В 1541 году Жиль предпринял попытку фиксировать наряду с записью важных семейных дат отдельные значимые события, происходившие в городе. К сожалению, его хватило ненадолго. Что же касается семейного регистра, то он старательно продолжал его вести, отмечая дни и часы смерти родственников: отца Этьена (1537), бабки Жанетты Карре (1546), матери Жанны д’Оти (1547), а также рождение детей: Тьенетты (1538), Перрины (1539), Жилетты (1541), Пьерры (1543), Оливии (1545), Мадлен (1551). Перрина и Мадлен умерли в младенчестве. Первую девочку назвали именем, производным от мужского, - Тьенетта, по имени ее главного крестного Этьена Бекдельевра, лейтенанта Ренна. В отличие от своих предшественников, Жиль оставлял комментарии на полях регистра. Например, латинская маргиналия к известию о рождении Перрины гласила, что "эта малышка скончалась четырех месяцев от роду".
Иногда же маргиналии появлялись намного позже регистрируемого события. Так, комментарий к записи о рождении дочери Жиль составил тридцать два года спустя:
Указанная Тьенетта скончалась в девятый день марта около полудня 1570 года, вызвав величайшую жалость ближних. Она была замужем за благородным человеком Жилем Жюльеном, сеньором де Вурьен, от которого имела двоих детей - Пьера и Жанну Жюльен.
Возможно, что и сами записи регистра составлялись с определенным временным лагом. Так, в 1552 году Жиль сообщает о смерти своей жены Жанны Жюэль, которая скончалась
22 августа примерно в половину второго пополудни и была похоронена в монастыре кордельеров. На похоронах присутствовала многолюдная и достойная компания, в числе которой были господа из совета Парламента, заседавшего в ту пору в городе Ренне… За каковую усопшую я молю Господа Бога нашего простить ее и принять в число блаженных. Аминь!
Следует отметить, что в 1552 году никакого парламента в Ренне еще не было. Парламент Бретани создан в 1554 году в Нанте. Потом он поочередно располагался то в Нанте, то в Ренне и лишь в 1561 году окончательно утвердился в Ренне. Расхождение дат может объясняться тем, что Жиль Бекдельевр заполнял свой журнал a posteriori, уже будучи тесно связан с кругами парламента Бретани. Вероятно, он хотел сказать, что большинство из тех, кто впоследствии станет советниками парламента Бретани, тогда, в 1552 году, приняли участие в похоронах его супруги. В противном случае придется признать, что Жиль Бекдельевр употреблял слово "парламент" в каком-то ином, более широком смысле.
В 1554 году, через два года после смерти Жанны Жюэль, он вступит в новый брак с Жанной Ботерель, сестрой Жюльена Ботереля, "экюйе, сеньора д’Аппинье" - такое дворянское звание появляется на страницах семейного регистра д’Oти - Бекдельевров впервые. "Благородных людей" (noble homme) среди родных и крестных было немало, но, как мы помним, этот почетный эпитет имел много значений, кроме одного - указания на "истинное" дворянство. Настоящие, родовитые дворяне никогда не позволяли именовать себя noble homme, это было уделом аноблированных судейских - купеческих детей и внуков (что подтверждает и Коричневый кодекс). Ботерели же были "настоящими" дворянами, чье генеалогическое древо восходило к Пентьеврам, в XIV веке претендовавшим на герцогскую власть в Бретани. И семейный регистр Бекдельевров сразу же фиксирует эти изменения. Среди именитых гостей единственным представителем клана Бекдельевров был уже известный нам лейтенант сенешальства Ренна, сеньор де Буэксик, остальные же гости были родовитыми сельскими дворянами из числа Ботерелей. Впервые за долгую историю семейства д’Оти - Бекдельевров венчание проходило не в Ренне, а в капелле замка Апинье, и свадьбу сыграли там же, а не в доме жениха.
Был ли мезальянсом брак девушки из знатного рода и "судейского крючка", да еще и купеческого внука? Возможно, кто-то так и считал, тем более что и сам Жиль Бекдельевр демонстративно стремился отгородиться от "своих" и интегрироваться в семью Ботерелей. Но и его статус к 1554 году был достаточно высок. Жиль уже стал обладателем вполне престижной королевской судейской должности и владельцем нескольких, хотя и довольно скромных, сеньорий. И проживал он теперь не в городе. Из деловых записей Жиля Бекдельевра мы узнаем, что еще в 1549 году его будущий шурин Жюльен Ботерель продал ему сеньориальную усадьбу (manoir) Мот-о-Шанселье на берегу Вилены, расположенную на полпути между Ренном и сеньорией Апинье. Этимология подсказывает, что речь шла о старинном замке, стоявшем на насыпном холме (motte). Этому владению суждено будет сыграть важную роль в биографии Жиля Бекдельевра.
Но вернемся к Коричневому кодексу. В 1557 году там появляется запись о рождении Жюльенны Бекдельевр. Как и в случае со старшей дочерью, Жиль дает девочке имя, производное от мужского, ведь крестным, как нетрудно догадаться, стал дядя новорожденной - экюйе Жюльен Ботерель.
Наконец, в регистре появляется последняя запись:
30 апреля 1576 года Жюльенна Бекдельевр обвенчалась с благородным экюйе Франсуа Фрелоном, сьёром де Бандьер, в присутствии благородных мессиров Пьера Браля, рыцаря королевского ордена и президента парламента Бретани, Жюльена Ботереля, виконта Апинье, также рыцаря ордена, Пьера Фрелона, экюйе и сеньора де Сент-Обен, старшего брата указанного Франсуа Фрелона.
На сей раз кроме самого Жиля никаких Бекдельевров среди гостей уже не значилось. Свадьба состоялась четыре месяца спустя в Мот-о-Шанселье.
Так за сто лет Коричневый кодекс, переходя из рук в руки, совершил восхождение по лестнице социальной иерархии из мира купцов в круг титулованного дворянства и владельцев крупных королевских должностей. Однако на этом семейная летопись закончилась. Траектория социальной эволюции владельцев Коричневого кодекса вписывается в хрестоматийно известную схему социальной динамики французского общества XVI века. Но это стало и концом важной семейной традиции - регистр не был передан тестем новому зятю. Вряд ли благородный экюйе Франсуа Фрелон с гордостью взял бы на себя роль хранителя памяти славного рода виноторговцев и судейских.
Похоже, что Жиль Бекдельевр вполне сознательно порывал с семейной традицией. По примеру деда и отца он должен был передать Коричневый кодекс Жилю Жюльену, мужу Тьенетты, старшей дочери от первого брака. Однако о ее замужестве мы узнаем лишь из посмертной маргиналии на полях семейной хроники. Жиль почему-то вообще перестал делать записи о браках старших дочерей. Пролить свет на причины этого может завещание Жиля Бекдельевра, составленное в 1573 году. В нем наш герой говорит следующее:
покойная Тьенетта Бекдельевр, моя старшая дочь, вопреки моим предписаниям и запретам, вступила в брак с человеком недворянского состояния, простолюдином…
Любопытно, что сам Жиль Бекдельевр, считавший Жиля Жюльена, "благородного человека, мэтра", неподходящей парой его старшей дочери, получил подтверждение своих дворянских прав из королевской канцелярии лишь в 1569 году. Но уже с 50-х годов XVI века он был владельцем королевской должности, жил в старинном замке и породнился с древним дворянским линьяжем, хотя de jure оставался простолюдином (ротюрье). Самое простое объяснение лежит в области социальной психологии: Жиль Бекдельевр стремился как можно решительнее порвать с привычным окружением, закрепиться в мире высокопоставленных чиновников, "настоящих", родовитых дворян. Напоминание о его происхождении возмущало Бекдельевра. Собственно, для классической социальной истории этого вполне достаточно. Коль скоро в обществе есть социальная иерархия, само собой разумеется, что каждый мечтает перейти из своей группы в более высокую, осуществить так называемую вертикальную мобильность.
Объяснение разрыва с семейной традицией можно искать и в каких-то семейных обстоятельствах или во вмешательстве извне. Обновленная социальная история предписывает переход к поиску социальной причинности либо в сознательном выборе социальных акторов, либо во взаимодействии с сетью их ближайшего окружения. Впрочем, не следует забывать и о ходе "большой истории" - эпохе Религиозных войн и обострения социально-политических противоречий, на фоне которых и разворачивались события личной жизни Жиля Бекдельевра. Но об этом мы узнаем уже не из Коричневого кодекса.
2. Белый кодекс
Книжечка in octavo с переплетом из плотного белого пергамена оказалась у Бекдельевров в 1534 году вместе с приданым Жанны Жюэль, первой жены Жиля Бекдельевра. Опекун невесты вел в этой книге тщательный учет расходов, потраченных на содержание сеньории, доставшейся ей от родителей. Несмотря на обстоятельность опекуна, записи не превысили и трети объема книги. После свадьбы она, вероятно, хранилась в доме родителей Жиля Бекдельевра. В 1547 году, после смерти матери, Жилю вместе с другим имуществом достался и этот кодекс. Будучи человеком практичным, он превратил его в книгу-перевертыш, начав с противоположного конца записывать собственные расходы и доходы. Для начала он открыл все свои сундуки и ларцы и пересчитал имевшуюся у него наличность: дукаты, экю-солей, королевские экю, империалы, испанские эскудо, тестоны, английские гроши и прочие монеты, что, по его расчетам, составило сумму, эквивалентную 2070 турским ливрам. Из начальных записей кодекса также следовало, что он унаследовал от родителей две сеньории: родовое имение Бюри, дающее патроним, и сеньорию Ваде-де-Говен, а в качестве приданого жены получил сеньорию Бретамай и еще четыре небольших земельных комплекса. Кроме того, от Пьера д’Оти, дяди по материнской линии, контролера финансов города Ренна, Жиль унаследовал земли Жуэ-де-Брей близ аббатства Св. Мелании в Ренне, на которых располагались обширные виноградники. Впрочем, виноград, выращивавшийся тогда в Бретани (ныне в этом регионе совсем отказались от виноделия), годился лишь для низкосортного дешевого вина.
Согласно счетам за 1549 год, Жиль Бекдельевр получал от сдачи в аренду земель и двух домов в Ренне доход в виде различных рент на сумму 476 турских ливров. Вместе с сеньориальными платежами, оброками, рентами зерном и доходами от продажи вина с виноградников Брей, которые он оставил в своем непосредственном владении, все это давало примерно тысячу ливров годового дохода.
В этом же году у Жиля Бекдельевра были серьезные расходы: он приобрел поместье Мот-о-Шанселье, в котором начал обустраивать свою основную резиденцию. Этот manoire - "господский дом", нечто среднее между скромным замком и укрепленной усадьбой, будет снесен лишь в 1973 году при строительстве автострады вокруг Ренна. Судя по фотографиям 1971 года, основа здания была построена в XV веке прежними хозяевами Ботерелями, но в следующем столетии дом подвергся значительной перестройке. Напомню, что Жиль Бекдельевр стал владельцем поместья, история которого уходила вглубь веков. Более того, Жиль теперь являлся прямым вассалом короля. В его бумагах сохранились сведения о принесении королю вассальной присяги (аveu) за эту "благородную" землю в 1551 году (15 февраля 1550 года по старому стилю).
Новый образ жизни предполагал солидные траты - счета отражают покупку серебряной и золотой посуды, дорогих тканей, ювелирных украшений. Значительными были и суммы, выплаченные каменщикам и кровельщикам, работавшим в Мот-о-Шанселье. Жиль Бекдельевр стал покупать качественные вина - анжуйские, стоившие в пять раз дороже бретонских вин с его же виноградников.
Весьма информативными являются упоминания о деньгах, которые он с 1547 по 1554 год отсылал младшему брату, обучавшемуся сначала в Парижском университете (1547–1548), а затем в Университете Пуатье. Общие расходы на обучение составили 556 турских ливров 16 су; сюда входили расходы на пансион, одежду, приобретение книг по декретальному праву, оплату переезда из Парижа в Пуатье и из Пуатье в Ренн.
В Белом кодексе отражена еще одна сторона деятельности Жиля Бекдельевра. С 1536 года он был адвокатом сенешальства (точнее, суда сенешаля), или "совета", как он его называл (эта дата вычисляется в соответствии со сделанным в 1559 году заявлением в суде, что срок его службы на поприще юстиции составляет 23 года). Позже Жиля Бекдельевра начали привлекать к работе в качестве ассесора (помощника судьи) в том же суде сенешаля Ренна, лейтенантом которого, как мы помним, был его двоюродный брат и кум Этьен Бекдельевр, сеньор де Буэксик.
С 8 апреля 1549 года (1548 год по старому стилю) Жиль стал отмечать в Белом кодексе свою работу (vacation) в суде. Он записывал число и день недели, а рядом ставил палочки, каждая из которых соответствовала расчетной единице - половине рабочего дня. Чаще всего против каждой даты стояло две палочки, по субботам, а иногда и в другие дни - одна. В конце каждого семестра он подводил итог и записывал заработанную за этот период сумму. Каждая палочка, напоминающая трудодни в советских колхозах, соответствовала примерно половине экю, что давало сумму от 150 до 180 ливров в год. Таким образом, доходы с земельных владений значительно превышали заработки адвоката.
Учет "трудодней" внезапно прерывается 19 августа 1552 года. Вспомним, что, согласно записи в Коричневом кодексе, 22 августа скончалась Жанна Жюэль, жена Жиля. В этот период его отсутствие на заседаниях "совета" вполне объяснимо. Но печальное событие совпало и с другой переменой в жизни адвоката. Согласно королевскому письму, датированному 10 июля 1552 года, Жиль Бекдельевр стал обладателем одной из семи должностей советников президиального суда города Ренна.
В январе 1552 года Генрих II начал беспрецедентную по масштабу реформу судебной системы. В судебно-административных округах - бальяжах и сенешальствах - было создано 60 президиальных судов (или президиалов). Они становятся промежуточным звеном в системе королевского правосудия, между высшими судами (парламентами) и низшими (судами бальяжей и сенешальств). В округе Парижского парламента появилось 32 президиальных суда. В гораздо меньшем округе парламента Бретани были учреждены пять президиалов - в Ренне, Нанте, Ванне, Кемпере и Плоэрмеле. Эта реформа помимо административных задач преследовала и фискальные цели - должности чиновников президиалов продавались, полученные за них деньги могли существенно пополнить казну в условиях возобновившихся войн с Испанией.
Не очень ясно, смог ли Жиль Бекдельевр быстро обогатиться как должностное лицо, но выгода социальная была очевидной: теперь он - officier, королевский судья, и именно в этот период он начинает ощущать себя "настоящим дворянином", женившись на представительнице древнего рода и живя в маленьком замке. Мы не знаем, в какую сумму обошлась Жилю Бекдельевру его должность советника, но из его позднейших бумаг известно, что в 1557 году он приобрел должность лейтенанта по уголовным делам того же президиала за 2200 экю, что составляло немногим более 6 тысяч турских ливров. На сей раз это была уже не покупка новоучрежденной королевской должности, а ее уступка, или "резигнация" (résignation), прежним владельцем, неким Пьером де Ла Шапель. Форма уступки, заимствованная из церковной практики, позволяла или сохранить должность в семье, передавая ее от отца к сыну, зятю, племяннику, или фактически продать ее "на сторону"; при этом нужно было получить формальное согласие властей и уплатить в кассу случайных доходов определенную сумму (как правило, 1/4 часть от стоимости должности, определявшейся Королевским советом). Деньги, уплаченные Бекдельевром, были немалыми, особенно если вспомнить, что его общий годовой доход с недвижимости в шесть раз ниже этой суммы, а расходы на перестройку старинного манора и поддержание нового дворянского образа жизни постоянно росли.
По-видимому, свою прежнюю должность советника президиального суда Жиль Бекдельевр уступил кому-то из бретонских юристов, и не без выгоды для себя. Но никаких расчетов, связанных с покупкой и продажей должностей, равно как и свидетельств о получении жалованья, в Белом кодексе нет. Жиль по-прежнему вел лишь привычные записи хозяйственных расходов, правда фиксировал их все реже. В 1559 году записи надолго перерываются. С этого момента в жизни Жиля Бекдельевра начинается драматический период. Но об этом мы узнаём уже из других источников.