Сэр Питер Тизл. Знаете, сэр Оливер, какая мне приходит мысль? Чарлз, вы говорите, не знаком с мистером Примиэмом?
Мозес. Не знаком.
Сэр Питер Тизл. Так вот, сэр Оливер, вам представляется еще лучшая возможность достигнуть своего, чем при помощи старой чувствительной сказки о бедном родственнике. Отправляйтесь с моим другом Мозесом и выдайте себя за Примиэма, и тогда, я вам ручаюсь, вы увидите вашего племянника во всей его славе.
Сэр Оливер Сэрфес . Ей-богу, эта мысль мне больше нравится, чем прежняя. А потом я могу посетить Джозефа под видом старого Стенли.
Сэр Питер Тизл. Очень хорошо.
Раули. Правда, это поставит Чарлза в менее выгодные условия. Но, как бы то ни было, Мозес, вы поняли сэра Питера и плутовать не станете?
Мозес. Можете на меня положиться. Но скоро уже время, когда я обещал там быть.
Сэр Оливер Сэрфес. Я могу отправиться хоть сейчас, Мозес. Но постойте! Вот что я упустил: каким же это я образом сойду за еврея?
Мозес. Этого и не требуется. Кредитор - христианин.
Сэр Оливер Сэрфес. Вот как? Очень грустно слышать это. И еще одно: не слишком ли я хорошо одет, чтобы изображать ростовщика?
Сэр Питер Тизл. Нисколько. Вы даже вполне могли бы приехать в собственной карете. Верно, Мозес?
Мозес. Вполне могли бы.
Сэр Оливер Сэрфес. Хорошо, а как я должен говорить? Ведь есть же, наверно, какой-то ростовщический жаргон, какая-то манера вести беседу, которые надо знать.
Сэр Питер Тизл. О, здесь особых знаний не требуется. Главное, насколько я понимаю, - это чтобы ваши условия были достаточно чудовищны. Так ведь, Мозес?
Мозес. Да, это главное, конечно.
Сэр Оливер Сэрфес. За этим дело не станет. Я с него потребую восемь, а то и десять процентов, не меньше.
Мозес. Потребовать такой маленький процент - это значит сразу себя выдать.
Сэр Оливер Сэрфес. Вот как? Сколько же тогда, черт побери?
Мозес. Это зависит от обстоятельств. Если вы увидите, что он не слишком нуждается в ссуде, вам следует спросить процентов сорок - пятьдесят. Но если окажется, что положение его действительно бедственное и деньги нужны ему до зарезу, вы можете потребовать сто на сто.
Сэр Питер Тизл. Хорошему ремеслу вы учитесь, сэр Оливер!
Сэр Оливер Сэрфес. Да, действительно, и не бесполезному.
Мозес. При этом заметьте, у вас лично денег этих нет и вам придется занять их для него у старого приятеля.
Сэр Оливер Сэрфес. Ага, я занимаю их у приятеля?
Мозес. Причем ваш приятель - бессовестный пес, но с ним ничего не поделаешь.
Сэр Оливер Сэрфес. Мой приятель - бессовестный пес?
Мозес. Да, причем денег у него тоже нет, и он вынужден с большим убытком продать бумаги.
Сэр Оливер Сэрфес. Он вынужден с большим убытком продать бумаги? Это очень мило с его стороны.
Сэр Питер Тизл. Честное слово, сэр Оливер… мистер Примиэм, я хотел сказать… вы скоро станете виртуозом в этой области. Но скажите, Мозес, не следует ли ему слегка обрушиться на закон о процентах? Это было бы ему к лицу, мне кажется.
Мозес. Очень даже.
Раули. И посетовать, что теперь молодому человеку, пока он не вступил в разумный возраст, не позволяют разоряться?
Мозес. Да, это очень жаль.
Сэр Питер Тизл. И осудить общество за то, что оно одобряет закон, единственная цель которого - это вырвать несчастных и неосторожных из хищных лап ростовщичества и дать несовершеннолетним возможность наследовать оставленное им имущество без того, чтобы ввод во владение их разорял.
Сэр Оливер Сэрфес. Вот-вот. Мозес даст мне дальнейшие инструкции по пути.
Сэр Питер Тизл. Времени у вас не так много: ваш племянник живет неподалеку.
Сэр Оливер Сэрфес. Не беспокойтесь, у меня такой талантливый учитель, что, хотя бы Чарлз жил на соседней улице, будет всецело моя вина, если я стану отпетым жуликом, прежде чем заверну за угол.
Сэр Оливер и Мозес уходят.
Сэр Питер Тизл. Ну вот! Теперь, я думаю, сэр Оливер убедится сам: вы, Раули, пристрастны и, чего доброго, открыли Чарлзу первоначальную вашу затею.
Раули. Нет, даю вам слово, сэр Питер.
Сэр Питер Тизл. Хорошо, приведите мне этого Снейка. Послушаю, какие у него новости. А вот и Мария. Мне нужно с ней поговорить.
Раули уходит.
Я был бы рад удостовериться, что мои подозрения насчет леди Тизл и Чарлза необоснованны. Я еще ни разу не говорил об этом с моим другом Джозефом, и я решил это сделать. Свое мнение он мне выскажет откровенно.
Входит Мария.
Ну как, дитя мое? Мистер Сэрфес проводил вас?
Мария. Нет, сэр, ему пришлось остаться.
Сэр Питер Тизл. Скажите, Мария, разве вам не становится все яснее, чем больше вы общаетесь с этим любезным молодым человеком, какого рода взаимности заслуживает его привязанность к вам?
Мария. Право же, сэр Питер, ваши постоянные разговоры на эту тему расстраивают меня до последней степени. Вы принуждаете меня заявить вам, что нет человека, хоть сколько-нибудь ко мне расположенного, которого бы я не предпочла мистеру Сэрфесу.
Сэр Питер Тизл. Это просто какая-то испорченность! Нет-нет, Мария, вы предпочли бы одного только Чарлза. Ясно, что его пороки и беспутство покорили ваше сердце.
Мария. Нехорошо так говорить, сэр. Вы же знаете, что я послушалась вас и с ним не вижусь и не переписываюсь, и я достаточно наслышалась о нем, чтобы убедиться, что он недостоин моего чувства. Но, если мой разум сурово осуждает его пороки, мое сердце все же подсказывает мне сострадание к его несчастиям, и винить себя за это я не могу.
Сэр Питер Тизл. Отлично, сострадайте ему сколько угодно, но сердце и руку отдайте более достойному, чем он.
Мария. Но только не его брату!
Сэр Питер Тизл. Испорченная, упрямая, вот кто вы! Но берегитесь, сударыня: вы еще не знаете, что значит власть опекуна. Смотрите, не заставьте меня познакомить вас с ней!
Мария. Я могу только сказать, что это будет несправедливо. Правда, волею моего отца я еще некоторое время обязана смотреть на вас, как на его заместителя, но я перестану вас им считать, если вы захотите принудить меня быть несчастной. (Уходит.)
Сэр Питер Тизл. Был ли на свете человек, которому бы так перечили, как мне! Все сговорились меня мучить! Я еще и двух недель не был женат, как ее отец, здоровый и крепкий человек, умер, и я думаю, нарочно, ради удовольствия свалить на меня заботу о его дочери. Но вот идет и моя супруга! Она как будто в превосходнейшем расположении духа. Как бы я был счастлив, если бы я мог вдолбить ей хоть чуточку любви ко мне!
Входит леди Тизл.
Леди Тизл. Послушайте, сэр Питер, я надеюсь, вы тут не ссорились с Марией? Было бы очень невнимательно с вашей стороны впадать в дурное настроение, когда меня при этом нет.
Сэр Питер Тизл. Ах, леди Тизл, от вас одной зависит, чтобы я был в хорошем настроении в любое время.
Леди Тизл. Я была бы рада, чтобы это зависело от меня, потому что как раз в эту минуту мне хочется видеть вас милым и очаровательным. Так будьте же сейчас в хорошем настроении и дайте мне двести фунтов. Хорошо?
Сэр Питер Тизл. Двести фунтов? А нельзя мне быть в хорошем настроении бесплатно? Но только говорите со мною всегда вот так, и, честное слово, я вам ни в чем не откажу. Вы их получите. Но приложите печать к расписке.
Леди Тизл. Нет-нет, достаточно будет приложить руку - вот. (Дает ему поцеловать руку.)
Сэр Питер Тизл. И скоро вы перестанете меня попрекать, что я не даю вам независимого положения. Я вам готовлю один сюрприз. Но мы всегда будем жить вот так вот, правда?
Леди Тизл. Если вам угодно. Мне все равно, когда перестать с вами ссориться, лишь бы вы сознались первый, что вы устали.
Сэр Питер Тизл. И давайте отныне если уж спорить друг с другом, то спорить во взаимной любезности.
Леди Тизл. Уверяю вас, сэр Питер, вам очень к лицу хорошее настроение. Сейчас вы совсем такой, как были до нашей свадьбы, когда вы гуляли со мной под вязами и рассказывали, какой вы были в молодости повеса, и похлопывали меня по подбородку, да-да, и спрашивали, была ли бы я способна полюбить старика, который мне ни в чем не стал бы отказывать… Ведь так это было?
Сэр Питер Тизл. Да-да, и вы были такая милая и внимательная…
Леди Тизл. Да, и всегда заступалась за вас, когда мои знакомые говорили о вас дурно и подымали вас на смех.
Сэр Питер Тизл. Вот как?
Леди Тизл. Да, и, когда моя кузина Софи называла вас сварливым, черствым старым холостяком и смеялась, что я собираюсь выйти за человека, который годится мне в отцы, я всегда защищала вас и говорила, что, по-моему, вы вовсе не такой уж противный, и уверяла, что из вас получится отличнейший муж.
Сэр Питер Тизл. И вы были правы в своем пророчестве, и мы теперь будем счастливейшими супругами…
Леди Тизл. И никогда больше не будем ссориться?
Сэр Питер Тизл. Никогда! Хотя при этом, дорогая моя леди Тизл, вам следует очень серьезно следить за собой, потому что во всех наших маленьких стычках, дорогая моя, если вы помните, любовь моя, вы всегда начинали первая.
Леди Тизл. Вы меня извините, дорогой мой сэр Питер, это вы всегда были зачинщиком.
Сэр Питер Тизл. Смотрите, ангел мой, будьте осторожны: противоречить - это плохой способ остаться друзьями.
Леди Тизл. Так зачем вы начинаете, любовь моя?
Сэр Питер Тизл. Ага, вот! Вы опять свое! Вы не чувствуете, жизнь моя, что делаете сейчас именно то самое, что, как вам известно, всякий раз выводит меня из себя.
Леди Тизл. Ну, знаете, если вам угодно выходить из себя без всяких к тому оснований, дорогой мой…
Сэр Питер Тизл. Ну вот! Вы опять затеваете ссору.
Леди Тизл. Нет, не затеваю. Но если вы такой сварливый…
С эр Питер Тизл. Вот видите! Кто начинает первый?
Леди Тизл. Начинаете вы, и никто другой. Я ничего не сказала, но нет никаких сил выносить вашу вспыльчивость.
Сэр Питер Тизл. Нет-нет, сударыня, виновата ваша собственная вспыльчивость.
Леди Тизл. Я вам скажу, что вы как раз то самое, чем вас считала моя кузина Софи.
Сэр Питер Тизл. Ваша кузина Софи - дерзкая, нахальная замарашка.
Леди Тизл. А вы - толстый медведь, раз вы позволяете себе оскорблять моих родственников.
Сэр Питер Тизл. Пусть все терзания брака обрушатся на меня вдвойне, если я еще хоть раз сделаю попытку жить с вами дружно!
Леди Тизл. Что ж, тем лучше.
Сэр Питер Тизл. Нет-нет, сударыня, для меня очевидно, что вы меня никогда ни в грош не ставили и что с моей стороны было сумасшествием жениться на вас, наглой деревенской кокетке, отказавшей половине почтенных дворян по соседству.
Леди Тизл. А я говорю, что с моей стороны было безумием выйти за вас, старого волокиту, который так и остался бобылем в пятьдесят лет, потому что не мог найти ни одной, которая захотела бы его взять.
Сэр Питер Тизл. Вот именно, сударыня. Но это не мешало вам слушать меня с удовольствием; вам никогда еще не представлялся такой блестящий случай.
Леди Тизл. Неправда! Разве я не отказала сэру Тиви Террьеру, которого вы считали гораздо лучшей партией? Его состояние было ничуть не меньше вашего, и к тому же вскоре после нашей свадьбы он сломал себе шею.
Сэр Питер Тизл. Сударыня, между нами все кончено! Вы бесчувственное, неблагодарное… Но есть предел всему. Я считаю вас способной на что угодно дурное. Да, сударыня, теперь я верю слухам относительно вас и Чарлза, сударыня. Да, сударыня, вас и Чарлза не без оснований…
Леди Тизл. Осторожнее, сэр Питер! Вам лучше воздержаться от таких намеков! Беспричинных подозрений я не потерплю, предупреждаю вас.
Сэр Питер Тизл. Отлично, сударыня! Отлично! Раздельное жительство - как только вам будет угодно! Да, сударыня! Или развод! Пусть я буду спасительным примером всем старым холостякам! Сударыня, разведемся.
Леди Тизл. Я согласна, я согласна. Таким образом, дорогой мой сэр Питер, мы с вами снова единодушны, мы снова можем быть счастливейшими супругами и никогда больше не ссориться, не правда ли? Ха-ха-ха! Но я вижу, вы собираетесь вспылить, я не хочу вам мешать, и потому - до свидания. (Уходит.)
Сэр Питер Тизл. Гром и молния! Даже рассердить ее и то мне не удается! О, я несчастнейший из людей! Но я не позволю ей оставаться спокойной. Нет! Я лягу в гроб, но выведу ее из себя! (Уходит.)
Картина вторая
У Чарлза Сэрфеса.
Входят Трип, Мозес и сэр Оливер Сэрфес.
Трип. Пожалуйте, господин Мозес. Обождите минутку, я узнаю, можно ли… Как зовут этого джентльмена?
Сэр Оливер Сэрфес. Мистер Мозес, как меня зовут?
Мозес. Мистер Примиэм.
Трип. Примиэм? Отлично. (Уходит, беря понюшку.)
Сэр Оливер Сэрфес. Если судить по слугам, то никогда не поверишь, что хозяин разорен. Но позвольте! Да ведь это же дом моего брата!
Мозес. Да, сэр. Мистер Чарлз купил его у мистера Джозефа вместе с обстановкой, картинами и прочим в том самом виде, как он остался после старого хозяина. Сэр Питер считал это сумасбродством с его стороны.
Сэр Оливер Сэрфес. По-моему, продать его из скаредности было куда предосудительнее.
Входит Трип.
Трип. Хозяин сказал, чтобы вы подождали, господа. У него гости, и сейчас он не может с вами говорить.
Сэр Оливер Сэрфес. Если бы он знал, кто желает его видеть, он, может быть, так бы не ответил?
Трип. Нет-нет, сэр, он знает, что это вы. Я не забыл про маленького Примиэма, как же, как же.
Сэр Оливер Сэрфес. Отлично. А могу я узнать ваше имя, сэр?
Трип. Трип, сэр; мое имя Трип, к вашим услугам.
Сэр Оливер Сэрфес. Мне кажется, мистер Трип, служба тут у вас приятная?
Трип. Да, конечно! Нас здесь трое или четверо, и время мы проводим довольно недурно. Вот только с жалованьем бывает иной раз заминка, да и жалованье-то не очень большое, пятьдесят фунтов в год, а сетки для волос и букеты - свои.
Сэр Оливер Сэрфес (в сторону). Сетки для волос и букеты! Плетей бы вам и палок!
Трип. Кстати, Мозес, удалось вам учесть для меня этот векселек?
Сэр Оливер Сэрфес (в сторону). И этот денег ищет, боже милостивый! Тоже небось в критическом положении, как лорд какой-нибудь, и щеголяет долгами и кредиторами.
Мозес. Ничего нельзя было сделать, мистер Трип, уверяю вас.
Трип. Вот так штука! Вы меня удивляете. Мой приятель Брэш надписал его, и я считал, что если на обороте векселя стоит его имя; то это все равно что наличные.
Мозес. Нет, ничего не выйдет.
Трип. Ведь маленькая сумма, всего только двадцать фунтов! А скажите, Мозес, вы не могли бы достать ее мне под проценты?
Сэр Оливер Сэрфес (в сторону). Под проценты? Ха-ха! Лакей ищет денег под проценты! Вот это шикарно, я понимаю.
Мозес. Можно, но вы должны застраховать свою должность.
Трип. О, с величайшим удовольствием! Я застрахую и мою должность и мою жизнь, если вам угодно.
Сэр Оливер Сэрфес (в сторону). Я бы твою шею не решился застраховать.
Мозес. А не найдется ли у вас чего-нибудь в залог?
Трип. Из хозяйского платья ничего существенного за последнее время не перепадало. Но я мог бы выдать вам закладную на кое-какие зимние вещи с правом выкупа до ноября, или с заменой их кафтаном французского бархата, или же с обязательством уступить вам после его смерти голубой с серебром - так бы я думал, Мозес. Да несколько пар кружевных манжет в виде дополнительного обеспечения, - что вы на это скажете, милый друг?
Мозес. Хорошо, хорошо.
Звонок.
Трип. Эге, звонят! Я думаю, господа, теперь вас примут. Не забудьте насчет процентов, душа моя Мозес! Прошу сюда, господа. Должность мою я застрахую, не беспокойтесь.
Сэр Оливер Сэрфес (в сторону). Если он похож на своего хозяина, то я поистине в храме мотовства!
Уходят.