ЛЕВША (с сомнением глядит на водку, чешет в затылке). Оно конечно, ежели... вроде... для пользы-простуды... А только кто вас знает! Вы ведь... ох!
ХИМИК-МЕХАНИК. Мы-то ох, да и ты не плох. У-у-у! (Грозит пальцем Левше.) Ну, приехамши вам! (Пьет, за ним Левша.) А что, к примеру, у вас гуси – плавают?
ЛЕВША. Плавают.
ХИМИК-МЕХАНИК. А по льду ходят?
ЛЕВША. Ходят.
ХИМИК-МЕХАНИК. Ну и мы пройдемся. (Пьют.)
ЛЕВША. Хух! Крепка!
ХИМИК-МЕХАНИК. А ну, камрад, что крепче... (Выдержав паузу – сразу.) Наша водка – или ваш тульский секрет?
ЛЕВША. Ка... ка... Какой секрет? (Нагибается к Мастеру, берет его за ногу, как кузнец – лошадь.) А-ах ты... щиглеты-то какие! Это самое – подкованность-то ихняя вроде к чему же?
МАСТЕР. А это для топоту, когда казачка ли нашего аглицкого камаринского плясать. Мы это очень уважаем.
ЛЕВША (подмигивает). Вот, братцы мои, ежели, – так в подковке-то... вроде как... и секрет весь. Да.
МАСТЕР (подталкивает Химика-механика). Клюнул! Подсекай, тащи.
ХИМИК-МЕХАНИК (отпихнув Мастера). Как так в подковке? Ты нам это на своем русском языке произъясни, сделай милость.
ЛЕВША (сбил картуз на ухо, от вина осмелел). Долдоны вы! Я вам на своем русском языке все и произъясняю – технически: в подковке, говорю, секрет. Впоследствии времени все, братцы мои, узнаете! (Подмигивает хитро.)
МАСТЕР (разочарованно). А-а-а! Впоследствии времени! (Химику-механику.) Накачивай еще.
ХИМИК-МЕХАНИК (Мастеру). Без тебя знаю! (Левше.) Ну, камрад, нашей русской горькой для прокладочки? А? (Наливает.)
Левша смотрит с сомнением.
Что, думаешь, купоросом заправлена? Не бойсь! Настоящая подвздошная – четырнадцатого классу.
ЛЕВША (нюхает). Оно хотя-хоть и кто вас знает... (Махнул рукой, картуз на ухо.) Эх! Здравствуй, стаканчик, – прощай, вино! (Крестится левой рукой, пьет. Потом, мотнув головой, затягивает.) Эх, Тула-Тула-Тула-я...
МАСТЕР (Химику-механику). Нести шкатулку, что ли?
ХИМИК-МЕХАНИК (Мастеру). Да не суйся ты, оглашенный! (Левше.) Ты что же это – левой-то крестишься: лютеранец ихний, что ли?
ЛЕВША. Нет, веры мы русской, технически. А это... потому, как вроде... например, левша мы.
МАСТЕР. Левша? Это что же такое обозначает?
ЛЕВША (от вина смелеет все пуще). А это самое... стал-быть, чего вы правой рукой – так я это левой – за очень просто. Да-а. У нас вот как!
МАСТЕР. Удивительно! (Химику-механику.) Ну, если бы он и правой взялся, да образование ему мало-мале – так наше дело табак! (Левше.) Арифметику-то науку проходил?
ЛЕВША. Куды-ы там! Мы, братцы, ежели что – так вот эдак вот – по пальцам... вникаем... Да.
МАСТЕР (наливает, Левша пьет). А лучше бы вы из арифметики четыре правила сложения знали – куда пользительней!
ХИМИК-МЕХАНИК. Да. А то у вас в руке – сметка, а в голове – ошмётка. Вот вы того и не сообразили, что такая малая машинка, как в блохе, – она на самую аккуратную точность рассчитана. Без арифметики-то ее тяп-ляп – и испортили.
ЛЕВША. Кто – мы испортили? Это мы-то?
ХИМИК-МЕХАНИК (подталкивает Мастера). Да, вы самые.
ЛЕВША. Мы испортили? Ах вы, нехристи гололобые! Давай ее сюда! Я вам покажу... как испортили! Испортили, а? Мы-то?
ХИМИК-МЕХАНИК (Мастеру). Готов! Волоки шкатулку!
ЛЕВША (ерепенится). Я вам... это... такое покажу – рты разинете! Я вам...
Мастер уже взял шкатулку.
(спохватился, нахлобучил картуз, вскакивает.) Стой-стой! (Хватается за живот.) Ой, не надо! Не могу! Ой, не могу! Ой, ой, скорее!
МАСТЕР (остановился). Чего ты?
ЛЕВША. Ой, живот схватило – вот как, технически! Веди меня до ветру. Ой, скорей, ой, скорей!
МАСТЕР (ведет его в павильон, возвращается к Химику-механику). Да это черт-те что! Я думал, он так – с максимцем, а он хитрый, как муха... Ну, чего делать, чего мы теперь с ним делать-то будем... Владычица!
ХИМИК-МЕХАНИК. Довольно вам стыдно, господин! Уж сдрейфил! А туда же в англичане суетесь!
МАСТЕР. Да ты гляди: ведь его, черта косорукого, и вино не берет!
ХИМИК-МЕХАНИК. Будьте покойны! Как он оттуда выйдет, мы его сейчас же настоящими нашими аглицкими диковинами раззадорим – и этот самый секрет из него, как из квасу пробку, вышибет. Понял – дурья твоя голова?
ЛЕВША (возвращается, оправляя одежу, напевает). Тула-Тула-Тула-я, Тула, родина моя! (Подходит.) Это самое... нужные места – это у вас действительно технически! Только уж дюже чистота одолевает: неспособно. У нас лучше.
МАСТЕР. Нужные места – это что-о! Дай срок, мы тебя еще не так удивим. Ну-кось, иди сюда!
ЛЕВША. Ну, показывайте... это самое – чего тут у вас – ежели... (Подходит, делает вид, что ему на все с высокого дерева наплевать. Напевает.) Тула-Тула-Тула-я... (Видит в числе прочих диковин – церковь и, оборвав "Тулу", начинает креститься.) Хм. Это у вас, у гололобых, вроде церковь-то тут к чему же?
ХИМИК-МЕХАНИК (пододвигая церковь). А это, извольте видеть, чистый римский Пётра-Павла собор, несчетно злата-серебра и прочего добра, на фундаменте из настоящего мрамора.
ЛЕВША (цыркает через зубы). На мра-аморе! Загнул! У нас, брат, в Москве – ежели, так... Никола на Капельках есть, Никола на Палашах, Никола на Курьих ножках, Никола на Кочерыжках. Вот это вот так. А то: на мра-аморе!
МАСТЕР. На кочерыжках? Удивительно! И ничего, стоит?
ЛЕВША. А то как же? У нас, брат, строго: прикажут – и на кочерыжках будет стоять. Технически! (Напевает.) Тула-Тула-Тула-я... А это самое – что за трубка и к чему такое?
ХИМИК-МЕХАНИК (выкатывает огромный барометр). У-у, это штука! Буреметр называется: от морского водопления – первое спасение. Погоду за сутки назад, непогоду за сутки вперед угадывает.
ЛЕВША. Ну, это против нашего... например... никуда не годится. Да-а! У меня в Туле вроде бабка есть, так у ней перед непогодой поясницу... технически – за неделю ломить начинает. А вы – эка: за сутки!
МАСТЕР. Ну-у? За неделю? Удивительно!
ЛЕВША (напевает). Тула-Тула-Тула первернула, кверху козырем пошла... (Ходит, глядит, остановился.) Хм! А это для каких таких жителей... домина вроде?
ХИМИК-МЕХАНИК. А это, извольте видеть, называемая керамида, а в ней сохранно заключен удивительный египетский фараон, не принимает ни питья, ни пищи, лежит годов три тыщи, а может, и больше.
ЛЕВША (цыркает сквозь зубы). Чудаки вы... кромя всего!
МАСТЕР. А что?
ЛЕВША. А то. У нас этих самых фараонов – хоть пруд пруди: в Москве на каждом углу стоят вроде для бесплатного удивления. А вы это самое... их за деньги показываете. Ну, и чу-да-ки. Нет, вы мне такое предъявите: чего бы у нас нету.
ХИМИК-МЕХАНИК. Сейчас... А ну-ка... родители, например, у тебя есть, камрад?
ЛЕВША. Во, брат, идиолух, а? Это, может, у вас, у нехристей, дети вроде... из этой бутылки вылазют, а у нас это самое... по-православному, технически...
ХИМИК-МЕХАНИК. Да ты дело отвечай! Родители, говорю, есть, живы?
ЛЕВША. Ну, живы, ежели... Ну?
ХИМИК-МЕХАНИК. А желательно вам сейчас с родителями, например, словесный разговор иметь?
ЛЕВША (обиделся). Чего-о? Ты, брат, мне, это, в мозги-то не капай. Я хоть какой-никакой, а в своем уме. Нешто отсюдова в Тулу слыхать?
ХИМИК-МЕХАНИК. А на это, брат, у нас есть такое удивление, что ты родясь на видал – умрешь не увидишь. Вот: радителефон называется.
ЛЕВША. Ежели родителев он – так с родителем только и можно по ему разговаривать. А мне, ежели, например, не с родителями желательно, а совсем обратно? Вроде, скажем... с какой-нибудь с гражданочкой.
ХИМИК-МЕХАНИК. Это все единственно. Вот, пожалуйте: нажмешь, повернешь, голосом поведешь – говори с кем хочешь, хоть с родителями, хоть обратно.
ЛЕВША. Ну-ка? (Нажал пуговку – трезвон, искры. Моргает, съежился. Робким голосом.) Машка, а Машка! (Громче.) Машка-а!
ГОЛОС ДЕВКИ МАШКИ. Левша, никак ты? Красавчик ты мой!
ЛЕВША (картуз об земь, разинул рот). Тьфу, провались ты совсем! А ведь и верно! Машка моя, технически! Ей-богу!
ГОЛОС ДЕВКИ МАШКИ. Левша, а Левша!
ЛЕВША. Сейчас. (Чешет затылок, думает. Придумал. Англичанам.) А желательно ежели – я вам сейчас эту диковинку покажу... кромя прочего... почище разговорной этой трубки?
ХИМИК-МЕХАНИК. Захвастался – кабы не захрястался! Гляди, брат!
ЛЕВША. Вот те и гляди! Я и без трубки вашей слышу. Да. И еще Машка моя... вроде как сказать – не сказала, а уж я слышу, чего она скажет.
ХИМИК-МЕХАНИК. Ну-ка, что ж она тебе скажет?
ЛЕВША. А вот чего... (Шепчет на ухо Химику-механику.)
МАСТЕР. Что? Что? (Химик-механик шепчет на ухо Мастеру.)
ГОЛОС ДЕВКИ МАШКИ. Левша, а Левша!
ЛЕВША. Что, Машенька, коровушка ты моя-а?
ГОЛОС ДЕВКИ МАШКИ. Левша, пойдем обожаться!
МАСТЕР. Чтоб тебе лопнуть: верно!
ХИМИК-МЕХАНИК. Тюпелька в тюпельку!
ЛЕВША. То-то! Уж это вроде... будьте спокойны: уж так ли, эдак – а уж мы вас... это самое... технически! (Лихо заводит на гармошке).
МАСТЕР. Да это черт-те что! Ну, буде баловаться с диковинами-то! Я ему сейчас вещь покажу, которая настоящая... На, гляди! (Сует Левше ружье.)
ГОЛОС ДЕВКИ МАШКИ (удаляясь). Левша, а Левша!
ЛЕВША (опустив гармошку, прислушивается). Братцы, сделайте милость – отпустите вы меня... домой вроде... а?
МАСТЕР. Гляди, говорю... черт косорукий!
ЛЕВША (нехотя берет ружье. Поглядел – и вдруг загорелся). Тц-тц-тц... Вот это – да! Это – технически! (Ощупывает, поглаживает.) Чтоб тебе! Шлиховка-то, а? Прямо это... чисто вроде девку по спине гладишь! А замочек, замочек-то! (С ружьем в руках кидается к англичанам, обнимает их.) Сволочи! Милые!
МАСТЕР. Ты что – рехнулся?
ЛЕВША. Эх! Уж очень добре дюже работа хороша!
МАСТЕР. Ага-а! Пробрало!
ЛЕВША (щупает в дуле). А внутре-то, внутре-то... Ай-ай-ай-ай! (Заглядывает внутрь, качает головой, вздыхает.) Эх! Кирпичом чистите-то али как?
ХИМИК-МЕХАНИК. Сморозил: кирпичом! Это, может, у вас кирпичом, а у нас – порошком самым мелким, вроде клоповного персидского.
ЛЕВША. Не дай Бог – война... Куда мы... ежели с берданками нашими? Эх! (Осматривает еще раз ружье, вздыхает. Вдруг поставил ружье.) Братцы, отпустите вы меня домой за-ради Христа!
ХИМИК-МЕХАНИК. То есть это как же?
ЛЕВША. А так. Хотя-хоть и это... благодарю вас покорно на всем угощении, и вроде всем я у вас очень доволен, а только... Не могу я у вас больше! Вот тут вот это самое... (Вертит рукой против сердца.)
ХИМИК-МЕХАНИК. Ну вот, заскучал! Да мы тебе сейчас такое покажем... вот: гляди...
ЛЕВША. Не могу я! Лучше покажите вы мне: в какой она стороне – Расея наша?
ХИМИК-МЕХАНИК. Расея, Расея! Ты лучше оставайся у нас, живут у нас мастера хорошо, семейно, на каждого члена по четыре кубических аршина воздуха...
ЛЕВША. Да не надо мне вашего кубического воздуха: мне без русского воздуха никак невозможно! Опять же я в холостом звании. И мне тут в одиночестве... вроде очень скучно будет. А там у меня есть...
ХИМИК-МЕХАНИК. Чудак! Чего ж ты молчал-то? Это дело такое: раз моргнуть, два шепнуть. (Мастеру.) Волоки сюда скорей свою аглицкую девку Мерю.
МАСТЕР. Есть! (Выводит Мерю).
МЕРЯ (входя). А вот и я!
ХИМИК-МЕХАНИК (Левше). Ну, что? Какова мамошка?
ЛЕВША. Это чего уж! Девка – я-те-дам! Вроде! Да-а!
ХИМИК-МЕХАНИК. Ну, вот и ладно: ты нам только словечко закинь, какой вы секрет нам блохой произвели, а мы тебе сейчас с нашей аглицкой девкой все устроим. (Мастеру.) Ну-ка!
МАСТЕР. Меря, подь сюда! (Делает ей знак пальцем.)
МЕРЯ (подходя). Здравствуйте, прекрасный молодой человек Левша. Очень приятно.
ЛЕВША (снял и мнет картуз, глядит исподлобья). Ой, беда, на Машку мою похожа!
МЕРЯ (в радиотелефон). Эй, Половой! Кипяточку нам на четверых да ватрушечек каких там, что ли.
ГОЛОС ПОЛОВОГО: "Слушс-с!"
Въезжают стол, скамьи. Вбегает Половой с подносом, ставит на стол. Меря кобянится перед Левшой.
(Садясь за стол).
Милости прошу к нашему шалашу!
Все садятся, Левша с Мери глаз не сводит.
ХИМИК-МЕХАНИК. Ты погляди: одеваются у нас чисто, не халды какие-нибудь, хозяйственные. Ну-ка, Меря, покажи, как ты... Плесни-ка ему чайку.
Меря наливает Левше и себе.
Оба пьют с блюдечка. Меря придвигается к Левше все ближе.
(Химик-механик в стороне, косится на них.) Кх... Гм! (Вынув часы – Мастеру важно.) У вас сколько?
МАСТЕР. Без четверти.
ХИМИК-МЕХАНИК. И у меня без четверти. Благодарим вас!
Меря придвигается к Левше. Левша не знает куда деваться, пот с него градом, берет салфетку, утирается.
МЕРЯ. Что ж вы, прекрасный молодой человек? Я к тебе голублюсь, а ты от меня тетеришься! (Обнимает Левшу.)
ХИМИК-МЕХАНИК. Вот это так! Ну, Левша, поле с угородом – слово с уговором: пьем магарыч, что ли? Ты нам про блоху – тайный секрет, а мы тебя на Мере женим.
ЛЕВША (выскакивает из-за стола). Ой, не-ет: закон ежели принять с вашей аглицкой девкой... Это мне... это вроде как... никак невозможно.
МАСТЕР. Это почему же такое? Какие у вас напротив наших девок порочные приметы есть?
ЛЕВША. А это самое... например... одежда на них накручена... И не разобрать, что и для какой надобности... ежели...
МАСТЕР. Какое же тебе в том препятствие – в одежде?
ЛЕВША (конфузясь). А значит... это... опасаюсь – зазорно будет... вроде глядеть – дожидаться, пока она из всего барахла разберется... ежели... это самое... Бог приведет... технически...
МАСТЕР. Ну, это ты, камрад, врешь: это оне у нас могут в лучшем виде. Ну-ка, Меря, покажи ему голую техничку!
Заводным голосом напевая нечто легкомысленное, Меря начинает скидывать с себя одежду. Левша рвется бежать – и рвется к Мере. Мастер его держит.
ЛЕВША. Ой, батюшки, не надо! Ой, у меня Машка в Туле! Ой, невтерпеж, держите меня! Ой, пустите! Ой, братцы, на все согласен – открою вам секрет, бегите за блохой скорее!
Химик-механик и Мастер, толкаясь, бегут за блохой. Левша тычется в одну трубу, в другую: ищет выхода – выхода нет. Меря продолжает "голую технику". Появляется ПОЛШКИПЕР.
(бегом к Полшкиперу.) Ой, скорее, скорее. Ой, братишка, – куда бы мне...
ПОЛШКИПЕР. Я аглицкого корабля – Полшкипер. Вам, Левша, чего надобно?
ЛЕВША. Ой, друг любезный, Полшкипер, вези меня скорее в Петербург; в царский дворец.
ПОЛШКИПЕР. Отчего ж, можно, пожалуйте.
Левша, скинув картуз, крестится. Оба уходят. ХИМИК-МЕХАНИК и МАСТЕР вбегают с шкатулкой.
ХИМИК-МЕХАНИК. Батюшки! А где ж Левша-то?!
МЕРЯ (хладнокровно). Смылся – в Питер.
МАСТЕР. Да это черт-те что!
ХИМИК-МЕХАНИК. За ним! (Свистит.)
Выскакивает ЯМЩИК.
В Питер! Гони во всю мочь!
ЯМЩИК. В два счета!
Уходят. Появляется корабль – с ПОДШКИПЕРОМ и ЛЕВШОЙ. Полшкипер крутит колесо, корабль движется.
ЛЕВША. Братишка, эй!
Полшкипер останавливается.
Скажи ты мне: в какой стороне Расея наша?
ПОЛШКИПЕР. Расея! А хто ее знает! Должно быть – там... (Показывает в публику.)
Занавес
Действие четвертое
1-й Халдей (на авансцене перед занавесом). Представление продолжается! А именно: снова царский дворец и разные роскошные украшения. Эй, занавес!
Занавес подымается. Как в первом действии – Петербург и царский дворец. ДВОРНИК с метлой стоит, грызет подсолнухи, шкурки бросает наземь. Зевает, уходит. Появляются Левша и Полшкипер, оба навеселе.
ЛЕВША. Неужли вроде добрались? (Увидел что-то на приступках, подымает.) Подсолнухи! Верно! Она самая – Расея! Эх, ты, коровушка ты моя-а! (Бросается на землю, целует ее. Встал. Полшкиперу.) Понимаешь ты, организм гололобый, что есть такое Расея?
ПОЛШКИПЕР. Нет, этого мы не понимаем.
ЛЕВША. Куды тебе: рылом не вышел! А ежели кромя – все-таки... полюбил я тебя, друг ты мой любезный. Вот как: по сих пор. Технически! Выпьем на росстань, а?
Полшкипер вынимает бутылку из кармана.
Это которая же по пальцам будет, ли по вашей арифметике?
ПОЛШКИПЕР. Три... тринадцатая. Ничего не значит. Пей, рус.
Пьют. Из оркестра на приступочки лезет РЫЖИЙ ЧЕРТ.
ЛЕВША (Полшкиперу). Ой, гляди, гляди!
ПОЛШКИПЕР (спокойно). Ишь ты: рыжий.
ЛЕВША. Скорей перекрестись – отвернись, это черт Мурин! Говорил тебе: тринадцатой не надо.
ПОЛШКИПЕР. Какой черт? У нас по арифметике доказано: никаких чертей нету. Это Морской Водоглаз, он – ручной, не бойсь. (Протягивает Черту кусок хлеба.) Лопай, ну?
Черт ест.
ЛЕВША (выше подбирая ноги). Оно, хотя-хоть, конечно, арифметика – она, вроде как... А ведь, ей-богу – хлеб жрет, а? Дай-ка, дай-ка, я попробую... (Берет у Полшкипера хлеб, протягивает Черту – боится, отдергивает руку.)
ПОЛШКИПЕР. Я тебе говорю: ручной. Ну вот – хочешь: я тебя в море швырну, и он мне тебя сейчас назад подаст?
ЛЕВША. Друг милый, ну давай я тебя поцелую – ну?
Целуются.
Ну... ну, хочешь – бери, швыряй черту своему... арифметическому – ну, швыряй!
Полшкипер подымает Левшу – бросить Рыжему Черту, тот протягивает уж лапы. Вбегает ПЛАТОВ. Рыжий Черт ныряет вниз.
ПЛАТОВ (Левше). А-а, шельма собачья, попался. Не-ет, от меня ни в земле, ни в воде не скроешься! Со дна морского достану! (Хватает Левшу за шиворот, ставит перед собой.) Ну, говори: где блоха? (Трясет Левшу.) Ну?
ЛЕВША (машет рукой). Та-та-та-тама.
ПЛАТОВ. Где тама?
ЛЕВША. У этих... у аглицких Мастеров осталась... вроде.
ПЛАТОВ. У-у-у! Зарезал, окаянный черт! Пропали, пропали!