"Какой ужас, какой ужас! – думала я. – Зачем я написала эту ужасную пьесу! Зачем послала ее в театр! Мучают актеров, заставляют их учить назубок придуманную мною ахинею. А потом пьеса провалится, и газеты напишут: Стыдно серьезному театру заниматься таким вздором, когда народ голодает. А потом, когда я пойду в воскресенье к бабушке завтракать, она посмотрит на меня строго и скажет: "До нас дошли слухи о твоих историях. Надеюсь, что это неверно"".
Я все-таки ходила на репетиции. Очень удивляло меня, что актеры дружелюбно со мной здороваются, – я думала, что все они должны меня ненавидеть и презирать.
Карпов хохотал:
– Несчастный автор чахнет и худеет с каждым днем.
"Несчастный автор" молчал и старался не заплакать.
И вот наступило неотвратимое. Наступил день спектакля.
"Идти или не идти?"
Решила идти, но залезть куда-нибудь в последние ряды, чтобы никто меня и не видел. Карпов ведь такой энергичный. Если пьеса провалится, он может высунуться из-за кулис и прямо закричать мне: "Пошла вон, дура!"
Пьеску мою пристегнули к какой-то длинной и нудной четырехактной скучище начинающего автора.
Публика зевала, скучала, посвистывала.
И вот, после финального свиста и антракта, взвился, как говорится, занавес и затарантили мои персонажи.
"Какой ужас! Какой срам!" – думала я.
Но публика засмеялась раз, засмеялась два и пошла веселиться. Я живо забыла, что я автор, и хохотала вместе со всеми, когда комическая старуха Яблочкина, изображающая женщину-генерала, маршировала по сцене в мундире и играла на губах военные сигналы. Актеры вообще были хорошие и разыграли пьеску на славу.
– Автора! – закричали из публики. – Автора!
Как быть?
Подняли занавес. Актеры кланялись. Показывали, что ищут автора.
Я вскочила с места, пошла в коридор по направлению к кулисам. В это время занавес уже опустили, и я повернула назад. Но публика снова звала автора, и снова поднялся занавес, и актеры кланялись, и кто-то грозно кричал на сцене: "Да где же автор?", и я опять кинулась к кулисам, но занавес снова опустили. Продолжалась эта беготня моя по коридору до тех пор, пока кто-то лохматый (впоследствии оказалось, что это А. Р. Кугель) не схватил меня за руку и не заорал:
– Да вот же она, черт возьми!
Но в это время занавес, поднятый в шестой раз, опустился окончательно и публика стала расходиться.
На другой день я в первый раз в жизни беседовала с посетившим меня журналистом. Меня интервьюировали.
– Над чем вы сейчас работаете?
– Я шью туфли для куклы моей племянницы…
– Гм… вот как! А что означает ваш псевдоним?
– Это… имя одного дур… то есть так, фамилия…
– А мне сказали, что это из Киплинга.
Я спасена! Я спасена! Я спасена! Действительно, у Киплинга есть такое имя. Да, наконец, и в "Трильби" песенка такая есть:
Taffy was a Walesman,
Taffy was a thief…
Сразу все вспомнилось.
– Ну да, конечно, из Киплинга!
В газетах появился мой портрет с подписью "Taffy".
Кончено. Отступления не было.
Так и осталось
Тэффи.
Женский вопрос
Фантастическая шутка в 1-м действии
Действующие лица:
Отец . В первой и третьей картинах в обыкновенном платье; во второй – в длинном цветном клетчатом сюртуке, широком отложном воротнике и в пышном шарфе, завязанном бантом под подбородком.
Мать . В первой картине в домашнем платье. Во второй картине в узкой юбке, сюртуке, жилете, крахмальном белье.
Их дети:
Катя . Причесана по-дамски. 18 лет. Одета во второй картине приблизительно как мать.
Ваня . 17 лет.
Коля . 16 лет. В первой картине Ваня в пиджаке. Коля в велосипедном костюме. Во второй картине – оба в длинных цветных сюртуках, один в розовом, другой в голубом, с большими цветными шарфами и мягкими кружевными воротниками.
Андрей Николаевич . Одет в том же роде. Шляпа с вуалью. В руках муфта.
Тетя Маша . Толстая. Мундир до колен, высокие сапоги, густые эполеты, ордена. Прическа дамская.
Профессорша . Фрак, узкая юбка, крахмальное белье, пенсне. Худая, плешивая, сзади волосы заплетены в крысиный хвостик с голубым бантиком.
Петр Николаевич , ее муж. Широкий сюртук. Кружевной шарф, лорнет, сбоку у пояса веер.
Денщиха . Толстая баба, волосы масленые, закручены на затылке; мундир.
Адъютантка . Военный мундир. Сильно подмазанная. Пышная прическа, сбоку на волосах эгретка.
Степка . Черные панталоны, розовая куртка, передник с кружевами, на голове чепчик, на шее бантик. Очень некрасив.
Извозчица . В повойнике, сверху шляпа извозчичья. Армяк. Кнут.
Глаша . Горничная.
Гостиная. У стены большой старинный диван. Вечер. Горят лампы. Через открытую дверь виден накрытый стол, мать вытирает чайные чашки. Ваня у стола читает. Коля в велосипедной шапке лежит на качалке. Катя ходит по комнате.
Катя ( волнуясь ). Возмутительно! Прямо возмутительно! Точно женщина не такой же человек.
Коля . Значит, не такой.
Катя . Однако во многих странах существует женское равноправие, и никто не говорит, что дело от этого пошло хуже. Почему же у нас этого нельзя?
Коля . Значит, нельзя.
Катя . Да почему же нельзя?
Коля . Да вот так, нельзя, и баста.
Катя . Баста потому, что ты дурак.
Мать ( из столовой ). Опять ссориться? Перестаньте. Как не стыдно…
Катя . Он меня нарочно дразнит. Знает, что мне тяжело… что я всю жизнь посвятила… ( Плачет .)
Коля . Ха, ха! ( Поет .) Жизнь посвятила и жертвою пала. И жертвою пала.
Слышится звонок.
Мать . Перестаньте, вы там. Кто-то звонит.
Входит отец .
Отец . Ну-с, вот и я. Что у вас тут такое? Чего она ревет?
Коля . Она жизнь посвятила и жертвою пала.
Мать . Ах, замолчите, ради бога. Отец усталый пришел… Вместо того чтобы…
Отец ( хмурится ). Действительно, черт возьми. Отец целый день служит, как бешеная собака, придет домой, и тут покоя нет. И сама, матушка, виновата. Сама распустила. Катерина целые дни по митингам рыскает, этот болван только ногами дрыгает. Сними шапку! Ты не в конюшне! Отец целый день, как лошадь, над бумагами корпит, а они вместо того, чтобы…
Мать . Пойди, Шурочка, попей чайку.
Отец . Иду, Шурочка. Я только один стаканчик. Опять бежать нужно.
Мать (передавая ему стакан, который он выпивает стоя). Бежать?
Отец ( раздраженно ). Ну да, очень просто. Что это, первый раз, что ли? Верчусь, как белка в колесе. Для вас же. У нас сегодня вечернее заседание. Ах да – совсем и забыл. Я ведь для того и зашел. Позвольте вас поздравить, душа моя. Дядя Петя произведен в генералы. Нужно будет устроить для него завтра обед. Ты распорядись. Вино я сам куплю.
Мать . Ты сегодня поздно вернешься?
Отец . Вот женская логика. Ну разумеется, поздно. ( Берет портфель не за тот конец. Из него вываливаются бумаги и длинная розовая лента .)
Коля . Папочка… лента.
Отец ( быстро сует ленту в портфель ). Ну да… ну да, разумеется. Деловая лента… Ну, до свиданья, Шурочка. ( Треплет ее по щеке .) Спи, мамочка, спокойно. ( Уходит .)
Мать . ( вздыхая ). Бедный труженик!
Коля . Гм! гм! Деловая лента.
Мать . Что?
Катя . Вот тоска! Я прямо с ума сойду.
Мать . Это от безделья, душа моя. Поработала бы, пошила бы, почитала бы, помогла бы матери по хозяйству, вот и тоски бы не было. ( Уходит .)
Коля . Пойду помогу матери по хозяйству. ( Уходит в столовую. Видно, как берет ложку и ест варенье прямо из вазочки .)
Катя . Не желаю. Я не кухарка. Я, может быть, тоже желаю служить в департаменте. Да-с. И на вечерние заседания ходить желаю. ( Коля громко хохочет, вскакивает и грозит кулаком .) Как я вас всех ненавижу. Теперь я равноправия не хочу. Этого с меня мало! Нет! Вот пусть они посидят в нашей шкуре, а мы, женщины, повертим ими, как они нами вертят. Вот тогда посмотрим, что они запоют.
Ваня . Ты думаешь, лучше будет?
Катя . Лучше? Да мы весь мир перевернем, мы, женщины…
Ваня . Э, полно! Новой жизни жди от нового человечества, а пока люди те же, все останется по-старому.
Катя . Неправда! Ты все врешь. Ты все нарочно. И во всяком случае, передай твоему Андрею Николаевичу, что я за него замуж не пойду. Не намерена! Повенчаемся, а он у меня на другой день спросит, что у нас на обед. Ни за что! Лучше пулю в лоб.
Ваня . Да ты совсем с ума сошла!
Катя . Кончу курсы, буду доктором, тогда сама на нем женюсь. Только чтобы он ничего не смел делать. Так только, по хозяйству. Не беспокойтесь, могу прокормить.
Ваня . Да не все ли равно.
Катя . Нет-с, не все равно. Совсем другая жизнь будет. Не ваша, не дурацкая, потому что женщина не такое существо, как вы, а совсем наоборот.
Ваня . То есть что наоборот?
Катя . Да все наоборот. А вы все выродились. От продолжительной власти совсем одурели. Твой же Андрей Николаевич умиляется над профессором Петуховым: ах, ученый! ах, милая рассеянность! чудак, не от мира сего… Просто старая калоша, и не моется никогда. Все вы друг перед другом умиляетесь. Жен обманываете, в карты дуетесь, и все у вас очень мило выходит. Разве женщина могла бы себя так вести?
Голос матери . Катя! Я прилягу. Если услышите папочкин звонок, разбудите Глашу – она так крепко спит.
Катя . Хорошо! Я все равно всю ночь не засну.
Ваня уходит и запирает свою дверь.
Катя ( стучит в его дверь кулаком ). Так и скажи ему, что не пойду! Слышишь? Не выйду! ( Сидит на диване и плачет .)
Бедный Андрюша… И я бедная!.. Что же, будем ждать, пока все станет навыворот… Буду доктором… Андрюша… ( ложится на диван ) верю, что все сбудется… Вот счастье-то было бы. ( Зевает .) Уж я бы их… ( Засыпает .)
Сцена мало-помалу темнеет. Несколько мгновений совсем темно. Затем сразу вспыхивает дневной свет. Катя сидит за столом и разбирает бумаги. На диване Коля вышивает туфли. В столовой отец моет чашки.
Коля ( хнычет ). Опять распарывать. Опять крестик пропустил!
Катя . Тише, ты мне мешаешь!
Ваня ( выходит оживленный, бросает шапку на стул ). Как сегодня было интересно! Я прямо из парламента. Сидел на хорах. Духота страшная. Говорила депутатка Овчина о мужском вопросе. Чудно говорила! Мужчины, говорит, такие же люди. И мозг мужской, несмотря на свою тяжеловесность и излишнее количество извилин, все же человеческий мозг и кое-что воспринимать может. Ссылалась на историю. В былые времена допускались же мужчины даже на весьма ответственные должности…
Отец . Ну, ладно. Помоги-ка мне лучше убрать посуду.
Ваня . Приводила примеры из новых опытов. Ведь служат же мужчины и в кухарках, и в няньках, так почему же…
Катя . Перестань, Ваня, ты мне мешаешь.
Звонок.
Вот, верно, мама звонит.
Отец ( суетясь ). Ах ты боже мой! Опять он не слышит. Отворю сам. ( Убегает .)
Мать ( возвращаясь с отцом ). Напрасно, напрасно, дитя мое. Открывать двери – дело прислуги. Слушайте, детки. Интересная новость. Тетю Машу произвели в генералы.
Отец . Достойная женщина.
Катя . Всю жизнь полковой овес воровала.
Отец . Как тебе не стыдно.
Катя . За галстук заливает и ни одного смазливого белошвея не пропустит.
Отец . Коля, выйди из комнаты. Говоришь при мальчике такие вещи.
Мать ( отцу ). Ну-с, Шурочка, не ударь лицом в грязь. Нужно сегодня устроить для тети Маши обед. Вино я сама куплю. А ты распорядись. Коля, Ваня, помогите отцу.
Отец ( робко ). Может быть, можно отложить обед на завтра? Сегодня немножко поздно…
Мать . Вот мужская логика! Я гостей созвала на сегодня, а он обед подаст завтра. ( Уходит .)
Ваня . Ах, как чудно говорила Овчина! Вы должны давать мужчинам то же образование и не делать из них рабов, позорящих имя человека. Мы требуем мужского равноправия.
Коля . А в самом деле, папаша, отчего это так несправедливо? Женщинам все, а нам ничего?
Отец . Да, дитя мое, когда-то было иначе. Мужчины были у власти. Женщины добивались прав и наконец восстали. После кровопролитной женской войны мужчины сдались, были засажены в терема и в гаремы, а теперь понемногу освобождаются от рабства. В Америке мужчины уже допущены на медицинские курсы.
Ваня . Ха-ха. Мужчина – докторша! Как это оригинально.
Коля . А что, в те времена мужчины в парламенте сидели?
Отец . Ну конечно.
Коля . И председательница была мужчина?
Отец . Разумеется.
Коля . Ха! Ха! Председательница в панталонах! Ха! Ха! Вот картина! Председательница в панталонах парламент открывает. Ха! Ха! Ха!
Ваня . Ох! Перестань! Ха! Ха! Не смеши! Ха! Ха!
Отец . Да перестань же.
Мать ( входит сердитая ). Где же Степка? Звоню, звоню. В умывальнике воды нет. Что за безобразие! Жена целый день, как бык, в канцелярии сидит, а он не может даже за прислугой приглядеть.
Отец ( испуганно ). Сейчас, Шурочка, сейчас. ( Кричит в дверь. ) Степка!
Входит молодой лакей в чепчике и в переднике.
Мать . Ты чего не идешь, когда звонят?
Степка . Виноват, не слышно-с.
Мать . Не слышно-с. Вечно у вас на кухне какая-нибудь пожарная баба сидит, оттого и не слышно.
Степка . Это не у меня-с, а у Федора.
Мать . Принеси воды в умывальник.
Степка уходит.
Отец . Шурочка, не сердись. Все равно Федора сейчас прогнать нельзя. Кто же будет готовить? Да и вообще он хороший повар за кухарку; это так трудно найти, а нанимать настоящую кухарку нам не по средствам.
Коля ( входит ). Мамочка, там от тети Маши денщиха пришла.
Мать . Пусть войдет.
Входит баба в короткой юбке, сапогах, мундире и фуражке.
Денщиха . Точно так, ваше бродие.
Мать . В чем дело?
Денщиха . Так что их превосходительство велели мне приказать вам, что сейчас они к вам придут.
Отец . Ах, батюшки! Коля! Ваня! Идите скорей, помогите распорядиться.
Мать . На вот тебе, сестрица, на водку.
Денщиха . Рада стараться, ваше бродие. ( Делает поворот налево кругом и уходит .)
Катя . А не пойти ли мне в офицеры?
Мать . Что же, теперь протекция у тебя хорошая. Тетка тебя выдвинет. Да ты у меня и так не пропадешь. А вот мальчики меня беспокоят. Засидятся в старых холостяках. Нынче без приданого не очень-то берут…
Катя . Ну, Коля хорошенький.
Коля ( высовывает голову в дверь ). Еще бы не хорошенький! Подожди, я еще подцеплю какую-нибудь толстую советницу или градоначальницу. ( Скрывается .)
Звонок.
Катя берет свои бумаги и уходит. Мать идет за нею.
Входит тетя Маша . На ней юбка и мундир, шапка, густые эполеты.
Тетя Маша . Ба! все скрылись. ( Вынимает портсигар. ) Степка, дай мне спичку.
Входит Степка .
Ах ты розан! Все хорошеешь. В брак вступить не собираешься?
Степка . Куда уж нам, ваше превосходительство. Мы люди бедные, скромные, кому мы нужны.
Тетя Маша . А за тобой, говорят, моя адъютантша приударяет?
Степка ( закрывает лицо передником ). И что вы, барыня, мужчинским сплетням верите! Я себя соблюдаю.
Тетя Маша . Принеси-ка мне, голубчик, содовой. Голова трещит со вчерашнего.
Степка . Сию минуту-с!
Степка уходит. Тетя Маша сидит, заложа ногу на ногу, барабанит по столу и поет военные сигналы.
Тетя Маша .
Рассыпься, молодцы,
За камни, за кусты
По два в ряд.
Ту-ту, ру-ру!
Отец ( входит ). Здравствуйте. Поздравляю вас от души…
Тетя Маша ( целует отцу руку ). Мерси, мерси, дружок. Ну, как поживаешь? Все хлопочешь по хозяйству? Что же поделаешь. Удел мужчин таков. Сама природа создала его семьянином. Это уже у вас инстинкт такой – плодиться и размножаться и нянчиться, хе… хе… А мы, бедные женщины, несем за это все тягости жизни, служба, заботы о семье. Вы себе порхаете, как бабочки, как хе… хе… папильончики, а мы иной раз до рассвета… А где же детишки?
Входит Степка с содовой водой, ставит на стол и уходит.
Отец . Коля! Ваня! Идите же скорей! Тетя Маша пришла.
Входит Коля , за ним мать.
Мать . А! Ваше превосходительство! Поздравляю!
Звонок.
Тетя Маша . Спасибо, дружище! Только лучше не поздравляй. У нас в полку ходил по этому поводу анекдот. Была у нас, видишь ли, правофланговая рядовая. Софья Совиха…
Входит профессорша с мужем.
Отец . Ах! Глубокоуважаемая профессорша! Здравствуйте, Петр Николаевич.
Профессорша . Пришла поздравить себя, то есть вас, с днем поздравления.