Турбины, правда, еще не раздавлены. Хотя прежней игры жизни в них - в финале романа - нет. "Кому - пролог, а кому - эпилог", - говорит один из офицеров в пьесе "Дни Турбиных". Этот эпилог, может быть, страшен, но уже не велик. В целом же чувство катастрофы, гибели прекрасного мира и его культуры захватывает практически всех. Оно перехлестывает через укрепления, баррикады, подавляет и побежденных, и… победителей.
65. Тема революции и интеллигенции в романе Б. Пастернака "Доктор Живаго"
Роман Б. Пастернака "Доктор Живаго" предстает перед нами как сложнейшее, многогранное произведение, в котором своеобразие целой исторической эпохи раскрывается через судьбу отдельных героев.
За страницами, описывающими Юрия Живаго, встает собирательный образ русской интеллигенции, которая не без колебаний и духовных потерь приняла революцию. Роман - это повествование от лица человека, который не хочет вмешиваться в братоубийственную войну, который просто хочет жить, любить и быть любимым, писать стихи, лечить людей.
Трагедия Живаго - в постоянных сомнениях и колебаниях, однако в нем есть решимость духа не поддаваться соблазну однозначных и непродуманных решений. Он стоит как бы "над схваткой", ощущая громадность совершающихся помимо его воли, несущих его событий, "метущих по всей земле". События Октябрьской революции входят в Живаго, как входит в него сама природа, он их чувствует, слышит, но не осмысляет логически, не хочет осмыслять, он воспринимает их как природный катаклизм, историческую трагедию России: "Так было уж несколько раз в истории. Задуманное идеально, возвышенно, - огрубело, овеществлялось. Так Греция стала Римом, так русское просвещение стало русской революцией".
Юрий Живаго проходит мучительный путь, свою Голгофу. Идеалы революции его "не воспламеняют", они кажутся ему утопичными, а самое ужасное - за них "заплачено такими морями крови, что… цель не оправдывает средства". Он не хочет быть "материалом" в "переделке жизни", потому что, по его убеждению, "… материалом, веществом жизнь никогда не бывает. Она сама… непрерывно себя обновляющее, вечно себя перерабатывающее начало, она сама вечно себя переделывает… Она сама куда выше… тупоумных теорий".
Что такое Россия для интеллигента Живаго, который гибельно заблудился в революции и оказался между двух лагерей точно так же, как он метался между двумя женщинами - Ларой и Тоней, - каждую из которых любил своей особой любовью? Россия - это прежде всего для него живое чувство Природы. Она тоже соткана из противоречий, полна двойственности. Живаго любит Россию, и эта любовь вызывает в нем беспредельные страдания.
Юрий Андреевич всего несколько лет прожил после гражданской войны, потому что никак не мог приспособиться к новым условиям, которые прекрасно подошли, например, его бывшему дворнику. Он не может служить, потому что от него требуют не своих мыслей и инициативы, а лишь "словесный гарнир к возвеличиванию революции и власть предержащих".
Размышления и рассуждения о революции в романе доказывают, что это не "праздник угнетенных", а тяжелая и кровавая полоса в истории нашей страны. Сегодня, спустя много десятилетий, трудно уже сказать, что же дала она, во имя чего лилась кровь, возникло огромное русское зарубежье. Вероятно, она была неизбежна, иного стране не было дано. Не потому ли в день октябрьского переворота многие интеллигенты восприняли его восторженно, как выход из мира лжи и тунеядства, разврата и лицемерия.
При чтении романа приходит мысль о том, что счастье нельзя навязать силой. Счастье каждый человек ищет сам, нет его готового. И нельзя ради даже самых высоких идей жертвовать человеческими жизнями, радостями, правами, которыми человек наделен от рождения. Так, Юрий Живаго говорит одному из устроителей человеческого счастья: "Властители ваших дум грешат поговорками, а главную забыли, что насильно мил не будешь, и укоренились в привычке освобождать и осчастливливать, особенно тех, кто об этом не просит…"
66. "Жизнь" как центральный образ в лирике Б. Пастернака
Творчество Б. Пастернака пропитано жаждой к жизни, к познанию мира человеческого и мира природы. Необузданный, неистовый восторг жизни - так можно охарактеризовать его поэзию и прозу. Даже если мы обратимся к названиям произведений Б. Пастернака, то увидим, что в них часто появляются слова с корнем "жизнь": "Доктор Живаго", "Записки Патрикия Живульта", книга лирических стихотворений "Сестра моя жизнь" и т. п. Восхищение жизнью выражается в основном в восторженных описаниях природы. Поэта ошеломляет хаос запахов, красок, звуков и чувств."Жизнь прожить - не поле перейти".
Б. Пастернак
...
Сестра моя - жизнь и сегодня в разливе
Расшиблась весенним дождем обо всех…
Пытаясь запечатлеть наиболее точно, во всей сложности то или иное мгновение жизни, он торопился воплотить всю сумятицу впечатлений в стихах, иногда не заботясь о том, чтобы они были поняты. Для Б. Пастернака главным является правда жизни, те ее мгновения, которые он запечатлевает. В конце жизни в опыте автобиографии "Люди и положения" он написал: "… Моей постоянной мечтой было, чтобы само стихотворение нечто содержало: чтобы оно содержало новую мысль или новую картину… Мне ничего не нужно было от себя, от читателей, от теории искусства. Мне нужно было, чтобы одно стихотворение содержало город Венецию, а в другом заключался Брестский, ныне Белорусско-Балтийский вокзал".
В поэзии Б. Пастернака, особенно раннего периода, природа и человек воспринимаются поэтом как части одного целого, включающего все богатство и разнообразие человеческой жизни, пронизанной и революционными событиями, и интимными переживаниями. Пейзажные зарисовки становятся выражением жизненной философии Б. Пастернака.
Например, это отчетливо прослеживается в стихотворении "Степь":
...
Как были те выходы в степь хороши!
Безбрежная степь, как марина.
Вздыхает ковыль, шуршат мураши,
И плавает плач комариный.
Не стог ли в тумане?
Кто поймет!
Не наш ли омет? Доходим. - Он.
- Нашли! Он самый и есть. - Омет.
- Туман и степь с четырех сторон…
И далее:
...
И через дорогу за тын перейти
Нельзя, не топча мирозданья.
В этих строках чувствуется ощущение целостности всего сущего, неразрывной связи жизни человечества и природы. Природа, мир, тайник вселенной. Стиль позднего Б. Пастернака более просветленный и прозрачный. Однако в нем осталась прежняя ненасытность души, жажда понять и осмыслить непостижимые радости, противоречия и трагедии жизни.
...
Во всем мне хочется дойти
До самой сути.
В работе, в поисках пути,
В сердечной смуте,
До сущности протекших дней,
До их причины,
До основанья, до корней,
До сердцевины.
Все время схватывая нить
Судеб, событий,
Жить, думать, чувствовать, любить,
Свершать открытья.
Б. Пастернак стремился донести до читателя не только внешнюю сторону событий, но и их глубинную сущность; чувствовал громадную ответственность писателя за точную передачу смысла изображаемой им жизни, заботился о сохранении в сегодняшней действительности извечных моральных ценностей человечества. И если в ранней поэзии и прозе это скорее чувствовалось, чем прочитывалось впрямую, то позже, в последних циклах стихов он добился максимальной отчетливости, проясненности своих принципов. Убеждение в том, что "поэзия сохраняет в себе личность художника в том случае, если он верно определяет и выражает своим творчеством "безвременное значение" жизни", Б. Пастернак пронес от самых ранних произведений до стихов книги "Когда разгуляется" и романа "Доктор Живаго".
...
Жить и сгорать у всех в обычае,
Но жизнь тогда лишь обессмертишь,
Когда ей к свету и величию
Своею жертвой путь прочертишь.
67. Евангельская тема в лирике Б. Пастернака
Б. Пастернак - один из самых выдающихся поэтов ХХ в. Его стихи - необыкновенно яркие, образные, музыкальные. Свою манеру написания Пастернак сам определял как стремление "поймать живое", "мгновенную, рисующую движение живописность". Его лирика - прекрасная, философская, жизнеутверждающая. И через всю лирику поэта красной нитью проходит евангельская тема.
Например, стихотворение "Рассвет". Мы видим, что здесь философскому анализу подвергается само понятие жизни. Если на "рассвете" для лирического героя сущность бытия заключалась в духовности жизни, следовании нравственным "заветам" Христа, то "много-много лет" после этого в течение всей сознательной жизни смысл его существования был заложен обстоятельствами внешними. В страшных исторических катаклизмах не был слышен вечный "голос", заглушенный, казалось, навсегда гулом истории - звуками "войны", впечатлениями "разрухи". Однако дело было в ином - не слышал его, находясь как бы в "обмороке". И, как Лазарь, он воскресает от слова божьего. Философским смыслом этой евангельской притчи является утверждение бессмертия человеческой души, способной, пробыв "долго-долго" "во гробе", отозваться на громкий голос того, кто есть "воскресение и жизнь". Лирический герой стихотворения Пастернака также "ожил" от "обморока духовного", прислушавшись к заветному "голосу".
Темой стихотворения "Август" является подведение жизненных итогов лирическим героем, предчувствующим "горечь рокового часа". Солнце, встающее "шестого августа по-старому", "приковывает взоры", как "знаменье", напоминающее о евангельском чуде Преображения Господня, когда "свет без пламени" озарил лицо Иисуса Христа, проявив его божественную природу. Образы неба, знаменья, смерти имеют евангельскую основу: "знамение с неба" является в Евангелии как подтверждение мыслей Христа об истинности духовной жизни и смерти как жертве за нее.
Свет евангельских истин не заслоняет "солнца" земной осени. Для лирического героя понятие жизни неотделимо от подверженного "распаду", "мелкого, нищенского", но прекрасного, "горящего" земного мира. Если с "Фавора" исходит "свет без пламени", то "притихшие … вершины" леса под лучами солнца горят, становятся не "белыми", как одежды Христа, не "шафрановыми", как комната на рассвете, а "имбирно-красными", как кровь или вышедший из огня "печатный пряник".
Стихотворение "Гамлет" посвящено центральной теме романа "Доктор Живаго" - способности личности сыграть свою "роль" в мировой "драме". В "Гамлете" мотивы избранничества, одиночества среди "фарисейства", аналогия с "молением о чаше" обращают к евангельскому тексту.
Образ "чаши" - открытая евангельская реминисценция, подтвержденная обращением ("Авва Отче") к автору любимого, но страшного "замысла" "драмы" ("Я люблю твой замысел упрямый…"). В этом обращении перефразируется молитва Иисуса Христа в Гефсиманском саду перед тем, как "возложили руки на Иисуса взяли Его", чтобы повести его на суд первосвященников. Волей автора "концом пути" героя должно оказаться распятие - жертва "за многих… во оставление грехов".
Важное значение имеет и упоминание о мире, где "все тонет в фарисействе". В евангельском "Наставлении Иисуса о фарисеях" эта враждебная христианскому учению секта становится олицетворением лицемерия, слепоты, безумия, беззакония. Им произносится "семикратное" "горе вам". Благодаря этой реминисценции высвечивается содержание роли лирического героя как утверждения высших гуманистических ценностей.
Литературно-философский контекст усугубляет раздумья лирического героя, находящегося на распутье, вглядывающегося и в прошлое, и в будущее, и в "другую драму" настоящего, пытаясь предугадать свою "роль". Понимание "замысла" ложится на его плечо страшным грузом, позволяя еще у "дверного косяка" увидеть "конец пути". Интонационные средства выразительности позволяют ощутить и сомнения лирического героя, и выстраданность решения, высвечивающего в его образе лицо трагического героя, знающего о своей судьбе, но мужественно идущего ей на встречу, согласуя свой выбор с вечной народной мудростью:
...
Но продуман распорядок действий
И не отвратим конец пути.
Я один, все тонет в фарисействе.
Жизнь прожить - не поле перейти.
68. Облик русской эмиграции в романе В. Набокова "Машенька"
Роман Набокова "Машенька" можно назвать автобиографичным.
Герой "Машеньки" Ганин тоскует не столько о любимой девушке, с которой он расстался несколько лет назад, так и не сумев ею овладеть, сколько по утраченному месту и времени - по тому состоянию "дрожащего счастья", которое он пережил в юности. Так как Ганин является изгнанником, то Машенька для него - это лишь часть, заменяющее целое, она является предметом ностальгии, знак утраты его России, представлений о доме, который хранится в его памяти.
Этому образу прошлого в романе резко противопоставлен мир эмигрантского настоящего: чужой город; дом, где живут беглецы; неуютный пансион.
Прошлое в воспоминаниях Ганина вещественно, объемно, многоцветно, но настоящее призрачно и абсурдно. В романе образ эмиграции представляется как полустанок, где застряли пассажиры.
Приспособиться к этой жизни могут лишь те, кто лишен воспоминаний о прошлом. Из всех обитателей пансиона госпожи Дорн реального успеха добиваются только балетные танцовщики - Колин и Горноцветов, безобидная чета гомосексуалистов - вечные изгои, которые не нуждаются в Доме. Муж Машеньки, Алексей Иванович Алферов, тоже может приспособиться к этой жизни. Он являет собой воплощение пошлости, эстетически неразвитого сознания.
Другие соседи Ганина по пансиону любят и помнят Россию, но не способны что-либо изменить.
От внешнего толчка - фотографии Машеньки, показанной Ганину Алферовым, герой попадает в другое измерение: "Воспоминание так занимало его, что он не чувствовал времени. Тень его жила в пансионе госпожи Дорн, - он же сам был в России, переживал воспоминанье свое как действительность. Временем для него был ход его воспоминания, которое развертывалось постепенно".
В отказе Ганина от встречи с Машенькой в финале романа можно увидеть пробуждение героя. Он начинает смотреть вокруг себя, на настоящее, - момент преображения человека, одержимого памятью об утраченном прошлом.