ЯВЛЕНИЕ VI
Входит Дарьялов. Лицо его не так уже мрачно и гневно.
Дарьялов. Еще раз здравствуйте! (Протягивает Аматурову руку, которую тот, в свою очередь, пожимает.) Я давеча, рассердившись на жену, и не простился с вами! Садитесь, пожалуйста!
Оба садятся.
Жена мне сейчас сказала, что вы ездили к нам и теперь даже приехали по одному делу вашему?
Аматуров. Да, по делу...
Дарьялов (с заметной важностью). Слушаем-с! Будем слушать!
Аматуров. Дело мое очень простое: у меня есть свободного капиталу тысяч двадцать или двадцать пять!
Дарьялов. Жена мне говорила, что даже тридцать...
Аматуров (несколько сконфузившись). Пожалуй, что и до тридцати наберется! Получаю я с них всего по шести процентов. Согласитесь, что в настоящее время это смешно; а потому не возьмете ли вы их в какое-нибудь ваше дело хоть сколько-нибудь на более выгодных для меня условиях?
Дарьялов (как бы размышляя). На более выгодных для вас условиях?.. Но в какое же, собственно, дело мое? Я недоумеваю!
Аматуров. В какое хотите! У вас их много.
Дарьялов. Есть, конечно! Но все это как-то неподходящие. Прежде всего, как вы знаете, я директор компании "по выщипке руна из овец". Не акций же этой компании дать вам на тридцать тысяч? Вы их можете сами приобрести в каждой конторе.
Аматуров (усмехаясь). Без сомнения!..
Дарьялов. Затем-с у меня пароходство по реке Безводне. Расширять это дело нет цели, потому что местные потребности не требуют того; улучшать тоже нет надобности, так как оно в отличном виде!
Аматуров. Нового какого-нибудь предприятия вы не затеваете ли?
Дарьялов. Новое у меня одно предприятие: я покупаю дом! Если хотите, дайте мне эти ваши тридцать тысяч под вексель на покупку дома, - я вам двенадцать процентов дам!
Аматуров. А если бы под закладную?
Дарьялов. Под закладную мне даром, без процентов ваших денег не надобно! Очень мне нужно связывать себя закладной! Я их могу взять только под вексель, с поручительством жены, разумеется!
Аматуров. Зачем же супругу вашу беспокоить?
Дарьялов. Нет-с, нет! Извините! Я люблю делать дела честно и аккуратно: два человека вернее одного! Согласны?
Аматуров (подумав немного). Извольте, мне все равно! Двенадцать процентов на рубль хорошо!
Дарьялов (знаменательно). Я думаю, что недурно! Когда ж, однако, я могу получить от вас деньги?
Аматуров. Если они вам нужны, я сейчас же могу за ними съездить!
Дарьялов. Нет, прежде лучше отобедайте у нас; надобно выпить бутылочки две клико, чтобы спрыснуть нашу сделку; потом вы посидите с женой, а я сосну немного; затем вместе отправимся: вы - за деньгами, а я - к маклеру за векселем! (Громко кричит.) Софья Михайловна!
ЯВЛЕНИЕ VII
Те же и Софья Михайловна.
Дарьялов. Обедать, пожалуйста, поскорей!
Софья Михайловна. Я думала, что вы заняты. Там все готово.
Дарьялов. Кончили уж мы, и вы ступайте в залу, а я пойду и распоряжусь о шампанском... Мы тут дело одно сварганили! (Проворно уходит.)
ЯВЛЕНИЕ VIII
Аматуров и Софья Михайловна.
Аматуров (с насмешкой). Совсем другой человек стал, как денег понюхал; вежливый, любезный сделался.
Софья Михайловна. У него, кажется, не хватало их на покупку дома, который, он говорит, очень выгоден!
Аматуров. Я уж ему их под вексель даю, - не берет иначе!
Софья Михайловна (видимо, думавшая не о делах, а совсем о другом). Все равно это!.. О, милый мой! Ненаглядный! (Обнимает Аматурова.)
Аматуров (прижимая ее к груди). Красавица моя, бесценная, сокровище мое!
Голос Дарьялова из залы: "Идите же обедать!"
Софья Михайловна. Сейчас! (Снова неоднократно целует и обнимает Аматурова.)
Занавес падает.
ДЕЙСТВИЕ II
Большая зала в доме Дарьялова. В левой стороне ее на небольшом возвышении стоит покрытый зеленым сукном стол с бумагами, с разными письменными принадлежностями и колокольчиком. Пред столом поставлены два кресла. По левой стороне, кроме дивана со столом и нескольких кресел, расставлены рядами стулья.
ЯВЛЕНИЕ I
Входит Дарьялов во фраке, в белом галстуке, белых перчатках, но по-прежнему чем-то раздосадованный и озабоченный. За ним идет Прихвоснев, лопоухий господин, с огромными ноздрями, в пестром платье, с золотой толстой цепочкой, с перстнями, кольцами.
Дарьялов (почти крича на Прихвоснева). Что это такое! Я жду, жду вас! Вся внутренность перекипела.
Прихвоснев (разводя руками). Да помилуйте, я вчера в десять часов вечера только получил от вас записку!
Дарьялов. Значит, вы ничего и не сделали? И не привели акционеров?
Прихвоснев. Я сделал, что можно сделать в одно утро: пригласил вон трех чиновников...
Дарьялов (нетерпеливо). Ну!
Прихвоснев. Потом заехал в компанию "Сыродровка" и привел оттуда человек шесть артельных.
Дарьялов. Ну!
Прихвоснев. Да еще, ехавши уже сюда, дорогой дьячка из нашего прихода Христом и богом упросил, чтобы пришел на собрание.
Дарьялов (с досадой). Черт знает, дьячков каких-то наприглашал!
Прихвоснев (покойно). Дьячок - особа неподозрительная.
Дарьялов. Что ж все это будет стоить?
Прихвоснев (подумав немного). Стоить будет... Мне за утренние хлопоты и за вечер, что сидеть здесь буду, пятьдесят рублей.
Дарьялов. А не жирно ли это будет!
Прихвоснев. Нет-с, не жирно! Я полгорода обскакал... Одна компания "Сыродровка", сами знаете, на краю города; чиновники также все в разных пунктах. Экипаж уж нарочно держу на этакие случаи!
Дарьялов. Не для одного же моего дела вы экипаж держите!
Прихвоснев. Как не для одного? Я сегодняшний день, кроме вашего поручения, ничего не успею сделать.
Дарьялов. Успеете и другое многое! Сколько же прочим следует заплатить?
Прихвоснев. Прочим следует: чиновникам менее пяти рублей серебром нельзя дать, а то потом их ни на какое собрание и не докличешься; артельным, конечно, можно заплатить и по три, а дьячку тоже пять.
Дарьялов. Это выходит восемьдесят восемь рублей?
Прихвоснев. Да уж положите на круг сто! Лучше стараться будем!
Дарьялов (с досадой). Сто ему положить! На вес золота скоро вы станете ценить себя! Будет с вас и восьмидесяти! (Проворно вынув из кармана бумажник и вытащив из него восемьдесят рублей, подает их Прихвосневу.)
Прихвоснев (сосчитав деньги). Откуда же я восемь-то рублей возьму? Свои, что ли, прикладывать?
Дарьялов. Откуда хотите! Вы тогда, помните, с госпожой той познакомили меня и порядочно за то получили, а она недавно тягу от меня дала.
Прихвоснев (огорченным голосом). Слышал это я, ветреница этакая! Кто им нынче в душу влезет! Горевать вам, впрочем, много нечего, по пословице: "Было бы болото, а черти будут!"
Дарьялов (усмехаясь). Значит, много этих чертенят?
Прихвоснев. Много... В один мой увеселительный сад сколько их ездит! Вот даже теперь со мной несколько фотографических карточек имею, выпросил у некоторых, будто на память себе! Хотите полюбопытствовать?
Дарьялов. Кажите!
Прихвоснев вынимает из кармана несколько
фотографических карточек и подает Дарьялову.
Дарьялов (рассматривая их). Это кто такая, например?
Прихвоснев (с гордостью). Горничная одна.
Дарьялов (внимательно всматриваясь в карточку). Прелесть что такое!
Прихвоснев. Да-с; лучше, пожалуй, другой благородной.
Дарьялов (продолжая рассматривать карточки). А эта толстогубая?.. Точно негритянка какая.
Прихвоснев. Толстогубая эта - дочка статского советника.
Дарьялов. Уж и дочка статского советника. Врет ведь как!
Прихвоснев. Верно, так-с.
Дарьялов. Но это что еще за госпожа? Красками даже себя расписала. Не молодая уж, видно! И набеленная, должно быть, нарумяненная?
Прихвоснев. Это есть немножко! Подрисовывается! Жена тут одного богатого купца, и женщина, надо полагать, этакая стыдливая, самолюбивая: в сад ко мне ездила по вечерам с одним господином, часу уж в двенадцатом, и то под вуалью.
Дарьялов. Да на кой черт ей сад ваш понадобился?
Прихвоснев. Дома, вероятно, строгонько! Если она с кем очень амурничать начнет, так муж может заметить. А он действительно, как я слышал, человек дерзкий этакий на руку! Пожалуй, ей и амуру ее шею за то намылит, а ведь у меня в саду все шито и крыто! Умерло тут!
Дарьялов (возвращая ему карточки). Что уж про вас и говорить! Благодетель вы человечества. (Звонит в колокольчик.)
ЯВЛЕНИЕ II
На звонок этот является секретарь, молодой еще человек, крайне мизерной наружности, с глуповатым лицом, но тоже во фраке, белом галстуке и белом жилете.
Дарьялов (ему). Там собрались акционеры. Опросите их имена и фамилии... Внесите все это в список акционеров и против каждого из них отметьте, что акции были ими представляемы, а также запишите и нашего кучера - у него очень приличная физиономия, - а потом всех их введете сюда и посадите в задние ряды.
Секретарь. Хорошо-c! (Уходит.)
ЯВЛЕНИЕ III
Дарьялов и Прихвоснев.
Прихвоснев. Вы нам, Ираклий Семеныч, все-таки маленькую программку дайте, что нам делать, а то мы, чего доброго, собьемся с ролей своих.
Дарьялов. Делать только то, чтобы прошли и были утверждены некоторые мои предложения! Значит, как я сделаю какое-либо заявление и скажу, что кто с этим согласен, пусть тот встает, - так вы сейчас все и вставайте!
Прихвоснев (качая головой). Понимаю-с, понимаю!
Дарьялов. А потом, если что нужно будет сказать за меня и в мою пользу, вы вставайте и скажите.
Прихвоснев. Это уж конечно! Непременно! Партия поэтому против вас довольно сильная есть?
Дарьялов (даже восклицая). Огромная! Как тигры разъяренные, так и рычат на меня!
Прихвоснев (тоже с одушевлением). Но из кого ж она может состоять? Кто коновод у них?
Дарьялов. Да вот в первую голову этот Абдулка-татарин. Муллу, говорят, какого-то киргизского выписал с доносом на меня.
Прихвоснев. Ах, он, мыло казанское!
Дарьялов. Да, каково это мыло-то казанское! Поддул также и этого армяшку Безхова-Муритского; тот вчера еще заходил и записался с двумя какими-то дураками, на людей даже непохожи, точно черкесы какие!
Прихвоснев (с удивлением). Поди ты, черкесы даже!
Дарьялов. Разумеется, какие-нибудь приятели его, которым он надавал своих акций; но все эти господа мне, черт их дери, мерзавцы они были, мерзавцами и останутся, но кто меня удивил и, как говорится, ранил меня в душу, так это друг мой и товарищ Эмилька Гайер. Сам, каналья, участвовал в составлении проекта, я ему за то из собственных рук десять тысяч заплатил, а он меня из благодарности припереть к стене теперь хочет!
Прихвоснев (как бы с чувством даже). Но за что же так именно?
Дарьялов. Вот зачем дела компании расстроились. А чем я тут виноват? Пошли такие несчастья. Кто же с богом может бороться?
Прихвоснев (разводя руками). Иаков поборолся с ним, и тот хром вышел!
Дарьялов (подтверждая). И тот вышел хром! Вообще, я вам скажу, все эти восточные человеки да немцы у нас - просто житья с ними нет! Вон русские у меня. Сколько их ни есть акционеров... все молчат, а эти господа, если где грош их затронут, так живого загрызут.
Прихвоснев. Действительно, жадный народ и, главное, дерзкий этакий, дикий, неблагодарный!
ЯВЛЕНИЕ IV
Входит секретарь и за ним акционеры, несколько артельщиков, три чиновника и кучер Дарьялова.
Секретарь (им). Вы в задних рядах потрудитесь поместиться.
Те несколько робко и неумело садятся.
Дарьялов (Прихвосневу). И им тоже надо рассказать, что они должны делать?
Прихвоснев. Да-с, не мешает немножко растолковать.
Дарьялов (довольно гордо обращаясь к акционерам). Вас, собственно, господа, я прошу не вмешиваться в прения и разговоры, которые тут будут происходить, так как дело это для вас совершенно чуждое; но будет говорить господин Прихвоснев, с которым вы и должны безусловно соглашаться; поэтому, как только я пущу вопрос на голоса и спрошу: "Кто согласен с господином Прихвосневым, тот встает!", - так вы сейчас и вставайте, а когда я буду голосовать мнения других, то вы сидите!
Один из чиновников. Знаем-с эти порядки! Не в первый раз, я даже на прошлой неделе в двух собраниях был! Не ошибемся!
Дарьялов. Пожалуйста! (Прихвосневу.) Потрудитесь им теперь же раздать следующие деньги.
Прихвоснев (как бы несколько уже и обиженным голосом). Раздам-с, не задержу! (Начинает раздавать.)
Один из артельщиков (Прихвосневу). За что ж, Петр Петрович, нам меньше супротив других? Одно, кажись, станем делать дело!
Прихвоснев. А что ты, чиновник или мужик?
Тот же артельщик. Что ж, что мужик! Мужик разве не человек?
Прихвоснев. То-то, говорят, маленько из другого теста состряпан.
В это время секретарь подходит к Дарьялову
и что-то негромко докладывает ему.
Дарьялов (ему). Хорошо, позовите, я переговорю с ним.
Секретарь кивает головой,
в дверях показывается хожалый.
Xожалый (громким и диким голосом). Здравья желаем, ваше высокородие!..
Дарьялов. Подойди сюда ко мне поближе, любезный.
Xожалый подходит.
Дарьялов. Тут у меня будут пускать акционеров по билетам; не всякий же, понимаешь, может лезть сюда.
Xожалый. Слушаю-с, ваше высокородие!
Дарьялов. Ну, если кто там будет без билета силой врываться и его станут не пускать, надеюсь, что ты, по обязанности твоей службы, посодействуешь.
Хожалый. Зачем, ваше высокородие, пущать без билетов! Без билетов пущать никуда не велено.
Дарьялов. Потом здесь, собственно, в зале, если выйдет какое замешательство и я вынужден буду позвать тебя - постоять около себя, - ты, сделай милость, не откажись, постой.
Хожалый. Слушаю-с, ваше высокородие!
Дарьялов. Мало ли таких негодяев, которые могут поднять шум, гам...
Хожалый. Шуметь нельзя, ваше высокородие! Нам и начальство приказывает: не позволять шуметь на улице даже, не то что в комнатах.
Дарьялов. Еще бы позволять! Ты поэтому в дверях вот тут и встань, повыставившись немного, так, чтоб я тебя видел.
Хожалый. Стану, ваше высокородие! (Уходит и становится, как ему приказано.)
Дарьялов (секретарю). Позовите Софью Михайловну, что она там сидит, и Аматурова тоже! Скажите им, что собрание сейчас откроется.
Секретарь уходит.
Прихвоснев (Дарьялову). Это уж не Аполлон ли Алексеич Аматуров?
Дарьялов. Аполлон Алексеич! Он самый!
Прихвоснев. Вот тоже господин насчет прекрасного пола - любитель!
Дарьялов при этом нахмуривается и как бы не слышит Прихвоснева.
ЯВЛЕНИЕ V
Секретарь возвращается, и за ним идут Софья Михайловна и Аматуров.
Дарьялов (по обыкновению грубо и сердито жене). Что ты там сидишь? Не насиделась еще?
Софья Михайловна (садясь на диван). Я думала, что рано.
Дарьялов. "Рано!" Она думала! (Аматурову, усевшемуся рядом с Софьей Михайловной.) Я вас тоже записал в число членов собрания.
Аматуров. Это с какой стати?
Дарьялов. С такой, что нельзя же, ведь... (Недоговаривает.)
Аматуров (пожимая плечами). Странно! Я вовсе не желал этой чести.
Софья Михайловна кидает на него умоляющий взгляд.
Дарьялов (продолжает). И я вас прошу во всем соглашаться с господином Прихвосневым! (Показывает на него.)
Аматуров при этом только уж презрительно усмехается.
Прихвоснев (раскланиваясь перед Софьей Михайловной). Честь имею рекомендоваться!
Софья Михайловна слегка кивает ему головой.
Прихвоснев (раскланиваясь также и с Аматуровым). Давно не имел удовольствия вас видеть! И не заедете уж нынче никогда!
Аматуров (как бы несколько смущенный его словами). Не все же к вам заезжать. Будет уж!
Прихвоснев. Довольно, значит?
Аматуров. Довольно!
Прихвоснев смеется каким-то подлым смехом и садится около своей партии.
ЯВЛЕНИЕ VI
В дверях показываются Абдул-Ага в золотой ермолке, в халате из тармаламы и в туфлях, а за ним Агей-Оглы-Эфенди, мулла киргизский, в темном халате и белой чалме.
Абдул-Ага (показывая хожалому кипу бумаг). Ты, барина, не мешай мне. На, нюхай!.. У меня тут пять десятка тысяч! С этими, чай, можно и без билета ходить! (Входит и, садясь в переднем ряду, обращается к мулле, показывая ему на место около себя.) Садись, Агей Оглыч!
Мулла с необыкновенной важностью рассаживается около него. Затем появляются Безхов-Муритский в умеренно-черкесском костюме, то есть только в длиннополом чепане и серебряном с чернетью поясе, и вместе с ним два молодые армянина в настоящих уже черкесках, с патронташами и даже с кинжалами. Все они расшаркиваются Абдул-Аге, который им кивает головой и улыбается. Армяне тоже садятся в переднем ряду. Лица у всех у них черные и исполнены озлобленного выражения.
Дарьялов (секретарю, показывая на пришедших). Попросите этих господ предъявить свои акции.
Секретарь (подходя к Абдул-Аге и довольно робким голосом). Ваши акции позвольте видеть.
Абдул-Ага. На, смотри, не фальшивые! (Показывает ему акции.)
Секретарь. А акции вашего товарища?
Абдул-Ага. Они тут же! Считай его тут! Их хватит на всех на двух!
Секретарь. Но если они вам принадлежат, господин мулла не может на них участвовать в собрании.
Абдул-Ага. А коли я ему подарю, ты можешь мне запретить то? На, Агей Оглыч, пять тысяч, держи их в руках. Пиши его: мулла Агей-Оглы-Эфенди.
Секретарь (обращаясь к Дарьялову). Можно их записывать?
Дарьялов (пожимая плечами). Запишите, хоть подобных вещей никогда открыто не делается!
Абдул-Ага. Э, барина, открыто делать лучше, чем потайком.
Секретарь (армянам). Ваши билеты?
Те молча показывают ему свои билеты.