Полишинель . Ну забавляйся, паренек, забавляйся. Трудись, ломай спину! А я посижу да на тебя погляжу. Самое полезное для здоровья - это смотреть, как работают другие. Эх, хорошо в тени! Потейте, добрые люди! Ну, а нам к чему ж лезть из кожи? Полюбуемся лучше на прохожих. Мне сдается, в их веренице прелюбопытные могут встретиться лица.
Усаживается в тени на пригорке, повыше над дорогой. Жано копает, осел щиплет траву, толпа по-прежнему проходит мимо.
В отдалении слышна еще солнечная песенка Лилюли:
Лиль люли, лиль люли!..
Стремительно вбегает Альтаир. Он запыхался, так как бегом поднимался в гору.
Альтаир . Вы видели ее? Была тут?
Полишинель . Да кто? Кто?
Альтаир . Волшебная птица.
Полишинель . А! Наша чаровница! Летунья Лилюли?
Альтаир . Я уже с ночи за ней гоняюсь. Слышу, она где-то тут - с куста на куст песенка ее порхает. А то вдруг мелькнет на повороте дорожки легкой одежды край и босая ножка. Я уж совсем было ее настиг, да отвернулся на один миг - увидел в пыли ее серебряную застежку... И потерял след... И с тех пор ее нет... Ах, я пойду хоть на край земли, только скажите, скажите мне, где Лилюли?
Полишинель . Знаешь что, брось-ка ты эту ловлю птичью. А то как бы из охотника не стать тебе дичью.
Альтаир . А я как раз этого и хочу.
Полишинель . Ну так оставайся на месте. Она у нас такая - гонишься за ней, она убегает. А станешь сам бежать - она следом.
Альтаир . Ах нет, пусти, пусти меня... Я только время с тобой теряю...
Полишинель . Глупец! Сказано тебе: притаись, примолкни. И я ручаюсь тебе головою, что через пять минут она будет с тобою.
Альтаир . Ты думаешь?
Полишинель . Что за вопрос! Небось, уж где-нибудь и сейчас торчит ее лисий нос. Подстерегает тебя как куренка.
Альтаир . Где? Где?
Полишинель . Да везде, где ты. Хочешь, чтоб она появилась? Скажи о ней что-нибудь дурное!
Альтаир . Никогда!
Полишинель . Эх ты! Да брось, тебе говорят! Раскрой глаза пошире! Сейчас я тебе такое покажу - это вот будет зрелище! Не то что твоя сладенькая блондинка! Смотри!
Альтаир . Что? Эти оборванцы? Толпа, которая спешит, толкается, потеет... Ну уж и зрелище!
Полишинель . Ты, милый мой, просто ревнуешь. Потому что все они, как и ты, гонятся за твоей красоткой. Ну ладно, могу показать тебе кое-что получше. Смотри! Вот шествуют Силы и Власти.
Альтаир . Власти? Над кем?
Полишинель . Над тобой, надо мной, надо всеми. Это те, кто нас ведет.
Альтаир . Никто меня не ведет. Я свободный гражданин свободной республики.
Полишинель . Вот именно. И, стало быть, их имена тебе небезызвестны. Но лица их, ручаюсь, ты никогда не пытался разглядеть. Так пользуйся случаем! Сейчас покажем тебе твоих богов, как говорится, в натуральном виде.
Начинается процессия.
Альтаир . Что это за чудище без головы, что мчится впереди всех огромными шагами?
Полишинель . Великан без головы, что марширует во главе? Ты его знаешь, дружочек, это Жизнь. Что, хороша? Какая грудь, а? Что твоя крепость! Руки - как ветви, налитые соком. Бедра прочней колонн. Несется, не удержишь - это буря, ураган, циклон! Смерч из жаркого дыханья и крови. Бей, валяй, круши! И мы туда ж, по ее примеру. А чтоб уж ничто не мешало, облегчим себя самую малость; рецепт для этого очень простой - голову с плеч долой!
Альтаир . Фу! Какое от нее исходит зловонье! Сырой говядиной разит и львиной клеткой!
Полишинель . Скажите, какой неженка! А от тебя, думаешь, амброзией пахнет, ты, звереныш?
Альтаир . Я - это совсем другое. У меня есть душа.
Полишинель . А что такое душа? Тоже зверь, не лучше иных прочих. И ты ей, пожалуй, верь, да только не очень. У нее тоже есть зубки. И не одним воздухом она питается.
Альтаир . Ах, вот этого я знаю. Видишь, идет, с повязкой на глазах? Она скрывает сияние его очей. Хочу благоговейно поцеловать их. Это мой властелин. Амур! Возлюбленный!
Полишинель . Эх ты, школяр! Жизнь-то только по книгам знаешь! Ошибка, дорогой, грубейшая ошибка! На две, по меньшей мере, тысячи лет опоздал твой портрет - сейчас уже ни чуточки непохоже! Этот слепец с застывшими чертами, которого ты пожираешь глазами, какой же это Амур, помилуй! Это Рассудок.
Альтаир . Что? Рассудок? Прочь! Убирайся! Не хочу тебя! Бесстыжий! По какому праву он завладел повязкой Амура?
Полишинель . А он не может без повязки. Глаза-то ведь ему не нужны, только мешают. Свой путь он наперед расчислил по всем законам логики, ну, стало быть, зажмурься и ступай без колебаний, прямо... Трах! Налетел на дерево... Ой-ой-ой! Расквасил нос... Ну что поделаешь: расчет был верен, это дерево ошиблось. Так! Напролом через кусты... Одежда в клочья... Ничего, он ходок неробкий! А что в прореху видно его... кожу, это его мало заботит. Но как же дальше-то? Ведь там ручей. Идет, идет по краю, словно мул, по самому обрыву... Как-то перешагнет?.. Эй, стой! Остерегись! Споткнулся, падает... Нет, устоял... Ну, ловок! Но те, кто следовал за этим канатным плясуном, те бух! - нырнули... Но это их не охладит... Вперед, ребята! Прямо, только прямо! Нет ничего прекрасней прямой линии. Ох, тупицы! Да здравствует мой горб!
Альтаир . А это еще кто? Уставился на меня и хихикает? Ступай, ступай себе! Шут гороховый!
Полишинель . Вот так так! А знаешь ли ты, кого сейчас гонишь? Это и есть Амур.
Альтаир . Амур? Этот идиотик? Ну вот, нате, пожалуйста, теперь он разрюмился... Но, значит, он уже больше не слепой?
Полишинель . Слепой ли, зрячий ли, не велика разница. Он, видишь ли, малость придурковат.
Альтаир . Ну ты, фонтанчик, довольно капать... (Утирает ему слезы.) Смотрите-ка, смеется! Как радуга после дождя. А глаза у него красивые...
Полишинель . Но не затем они ему нужны, чтобы смотреть. А только чтобы делать глазки.
Альтаир (пытается поймать взгляд Амура) . Что видишь ты? О чем ты думаешь? Куда стремишься? Поведай мне мечту свою!
Амур . А, е, и, о, ю! (Извлекает пронзительное арпеджио из флейты Пана, мимоходом влепляет поцелуй ослу, который в ответ встряхивает ушами, и убегает в сопровождении прыгающего козленка.)
Полишинель . Он ничего не видит, ничего не хочет, не думает и не стремится никуда. Он равнодушен ко всему, что происходит. Он проходит...
Альтаир (глядя в ту сторону, где исчез Амур) . Как он прекрасен!
Полишинель . Всегда так кажется, когда любовь прошла.
Раздается грохот - тяжелым мерным шагом проходит вооруженный отряд. Рев труб. Солдаты все обвешаны оружием, за спиной у них походные мешки. Во главе - затянутый в мундир толстяк в каске, с перьями, как у воина из оперетки Оффенбаха, с огромным ранцем, саблей и винтовкой. Он весь в поту, отдувается, отирает лицо.
Альтаир . Вот уж придумали - в этакой сбруе тащиться в гору на самом солнцепеке! Да вы с ума сошли! Сбросьте свои доспехи! Что это, Полишинель, каторжные они, что ли? Кто этот солдафон, пузатый и усатый, который, словно Агамемнон, пыхтит и топает впереди всех?
Толстяк спотыкается.
Полишинель . Это Мир. Он идет, как видишь, задом наперед.
Альтаир . Мир? Это Мир?..
Полишинель . Ну да. Вооруженный Мир. Грибуй, спасаясь от дождя, бросился в воду. А эти, из страха перед огнем, подпаливают себя сзади.
Альтаир . Ну и ослы! Глупая вьючная скотинка! Эй, вы! Послушайте! Со всем этим старым железом на спине вы все равно не доберетесь до вершины. Уж лучше сделайте, как тот мудрец! (Показывает на ослика Буридана.) Все четыре копыта в воздух - и валяйтесь себе на травке!
Полишинель . Они только того и хотят.
Альтаир . А кто ж им запрещает?
Полишинель . Погонщик.
Появляется Свобода; это рыжий детина, на нем фригийский колпак, рубашка распахнута на волосатой груди, в руке огромный кнут.
Свобода . Но! Но! Какого черта! Вперед, граждане! Шевели ногами! Вперед, осел! Шагай либо издохни! А что еще с этим скотом? Вьюк у него съехал? (Обращаясь к Равенству.) Святая шлюха, помоги-ка затянуть на нем подпругу... Ошейник этому свободному человеку!
Полишинель . Приветствуй свое божество, сынок!
Альтаир . Что? Этого ругателя? Да кто он такой?
Полишинель . "Свобода, милая свобода..."
Альтаир . А та, другая?
Полишинель . Его сестрица - Равенство. Милейшая особа!
Равенство (затягивая ремни на солдате) . Ты у меня подожмешь брюхо! (Подбирает с земли какой-то предмет, который она положила на обочину дороги, перед тем как начать затягивать ремни, и продолжает свой путь.)
Альтаир . Что у нее в руках?
Полишинель . Садовые ножницы. Отойдем-ка подальше. Она стрижет, кромсает, режет... Кыш! Кыш, негодная! Беда тому, кто ей попадается!
Альтаир . Да что ж ее так раздражает?
Полишинель . Все, что выдается.
Равенство сует ему кулаком в бок.
Равенство . Убери свой горб!
Полишинель . Anch'io son aristo!..
Равенство . Равняйсь! У, дохлые! Смирно! На-лево-о!
Свобода . Вперед! Свобода или смерть! (Щелкает кнутом.)
Отряд приходит в движение и постепенно удаляется.
Альтаир . А это кто, в самом конце? Черный дикарь, почти что голый, но в цилиндре, с салфеткою на шее, под руку со священником?
Полишинель . Это Братство. Ты осторожней с ним, он очень зол. Он - людоед, но в руках у него вилка и на устах молитва. Манеры как в самом высшем круге - это цивилизации заслуга. Почтенный капеллан его везде сопровождает, указывая, кто ему не братья, чтоб с чистой совестью он мог сожрать их.
Альтаир (в отчаянии) . Какая гнусная насмешка! Не хочу больше смотреть... Все, что я люблю и почитаю, предстает мне в уродливом и омерзительном обличье. Братство - людоед, Свобода с кнутом в руках гонит рабов, закованных в цепи! Рассудок слеп, а Любовь безмозгла! Зачем же тогда жить? Ради чего?
За его спиной появляется Лилюли. Она неожиданно возникает посреди луга и тихо плывет над землей, едва касаясь ногами белых цветов мака. Приблизившись сзади к Альтаиру, она зажимает ему глаза. Голова его приходится на уровне ее груди.
Лилюли . Ради меня.
Альтаир (вздрагивает) . Любимая! Ты! Наконец-то! (Хочет обернуться.)
Лилюли . Не двигайся! Останься так! (Не снимая рук, прижимает к себе его голову.)
Альтаир . Я слышу, как бьется твое сердце, как трепещет твоя грудь... Тут, под моей щекой... твоих нежных пальцев, из их прохладных кончиков ты, чувствую, переливаешься в меня, как ручеек, и унимаешь жар в моей крови... Я умираю от счастья... Ты здесь! Ты здесь!
Лилюли . Ну? Теперь все хорошо?
Альтаир . Все хорошо... И мир прекрасен. (Как бы внезапно пробуждаясь.) Но эти страшные виденья, эти чудовища, которые сейчас тут проходили?
Лилюли . Тебе приснилось.
Альтаир . Нет, я видел...
По-прежнему зажимая Альтаиру глаза, Лилюли склоняется над ним еще ниже, приближает лицо к его лицу, губы к его губам, почти вплотную, и все же не касается их, так же как ее ножки не касаются белых чашечек мака, над которыми она парит.
Лилюли . Тебе приснилось. Смотри теперь!
Альтаир . О, как все озарилось - каким-то новым светом! Солнце не палит больше... Над дорогой не поднимается уж едкий запах пыли и пота от человеческого стада. Ветерок свеж, как твои пальцы. Воздух благоухает акацией, как твои губы. Радостной поступью, обнявшись, проходят стройные и гармонические люди. Свобода расчищает им путь и убирает тернии, чтоб им не наколоться. Подобно Юноне, из чьего соска брызнул когда-то Млечный Путь, Братство всех любовно поит из материнской своей груди. В листве незримые Рассудок и Любовь воркуют в сладостном согласье, как две голубки. О жизнь, я вновь обрел утраченный твой лик. Как он прекрасен! (Засыпает в объятиях Лилюли.)
Лилюли . Баю-баюшки-баю, баю деточку мою... (Целует его глаза, бережно опускает его на землю, окутывает ему голову своим покрывалом, затем обращается к солдатам Вооруженного Мира, все еще марширующим по дороге, - сейчас это артиллеристы с пушками.) Ну, теперь забирайте его. Он будет крепко спать на этом лафете.
Солдаты забирают Альтаира и уносят.
Полишинель . Пантера с золотистыми глазами, мурлычь, облизывайся розовым язычком, отведав крови! Что, вкусно?
Лилюли . Очень.
Полишинель . Тигрица гирканская!
Лилюли . Индюк бирманский!
Полишинель . Не стыдно тебе?
Лилюли . Чего мне стыдиться? Того, что я дарую счастье?
Полишинель . Предать такого младенца!
Лилюли . Он своей участью не поменялся б с королем. Спать на пушке, грезя о Братстве! Что слаще в двадцать лет? Тебя не соблазняет? (Приближается к Полишинелю с завлекающей улыбкой.)
Полишинель (отступая) . Спасибо! Мне уже не двадцать. Стар увлекаться.
Лилюли (подходит еще ближе) . Для счастья никогда не поздно!
Полишинель . Благодарю! Но я давно в отставке - без чина.
Лилюли . Как жаль!
Полишинель (с иронией) . Еще бы! Такой красавец мужчина!
Лилюли . А что же? Недурен!
Полишинель прыскает со смеху, но позволяет Лилюли подойти немного ближе.
И если хочешь, я могу по дружбе устроить, чтоб тебя признали годным для военной службы.
Полишинель (поспешно отступает) . Премного благодарен!
Лилюли . Да что ты скромничаешь? Ноги у тебя, во всяком случае, в порядке. Ну-ка пройдись, я посмотрю... Подними руки! Шагни! Да из тебя выйдет отличный солдат!
Полишинель . О да! Я отлично сумею удирать!
Лилюли . И то неплохо. Сейчас, мой друг, бежать из одного сраженья - значит попасть в другое. Так что геройство тебе все равно обеспечено. Разве ты не хочешь быть героем?
Полишинель . И получить в брюхо порцию свинца? Нет, дудки! Предпочитаю стаканчик винца. Это полезнее для желудка.
Лилюли . И это будет, в придачу! Сыт будешь, и пьян, и нос в табаке! А какой некролог ("О мертвые, сколь ваш завиден жребий!") напишет о тебе какой-нибудь великий академик, которому его величие (ах, жаль беднягу!) мешает устремиться в гущу боя. А может быть, сам Фредерик Массон произнесет над тобой надгробное слово! Ты только скажи, чего тебе хочется. Ни в чем не будет отказа. Ты мне понравился с первого раза.
Полишинель . Я?
Лилюли . Ты, ты! Твой нос, как роза, алый, твой тощий лик с кривой ухмылкой, как месяц в первой четверти, и пуговицы глаз твоих, блестящих, круглых, как у вороны, и твой веселый нрав, и поступь грациозная, как будто ты плясун канатный, который бы свой балансир ради удобства проглотил.
Полишинель . Довольно надо мной смеяться!
Лилюли . А разве ты не знаешь, что женщина всегда смеется над тем, кого любит? (Пытается подойти к нему.)
Полишинель (отступает) . Не подольщайся, лиса!
Лилюли . Ты мне не веришь!
Полишинель . Боюсь твоего языка.
Лилюли . А моих губ?
Полишинель . Нет... Да... Ну, беда! Попался Полиши... Э, нет, позволь! (Отступает в ту минуту, когда она уже готова его коснуться.)
Лилюли . Фу, какой трус! Ну что мне, руки вверх поднять? Пожалуйста! Изволь! Камарад!
Полишинель . Ох, и ручки! Беленькие, пухленькие...
Лилюли . А ты потрогай. Не бойся, настоящие! Прямо из сада, наивысший сорт - как атлас кожура, и даже пушок не стерт...
Полишинель протягивает руку, отдергивает, протягивает опять. Лилюли тем временем незаметно придвинулась к нему, и его рука касается ее локтя.
Лилюли . Дрожит... Горит... Поджаривается...
Полишинель . Ну что ж... Возьму...
Лилюли . И конец ему!
Полишинель (ощупывает ее) . Как персик... душистый... бархатистый... (Обнимает ее за талию.) Ого! Кто бы подумал! На вид худышка, а на деле вроде хорошо пропеченной пышки... Жирна, как перепелочка, плотна, как подушечка... Да как же ты ухитрилась, душечка, казаться грезой, тенью, духом без плоти, когда на этого чижика вела охоту?
Лилюли . Моего маленького сонулю? Ну, всякому свое.
Полишинель . Детям - погремушки!
Лилюли . Мечтателю в двадцать лет - душа. А тело ему зачем? Тело - это одна видимость. Ведь так, Полиши?
Полишинель . Э, нет, извините! Жить только духом - другого поищите. У меня слишком хороший аппетит.
Лилюли . Уж я ль тебя не угощаю? А тебе, обжоре, все мало!
Полишинель . Да нет, в самый раз. Чего еще и просить! В твоей харчевне, я вижу, найдется и выпить и закусить.
Лилюли . Только не сейчас.
Полишинель . А почему?
Лилюли . Ну что ты! У всех на глазах! (Показывает на людей, проходящих по дороге.)