Анастасия Ефремовна. Тебя никогда не допросишься. Пошел бы и вынес.
Андрей(махнув рукой). А!.. Чего там еще осталось – компот?
Анастасия Ефремовна. Желе.
Андрей. Давай.
Анастасия Ефремовна уходит.
У нас действительно жара. Ты раскраснелась даже.
Галя. На улице тоже духота.
Андрей. Что тут делали?
Галя. Подумаешь, какой классный наставник выискался!..
Андрей. Кто?
Галя. Твой двоюродный. Учит и учит… По его выходит, я должна холщовую рубаху сшить до пят и щеголять по московским улицам.
Андрей. Ну, это у него свой взгляд… Конечно, отсталый. А вообще он чудесный парень!
Галя. Да? Ненавидит меня, как будто я гадюка какая!
Андрей. Что ты, что ты!
Галя. Послушал бы…
Андрей(весело). Галина, ошибаешься! Клянусь! Он только что перед твоим приходом мне говорил… Эх, не могу сказать!
Галя. Что говорил – обо мне?
Андрей. Да.
Галя. Что?
Андрей. Не могу.
Галя. От меня скрываешь?
Андрей. Галка, не подбивай. Мне самому сказать охота… Ты бы ахнула… Но… не могу.
Галя. Пожалуйста, не надо…
Андрей. Не обижайся; тут, понимаешь, вопрос мужской чести…
Входит Алексей.
Я быстро, только желе проглочу! (Уходит.)
Галя и Алексей сидят молча.
Алексей. Вот если бы в высотном доме лифт испортился, с пятнадцатого этажа ведро тащить… Далеконько…
Галя. Есть мусоропроводы.
Алексей. Да, верно. (Помолчав.) А у нас там деревянный дом, одноэтажный. И помойка во дворе, недалеко…
Галя. Интересно…
Молчат. Входит Катя.
Выручай своего земляка.
Катя. А что?
Галя. Тяжелая работа досталась.
Катя. Какая работа? Здесь?
Галя. Да, меня развлекать.
Катя(смеется). Ой, а я подумала… (Алексею.) Ты смотри, у меня займешь, в крайнем случае. (Гале.) Он тебе не рассказывал, как с моим папой в тайге рысь ловил? Вон у него на щеке памятка… Живьем поймали.
Галя. Андрею рассказывал, мне только пообещал.
Катя. Интересно, знаешь. Когда они пошли…
Алексей(Кате). Ты Афанасия, случайно, не встречала?
Катя. Нет. Что с ним случилось?
Алексей. Я ездил на Тверской бульвар, сорок два – и дома такого не нашел.
Катя(беспокойно). Где он?
Афанасий(входя). Живы? (Здоровается со всеми, знакомится с Галей.)
Алексей. Легок на помине! Где ты был?
Афанасий. У родственников на Тверском.
Алексей. Сорок два, квартира два?
Афанасий. Да.
Алексей. Ты что? Нет такого дома! Тверской бульвар на доме двадцать восемь кончается!
Афанасий. Чудак! Не сорок два, квартира два, а дом два, квартира сорок два. Но я там только три дня жил. Узнали, что я в Москве, – вся родня съехалась. Меня – нарасхват! Тетя Вера говорит – ко мне переезжай! Дядя Коля – ко мне. Тетя Саша к себе тянет. (Показывает на вещи, с которыми пришел.) Вот, к тете Вере переезжаю на Можайское шоссе. По пути заехал. Как дела?
Катя. Дрожим.
Афанасий(Алексею). А здесь как?
Алексей. Терпимо.
Афанасий (садится на диван). Крыша над головой – это, брат, великое дело! Терпи! У нас, в авиационный, наплыв – что-то невозможное!
Алексей. У нас тоже.
Катя. Я провалюсь обязательно. Зашла в институт – здание огромное, тишина… Какие-то солидные люди степенно ходят… Жутко!
Афанасий. Ты трусиха, но дотошная – все знаешь. (Откинулся на диване.) Блаженство!..
Катя (подаваяАлексею тетрадку). Это выписки из синтаксиса, то, что тебе особенно не дается.
Галя. Я предложила ему свои услуги – он гордо отказался.
Катя. Напрасно. Надо пользоваться любой возможностью!
Галя. Видишь!
Алексей. Не кривляйся!
Катя. Что ты, Алеша! (Гале.) Это он перед экзаменами волнуется, а вообще-то – такой добрый, мягкий… Верно, Афанасий? Ой, смотрите-ка, Афоня заснул!
Алексей. Старая слабость одолела!
Катя(Гале). Его в школу знаешь как будили? Чуть ли не водой окатывали!
Алексей(будит Афанасия). Гражданин, вставайте! Эй, гражданин!
Афанасий(просыпается, хватает вещи). Мне на поезд… Тридцать девятый… ноль пятьдесят…
Все смеются.
Афанасий(огляделся). Тьфу, дьявольщина!.. Вокзал какой-то приснился… Еду… Всю ночь занимался… (Встает.) Диван проклятый – разлагает… (Пересел на стул.)
Катя. Мне тоже вчера приснилось, будто домой приехала, мать встречает, братик… Очень хочется домой!..
Андрей(вбегает, захлопнул дверь, держит ее за ручку, не давая войти, кричит). Надоели вы мне, и всё! (Алексею и Афанасию.) Товарищи, спасайте, меня прорабатывают… (Отпускает дверь.)
Входят Анастасия Ефремовна и Вадим. Поехали в Химки купаться!
Вадим. Не спорь, Анастасия Ефремовна абсолютно права – прыгаешь, как блоха. Думать надо!
Андрей. В Химки, друзья, а?
Анастасия Ефремовна. Вадя, Николай Афанасьевич не вернулся?
Вадим. Говорят, прибыл.
Анастасия Ефремовна. Как – говорят?
Вадим(смеется). Отец прилетел в восемь утра, а в десять уже уехал на работу – я спал.
Анастасия Ефремовна. Значит, дома его нет?
Вадим. Не приходил.
Андрей. Поплаваем, а?
Вадим. Успеешь поплавать на экзаменах. Алексей, Анастасия Ефремовна говорит – ты имеешь на Андрея влияние. Вдолби ему, что в наше время учиться шаляй-валяй – недостойно.
Афанасий (тихо, Алексею). Не лезь!
Алексей. Он сам знает.
Андрей. Святые слова. Все сам знаю. Что вы от меня хотите? Учиться? Иду учиться. Кончу институт – буду работать, приносить пользу. Устраивает?
Входит Аркадий.
Анастасия Ефремовна. Аркаша, иди обедать.
Аркадий. Сейчас. (Прошел, молча ложится на диван.)
Вадим (Андрею). Кривляешься!.. А вот потом – станешь каким-нибудь паршивеньким инженеришкой – заплачешь!
Алексей. Ну, инженером быть не так уж плохо!
Вадим. Рядовым – ничего привлекательного.
Андрей. Ты в необыкновенные личности метишь?!
Вадим. Не скрываю. Плох тот солдат, который не хочет быть генералом. (Андрею.) Ты обязан ставить перед собой большую цель и добиваться ее.
Анастасия Ефремовна. Посмотри на Аркадия!
Андрей. В артисты не собираюсь.
Вадим. В любой профессии можно прозябать и можно стать человеком.
Галя. Совершенно правильно.
Алексей. Что ж, я на простых смертных поплевывать должен?
Вадим. Не хуже твоего знаю, как мы должны относиться к простым людям. Но труд труду рознь, и к профессору Аверину, Петру Ивановичу, я все-таки испытываю больше уважения, чем к нашей домработнице Клаве, хотя с ней я абсолютно корректен.
Алексей. Пушкин свою няню просто любил.
Вадим. Не ищи исторических прецедентов в его оправдание.
Анастасия Ефремовна. Вадя совершенно прав: вы обязаны думать и об аспирантуре, и о профессорском звании…
Вадим. Не в званиях дело, Анастасия Ефремовна. Но если мы сейчас, именно сейчас, не будем мечтать о чем-то крупном, большом, – из нас ничего потом не получится.
Катя. Но у человека может быть мало способностей…
Вадим. Кроме способностей есть воля, настойчивость, упорство в достижении цели. Кажется, этому нас в школе учили и в комсомольской организации.
Афанасий. Это верно.
Вадим. Только для многих в одно ухо влетело – в другое вылетело. А я запомнил и ставлю перед собой большую цель. Да, я иду в Институт внешней торговли и не хочу потом затеряться в должности какого-нибудь делопроизводителя в министерстве…
Андрей. Будешь чрезвычайным и полномочным представителем?
Вадим. Может быть. Во всяком случае, хочу побывать во Франции, Италии, Англии, даже Америке…
Андрей. Слушай, Вадька, а ты не будешь шпионом в пользу какого-нибудь иностранного государства?
Вадим. Дурак!
Анастасия Ефремовна. Тебе все шутки, а вот увидишь: Вадя будет занимать крупный пост. У него будет квартира, большая зарплата…
Вадим. Практическая сторона меня мало интересует, Анастасия Ефремовна.
Анастасия Ефремовна. Ты еще мальчик, Вадя, но всем вам придется думать и о квартирах, и о деньгах, и о семье…
Вадим(Андрею). Ты попросту лентяй. Вот я теперь как проклятый изучаю итальянский, французский; английский уже знаю хорошо. Это нелегко.
Андрей. Ну, ты!.. Ты – гений. Уж и манеры в себе дипломата вырабатываешь.
Вадим(показывая на Андрея). Вот, пожалуйста, легкая ирония. То, что я умею сидеть на стуле прямо, а не развалясь…
Афанасий невольно меняет позу.
…вежливо поздороваться, не гонять по школьным коридорам как угорелый, не чавкать, не ходить нечесаным…
Афанасий приглаживает вихры.
…все это в школе вызывало подобные блестки юмора. Откуда возник этот тонкий юмор? Из желания оправдать свою собственную расхлябанность и лень. Да-да! Чтобы научиться сидеть за обедом прилично, чтобы уступить место женщине, помочь ей, – этому надо учиться, а учиться – это трудиться!
Андрей. Он книгу "Хороший тон" изучал, мне давал читать – не помогает.
Вадим. Скверная книга, устарела. А новую написать не мешает; к сожалению, многим требуется.
Анастасия Ефремовна. Ты умник, Вадя, умник! (Андрею.) Слушай!
Афанасий. Мысли верные, ничего не скажешь… Только они (показывает на вихры) у меня торчат от природы. Остричься бы надо наголо.
Вадим. Я не о тебе.
Афанасий. Нет, почему же – многое на свой счет принимаю.
Галя. Ты прав, Вадим. Быть каким-нибудь просто агрономом – доля ограниченных людей.
Алексей. Ая считаю – плохо, когда, к примеру, писатель станет о себе говорить: я буду как Лев Толстой!
Вадим. Но мечтать он об этом может и должен!
Алексей. Про себя.
Афанасий(учуяв недоброе). Осторожней, говорю!
Катя. Верно, верно, товарищи! По-моему, есть такие чувства – они высокие, благородные, но их обязательно надо хранить в тайне. Помечтать разок в тишине… и забыть! Помечтать, как о каком-то большом-большом счастье, которого, может, и не будет… А если солдат выйдет перед строем и вдруг скажет: "Я хочу быть генералом…" Смешно как-то… Верно?
Алексей. Сочтут ненормальным, освидетельствуют и уволят по чистой.
Андрей. Вадя, смотри-ка, они тебя, кажется, за хвост поймали!
Вадим. Удивительно! Как много у людей бывает всяких уверток, приспособлений!.. Видите ли, все благородное держится так глубоко в тайне, что его порой… и не видно… Сугубо провинциальная теория…
Алексей. Есть и такое приспособление, довольно модное: городить из хороших слов этакие высоченные заборы, а что за этими заборами – не видно.
Вадим. Стань на цыпочки и загляни, если любопытно.
Андрей. Алеша, загляни. Только берегись: он тебя сверху какой-нибудь увесистой цитатой прихлопнет.
Алексей. И когда человек о себе говорит: я делаю то-то, то-то, – тоже нехорошо.
Вадим(Алексею). Вредную политику ведешь…
Афанасий. Ого, обвинение!
Вадим. Вредную! Андрей и без тебя достаточно путается в элементарных понятиях о жизни. Разговор я начал для него. Блуждать вкривь и вкось он без тебя умеет, ему ясность нужна.
Андрей. Вадя, ты мой единственный источник света! Свети!
Анастасия Ефремовна. Алеша, ты мог бы действительно приберечь все эти мысли для себя.
Алексей. Тетя Настя, я не защищаю Андрея – верно, в голове у него и опилки есть…
Анастасия Ефремовна. Какие опилки? Не тебе его критиковать! Ничего такого страшного я не вижу. Во-первых, Андрюша способный, он должен стремиться именно к тому, о чем говорит Вадя.
Петр Иванович(входя). Настенька, дай нам с Николаем Афанасьевичем что-нибудь перекусить. (Уходит.)
Анастасия Ефремовна. Николай Афанасьевич приехал? Наконец-то! Аркадий, иди же, обедай вместе с отцом. (Уходит.)
Вадим. Едемте купаться! (Андрею.) С тобой спорить бессмысленно. Горячимся мы, горячимся, а почему? Дни такие. Как-никак решаем свою судьбу. А чего решать? Двери института у нас в стране открыты – пожалуйста, в любой заходи.
Афанасий. С оговоркой – сперва конкурс выдержи.
Вадим. Что делать – приходится поиграть в эту лотерею. (Алексею.) И тебя я понимаю: учение тебе давалось с трудом, по причинам очень уважительным – мне Андрей рассказывал, – но ведь мы не будем свои домашние обстоятельства приемной комиссии излагать, – вот ты сейчас и нервничаешь, беспокоишься…
Галя. Вадим, это уже бессовестно. Языки ты знаешь, занимаешься ими в свое удовольствие, а по остальным предметам…
Вадим. Галя, я из детского возраста вырос и если считаю, что в моей будущей профессии какие-то школьные науки не будут иметь значения, могу заниматься ими постольку-поскольку.
Галя. Врешь! Если бы тебе тоже надо было идти по конкурсу, ты бы не держал себя сейчас таким независимым. Отлично знаешь: Николай Афанасьевич позвонит в институт и… и для тебя откроется особая дверка.
Катя. Неужели примут?
Андрей. Наивная…
Галя. Академику Розвалову вряд ли откажут. В виде исключения… Как-нибудь…
Афанасий. А… Вне конкурса пойдет!
Галя. В обход. Дипломатический прием.
Алексей. Значит, те, которые по конкурсу, зря стараются – одно место уже занято. Человек десять сейчас вхолостую готовятся…
Вадим. Не волнуйся, мы идем в разные институты, тебе я не конкурент.
Андрей. Галка, Алеша, тут вы не правы. Лазейку иметь – великое дело! Эх! Кто бы за меня словечко замолвил!.. В ножки бы тому – бултых! Клянусь! Продаю честь и совесть!.. Ведь пролечу, пролечу!.. Э!.. Ладно! Поехали!
Вадим(Алексею, примирительно). Да, конечно, элемент маленького жульничества тут есть, но положа руку на сердце кто бы из вас отказался от такой возможности? Только честно, без высоких слов.
Катя. Нехорошо… но заманчиво…
Афанасий. Чего же зеваешь? Папа у тебя лауреат, дал бы письмишко к кому-нибудь.
Катя. Ну тебя!..
Вадим. Идемте, товарищи!
Андрей. Едем. (Алексею.) Чего носом сопишь?
Алексей, (вдруг кричит Вадиму). "Воля!", "Упорство!", "Комсомол воспитал!". Ты зачем хорошие слова поганишь?
Вадим. Взбесился ты, что ли?
Алексей. "Все двери открыты!", "В жизнь вступаем!". Что ж ты в нее с черного-то хода заползаешь?
Вадим. С какого это – "с черного"?
Алексей. Не по-ни-маешь? Где – так умен, а где – святой…
Вадим. За твоими словами знаешь что сидит?
Алексей. Что?
Вадим. Обыкновенная маленькая…
Алексей. Ну, договаривай!
Вадим. Зачем? Сам догадайся!
Алексей. Боишься сказать?
Вадим. Обижать не хочется…
Алексей. Завидую?
Андрей. Алешка, Алешка, не делай из него общественного явления, тут все свои… Случай редкий.
Алексей. А ты считал? Что ты из этих окошек видел? (Вадиму.) Чести у тебя нет. Совести. Подлец ты!
Вадим(задыхаясь). Я… Я-то?..
Алексей(холодно). Ударь! Ну? Ничтожество!..
Катя. Алексей, так нельзя.
Афанасий. Нет уж, в таких случаях можно. Закон один для всех. Раз по конкурсу, ну и становись в общую очередь. Чего лезешь?
Алексей(Вадиму). Ничтожество! Кривая душа! Таких, как ты, ненавижу!
Аркадий(вскакивая с дивана). Правильно, Алеша, правильно! С черного хода идут… Не он один… Есть такие… Везде норовят пролезть, устроиться, приспособиться… И других за собой тянут… как зараза! Вон уж он где-то за партой умишко свой оттачивал, кумекая – как, куда поудобнее… повыгоднее… И цели он ставит великие!.. Для себя… В начальство хочет вылезти… А вскарабкается, так любое чистое дело в махинацию превращать начнет. В выгоду… Для себя! Все для себя!..
Афанасий. Прямой дорогой проще идти…
Аркадий. Проще? Много ты прошел! Прямая-то дорога в жизни – самая трудная. Зато по ней человек идет… Человек настоящий!..