Д. Марцио. Прилив и отлив чрез заднюю дверь. (Пьет розолио.)
Из игорной лавки входит Евгенио, небрежно одетый и расстроенный.
Сцена седьмая
Евгенио и те же.
Д. Марцио. Ваш слуга, синьор Евгенио.
Евгенио. Который час?
Д. Марцио. Шестнадцать пробило.
Евгенио. Кофею!
Ридольфо. Сейчас подадут. (Уходит в лавку.)
Д. Марцио. Как дела, друг?
Евгенио (не замечая его). Кофею!
Ридольфо (издали). Сейчас!
Д. Марцио. Проигрались?
Евгенио (громко). Кофею!
Д. Марцио (про себя) . Понимаю, весь проигрался. (Садится.)
Пандольфо выходит из игорной лавки.
Сцена восьмая
Пандольфо и те же.
Пандольфо. Синьор Евгенио, одно слово. (Отходит к стороне.)
Евгенио. Я знаю, что вы хотите сказать. Я проиграл тридцать цехинов на слово. Я честный человек, отдам.
Пандольфо. Но граф ждет. Он боится, что его деньги пропадут, и хочет, чтобы вы их заплатили.
Д. Марцио (про себя). Дорого бы я дал, чтобы послушать, что они говорят.
Ридольфо. Ваш кофей.
Евгенио. Подите! (Пандольфо.) Я проиграл ему сто цехинов чистыми деньгами; недаром он ночь-то просидел;
Пандольфо. Разве игроки так говорят? Вы, синьор, сами лучше меня знаете правила игры.
Ридольфо. Синьор, кофей простынет.
Евгенио. Оставьте меня в покое.
Ридольфо. Если вам неугодно…
Евгенио. Подите прочь!
Ридольфо. Я сам выпью. (Берет кофе.)
Д. Марцио (Ридольфо) . Что говорят?
Ридольфо не отвечает.
Евгенио. Да, я знаю, что проигрыш платят; но коли нечем, так заплатить нельзя.
Пандольфо. Послушайте, чтобы спасти вашу репутацию, я могу найти вам тридцать цехинов.
Евгенио. Отлично! (Кричит.) Кофею!
Ридольфо. Нужно его приготовить.
Евгенио. Три часа я прошу кофею, а у вас еще не готов.
Ридольфо. Я уж подавал, да вы меня прогнали.
Евгенио. Скажите, пожалуйста, дадите вы мне кофею или нет? Да ну, поскорее!
Ридольфо. Как будет готово, так и подам. (Уходит.)
Евгенио (Пандольфо). Душа моя, Пандольфо, найдите мне тридцать цехинов!
Пандольфо. У меня есть друг, который даст, пожалуй; но нужно залог и проценты.
Евгенио. Залог само собою. У меня на Риальто есть товар, как вам известно, он пойдет в обеспечение; когда продам, заплачу.
Д. Марцио (про себя). Заплачу. Сказал, заплачу. Проиграл на слово.
Пандольфо. Хорошо; а какие проценты?
Евгенио. Сделайтесь сами, только повыгоднее.
Пандольфо. Послушайте, меньше цехина в неделю нельзя.
Евгенио. Цехин в неделю!
Ридольфо (подает кофе). Вот вам кофей!
Евгенио. Подите вы!
Ридольфо. Опять то же.
Евгенио. Цехин в неделю.
Пандольфо. На тридцать цехинов это немного,
Ридольфо. Хотите или не хотите?
Евгенио. Отойдите, пока я вам в лицо не выплеснул.
Ридольфо (про себя). Он уж, бедный, запьянел от игры. (Уносит кофе в лавку.)
Д. Марцио (встает и подходит к Евгенио). Синьор Евгенио, у вас какой-то спор? Хотите, я разберу?
Евгенио. Нет, синьор дон Марцио; прошу вас, оставьте меня.
Д. Марцио. Если что нужно, приказывайте.
Евгенио. Мне ничего не нужно.
Д. Марцио. Господин Пандольфо, что у вас за дело с синьором Евгенио?
Пандольфо. Маленькое дельце, которое мы не желаем делать известным всему свету.
Д. Марцио. Я друг синьора Евгенио, знаю все дела его, и он знает, что я никому про них не рассказываю. Я дал ему десять цехинов под залог серег, не правда ли? И никому про них не сказывал.
Евгенио. Вы могли бы и теперь никому не говорить.
Д. Марцио. О! С господином Пандольфо можно говорить свободно. Вы проиграли на слово? Не имеете ли нужды в деньгах? Я здесь.
Евгенио. Да, я проиграл на слово тридцать цехинов.
Д. Марцио. Тридцать цехинов да десять, которые я вам дал, будет сорок; серьги этого не стоят.
Пандольфо. Я достану тридцать цехинов.
Д. Марцио. Браво! Доставайте уж сорок; мне отдадите десять, а я вам серьги.
Евгенио (про себя). Будь я проклят, что я с ним связался!
Д. Марцио. Отчего ж бы вам не взять тех денег, которые предлагает Пандольфо?
Евгенио. Потому что он просит цехин в неделю.
Пандольфо. Мне ничего не нужно; приятель мой дает деньги на таких условиях.
Евгенио. Слушайте, вот что: переговорите с графом, скажите ему, чтобы он дал мне сроку на двадцать четыре часа: я честный человек, заплачу.
Пандольфо. Я боюсь, что ему скоро нужно ехать и что он потребует деньги сейчас.
Евгенио. Если бы продать один или два куска парчи, я бы расквитался.
Пандольфо. Хотите, я пойду поищу покупателя?
Евгенио. Да, мой друг, сделайте милость, я вам заплачу за вашу услугу.
Пандольфо. Я только скажу одно слово графу, и сейчас же пойду. (Уходит в игорную лавку.)
Д. Марцио. Много вы проиграли?
Евгенио. Сто цехинов я ему заплатил да тридцать должен.
Д. Марцио. Отдайте-ка мне десять-то цехинов, которые взяли.
Евгенио. Да не добивайте же меня; я вам заплачу ваши десять цехинов.
Пандольфо (в шляпе и пальто, из лавки). Граф заснул, положа голову на стол; я покуда пойду посмотрю, нельзя ли чего сделать для вас. Если проснется, я велел мальчику объяснить ему все дело. Вы не уйдете отсюда?
Евгенио. Я буду ждать на этом самом месте.
Пандольфо (про себя). Плащ-то старенек; кажется, теперь можно будет купить новенький.
(Уходит.)
Сцена девятая
Д. Марцио, Евгенио, потом Ридольфо.
Д. Марцио. Подите сюда, садитесь, выпьем кофею.
Евгенио. Кофею!
Садятся.
Ридольфо. Что за шутки, синьор Евгенио! Вам угодно тешиться надо мной?
Евгенио. Друг мой, пожалейте меня, я так ветрен.
Ридольфо. Ах, мой дорогой синьор Евгенио! Если б вы меня слушали, не были бы в таком положении.
Евгенио. Вы правы, что говорить.
Ридольфо. Пойду приготовлю вам кофею, потом потолкуем. (Уходит в лавку.)
Д. Марцио. Знали вы эту скромную танцовщицу? Граф ее содержит.
Евгенио. Что ж ему не содержать, он выигрывает цехины сотнями.
Д. Марцио. Я узнал все.
Евгенио. Как же это вы узнали?
Д. Марцио. О, я все знаю! Мне все известно. Знаю, когда приходит, когда уходит, сколько денег тратит; все знаю.
Евгенио. Граф у нее один?
Д. Марцио. Ой, ой! Там есть другая, задняя, дверь.
Ридольфо (с кофе). Вот вам в третий раз кофей.
Д. Марцио. Ну, Ридольфо, что скажешь? Знаю я эту танцовщицу или нет?
Ридольфо. Я вам опять скажу, что мне до этого дела нет.
Д. Марцио. Все на свете знать, на это я великий человек. Кто хочет знать, что делается у всех певиц и танцовщиц, иди ко мне.
Евгенио. Значит, эта танцовщица штука ловкая.
Д. Марцио. Я все разузнал. Она товар на всякий вкус. Ну, Ридольфо, знаю я ее?
Ридольфо. Если вы берете меня в свидетели, так я должен говорить правду. Все наши соседи считают ее хорошей женщиной.
Д. Марцио. Хорошей женщиной! Хорошей женщиной!
Ридольфо. И я говорю вам, что у нее никто не бывает.
Д. Марцио. В ту дверь ходят.
Евгенио. Да, она скорей похожа на девушку порядочную.
Д. Марцио. Порядочная! Граф Бонатеста содержит, да и посещают все, кому угодно.
Евгенио. Я пробовал несколько раз разговаривать с ней, ничего не вышло. Я каждый день здесь пью кофей, а еще не видывал, чтобы кто-нибудь приходил к ней.
Д. Марцио. Да разве вы не знаете, что у нее есть потаенная дверь с соседней улицы.
Евгенио. Ну, будь по-вашему.
Д. Марцио. Конечно.
Выходит мальчик из цирюльни.
Сцена десятая
Мальчик цирюльника и те же.
Мальчик. Сударь, если угодно бриться, пожалуйте: хозяин дожидается.
Д. Марцио. Иду. Все так, как я вам говорю. Я пойду обреюсь и потом расскажу вам остальное. (Идет к цирюльнику.)
Евгенио. Что скажете; Ридольфо? О танцовщице говорят дурно.
Ридольфо. Вы верите синьору дон Марцио? Разве не знаете, каков у него язык?
Евгенио. Я знаю, что у него язык, как бритва; но он говорит так свободно, что поневоле подумаешь, что он говорит правду.
Ридольфо. Посмотрите, вот дверь из переулка, отсюда ее видно, и я клянусь вам, как честный человек, что в эту дверь никто не ходит.
Евгенио. Но граф ее содержит?
Ридольфо. Граф бывает у нее; но говорят, что он хочет на ней жениться.
Евгенио. Да если так, дурного ничего нет; но дон Марцио говорил, что к ней все ходят.
Ридольфо. А я говорю, что никто не ходит.
Д. Марцио (из лавки, намыленный и с салфеткой на шее). Я говорю вам - через заднюю дверь.
Мальчик. Сударь, вода простынет.
Д. Марцио. В ту дверь.
(Уходит.)
Сцена одиннадцатая
Евгенио и Ридольфо.
Ридольфо. Вот он! Помешанный вышел,
Евгенио. Не знаю, как это он все только о чужих делах разговаривает.
Ридольфо. Я вам скажу: ума у него нет, своего дела тоже мало; вот о других и думает.
Евгенио. Да, не знать бы его совсем - большое счастие.
Ридольфо. Зачем же вы с ним связываетесь, синьор Евгенио? Разве не у кого было вам взять десяти цехинов?
Евгенио. И вы уж знаете?
Ридольфо. Он здесь публично рассказывает.
Евгенио. Любезный друг, вы знаете, как это бывает: в нужде ко всякому кинешься.
Ридольфо. Вот и нынешним утром, судя по тому, что слышал, вы тоже кинулись неудачно.
Евгенио. Вы думаете, что Пандольфо хочет меня обмануть?
Ридольфо. Занятие-то у него такое, что от него всего ожидать можно.
Евгенио. Но что же мне делать? Надо заплатить тридцать цехинов, которые я проиграл на слово. Мне хочется освободиться от дон Марцио. Есть и другие нужды; если удастся продать два куска парчи, я устрою все дела.
Ридольфо. Какого качества парча, которую вы хотите продать?
Евгенио. Парча падуанская, стоит четырнадцать лир за фут.
Ридольфо. Хотите, я продам ее без огласки?
Евгенио. Буду очень обязан.
Ридольфо. Дайте мне время и предоставьте действовать.
Евгенио. Время? Охотно. Но граф ждет тридцати цехинов.
Ридольфо. Подите сюда; дайте приказ, чтоб мне отпустили две штуки парчи, я вам выдам тридцать цехинов.
Евгенио. Как я вам обязан, любезнейший друг! Я постараюсь вас отблагодарить.
Ридольфо. Мне не нужно ничего. Я делаю это в память вашего отца, от которого я жить пошел. Видеть тяжело, как губят вас эти собаки.
Евгенио. Вы очень хороший человек.
Ридольфо. Пишите приказ.
Евгенио. Говорите, что писать.
Ридольфо. Как зовут вашего главного приказчика?
Евгенио. Пасквино де Каволи.
Ридольфо (диктует Евгенио письмо). "Пасквино де Каволи… вручите господину Ридольфо Гамбони… два куска падуанской парчи… по его выбору, с тем чтобы он их продал за мой счет… так как он ссудил мне тридцать цехинов". Поставьте число и подпишите.
Евгенио. Готово.
Ридольфо. Вы мне доверяете?
Евгенио. Ну вас! Вам неугодно, значит?
Ридольфо. Ну, и я вам верю. Берите, вот тридцать цехинов! (Отсчитывает ему тридцать цехинов.)
Евгенио. Как я вам благодарен!
Ридольфо. Синьор Евгенио, я вам даю деньги, чтоб вы могли сдержать слово; но позвольте мне сказать вам несколько слов по душе. Эта дорожка ведет к верному разорению. За потерей кредита всегда следует банкротство. Бросьте игру, бросьте дурное общество, займитесь торговлей, семейством и возьмитесь за ум. Я человек простой, сказал вам немного, но от доброго сердца. Если послушаетесь, вам же лучше будет.
(Уходит.)
Сцена двенадцатая
Евгенио, потом Лизаура (у окна).
Евгенио. Говорит-то он правду, надо признаться. Что-то скажет бедная жена моя? Дома я не ночевал; сколько-то раз она гадать принималась? Когда мужа долго нет дома, чего-то жены не придумают, и одно хуже другого. Она, вероятно, думала, что я проводил время с другими женщинами, что упал в воду, что не иду домой потому, что скрываюсь от кредиторов. Я знаю, что она страдает от любви ко мне; я и сам ее люблю, но свобода мне дорога. Однако я вижу теперь, что от этой свободы мне больше худа, чем добра, и что если бы я жил так, как жене моей хочется, мои дела пошли бы гораздо лучше. Надо, наконец, опомниться и взяться за разум. В который раз я так говорю! (Видит Лизауру у окна. Про себя. Фу ты! Какой важный вид! Даже страх берет.) Мое почтение, сударыня!
Лизаура. К вашим услугам.
Евгенио. Давно встали, синьора?
Лизаура. Сейчас только.
Евгенио. Кушали кофей?
Лизаура. Еще рано, не пила.
Евгенио. Угодно, я прикажу подать?
Лизаура. Благодарю. Не беспокойтесь.
Евгенио. Что за беспокойство! Мальчики, подайте синьоре кофею, шоколаду, всего, что ей угодно; я заплачу.
Лизаура. Благодарю, благодарю! И кофе, и шоколад я делаю дома.
Евгенио. Хорош у вас шоколад?
Лизаура. Отличный.
Евгенио. Вы умеете его готовить?
Лизаура. Моя горничная не мастерица.
Евгенио. Хотите, я приду поучу?
Лизаура. Напрасно беспокоитесь.
Евгенио. Ну, приду пить с вами,
Лизаура. Он не годится для вас, синьор.
Евгенио. Я всяким буду доволен. Пустите меня к себе на часок.
Лизаура. Извините, я не так легко это делаю.
Евгенио. Скажите! Ну, хотите, я пройду через заднюю дверь?
Лизаура. Кто у меня бывает, так ходят открыто.
Евгенио. Пустите, не будем делать сцены.
Лизаура. Скажите, сделайте одолжение, синьор Евгенио, вы не видали графа Леандро?
Евгенио. Не видал.
Лизаура. А может быть, вы играли с ним нынче ночью?
Евгенио. Зачем же мне при всех разговаривать о наших делах: пустите, все расскажу.
Лизаура. Я говорю вам, синьор, что не пускаю к себе никого.
Евгенио. Может быть, нужно спросить позволение у графа? Я его позову.
Лизаура. Если я спрашиваю, где граф, я имею на то свои причины.
Евгенио. Я его вам сейчас найду. Он в игорной лавке, спит.
Лизаура. А спит, так и оставьте его в покое.
Из игорной лавки выходит Леандро.
Сцена тринадцатая
Леандро и те же.
Леандро. Не сплю, нет, не сплю; я здесь и удивляюсь ловкости синьора Евгенио.
Евгенио. А что вы скажете о скромности этой синьоры? Не пускает меня, да и только.
Леандро. За кого же вы ее принимаете?
Евгенио. По словам дон Марцио, к ней доступ свободен.
Леандро. И дон Марцио лжет, и все, кто ему верит.
Евгенио. Хорошо, положим так; но при вашей протекции не могу ли я иметь удовольствие посетить ее?
Леандро. Вы бы лучше отдали мне тридцать-то цехинов.
Евгенио. Тридцать цехинов я отдам. На карточный долг есть сроку двадцать четыре часа.
Леандро. Видите, синьора Лизаура? Вот они каковы, эти господа! А еще честностью хвалятся! Ни одного сольда нет, а сбираются любезничать.
Евгенио. Такие молодые люди, как я, любезный граф, если начинают какое-нибудь дело, так всегда с уверенностью, что кончат его честно. Если б она пустила меня, она бы не потеряла времени даром, да и вы бы не остались без барыша. Вот деньги, вот тридцать цехинов; это вздор, который всегда можно найти, если нужно. Возьмите ваши тридцать цехинов и поучитесь разговаривать с благородными людьми. (Уходит и садится в кофейной.)