Напряженная "тактическая ситуация" (как выразился мой украшенный зеленым беретом друг), в которую попала его группа, осложнялась еще и тем, что никто ничего не понимал, включая переводчика, а истеричный "африканец" категорически отказывался давать "показания", до утра запершись у себя в номере, откуда лишь периодически доносился звон разбиваемой посуды, угрожающие вопли и удары чего-то тупого - очевидно, его головы - о стены. К утру в номере наступила мертвая тишина, а затем дверь отворилась и на пороге появился он сам - горделиво-спокойный, хотя и бледный (насколько это было возможно при цвете его кожи), и в полной парадной форме. В его руках были несколько листков бумаги, которые оказались официальными рапортами. Один рапорт он тут же вручил командиру группы, а копии предназначались всем - начиная от командира корпуса и вплоть до министра обороны и президента.
Из рапорта стало понятным, что в тех местах, откуда "проистек" - не то Алабама, не то Луизиана - наш вояка, для представителей его расы слово "кун" является очень оскорбительным и, возможно, даже более оскорбительным, чем всем нам знакомое и привычное "ниггер". Обиженному попытались объяснить, всю невинность слова "кун" в тайском языке, растолковать неуместность прямой экстраполяции значения сходно звучащих слов в одном языке на совершенно другой язык, но всё понапрасну - политически корректные рычаги в голове "афро-американца" заклинило окончательно и бесповоротно.
Дело об "употреблении оскорбительных расовых эпитетов" продолжалось месяцы, если не годы, на всех уровнях американской военной бюрократии. Были исписаны тонны бумаги и потрачены миллионы долларов. "Истец" покинул вооруженные силы - он не хотел служить в таких "невыносимых" условиях. Где он сейчас? Что он думает об этом "инциденте"? Видит ли до сих пор "козни белых расистов" во всём и вся? Кто знает, кто знает…
Политическая корректность… Как много в этом звуке! Да, в моём сердце, мой любезный собеседник, многое отзывается при этих словах! Например, анонимный пасквиль на вашего покорного слугу с гневным обвинением меня в том, что я по утрам говорил моим коллегам-женщинам, как они хорошо сегодня выглядят - уверяю вас, что я делал это совершенно невинно и без задней мысли, исключительно желая сделать им приятное! Или достопамятный обед вдвоем, во время которого я обращался к своей мило улыбающейся - о, эта милая, многообещающая улыбка, которой мне не забыть никогда! - бывшей курсантке со страстной речью о преимуществах чтения с минимальным использованием словаря в изучении иностранных языков, находя в ней, казалось, полное взаимопонимание в тонкостях построения контекстуального поля, обед, после которого она отправила официальный рапорт по команде, обвинив меня в недостойных домогательствах и едва ли не в том, что я против ее воли грубо взял ее в заложники на целых пятьдесят минут.
О да, мой любезный собеседник, о да! Я многое мог бы рассказать о политической корректности, правящей свой разнузданный бал в Америке, и о всемогущих "политкорректорах", сорвавшихся с цепи. Я мог бы говорить и говорить и когда-нибудь это сделаю, но в этой книге, посвященной совсем другому, ограничусь лишь… Пушкиным. Да-да, тем самым Пушкиным, который памятник себе воздвиг нерукотворный! Оказывается, что народная тропа не заросла к нему не только у нас на Руси, но и в стране "макдональдсов", Голливуда и "политкорректности". Но обо всём по порядку.
Уже известный вам, мой любезный собеседник, "матрешечный" Джон пригласил меня на очередной фестиваль, где он намеревался коробейничать со своими балалайками и расписными ложками. Я приехал, занял место у столика с товаром и стал разглядывать толпу и наших соседей-торговцев. Слева от нас был афганец в бурнусе, справа - усатый индиец в тюрбане. Чуть поодаль я заметил столик, на котором были разложены разнообразные африканские товары: маски, статуэтки из черного дерева, бусы, пестрая одежда, книги. Книги-то и привлекли мое внимание. Я подошел и стал их рассматривать. Они оказались пропагандистской литературой, направленной против белой расы: геноцид африканцев белыми, рабовладение и работорговля, требование репараций в пользу угнетенного нами чернокожего населения и такое прочее. Хозяин товара заметил мой интерес и явно хотел бы со мной поговорить, но был занят разговором с одним из своих покупателей. Выглядел торговец-"идеолог" соответственно - национальные африканские одежды, включая цветастую шапочку, напоминающую по форме турецкую феску, тонкие, интеллигентные черты лица, профессорские очки, четки в руках.
Я посмотрел товар и вернулся к "русскому" столику. Джон попросил меня подежурить около своих матрешек и отлучился "на полчасика" по каким-то делам. Я вытащил из кармана книгу и стал было читать, как вдруг передо мной кто-то откашлялся. Я поднял глаза - это был хозяин африканского столика.
- Я вижу, что вы русский?
- Да, я русский.
- У меня к вам такое дело… Вы слышали о Пушкине?
- Да, конечно. У нас все… эээ… слышали о Пушкине.
- А вы знаете, что он был негром?
- Да, знаю. У нас все…
- Я бы хотел иметь его книги в моём магазине - у меня есть свой магазин - это было бы очень хорошо для роста нашего африканского самосознания в Америке.
- По-английски было бы затруднительно найти что-либо…
- Не важно - можно и по-русски. Они были бы не для чтения, а в чисто символических целях. Для роста самосознания.
- Хорошо, я могу посмотреть…
- Кстати, вы знаете, что Пушкина убили?
- Да, у нас все это знают.
- А почему убили? Это знаете?
- Была дуэль. Это было связано с его женой - сын французского посла Дант…
- Нет-нет, всё не так. Правда в том, что гениальный негритянский поэт Пушкин был убит белыми русскими расистами.
- ???
- Да-да, молодой человек, это был заговор белых расистов! Но разрешите откланяться
- Я должен идти. Спешу, знаете ли. Вот моя карточка.
Я чисто механически взял у него из рук карточку. У меня в голове звенело. Для меня наконец-то открылась страшная правда, которую так долго прятали от нас засушенно-назидательные - "Тема лишнего человека в сочинении недостаточно раскрыта! А ошибок поналепил сколько! Ставим тройку с натяжкой!" - "училки" с указками на уроках литературы. У меня перед глазами одно за другим проносились видения: Александр Сергеевич с кольцом в носу и в набедренной повязке, исполняющий вокруг костра свои национальные танцы под звуки тамтамов; крест, пылающий на лужайке перед домом великого негритянского поэта в Михайловском; мстительно глядящая из кустов Арина Родионовна в чепчике; Дантес в белом ку-клукс-клановском колпаке с прорезями для глаз, ведущий за собой толпу пьяных гусар с факелами, которая вопит: "Вздернуть ниггера! За "Повести Белкина"! Чтоб неповадно было, в натуре, русский язык поганить! За недостаточно раскрытую тему царя Салтана! За кота ученого с цепью, мать его так-растак! За Евгения, млин, Онегина с Наташей Ростовой! За горячий жир котлет! На березу его - чтоб помнил чудное мгновенье!"…
Когда туман перед моими глазами рассеялся, очкастого "идеолога" в феске уже нигде не было видно. Но травма, нанесенная им моей легкоранимой психике, не зажила и по сей день… М-да…
А что же трагедия семейства Фокачуков, с которого я начал мое повествование, можете поинтересоваться вы, мой любопытный и памятливый собеседник, что же стало, в конце концов, с ним? История эта имела самый что ни на есть безоблачно-счастливый конец - измученные злыми американскими детишками Фокачуки безжалостно устранили эту досадную горошину под пуховой периной своей новой американской жизни, просто поменяв свою неудачную фамилию на более удобоваримую (кажется, на фон Качьюкофф или что-то в этом роде), и успешно продолжают свое плавание по нескончаемой кака-кольной реке с гамбургерными берегами с гордым названием Америка. Давайте же и мы с вами порадуемся за них…
Неплохой компот, или Несколько слов о профессионализме
Я готовил данный трактат к первой публикации и в силу этого должен был много раз посещать издательство, которое занималось корректурой, версткой и другими малоприятными, но необходимыми для автора вещами. Издательство находилось не в моём городе, и я был вынужден приезжать туда на поезде и проводить там целый день. Очевидно, решив хоть как-то облегчить мое пребывание в чужом и совершенно незнакомом для меня городе, работники редакции любезно сказали мне, что на первом этаже здания находится весьма приличная столовая, куда я могу ходить обедать. Я решил прислушаться к этому совету и в первый же день пошел в эту столовую.
Столовая оказалась вполне традиционно-советской как по облику, как и по наполнявшим ее запахам. Меня это не смутило, так как я знал, что весьма часто за неказистым внешним видом скрывается очень даже достойное содержание. Я взял видавший виды поднос и выбрал для себя первое, второе и компот. Покончив со всем этим, я решил, что мой выбор сегодня был не очень удачным, и что на следующий раз мне повезет больше. Компот, впрочем, был неплохим. Во второй раз компот снова оказался вполне съедобным, чего нельзя сказать об остальных… эээ… блюдах. Интересно, как можно придать даже картофельному пюре такой, с позволения сказать, вкус? Какой технологический процесс для этого применяют? Во мне проснулся и беспокойно заворочался исследователь-естествоиспытатель. Этакий любопытный Миклухо-Маклайчик с увеличительным шерлокохолмсовским стеклом в руках.
Мое третье посещение этой "едальни" было уже чисто научным - я старался выбирать местные блюда, которые я до сих пор не пробовал. Я внимательно смотрел на поваров в их традиционной профессиональной одежде и других аборигенов столовой. Все они выглядели вполне достойно и профессионально. Многие из них явно работали здесь лет по двадцать, а то и больше. Они говорили нормальными голосами. Они явно не испытывали никакого стыда. Их глаза не бегали по сторонам. В них не было и тени сомнений. Они совершенно без ненависти смотрели на меня и на других посетителей. Одна из них даже дружелюбно улыбнулась мне - как любопытно: какой интересный экземпляр для моей коллекции! Я осторожно - чтобы ненароком не спугнуть ее - улыбнулся в ответ и продолжил свои выверенные многолетней практикой движения по алгоритму эксперимента. Я поставил поднос на стол, как обычно тщательно протер носовым платком подозрительного вида ложку и вилку, собрал в кулак свою волю и провел заключительный и решающий этап эксперимента: приемлемыми для потребления оказались опять-таки компот и в какой-то степени хлеб. Я вытащил из кармана свой блокнот и тщательнейшим образом записал результаты моих научных исследований - они ни в коем случае не должны были пропасть для потомства…
Вы раздражены, мой любезный собеседник? Вы хотите спросить меня, какое отношение мои неудачные посещения "изб-едален", в том числе и конкретно этой, имеют к изучению иностранного языка? А разве это не очевидно? Для начала, правда, я поправлю вас относительно "неудачности" моих похождений в издательскую столовую. Соглашусь, что мой желудок несколько пострадал, принимая на себя удар столовских биточков, непонятно во имя чего замученных кур в соку и без оного и всего остального меню (кроме компота!), но эти жертвы были отнюдь не напрасными. Эти жертвы позволили создать мне еще одну иллюстрацию для нашего с вами трактата, на которую вам, мой нетерпеливый собеседник, будет небезынтересно посмотреть.
Да, да, да! Получилась весьма поучительная иллюстрация, которая яснее ясного показывает нам, что тот простой факт, что человек занимается чем-то двадцать или даже более лет, еще не делает его профессионалом в этой сфере! Я не могу назвать профессионалом повара, картофельное пюре которого вызывает рвотный рефлекс! Пюре! Даже я могу вполне сносно приготовить картофельное пюре. С закрытыми глазами и, возможно, со связанными за спиной руками! И ногами! Люди, изо дня в день потчущие вас "блюдами", которые согласится есть далеко не каждое уважающее себя домашнее животное (даже хрюкающее!), для меня не профессионалы. Кто же они? Заключенные, отбывающие свой срок? Рабы, волей случая прикованные к ненавистному веслу, на которое они должны день за днем и год за годом налегать? Достойные лишь жалости, но никак не уважения? Нет, не хочу затруднять себя поисками подходящего эпитета. Кто угодно, но только не истинные профессионалы, знающие и любящие свою работу! "Срок давности" не смягчает в данном случае вину, но лишь усугубляет ее. Приговор окончательный и обжалованью не подлежит!
Но кто же в таком случае преподаватели иностранных языков, месяц за месяцем и год за годом "окармливающие" своих учеников сомнительным пюре из неаппетитно пахнущих "тем" и упражнений, не вызывающих в головах учеников ничего, кроме несварения в тяжелой форме? Профессионалы? Вот эти люди? Только на основании того, что они привычно ловко разливают некую баланду по мискам двадцать или более лет кряду? М- да…
Вопросы, вопросы, вопросы… Ответьте на них, мой любезный собеседник, ответьте на них для самого себя, а не для меня, поскольку я уже давно знаю ответ, и многое станет для вас ясным. В том числе и в области изучения иностранных языков. Вот таким образом. И приятного вам аппетита, так сказать!
Ваши вопросы и мои ответы
1. Что такое матрица обратного языкового резонанса?
Матрица обратного языкового резонанса - это набор из двадцати пяти-тридцати диалогов или текстов на изучаемом языке для многократного громкого зачитывания - непременно в полный голос и непременно с наиболее полной имитацией дикторов.
2. Где брать диалоги и тексты-монологи для самостоятельного составления матрицы?
Диалоги и другие тексты для матрицы можно брать из имеющихся в продаже курсов и учебных пособий для изучения интересующего вас иностранного языка с соблюдением при отборе вышеописанных мною критериев.
3. Можно ли овладеть иностранным языком без использования матрицы обратного языкового резонанса?
Да, можно. Матрица - это всего лишь простейший и кратчайший путь к освоению языка.
4. Стоит лишь только заучить наизусть двадцать-тридцать матричных диалогов, и я буду знать иностранный язык?
Нет, матрица - это всего лишь начальный этап освоения иностранного языка. К тому же матрицу не нужно заучивать наизусть, хотя если такое заучивание непроизвольным образом произойдет, то в этом не будет ничего страшного.
5. Я должен слушать сразу все 25–30 матричных диалогов, а потом их сразу все вместе начитывать?
Позвольте перефразировать вопрос: "Я должен засунуть килограммовый кусок мяса себе в рот целиком и быстренько проглотить его?" Нет, друг мой. Не нужно подвергать ваш молодой и растущий организм таким тяжелым испытаниям. Вы должны отрезывать небольшие кусочки и класть их поочередно себе в рот, каждый из них тщательно - очень тщательно! - прожевывать, а уже только потом глотать.
6. Как мне научиться произносить слова, фразы и предложения матрицы должным образом?
Через многократное прослушивание каждого отдельно взятого матричного диалога или текста и последующее наиболее точное - и громкое! - подражание произношению дикторов-актеров. Ни в коем случае нельзя думать, что можно научиться правильно говорить, глядя на буквы, слова и тексты. Ваше безотчетное предположение (предположение по умолчанию, так сказать), что в изучаемом языке письменное отображение этого языка должно в точности передавать произносимые носителями языка звуки, является совершенно безосновательным и никак не соответствует действительности. Письмо - это не более чем очень условная система передачи действительных звуков любого языка. Тем более, что некоторые из этих звуков совершенно для вас не знакомы, а другие хотя и обманчиво похожи на звуки родного языка, но отнюдь не идентичны им. Не удивляйтесь, если на бумаге вы видите "о", а слышите "а" или "э". Также вы можете видеть "к" вместо слышимого "г", "б" вместо "в" или же вместо целого нагромождения букв на письме не слышать вообще ничего - такое тоже возможно. Письменность можно сравнить с парадным портретом. Конечно, портрет обязан иметь некоторое сходство с человеком, с которого он написан, но никакой портрет не отражает - и не способен отразить! - всего человека с разнообразием его одежды, света, в реальной жизни могущего падать на исходную модель с разных сторон и разной интенсивностью, причесок, поз, жестов и всегда непостоянных выражений лица и глаз. Портрет не отражает движения, тогда как мы - и устный, произносимый, не бумажный язык - всегда находимся в движении. Мы - и язык - от момента к моменту разные. А если еще учесть, что этот портрет был написан много лет назад…
7. Под многократным прослушиванием матричного диалога надо подразумевать прослушивание три, пять или, в крайнем случае, десять раз?
На первоначальном этапе прослушивание каждого отдельного матричного диалога занимает дни и недели. Повторю еще раз - дни и недели! На этом этапе торопиться нельзя ни в коем случае - помните, что "кашу маслом не испортишь"!
8. Я пытаюсь многократно прослушать диалог, но меня утомляет и раздаражает необходимость постоянного поиска начала этого диалога. Как решить эту проблему?
Эта проблема является чисто технической и решается особым многократным записыванием этого диалога, когда диалог заканчивается и тут же начинается снова. Подобный "монолит" может занимать пятнадцать-двадцать минут повторений одного и того же диалога без пауз между началом и концом диалога, превышающих одну-две секунды. Внутри диалога пауз тоже не должно быть.
9. Нужно ли при прослушивании матричного диалога следовать глазами по тексту?
Первые несколько часов (дней?) этого нужно избегать, так как написание звуков всегда и в любом языке является в большей или меньшей степени условным, и письменное отображение звуков речи будет серьезным образом мешать вам слышать то, что носители языка действительно говорят. И только на последующем этапе вы будете сравнивать и запоминать, каким образом действительно произносимые слова, фразы и предложения соответствуют их отображению на письме.
10. Я пытаюсь слушать матричный диалог, приготовленный должным образом, но меня неотвратимо клонит в сон. Значит ли это, что я неисправимо ленив и неспособен к изучению иностранных языков?