Но там всё ещё остаётся разделение - ты и форма, которую приняло сознание, скажем, форма Будды, или Иисуса Христа, или бог знает кого - та же ситуация: "Как я могу знать, что я в этом состоянии?" Но это деление не может оставаться долго; оно исчезает и приходит что-то другое. Сотни людей - вероятно, нечто произошло со многими сотнями людей. Это часть истории - так много риши, некоторые западные люди, монахи, много женщин, и иногда что-то очень странное. Понимаешь, всё, что люди испытали до тебя, есть часть твоего сознания. Я использую выражение "все святые выходят маршем"; в христианстве есть гимн "Когда святые входят маршем". Они покидают твоё сознание, потому что больше не могут там оставаться, потому что всё это примесь, загрязнение.
Можно сказать, вероятно (я не могу заявлять что-то определённо), это из-за воздействия на человеческое сознание "взрывов" всех этих святых, мудрецов и спасителей человечества в вас есть эта неудовлетворённость, есть нечто, как будто постоянно пытающееся вспыхнуть. Может быть, это так - я ничего не могу об этом сказать. Можно сказать, что они присутствуют, потому что подталкивают тебя к этой точке, а как только эта цель достигнута и они сделали свою работу, они уходят - это только предположение с моей стороны. Но это вымывание всего хорошего и плохого, святого и порочного, священного и нечестивого должно случиться, иначе твоё сознание всё ещё загрязнено, всё ещё нечистое. Всё это время процесс продолжается - их сотни и тысячи - и потом, понимаешь, ты возвращаешься в это первозданное, изначальное состояние сознания. Как только оно стало чистым, от себя и само по себе, тогда ничто не может задеть его, ничто больше не может загрязнить его. Всё прошлое вплоть до этой точки присутствует, но оно больше не может воздействовать на твои действия.
Все эти видения и всё такое происходило в течение трёх лет после "катастрофы". Теперь всё закончилось. Разделённое состояние сознания больше не может функционировать; оно всегда в неделимом состоянии - ничто не может задеть его. Может происходить что угодно - мысль может быть хорошей мыслью, плохой мыслью, телефонным номером лондонской проститутки… Во время моего бродяжничества в Лондоне я, бывало, разглядывал эти телефонные номера, приколотые к деревьям. Меня интересовали не проститутки, а эти номера. Мне нечем было заняться, кроме как смотреть на эти номера. Один номер засел здесь, он приходит, повторяется. Не важно, что приходит сюда - хорошее, плохое, святое, порочное. Кто здесь скажет: "Это хорошо; это плохо"? - всё это закончилось. Вот почему мне приходится использовать фразу "религиозный опыт" (не в том смысле, в котором вы используете слово "религия"): он возвращает тебя назад к источнику. Ты снова в этом первозданном, изначальном, чистом состоянии сознания - назовите это "осознанием" или как угодно. В этом состоянии вещи происходят, и нет никого, кто заинтересован, никто не смотрит на них. Они приходят и уходят своим чередом, подобно текущим водам Ганги: втекают сточные воды, наполовину сожжённые трупы, и хорошие вещи, и плохие - все, - но эта вода всегда чиста.
Самое удивительное и поразительное из всего этого было то, когда органы чувств начали свою независимую деятельность. Не было координатора, связывающего ощущения, и у нас были большие проблемы - Валентине пришлось иметь дело со всем этим. Мы ходили на прогулки, и я спрашивал: "Что это?" Она говорила: "Это цветок". Я проходил ещё несколько шагов, смотрел на корову и спрашивал: "Что это?" Как ребёнку, мне приходилось узнавать всё заново (не то чтобы узнавать заново, но, понимаешь, всё знание было на заднем плане и никак не выходило на передний план). Это началось - всё это сумасшествие - "Что это за сумасшествие?" Я должен выразить это словами; не то чтобы я ощущал, что нахожусь в состоянии сумасшествия. Я был вполне здравым человеком, нормально себя вёл, но эти смехотворные вопросы, которые мне приходилось задавать: "Что это? А это что?" Вот и всё. Других вопросов не было. Валентина тоже не знала, как всё это понимать. Она даже отправилась к ведущему психиатру в Женеве. Она бросилась к нему - она хотела понять, но в то же время она понимала, что во мне не было ничего безумного. Если бы я выкинул хоть одну безумную штуку, она бы от меня ушла. Ничего подобного; только странные вещи. "Что это?" - "Это корова". - "А там что?" - "Это то-то". Это всё продолжалось, и стало невмоготу и ей, и мне. Когда она встретилась с психиатром, он сказал: "Мы не можем ничего сказать о человеке, не увидев его. Приведите его". Но я знал, что внутри происходит нечто действительно фантастическое. Я не знал, что это такое, но это меня не беспокоило. "Зачем спрашивать, корова ли это? Какая разница, корова это, осёл или лошадь?" Эта озадачивающая ситуация продолжалась долгое время - всё знание было на заднем плане. Такая же ситуация и сейчас, но я больше не задаю этих вопросов. Когда я смотрю на что-то, я на самом деле не знаю, на что я смотрю, - вот почему я говорю, что это состояние незнания. Я действительно не знаю. Вот почему я говорю, что как только ты здесь, по какой-то странной случайности, с этого момента всё происходит на свой собственный лад. Ты всегда в состоянии самадхи; не может быть и речи о вхождении или выхождении из него; ты постоянно там. Я не хочу использовать это слово, и поэтому я говорю, что это состояние незнания. Ты действительно не знаешь, на что смотришь.
Я ничего не могу с этим сделать - не может быть и речи о моём возвращении назад; всё кончено - это действует и работает другим образом. (Мне приходится использовать слова "другим образом", чтобы передать вам это ощущение.)
Кажется, как будто есть некая разница. Понимаете, у меня такая сложность с людьми, которые приходят встретиться со мной: они, кажется, не понимают то, как я функционирую, а я, кажется, неспособен понять то, как функционируют они. Какой диалог может быть между нами? Я разговариваю, как маньяк в бреду. Вся моя речь совершенно несвязна, как у маньяка - разницы тут не больше, чем на волосок, - вот почему я говорю, что в этот момент ты либо остаёшься, либо убегаешь.
Разницы нет никакой, абсолютно никакой. Каким-то образом, по счастливому случаю, какой-то странной случайности происходит такая штука (мне приходится использовать слово "происходит", чтобы дать вам понять) и для тебя всё заканчивается.
В.: А те, кто "реализовался", тоже отличаются друг от друга?
Ю.: Да, потому что их прошлый опыт различен. Это единственное, что способно выражать себя. Что там есть кроме этого? Моё выражение этого связано с прошлым опытом: как я боролся, мой путь, путь, которому я следовал, как я отказался от чужих путей - до той точки я могу говорить, что я делал или что не делал, - так вот, это никак не помогло мне.
В.: Но такой человек, как вы (простите, что говорю "вы") отличается от нас. Мы вовлечены в свои мысли.
Ю.: Он отличается не только от тебя, но и от всех других, кто, предположительно, находится в этом состоянии, из-за его прошлого опыта.
В.: Хотя каждый, кто предположительно прошёл через этот "взрыв", уникален, в том смысле, что каждый выражает свой собственный прошлый опыт, должны же быть какие-то общие характеристики.
Ю.: Это не моя забота; но, по-видимому, твоя. Я никогда не сравниваю себя с кем-то ещё.
Вот и всё. Моя биография окончена. Больше писать не о чем, и к ней нечего будет добавить. Если люди приходят и задают вопросы, я отвечаю; если они этого не делают, мне всё равно. Я не устраивался в "святой бизнес" по освобождению людей. У меня нет никакого определённого послания для человечества, кроме как сказать, что все священные системы для получения просветления - это чушь и что все разговоры о достижении психологической мутации через осознание - вздор. Психологическая мутация невозможна. Естественное состояние может произойти только через биологическую мутацию.
Часть II. Загадка просветления
(Составлена Джеймсом Бродским из бесед в Индии и Швейцарии в 1973 г.)
Я не собираюсь никого освобождать. Ты должен освободить себя сам, а ты не можешь сделать этого. То, что я скажу, не сделает этого. Я заинтересован лишь в том, чтобы описать это состояние, рассеять оккультизм и мистификацию, которыми эти люди в "святом бизнесе" всё затуманили. Может быть, у меня получится убедить тебя не терять уйму времени и энергии в поисках состояния, которое не существует иначе как в твоём воображении.
Заруби себе на носу - я описываю твоё состояние, твоё естественное состояние, не моё состояние или состояние богореализованного человека, или мутанта, или ещё кого-то такого. Это твоё естественное состояние, но то, что есть, не может выразить себя по-своему из-за твоего стремления к чему-то, твоих попыток стать кем-то другим, нежели чем ты есть.
Это невозможно понять; ты можешь только испытать это в понятиях твоего прошлого опыта. Оно вне сферы опыта. Естественное состояние беспричинно: оно просто случается. Передать его невозможно, да это и не нужно. Единственное, что является реальным для тебя, это то, как ты функционируешь; соотносить моё описание с тем, как ты функционируешь, бесполезно. Когда ты прекратишь все эти сравнения, то, что останется, и есть твоё естественное состояние. Тогда ты не станешь никого слушать.
У меня нет никакого учения и никогда не будет. Слово "учение" тут не подходит. Учение подразумевает метод или систему, технику или новый способ мышления, которые следует применять, чтобы вызвать трансформацию твоего образа жизни. То, что я говорю, находится за пределами сферы того, чему можно научить; это всего лишь описание того, как я функционирую. Это всего лишь описание естественного состояния человека - так функционируешь и ты, лишённый махинаций мысли.
Естественное состояние - это не состояние самореализованного и богореализованного человека, это не то, чего нужно достичь или получить, что нужно заставить существовать; оно есть - это живое состояние. Это состояние - всего лишь функциональная деятельность жизни; это жизнь чувств, естественно функционирующих без вмешательства мысли. Мысль - это самозванец, который внедряется в дела органов чувств. У неё есть мотив выгоды: мысль направляет деятельность чувств таким образом, чтобы что-то из них извлечь, и использует их для продолжения себя самой.
Твоё естественное состояние не связано с какими бы то ни было религиозными состояниями блаженства, благости и экстаза; они находятся в области опыта. Те, кто веками ведёт человека в его поиске религиозности, возможно, испытали эти религиозные состояния. Это можешь сделать и ты. Это состояния, вызванные мыслью, и они как приходят, так и уходят. Сознание Кришны, Сознание Будды, Сознание Христа, или что там ещё, всё это путешествия не в том направлении: все они находятся в сфере времени. Вневременное невозможно испытать, невозможно схватить, удержать, а тем более выразить ни одному человеку. Эта проторённая дорожка никуда тебя не приведёт. Там нет никакого оазиса; ты захвачен миражом.
Это состояние является физическим свойством твоего существа. Это никакая не психологическая мутация. Это не состояние ума, в которое ты можешь впасть однажды, а на следующий день выпасть. Ты не можешь себе представить степень того, насколько мысль в тебе довлеет и вмешивается в функционирование каждой клетки твоего тела. Попадание в твоё естественное состояние взорвёт каждую клетку, каждую железу, каждый нерв. Это химическое изменение. Происходит своего рода алхимия. Но это состояние не имеет ничего общего с воздействием химических наркотиков типа ЛСД. Там происходит опыт, а здесь нет.
Существует ли такая вещь, как просветление? По-моему, что существует, так это чисто физический процесс; в этом нет ничего мистического или духовного. Если я закрываю глаза, внутри всё равно есть свет. Как будто во лбу есть какая-то дыра, которой не видно, но через которую что-то проникает. В Индии этот свет золотистый, в Европе голубой. Свет также проникает через заднюю сторону шеи. Как будто отверстие проходит между этими точками спереди и сзади черепа. Внутри нет ничего, кроме этого света. Если закрыть эти точки, то будет полная, абсолютная темнота. Этот свет ничего не делает, никак не помогает телу функционировать; он просто есть.
Это состояние незнания; ты действительно не знаешь, на что ты смотришь. Я могу смотреть на часы на стене в течение получаса - и так и не определить время. Я не знаю, что это часы. Всё, что есть внутри, это удивление: "Что это такое, на что я смотрю?" Не то чтобы вопрос на самом деле вот так складывается в слова: всё моё существо похоже на один большой знак вопроса. Это состояние изумления, удивления, потому что я просто не знаю, на что я смотрю. Знание об этом - всё, что я узнал - находится на заднем плане, если только не возникает необходимость в нём. Оно в "расцепленном состоянии". Если ты спросишь время, я отвечу: "Четверть четвёртого", или сколько бы там ни было - ответ приходит моментально, стрелой - а потом я снова в состоянии незнания, изумления.
Ты никак не можешь понять тот удивительный покой, что всегда есть в тебе, это твоё естественное состояние. Твоё старание создать состояние покоя ума на самом деле создаёт беспокойство в тебе. Ты можешь только рассуждать о покое, создавать состояние ума и говорить себе, что ты очень спокоен, - но это не покой, это насилие. Так что бесполезно практиковать покой, нет причины практиковать тишину. Настоящая тишина взрывоопасна; это не мёртвое состояние ума, которое себе представляют духовные ищущие. "О, я в мире с самим собой! Во мне тишина, потрясающая тишина! Я ощущаю тишину!" - это совершенно ничего не значит. Она имеет вулканическую природу: она постоянно бурлит - энергия, жизнь - это её качество. Ты можешь спросить, откуда я знаю. Я не знаю. Жизнь знает саму себя, если можно так выразиться - она осознаёт сама себя.
Когда я говорю о "чувстве", я имею ввиду не то же самое, что ты. Вообще-то чувство - это физический отклик, это шквал в тимусе. Тимус - это одна из эндокринных желёз, она расположена под грудиной. Врачи говорят, что она активна в детстве, до полового созревания, а потом становится пассивной. Когда ты входишь в своё естественное состояние, эта железа снова активируется. Там чувствуются ощущения; ты не переводишь их как "плохие" или "хорошие"; это просто шквал. Если вне тебя происходит движение - качается маятник часов или в поле твоего зрения пролетает птица, - это движение так же ощущается в тимусе. Всё твоё существо является этим движением или вибрирует вместе с этим звуком; нет разделения. Это не означает, что ты отождествляешь себя с этой птицей - "Я эта летящая птица". Там нет "тебя", так же как нет и никакого объекта. Ты не знаешь, что создаёт это ощущение. Ты даже не знаешь, что это ощущение.
"Сопричастность" (это не моя интерпретация слова) означает, что ты подвержен воздействию всего, а не то, что некая эмоция исходит от тебя к чему-то. Естественное состояние - это состояние чрезвычайной чувствительности, но это физическая чувствительность органов восприятия, а не какое-то эмоциональное сочувствие или нежность к другим. Есть сочувствие только в том смысле, что для меня нет "других", и таким образом нет разделения.
В тебе есть объект, который ты называешь "я", или "ум", или "самость"? Существует ли координатор, который соотносит то, на что ты смотришь, с тем, что ты слушаешь, и то, что ты обоняешь, с тем, что ты ощущаешь на вкус, и так далее? Или есть нечто, связывающее вместе ощущения, исходящие от отдельного органа чувств, - например, поток импульсов от глаз? Вообще-то между любыми двумя ощущениями всегда есть зазор. Координатор закрывает этот зазор: он утверждает себя в качестве иллюзии непрерывности.
В естественном состоянии нет такой сущности, которая бы сопоставляла сообщения от различных органов чувств. Каждое чувство функционирует независимо и на свой собственный лад. Когда извне приходит требование, делающее необходимым согласовать одно или два из этих чувств и выдать ответ, координатора всё так же нет, но есть временное состояние координации. Нет непрерывности; когда потребность удовлетворена, снова остаётся только несогласованное, раздельное, расчленённое функционирование чувств. И так всегда. Как только непрерывность разорвана - не то чтобы она когда-то вообще была; но иллюзорная непрерывность - с нею покончено раз и навсегда.
Может это иметь какой-то смысл для тебя? Не может. Всё, что ты знаешь, лежит в рамках твоего опыта, который идёт от мысли. Это состояние не является опытом. Я всего лишь пытаюсь передать тебе "ощущение" его, что, к сожалению, может ввести в заблуждение.
Когда отсутствует координатор, нет связи ощущений, нет интерпретации ощущений; они остаются чистыми и простыми ощущениями. Я даже не знаю, что это ощущения. Я могу смотреть на тебя, когда ты говоришь. Глаза будут сосредоточены на твоём рте, потому что именно он движется, и уши будут воспринимать звуковые вибрации. Внутри нет ничего, что связало бы эти два чувства и сказало, что ты говоришь. Я могу смотреть на ручей, вырывающийся из-под земли и слышать звук воды, но ничто не скажет, что шум, который слышен, - это звук воды или что этот звук как-то связан с тем, что я вижу. Я могу смотреть на свою ногу, но ничто не говорит, что это моя нога. Когда я иду, я вижу, как движутся мои ноги - это так странно: "Что это такое движется?"
Функционирует изначальное сознание, нетронутое мыслью.
Глаза подобны очень чувствительной видеокамере. Физиологи говорят, что свет, отражённый от объектов, проникает в сетчатку глаза и это ощущение передаётся по оптическому нерву в мозг. Способность видеть, зрение, является всего лишь физическим феноменом. Для глаз не имеет никакого значения, сфокусированы ли они на горе, покрытой снегом, или на мусорном баке: они точно так же производят ощущения. Глаза смотрят на кого угодно и на что угодно, не устанавливая разграничений.
У тебя такое чувство, будто бы есть оператор, который направляет глаза. Но оставленные сами себе, при отсутствии оператора, глаза не останавливаются, они постоянно движутся. Их притягивают окружающие объекты. Их привлекает движение, или яркость, или цвет, который выделяется из окружающего. Нет смотрящего "я"; горы, цветы, деревья, коровы, все они смотрят на меня. Сознание подобно зеркалу, отражающему всё, что находится вокруг. Глубина, расстояние, цвет, всё это есть, но нет никого, кто интерпретировал бы эти вещи. Если только нет потребности знания о том, на что я смотрю, то нет и разделения, нет расстояния, отделяющего меня от этого. На самом деле невозможно сосчитать волоски на голове человека, сидящего на другом конце комнаты, но есть своего рода ясность, которая даёт ощущение, что я мог бы это сделать.