Виктория. В английской филологии. А вы, ко всем своим достоинствам, ещё и стрижёте собак, правильно я вас поняла?
Константин. Думаете, не пора ли вам подстричься? Стригу собак… кошек… завиваю… А вот водку советую вам пить нашу "Столичную". Мои скандинавские коллеги, которые ко мне приезжают, пьют только русскую водку, не говоря уже об американцах, – у них одно заклинание: "Кристалл". Помните, у Пушкина: "…я сквозь магический кристалл ещё неясно различал…" Ну мы и финскую выпьем. (Выпил.) Значит, здесь фокстерьеров нет?
Виктория молчит.
Ау-у!
Виктория. Я вас слышу. Но это не значит, что я должна вам отвечать!
Константин. Я собирался стричь собаку.
Виктория. Насколько я знаю, тут нет собак… и кошек нет.
Константин. А что тут, кроме вас, есть ещё живого?.. из фауны? Можем тараканам маникюр делать: учёные теперь на все руки мастера.
Молчание. Константин роется в портфеле.
Вот тут моя другая книжка… на французском. Она с картинками.
Виктория. Не волнуйтесь, я пойму и на французском.
Константин. На французском тоже поймёте?
Виктория. Пойму. (Берёт у него книгу.) Книга называется "Млечный путь". (Раскрывает наугад и читает переводя.) "И вот теперь представьте себе нашу Галактику как крохотное звено разорванной спирали. Может быть, именно так кто-то её видит из нашей ближайшей соседки, Туманности Андромеды…" (Смотрит на обложку.) Константин Берковский…
Константин. Это я.
Виктория. Издана в Париже в восемьдесят седьмом году… А вот и фотография автора… Посмотрим…
Константин. Французский язык вы, действительно, недурно знаете… Давно я не пил такого и не ел такого.
Виктория. Ну что же, по фотографии похож…
Молчание.
Скажите, если вы всё-таки Берковский… то кто Козерог?
Константин. Никто никогда не считал, сколько нормальный человек может прожить в этом бреду. Вы знаете, я стал видеть очень осмысленные сны. Мне снятся поступки, которые совершаются с ясными с мотивациями… Я дал объявление в нескольких газетах, всего два слова: "стригу фокстерьеров" – то есть ни болонок, ни пуделей… Однажды меня пригласили подстричь козу. У нас в семье всегда были фокстерьеры, и моя мама меня научила стричь наших собак. Я приехал сюда стричь фокстерьера. Кто вы?
Виктория берёт газету.
Это мне снится, что женщина вдруг решила почитать газету? Ну почитайте мне вслух…
Виктория. Я нашла ваше объявление…
Константин. Меня зовут Константин. А вас как?
Виктория. Виктория. Значит, вы не Козерог?
Константин. Виктория… устал я, Виктория… В обсерватории ночую… Устал.
Виктория. Я нашла. Да! Ваши объявления рядом. Ну конечно, она просто перепутала! Как всегда.
Константин. Что?
Виктория. Козероги, фокстерьеры… – всё смешалось в этом сумасшедшем мире. Вот телефон подчёркнут. Это ваш?
Константин. Мой, мой рабочий телефон. Домашнего телефона у меня больше нет. Дома тоже нет. Жены, к счастью, тоже нет. Моё жизнеописание укладывается в одно слово – "бывший". Бывшая жена, сожитель средних лет моей бывшей жены, моя бывшая дочь, молодой сожитель моей бывшей дочери, моя бывшая свекровь, немолодой сожитель моей бывшей свекрови. Я живу вдвоём со своей старой собакой, которой уже не требуется сожитель. Вот я, в основных чертах, рассказал вам историю моей земной жизни. Должен добавить, что в обсерватории один голодный паренёк, Тимофей, сегодня досчитает для меня величину допустимой корреляции одного неблизкого объекта, и тогда я дополню свой рассказ существенными подробностями. В то время когда происходили на тверди земной эти события – назовём их так: освобождение гражданином Берковским жилой площади – там, в нежилой площади, в очень неблизком скоплении Галактик, родилась звезда, которую открыл вышеупомянутый гражданин Берковский. Звезде предстоит дать имя. Если, скажем, её назовут Виктория, тогда можно будет сказать так: всё это произошло в дни, когда родилась звезда Виктория. За то время, дорогая моя Виктория, которое я провёл в этом ужасном доме, во Вселенной произошло столько важных событий, которые я из-за вас пропустил: умерли одни звезды… родились другие, новые… одни галактические скопления потеснили другие… Я ничего этого не увидел. Сегодня такая чистая и ясная должна быть ночь! Я бы мог ещё многое увидеть сегодня ночью… Но мои глаза застилает обида и ненависть. Ненависть к людям. А от этого голова становится тяжёлой… Тяжёлые мысли приходят мне в голову.
Виктория. Это глупое недоразумение. Моя ученица по вечерам редко бывает трезвой.
Константин. О, как я её понимаю. Как я её понимаю! Вы отняли у меня эту ночь. Что вы мне можете предложить взамен?
Виктория. Я пришла сюда преподавать английский язык.
Константин. Этот язык я уже знаю. Ладно, возьму натуральным продуктом. Накормлю кандидата наук и мою собаку.
Собирает со стола закуску.
В этой кастрюле стерляжья уха? Моя собака никогда не пробовала стерляди. Я тоже не пробовал… Как же мне это донести?.. А, крышка держится хорошо.
Виктория. Не надо выходить на Красную площадь с кастрюлей.
Константин. Вы считаете, не надо… на главную площадь страны?
Виктория. Вас могут не понять.
Константин. Скажите мне что-нибудь по-французски на прощание.
Виктория. Вы уходите?
Константин. Ухожу. Пойду кормить собаку стерляжьей ухой…
Виктория. Я думала, вы дождётесь всё-таки хозяйку… и выясните по поводу денег… Я, впрочем, готова это сделать за неё…
Константин. Оставьте их себе. Считайте, что вы их заработали.
Виктория. Заработала?
Константин. Я поговорил с вами – и мне легче стало.
Виктория. Вы же совсем пьяный. Вы дойдёте?
Константин. А я не пойду, я поеду.
Виктория. Поедете? В таком виде не стоит вам садиться за руль.
Константин. За моим рулём сидит, сжав золотые зубы, свекрови сожитель удалой. А я, моя дорогая, езжу электропоездами.
Виктория. У меня остался какой-то… неприятный осадок. Я чувствую, что виновата, хотя я не виновата…
Константин. А вон стоит продукция финских виноделов – осадки, в том числе и неприятные, неплохо растворяет. Но наша лучше: от нашей я бы уже лежал, а тут ещё сам передвигаюсь, без посторонней помощи.
Виктория. Мне что-нибудь передать хозяйке?
Константин. У вас есть мой телефон. Если заведёте собаку – звоните. Напоминаю, что я стригу только фокстерьеров. Скажите, а можно мне последний вопрос вам задать? А вот "собственных Платонов и быстрых разумом Невтонов" долго ещё будет наша страна рождать? Как вы думаете?
Костя выходит с кастрюлей. Помедлив некоторое время, Виктория решительно собирает вещи и направляется за ним.
Действие второе
Виктория играет на рояле. Сирена, как всегда, за обильным столом.
Сирена. Не нравится мне, что рояль стоит в этом углу, передвину я его, ближе к центру. Этот дизайнер устроил мне здесь Куликово поле: столько я синяков себе уже поставила об этот чёртов рояль!.. Ты что играешь?
Виктория. Композитор Чайковский. Из цикла "Времена года". "Июль".
Сирена. Июль? Настроение у нас, я вижу, сегодня получше.
Виктория. Настроение у меня очень плохое: меня огорчает, что у нас с тобой, Сирена, очень маленький прогресс в языке. Курс, который я собиралась тебе давать, называется интенсивным. Почему? Он предполагает ежедневное и полное погружение в предмет. Ты перехватила инициативу и ежедневно погружаешься в совершенно другой предмет. Вчера у тебя была на уме мадера, сегодня возник херес… – и всё это на фоне водки. Ни одного домашнего задания за время наших занятий ты не выполнила. Ни одного! Меня это очень огорчает.
Сирена. А меня огорчает, Виктория, что между нами нет настоящего агримента. Агримент первый: ты отказалась со мной хереса выпить…
Виктория. Не делаешь ничего. Ничего! Почему?
Сирена. Потому что ты оказалась такой скрытной.
Виктория. Я всё тебе про него рассказала. Я могу повторить: этот человек – гений.
Сирена. В чём? В чём гений-то? Заладила: гений, гений. Нам Наденька всю жизнь талдычила: Вовик – удивительный гений, любит детей и кошек… А на самом деле он таких кошек любил, что у Надюхи глаза из орбит вылезли… Ты дай подробности-то, детали тут важны… Ну расскажи, расскажи. Он на балкон тебе предлагал пойти?.. Ну что ты молчишь?
Виктория. Всё! Я жду, когда ты откроешь учебник и прочитаешь мне домашнее задание. Я тебе сказала: сначала работа – остальное потом!
Сирена. А я всё тебе подробно про себя рассказала, ничего не утаила! Я прямо вне себя была после этого Козерога – так он меня возбудил к жизни! Такие красивые фантазии стали в голову приходить! Горизонты открылись. А Ашот, сволочь, знаешь, что мне сказал: "Отойди, я на тебя не могу смотреть без содрогания". Мы, после того как посмотрели Валькиной гадалки квартиру, приехали в ночной клуб с ней договариваться, я её спросила: "Зульфия, в чём ты видишь смысл женской жизни?" Она мне сказала: "Не грусти, Сирена. Мужчины, как пирожки с начинкой, с виду все похожи один на другой – горячие… румяные… – и ты думаешь, что они все с мясом. А на самом деле – один с рисом, другой с капустой, а третий, вообще, с творогом…
Виктория. Слово "мясо" по-английски, пожалуйста.
Сирена. Нет чтобы про рыбу спросить! Название клуба я не запомнила, что-то связано с джунглями. Там кого только не было! Хозяин только и кричал: "Какие люди! какие люди!.." Я у двери сидела, недалеко, всё смотрела на мужиков-то и про каждого думала: "Ну и какая же у тебя начинка?" Потом Ашот схватился с каким-то крымским прокурором: тот ему с прошлого года деньги не возвращает за квартиру. Потом какого-то своего бывшего подельника он обнаружил, который ему знаешь какую квартиру продал? Жильцы въехали, стали евроремонт делать, старинную печь ломанули – а там, под изразцами, таджик замурован! В полный рост! Представляешь: прямо так и поставили, в халате и в тюбетейке!.. Куда-то Ашот с этим своим подельником уехали, и тогда прокурор привёз нас с Зульфиёй, к утру, на завод селекционных вин. Там была свадьба, жених и невеста ему в пояс поклонились и вынесли три ящика хереса… Один ящик я отбила. Так я, с этим ящиком в обнимку, и приехала. Всё что я поимела… Теперь рассказывай про себя. Значит, ты им осталась довольна?
Виктория. Пожалуйста, глагол "быть" в настоящем, прошедшем и будущем времени.
Сирена. Ну не хочешь говорить – он сам мне про себя расскажет.
Виктория. Пожалуйста, глагол "иметь".
Сирена. Хев!
Виктория. В настоявшем, прошедшем и в будущем.
Сирена. Подожди, я скажу сначала по-русски. В настоящем: я хеваю, в будущем: я буду хевать… Смотря что я в прошлом похевала, может быть, я уже этого не захочу хевать…
Виктория. Позор! Позор!
Сирена. А у самой глазёнки сверкают от радости! Знаешь, кто сюда к нам придёт-то?! Знаешь.
Виктория. Это я сказала ему, чтобы он тебе позвонил. Я знаю, что ты его пригласила.
Сирена. Мне он про тебя ничего не говорил в нашем разговоре.
Виктория. Я вашего разговора не слышала, я просто попросила его тебе позвонить.
Сирена. А что я такая, что мне мужчина и позвонить не может сам? Без твоего указания? С таким ты пренебрежением это сказала! Он позвонил, культурно так извинился: извините, говорит, я звоню с похмелья… Я говорю: "Пожалуйста не беспокойтесь, я тоже имела дринк вчера, в прошедшем времени". И он говорит: "Не оставил ли я у вас сумку с инструментами… и намордник? Я без намордника работать не могу". Я говорю: "У меня ваши инструменты были…" Тогда, говорит, я к вам вечером зайду, и занесу кастрюлю.
Виктория. Да, извини, я забыла тебе сказать, он унёс с собой кастрюлю.
Сирена. Ты что, с ним рассчитаться не могла? Позвонила бы мне по мобильному, я сказала бы, где у меня деньги лежат.
Виктория. Он отказался от денег.
Сирена. От денег отказался? А кастрюлю унёс…
Молчание.
Вообще, он, конечно, необычный человек. Я заметила: такие у него глаза – прямо прожигают насквозь… Давай! Рассказывай! Ты-то с ним глагол "хев" проходила вчера, в прошедшем времени? Ну что ты молчишь? Что ты мучаешь-то меня? Ну расскажи! Ну?
Виктория. Я провела потрясающую ночь.
Сирена. Ну я же вижу! Вся мебель сдвинута. Тут что вчера было?.. Теперь – чтобы я не забыла – такой вопрос у меня к тебе: какой размер у тебя безымянного пальца? Герасим хочет заказать для тебя перстенёк. Видишь, какие предметы найти можно в нашем "кулёчке" … Размер какой?
Виктория. Сирена, этот вопрос останется без ответа. Я не хочу больше говорить на эту тему. Ещё раз я услышу про "кулёк", про этого Герасима – я уйду и никогда к тебе не приду!
Сирена. Дурёха! Прими от него подарок – и забудь!
Виктория. Я сейчас уйду!
Сирена. Не уйдёшь! По глазам вижу, что не уйдёшь!
Виктория. Я вчера получила подарок, перед которым меркнет всё.
Сирена. А кто тебе его подарил! У кого ещё есть такая подруга!.. Ну расскажи! Расскажи! Меня прямо озноб прошибает! Я же, как только тебя увидела, сразу поняла: женщина вне себя от восхищения.
Виктория. Моим именем назовут звезду.
Молчание.
Сирена. Какую звезду?
Виктория. На небе… скоро будет звезда Виктория…
Молчание.
Сирена. Это всё барыга этот, Ашот проклятый! Дура ты дура, Сирена! Не ушла бы ты – была бы сейчас на небе звезда Сирена… Ну и что дальше-то было? Рассказывай!
Виктория. Тебе этого мало?
Сирена. Ну, назвал тебя звездой… звезду назвал тобой… Это что, такая была твоя первая фантазия?
Виктория. Такое мне и в голову не могло прийти!
Сирена. Виктория, какой ты большой путь прошла! Это же какой он путь с тобой проделал: от звезды до намордника!
Виктория. Так, теперь, что я должна сказать тебе о наморднике. Сирена… он сейчас придёт… Я хочу тебя предупредить… как ты должна с ним себя вести.
Сирена. Подожди, подожди, ты дай мне мадерки выпить. У меня всё горит внутри. Этот херес хохлы теперь настаивают на спичечных головках, что ли?.. Виктория, вот что я тебе скажу. Я тебе вчера его уступила?.. Сегодня ты мне его уступишь. Козерога-то мне уступи… на вечерок-то…
Виктория. Сирена! Он никакой не Козерог! Он на самом деле Дева!
Сирена. А мне-то какая разница! Вовик вон тоже под псевдонимом работал, а сколько успел дров наломать!
Виктория. Константин Николаевич занимается наукой. Может быть, он – великий учёный.
Сирена. Говорил он мне и про науку. Говорил. Если ты мне настоящая подруга, то ты со мной поделишься.
Виктория. Послушай, меня, то, чем он занимается, могут понять всего несколько человек во всём мире.
Сирена. Ты поняла, а я не пойму? Тебя он обслужил – как-нибудь и меня обслужит.
Виктория. Сирена, он никого не обслуживает!
Сирена. Обслужит – никуда не денется! Ты знаешь, что он мне тут предлагал? Это с тобой он в романтическом стиле работал, а со мной его к грубому натурализму тянуло. Но это в нём меня не смущает.
Виктория. Ты можешь поставить рюмку и сосредоточится на том, что я скажу? Он – не Козерог.
Сирена. Правильно мне мама говорила: не верь лучшим подругам! Всем с тобой подруга может поделиться, кроме одного. Это подруга лучше в землю закопает, но не поделится с тобой!
Виктория. Сосредоточься. Смотри на меня.
Сирена. Смотрю. А глаза-то злые. Какие глаза злые! Я про тебя Кульку сказала: овечка…
Виктория. Сосредоточься!
Сирена. Медуза Горгонская!
Виктория. Сосредоточься!
Сирена. Медуза!
Виктория. Ты знаешь, что такое галактика?
Сирена. Галактика?
Виктория. Галактика.
Сирена. Стиральный порошок, что ли? Название порошка? Или это такое мыло? Ты про что спрашиваешь?
Виктория. Что такое Вселенная, ты знаешь?
Сирена. Я многого не знаю. У мамы, кроме меня и сестёр, в семье был отчим, его звали Руслан. Он маме говорил: "Не бей, Людмила, детей по голове…"
Виктория. У тебя из окна звёзды видны?
Сирена. Звёзды видны. Пятиконечные наши звёзды.
Виктория. Есть ещё и другие звёзды…
Сирена. Нет там никаких других! И не будет!
Виктория. Ты где живёшь? Где ты живёшь, Сирена?
Сирена. Что ты у меня это спрашиваешь? Иди вон у Вовы спроси, он тут рядом дремлет… Не знаю, в каком я государстве теперь живу.
Виктория. Ты живёшь в Галактике… и я живу в Галактике. (Достаёт из сумки книгу.) Этот человек написал об этом вот эту книгу. Подойди к окну.
Сирена. Зачем?
Виктория. Я прошу тебя, встань из-за стола, иди сюда к окну. Поставь рюмку…
Сирена. Мне рюмка не мешает при ходьбе, не тяжело.
Виктория. Я очень тебя прошу: поставь рюмку и подойди, посмотри наверх…
Сирена оставляет рюмку и подходит к окну. Некоторое время обе смотрят, подняв головы. Виктория раскрывает книгу, читает.