Бог у нас прощает всех,
Дьявол ищет лучших,
И на мне тяжелый грех -
Я пошел в кликуши.И теперь врагов своих
В злости выкликаю,
Оттого недобрый стих
Не читаю – лаю.Оттого мои зрачки
На прицел похожи,
Чтобы души рвать в клочки
Под дубленой кожей.Я друзей не узнаю -
Смотрят исподлобья,
Не хватает мест в раю,
Хватит под надгробьем.А враги похожи все -
На одну душонку,
Мне желают крепко сесть
На блатную шконку.Мне на славу наплевать,
На мошну – тем более,
Эх ты, в Бога душу мать,
Как в тюрьме – на воле.Не лосьоном, тиной с ржой
Ваши пахнут души,
Вот с того-то всем чужой
Я пошел в кликуши.2007
* * *
Ну да, бывал и я не прав,
Но сколько можно, сколько можно
Меня и мною же поправ,
Так не любить неосторожно.Ведь я когда-нибудь вернусь,
Но без тебя в сожженном сердце,
И вдрызг сиреневая Русь
Мне даст возможность отогреться.А ты, а ты – звенеть едва ль,
Так сможешь не в моих объятьях,
Но так уже не жжет печаль
И веселит твое проклятье.Да что мне порча, что мне сглаз,
Когда вдруг песня разольется,
Что так рекой раздвинет нас
И охладит водой с колодца.Я так один теперь, что мне
Ничьей погибели не надо,
И зря приходишь ты во сне
Под белый саван снегопада.Я посмотрю окрест себя
Еще не блеклыми глазами
И Русь, по-прежнему любя,
Меня согреет голосами.И я, вдыхая грусть полей,
С тобой расстанусь наконец-то,
Которой пел в зените дней,
Но от которой не согреться.И пусть я был не прав с тобой,
Но мне милей теперь свобода,
И глаз рассвета голубой,
И песни русского народа.2007
О СЕРЕДИНЕ
Душа, как география, – без края,
У нас коль любят – любят до креста,
А коли рубят – щеп не разбирая,
Такие православные места.Уж ежели зима – чтоб все замерзло,
Уж ежели война – себя на дзот,
И песня – до слезы, разрыва горла,
Да вот другой сейчас пошел народ.Когда в народе нет идеи гордой,
То и народа нет, а то, что есть -
Довольствием накаченные морды,
Живущие, чтоб не кормить, а есть.Поэты раньше дрались на дуэли,
Свинец – он явно ямба тяжелей,
А нынешние как-то обмелели,
На середине совести своей.А женщины, презрев мужскую похоть,
Что смысл бытия дает блядям,
Все отдавали, если мужу плохо,
Развесив бриллианты по сердцам.И раньше всех встречали по одежке,
А ныне провожают по деньгам,
Но за какие-то алмазные сережки
Не купишь долгой верности у дам.И предки наши, бравшие вершины,
Печально смотрят, верно, вниз, на нас,
На поколение, чье знамя – середина,
Где самый средний в мире средний класс.Я так люблю людей неосторожных,
Что прут всегда талантом на таран,
А эти – "как же", "что вы", "разве можно" -
Бездарность все с холопством пополам.Нет, не бывает в середине чести,
Как в чести пользы не бывало встарь,
И спотыкаются они на ровном месте,
Раз душ не зажигается фонарь.Пусть губят океанские глубины,
Раз утонуть судили в небесах,
Вот оттого я презираю середины,
Что там мельчают русские в сердцах.2007
* * *
Тускнеет все, и сердце застит
Непроходящая тоска,
Бедой сменяются напасти
И ломит жилка у виска.Богач последнее отнимет,
Бедняк последнее отдаст,
Ты отдавалась мне красиво,
Но отнимала все у нас.А я душою серебристой
Все брал, не думая о том,
Что если счастьем не делиться,
Бедой поделишься потом.А ты, в которой я не чаял
Ни сердца звона, ни души,
Звездою утренней печали
Во млечной спрячешься глуши.Когда я ввысь душою вырвусь,
Виском тебе в колени ткнусь,
В твою бревенчатую сырость,
Моя сиреневая Русь.И мне останется в закате
Одно лишь, только лишь одно -
В стерильной вымытой палате
Смотреть в больничное окно.И что я там увижу – снег ли,
Или клеенчатую клень,
Но если и дойдет до петли,
То – под душистую сирень.2007
ДРУГУ
А. Ляпину
Что алкоголь – тугая злая водка,
Хрустальный льет бокалов перезвон -
От сердца к сердцу… с искреннею ноткой
Друзья друг к другу ходят на поклон.Один из них, один из нас, вернее,
Все доказал за совесть и за страх,
Хоть зла любовь, но дружба все же злее,
Поскольку проверяется в боях.Хоть я не раз предательством контужен,
Случись что – то я первым помогу.
Мой друг! ведь друг для этого и нужен,
Чтобы не шляться с просьбами к врагу.И если мы вконец не измельчали,
Ведь все бывает в мире, се ля ви,
Не будут наши женщины в печали,
Кто верен в дружбе, верен и в любви!2007
* * *
Кто меня быть поэтом назначил,
По какой же такой ворожбе?
На слова стал я сердцем горячий
В подостывшей с годами судьбе.И с тех пор я не знаю покоя,
Для кого-то себя бередя,
Под нездешним небесным конвоем
Голубыми глазами глядя.Но чем больше известен в народе,
Тем все чаще встречаю я тех,
Кто достать норовит мне по морде
За звенящий скандалом успех.Бью в ответ, но без зла – по привычке,
То, что лезут, – уже хорошо,
Ведь тот лезет душой в опричники,
У кого ни шиша за душой.И за эту больную обиду,
Что узнали свой маленький рост,
Наливают, осклабясь для вида,
Приготовив кастет под поднос.И как странно здесь женщины любят,
Выставляя себя напоказ,
Кошельком раскрываются губы,
Чтоб вернее на этот раз.И вот в этой столичной клоаке
Я, цепляясь словами за край,
Вдруг завою бездомной собакой
Под густой человеческий лай.Потому как душою истрачен,
Верных слов я уже не найду,
На которые был я горячий
На свою же, наверное, беду.2007
РАССТАВАНИЕ В НОЧИ
Звезд мерцают головешки,
Я один, и ты одна,
Пеплом сыпет на дорожку
Одинокая луна.В свете белом, в свете стылом
Обернуться нету сил,
Ты другого полюбила,
Я другую отлюбил.Бог прощает слишком строго,
Тех, кто в счастье виноват,
По одной уйдем дороге,
Ты– вперед, а я – назад.Ветер режет, знает будто,
В спину легче или в грудь,
Ты идешь сейчас к кому-то,
Я бреду куда-нибудь.А по следу в снеге хрумком
Волком гонится тоска,
Оттого мила мне рюмка,
Что снимает боль в висках.Этой ночью, грустной ночью
Твое сердце заживет,
А мое порвется в клочья,
Если не застынет в лед.Бог плеснет на угли синью,
И, как беглая жена,
В одиночестве и стыни
Сгинет блудная луна.2008
* * *
Любовь бывает тихою и громкой,
Такою хрупкою, такою ломкой,
Любовь бывает доброю и злой,
Слепой и зрячей, каждой выйдет срок -
Но вдруг другой раздуешь уголек
Под чувств своих остывшею золой.Ты ждешь меня не так уж и напрасно,
Ведь нить надежды вьется с сердца прясла,
Она – прочней канатов и тросов.
И крюк мой недостаточно высок,
Когда вдруг посмотрю на потолок,
И снова смысл приходит нежных слов.2008
* * *
Месяц выкатился в гору,
Звезды жмурятся со сна,
Зашумит родному бору
Неприкаянно сосна.И в ночной притихшей дали
Мне видней, чем даже днем,
Как из прошлого печали
Стынут в будущем моем.Как холодною любовью
Ты сожгла солому чувств,
И в мерцающем безмолвье
Тонет эхо тех безумств.Ну а та, что не люблю я,
Любит, видно, за двоих,
У меня меня воруя
В поцелуях дней пустых.Оттого, что точно знаю,
Ждет ее со мной тужиль,
Я ей сердцем не мерцаю,
Сердце в разум положив.Ночь проходит, звезды гаснут,
И как месяц поутру
В дымке серой и ненастной
На рассвете я умру.2008
О ЗДРАВОМ СМЫСЛЕ
Мы жарим жизнь на масле здравомыслия,
И оттого в недолгие лета
Жиреют души, бряклые, обвислые,
Не пролезая в райские врата.И вот, когда иной чудак находится,
Что ищет не от мира от сего,
Прямой наводкой здравый смысл наводится
На мысли "нездоровые" его.Но брезгуют врачи чумной опасностью,
Как брезгует предателем война,
Хоть и на небе есть свои туманности,
Стезя поэта им озарена.Он, Божьим смыслом песнь свою согретую,
Дает, как хлеб, куплетами кроша,
Лишь словом как моральною диетою,
Врачуется заплывшая душа.Он – под Крестом, а мы – под коромыслами
Встречаемся дорогой иногда,
Так уступите путь – со всеми смыслами
Вам не оставить в человечестве следа.2008
* * *
Устал я что ли, что со мной случилось,
Не плещет больше синь через глаза,
Ужель когда-то дареную милость
Назад берут, взыскуя, небеса?
Читаю в облаках белесых запись,
Что каждой твари жить дано, дрожа,
Как на березе, жжет на сердце затесь,
И сок течет ручьем из-под ножа.Мне новых в жизни радостей не нужно,
От старых не оправиться никак,
Когда по воле женщины бездушной
Остался в утешение кабак.Где я, стаканов русских грея грани
Под струн гитарных ласковую звень,
Среди довольной выкормленной пьяни
Один плясал с душою набекрень.И оттого мила мне эта мука,
Что отрубает прошлое она,
Как вору незадачливую руку
Палач в былые злые времена.И вот теперь, когда терять мне больше
Уж нечего… я чувствую усталь,
Порвалась нить, ведь там бывает тоньше,
Где крепче душит за душу печаль.И оттого в глазах больное стынет,
И оседает яростная муть,
Что полыньи затягивает в льдине,
Что лишь во льду никак не утонуть.2008
В КАФЕ НА БОЛЬШОЙ НИКИТСКОЙ
В конце на Никитской в богемном кафе,
Что рядом с бразильским послом,
Сидел я – не пьяный, а так – под шафе
И думал вовсю о былом.Народу немного, но шумный народ,
И грустное пел гитарист,
И двое лишь слушали, как он поет,
Простой ресторанный артист.Напротив меня в благородных очках
Сидел седовласый старик,
Виски зажимая, как будто в висках
Не песня звенела, а крик.Изящные пальцы, на шее платок,
Старик за собою следил…
И, только певец в огорчении смолк,
Есенина спеть попросил.Я рюмку налил, что ж – грустить, так до дна,
"Мой последний, единственный друг",
Старик, что напротив, бокалом вина
Меня поприветствовал вдруг.Пронзительно брызнула глаз бирюза
За дымчатым модным стеклом,
И словно меня затянуло в глаза
Того – за соседним столом.Всю песню смотрел на него я в упор,
Слова словно слезы текли,
И что-то… курносость, изящность, вихор
Узнать мне его помогли.Неужто потомок какой-то шальной?
Известны, быть может, не все?
Да нет, наважденье… иль вывих чудной
В крутящемся лет колесе?Последняя нота, я рюмку в руке
Всю песню, как нож, продержал,
Вовсю признавая того в старике,
Кто к песне слова написал.И, глотку задрав, выпил, тайной томим,
Чтоб чуть посветлело в крови,
Сергей Александрыч, он был бы таким,
До родов моих доживи.Никто не похлопал, вздохнул гитарист,
Снимая гитару пока,
Я рюмку поставил, чтоб выпить на бис,
Глядь – нету того старика.Исчез, не ушел, не поднялся, а так -
Как будто и не было тут…
Иль призрак подался в попроще кабак,
Где пьют под него, а не жрут.Ну что же, во времени мы не сошлись,
В пространстве, видать, привелось,
Знать, только поэтами русская жизнь,
Как ниткою, шьется насквозь.А, может быть, скучно великим во мгле,
Иль дали дожить под конец,
Чтоб знал, что не зря в англетерной петле
Примерил терновый венец.Теперь в то кафе я почаще хожу
И больше плачу чаевых,
Но… больше Есениных не нахожу
Ни старых, ни молодых.2008
Исторические поэмы
ОТРЕЧЕНИЕ
И если первый большевик был Петр,
А коммунистом – Аракчеев, граф, то
Комиссаром первым на Руси должнo
Признать Малюту.
Кромешничать – с Ивана повелось,
И чем закончилось?
Жизнь человеческая стала
В России не дороже сала.
Да и закончилось или притухло только?
Какой-то унтер, спьяну, на пари
С фамилией какой-нибудь кирпичной ,
Вдруг подожжет Россию изнутри,
И смута полыхнет огнем привычным.
Сцена 1
Екатеринбург, 15 июля 1918 года. Дом особого назначения, караул.
1-й солдат
Видал вчерась царя?
Так и не скажешь – царь.
Уж больно хлипковат.
2-й солдат
А ведь зовут – Кровавым.
1-й солдат
Я подсмотрел втемне,
Свой погасив фонарь,
Как две княжны в окне
Кому-то слали знак…
2-й солдат
Так это ты в окно пальнул?
Небось, затвор заклинил,
Так засмотрелся на девиц…
1-й солдат
А ты б не засмотрелся?
Я год без баб… Моя бы воля,
Эх, я бы озорнул…
А особливо с этой… пухлой.
2-й солдат
С Ольгой что ли?
1-й солдат
Кажись, что так.
2-й солдат
А я бы этих всех девиц,
Царевен там, или цариц,
Не посчитав за грех,
Давил бы, как мокриц,
Иль на штыки их всех…
1-й солдат
А баб за что?
2-й солдат
За то, что все они народ топтали,
За войну, за голод…
В моем селе младенцев бабы с голоду сжирали.
А брат на штык германский взят,
А ихние князья все жировали!
1-й солдат
Так-то ж война…
2-й солдат
Война?! Заместо пушек – аналой,
Кресты заместо пуль!
В атаку гнали – на убой!
А кто жирел? Буржуй!
Кому, видать, война, кому и мать родна.
1-й солдат
Я б все-таки детей оставил…
2-й солдат
В живых?! Под корень
Рубят на Руси дурное семя.
Романовы виновны все!! И кровью только
С народом расплатится сможет эта мразь.
Теперь – мы власть!
1-й солдат
(закуривая)
Уж это точно.
2-й солдат
(сплевывает)
И все офицерье – туда же -
Втоптать ногами в грязь
Золотопогонников проклятых.
На каждый их затылок давно готов наган.
1-й солдат
Ты слышал, говорят,
Что город будет не сегодня-завтра сдан.
Куды ж царя девать?
2-й солдат
Да кабы знать.
Но ведь не белым оставлять.
1-й солдат
Наверное, в Москву, на суд
Семейку повезут…
2-й солдат
Да при попытке к бегству расстрелять…
Или повесить – на потеху.
1-й солдат
Да щас уж не до смеха.
2-й солдат
Кончай брехать – идет Юровский.
Юровский
Что, курим на посту?
Да, с дисциплинкой-то у вас, бойцы, неважно.
1-й солдат
Да не… я так, немножко… И то в кулак.
2-й солдат
Всю ночь стоять – и без махорки?
Уж не серчай, товарищ, кхм, Юровский.
Юровский
Слушайте сюда.
Назавтра быть всем трезвыми.
Чтоб и не пахло!
Оружие проверить.
И отдохнуть, когда сдадите пост.
1-й солдат
(порывается что-то спросить)
А что…
Юровский
И не курить под окнами.
Вы что, не в курсе обстановки?
Тут белочехи – в нескольких верстах,
А вы демаскируете важнейший пост.
Вас что, для этого здесь держат на постах?
Что, потерпеть не можете, солдаты Революции?
Нетерпеливых Революция не любит.
Хлопает себя по кобуре, уходит.
1-й солдат
(кидает самокрутку)
Кажись, чего-то будет…
2-й солдат
(поднимает окурок, осматривает, закуривает)
Какой-то куцый…
Сцена 2
Петроград, Государственная Дума, кабинет Родзянко, ночь на 2 марта 1917 года. М. В. Родзянко (председатель 4-й Государственной Думы). A. И. Гучков (член Государственного Совета, лидер октябристов, военный и морской министр). B. В. Шульгин (член Государственной думы, монархист).