рода аргументы в пользу намеренного причинения боли.
На первый взгляд может показаться, что поставленный вопрос имеет чисто теоретический характер. Однако от его решения зависит эффективность реализации уголовной и уголовноисполнительной политики, построение многих институтов уголовного и уголовно-исполнительного права, характер деятельности учреждений по исполнению наказаний. Поводом для разногласий в свое время являлась не очень четкая формулировка ст. 20 УК Азербайджанской ССР 1960 г. и аналогичных статей уголовных законов других союзных республик, так как она давала основание двояко понимать содержание понятия уголовного наказания.
"Наказание не только является карой за совершенное преступление, но и имеет целью исправления и перевоспитания осужденных в духе честного отношения к труду, точного исполнения законов, уважения к правилам общежития, а также предупреждение совершения новых преступлений как осужденными, так и иными лицами", - говорилось в ст. 20 УК Азербайджанской ССР 1960 г. Все уголовные и исправительно-трудовые кодексы бывших советских республик содержали аналогичные тексты и пытались более точно и конкретно показать, каково содержание понятия уголовного наказания в уголовном праве. Именно синтаксическая конструкция "не" и союз "но и" привели авторов к различным мнениям. Критикуя законодателя за не очень четкое выражение мыслей в этих статьях, Н. А. Стручков совершенно справедливо отмечал: "Поскольку стоит "но и", можно подумать, что наказание по своему содержанию является не только карой, но и чем-то другим, очевидно, мерой воспитания".
Вследствие этого по вопросу о содержании наказания одни авторы придерживаются взгляда на наказание, складывающееся из двух частей - из кары и из воспитания, рассуждая таким образом: если наказание не только является карой, значит, оно включает в свое содержание что-то еще. Этим "что-то еще", по их мнению, могут быть не что иное, как лишь собственно воспитательные элементы. В конечном счете авторы, примыкающие к первой группе, заключают: а) если кара не дополняется воспитанием или если воспитание применяется без кары, то и в первом, и во втором случаях наказания нет; б) никакое наказание, лишенное элементов воспитания, не способно достичь поставленных перед ним целей; в) наказание, являясь по своему содержанию карой, влечет за собой устрашение, так как содержит элемент страдания в результате того, что человек претерпевает какие-то лишения, в то же время, являясь воспитанием, наказание влечет за собой убеждение; г) кара не воспитывает и не может воспитывать человека в том смысле, который в обществе вкладывается в понятие воспитания. Другие считают, что наказание является карой за совершенное преступление и что включать в его содержание меры воспитания нелогично, так как по смыслу закона слова "не только употреблены для того, чтобы подчеркнуть не карательный характер целей наказания".
Данную позицию нельзя признать правильной по существу и обоснованной по убедительности приведенных в ее защиту аргументов. Логически она вытекает из отрицания самостоятельного значения исправительной цели и неизбежно связана (хотят этого ее сторонники или нет) с признанием того, что совершенствование уголовных наказаний как средства социального управления должно осуществляться лишь в плане повышения их превентивных потенций, и прежде всего в соответствии с "аксиомой" устрашения преступников и лиц, склонных к совершению преступлений.
Ориентация на исторически сложившееся значение термина "наказание", утверждение о его смысловой несовместимости с термином "воспитание", естественно, не могут быть признаны вескими аргументами. К решению вопроса следует подходить с четких методологических и мировоззренческих позиций, а не с точки зрения словарного значения соответствующих понятий.
Содержание понятия наказания находится в зависимости не только от его сущности, но и от его целей, обусловленных потребностями социального развития. Между сущностью наказания и содержанием его отдельных видов существует соотношение общего и особенного.
Если мы признаем исправление осужденного целью наказания, то должны наполнить последнее таким содержанием, которое бы обеспечивало достижение этой цели. Выведение же воспитательных элементов из содержания наказания неизбежно связано с отрицанием исправления осужденного в качестве самостоятельной цели наказания, так как кара не исправляет и не может исправлять человека в том смысле, который в обществе вкладывается в понятие исправления.
Когда утверждается, что именно кара исправляет осужденного, что исправительная функция присуща и таким наказаниям, которые мы без внесения в них каких-либо качественных изменений восприняли от уголовного права предшествующих формаций, то тогда исправительную цель нам не следует называть ни новой, ни присущей только уголовному праву демократического общества. Более того, тогда придется признать, что в этом отношении институт наказания в феодальном праве был наделен большими исправительными возможностями, чем сейчас, так как история развития уголовного права - это, если выявлять основную тенденцию, - постоянное уменьшение карательного содержания наказания.
Благодаря постановке перед наказанием исправительной цели в обществе наказание, перед которым эта цель поставлена, приобрело сложное, противоречивое содержание. Введенные в него исправительные элементы не соответствуют традиционной сущности наказания, они являются элементами совсем другой сущности - исправительной, а не карательной. В результате наказание превращается в двухсущностное явление и не может быть охарактеризовано однозначно.
В действительности же наказания, которые связаны с исправительным воздействием на осужденного, должны, как правило, не заменяться мерами общественного воздействия и воспитания, а постепенно трансформироваться в них посредством усиления своей исправительной сущности и сужения карательного содержания. Постепенное превращение уголовных наказаний из преимущественно карательных в преимущественно исправительные - одно из главных направлений демократизации и гуманизации уголовно-правовой борьбы с преступностью.
Сложность познания сущности и содержания наказания связана не только с различным подходом в науке к определению места кары в наказании, но и с различными взглядами ученых на природу самой кары. В целом ряде языков, как западных, так и восточных, нет особого слова, которое бы соответствовало понятию "кара" в отличие от понятия "наказание". В русском языке слово "кара" все-таки имеет особый оттенок.