Наверное, за дело. Обедней жизни не исправить.
Каков был поп, таков приход,
Народу тучи застят свет из черных ряс.
А кто не "за", тот, значит, против нас
И рано или поздно вонзит трудящемуся классу
Под самую лопатку подлый штык.
Махно
Ну, с этим ясно.
Задов
Батька, пред тем, как кончить гада, дай мне его поганый вырезать язык!
Белаш
Ты, Левка, думаешь, без языка он пулю не проглотит?
Махно
(под общий хохот)
Пускай живет покуда.
А что поведает их благородие?
Гвоздев
Насчет чего?
Задов
Ты Батьке отвечай, паскуда!
А то пройдуся шашкой по породе!
Гвоздев
Их Ленин взял власть в России незаконно.
Он обманул народ, собор народный разогнал.
Волин
Это вы про Учредительное собрание?
Ни Учредиловки не нужно нам, ни трона.
Какую власть несете вы народу, который против вас восстал?
Скрутить Россию в рог бараний,
Помещика на землю, в Думу – барина,
Крестьян – обратно в батраки да под казачию нагайку?
Гвоздев
Да бросьте анархические байки,
Кому тогда пахать, как не крестьянину?
Он, за свободу равенство приняв,
Под новое ярмо, что старого похуже,
Себя загонит сам, своих лишившись прав.
Народ вам лишь для власти нужен,
И из народа власть отжав,
Натяните вы вожжи туже,
Чем в крепостное право было.
Народ вам – то же быдло,
Что лозунги жует послушно головами -
Такая ж чернь, какая вы и сами.
Задов
Ты глядь-ка,
Красным – контра, белым – быдло? Батька,
Ну сколько слушать эту мразь?!
Марченко
Живьем вкопать их в грязь!
Гвоздев
Вкопать, повесить, расстрелять – то Ленин
Развязал террор. Их метод прост -
Царю по трупам шел на смену
Кровавый самоназванный тиран.
А для него Россия – хворост
В пожар всемирной власти
От имени рабочих и крестьян -
Во славу большевистской касте.
Кузьменко
Таких, как ты… как Вы, пардон,
Белых "благородных" гвардейцев,
Что, обрезав в Гуляйполе евреям пейсы,
Насиловали их дочерей и жен,
Таких не вешать… таким надо вырезать сердце,
Как вы еврейкам утробы вырезали,
Их – восемь сотен – смерть нашли под ножом,
А офицеры курили, смотрели издали…
Ну, а ты что зенки выкатил,
краснопузый герой?!
Твои расстреляли на митинге старика,
Учителя и священника. Старик – отец был мой,
Его носили здесь на руках,
Расстрелян – за агитацию,
А ты почему-то живой…
Задов
Пока!
Мы над ним тоже сделаем акцию.
Махно
"За Отечество, царя и за веру" -
На народ прут белой пургой каратели,
Их легко распознать по изящным ухваткам.
Но хуже контра – сами революционеры.
По мне – нет презренней предателей,
Что именем революции ей в подвале мылят удавку.
Может, ты, комиссар, не знаешь, так слушай, пока живой:
Я Ленина видел, как тебя, и говорил с ним.
Я объяснял про вольный крестьянский строй,
Про нашу борьбу с гнилым
Помещичьим гнетом. Я говорил смирно…
А теперь я кричу: "Долой!"
Тех, кто копытом ЧеКа истоптал свободу Советов,
Кто немцам страну, как шлюху, продал похабным миром!
И я, Нестор Махно, вас истребляю за это,
И копытами конниц втопчу в грунт!
Вы визжите в листовках про смуту,
Это не смута! Не бунт!
Я чуял – кончилась ночь будто,
Но с перерубленной шеи рассвета капает гной.
И вот, налившийся кровью,
Мутной, воловьей, дурной,
Уставился солнца подбитый глаз
На потерявшуюся вконец Русь.
В который раз, уж в который раз
Большая в России пошла хрусть,
Но никакой силой не взять партизан! Где братья мои?
Немцами казнен Емельян,
Савелий – красными, Григорий – белыми.
Теперь – кровь за кровь и кость за кость.
И вскипает в народном котле пусть злость, злость, злоба!!
Пусть во всю несет мясом горелым!
Ваша власть – узколоба,
Но с большим заглотом.
Так давитесь до зоба
Перегретым моим пулеметом!
Крошите друг друга и в лоб и в спину,
Да хоть засейте Русь черепами,
Но руки прочь от моей Украины -
Здесь о вас нехорошая память.
Вы несете свободу виселиц и ЧеКа,
А народ здесь стоит за волю,
И я, Богом храним пока,
Всем выгрызу горла за вольный Совет Гуляйполя!
И только!
Левка!!
( что-то шепчет Задову )
Задов
Петро! Веди до яра эту контру!
3
Двое казаков ведут пленных. У пленных руки связаны за спиной.
Петро
(ударяет прикладом в спину)
Иди, иди, не спотыкайся!
2-й казак
И то, небось, не хромый…
Петро
Ну шо, наш Батька – вас по правде рассудил?
Гвоздев оборачивается.
2-й казак
Иди, кацап, не сумлевайся!
Гляди, Петро, у офицерика-то сапоги из хрома.
Петро
Обувку – мне.
2-й казак
Дык, это кто ж так порешил?
Коль я его веду, то мне и сапоги.
А ты бери шинель, коль хотишь.
Петро
На что мне комиссарова шинель?
Опорка, глядь, ползет с ноги.
Обувка мне нужней, а ты свою доносишь.
2-й казак
Да ты, Петро, еще не обтирал сопель,
Когда я с Батькой варту бил,
А на чужбинку косишь.
Петро
Ты в карты мне должон,
Забыл, шо-ль, ветеран?!
2-й казак
Должон – отдам, но не обувкой -
Играли ить на самогон.
Петро
Ну все, пришли, Степан.
Вот балка. Темь, как в жопе. Самокрутку?
2-й казак
Могить, зараз пальнем?
Петро
Пальнуть успеется, поди.
И все-таки мне очень треба сапоги.
2-й казак
Молись, контрреволюция, покуда курим…
Пленные переглядываются. Гвоздев толкает в плечо Марченко, оба скатываются в темноту.
Петро
Куды, куды?! Ах, паразиты, сволочь, гниды!!
2-й казак
Стреляй, эх, мать, покуда видно!!
Вон, вон, бери левее…
Петро и Степан стреляют наугад.
2-й казак
Попал?
Петро
Кажись. Ох, Батька озвереет,
Когда упустим.
2-й казак
Я ж говорил, чего ты не стрелял?
Петро
Да, такое нам не спустят.
Что делать-то? Ушли, паскуды!
2-й казак
Как скажем, так и будет.
Их все равно сегодня-завтра кончат.
Доложим: шлепнули их просто.
Петро
Да так-то так, но Батька злобный нонче…
А вдруг дознается?
2-й казак
Держи бодрее хвост-то!
Небось, не докопается.
Тут главное, чтоб уговор,
Не пойман, значит, и не вор.
А их в степи прикончат скоро…
Петро
Лады, хотя шинель пришлась б мне в пору.
Пленные внизу балки.
Марченко
Ну, ты, беляк, даешь…
Гвоздев
Вы были правы, дисциплина не на высоте…
Марченко
Да ты ж нас спас, ядрена вошь!
А я уж было попрощался с жизнью.
Гвоздев
Пока у нас "egalite".
Марченко
Чего, чего?
Гвоздев
Я говорю, пока мы при своих. Вот свиньи,
Руку зацепили.
Марченко
Легко?
Гвоздев
Да, кажется, навылет.
Но надо как-то развязаться.
Давай… товарищ, зубами, что ли…
Марченко
Сначала ты. А то вот так развяжешь,
Потом ищи тебя во чистом поле…
Гвоздев
Я развяжу, а ты меня с ранением оставишь.
Мне срочно нужен жгут. Видишь, хлещет…
Ну, с Богом, что ли?
Марченко
Ладно. Дай мне слово офицера.
Гвоздев
Поверишь слову моему, врага по классу?
Марченко
Ну, ты, беляк, полегче,
Такого не было ни разу.
Сейчас для дела революции возьму твои слова на веру.
Ты все-таки вперед додумал сигануть…
Ну что, клянешься честью?
Гвоздев
Тебя я тоже не забыл столкнуть,
Я шкуру спас твою, не то б подох на месте.
Ты мой должник теперь…
Марченко
Перевернись на брюхо… офицер,
А то, глядишь, подохнем вместе.
Марченко перегрызает веревки. Гвоздев освобождает руки, берется за рану.
Марченко
Давай быстрее, ваше благородие, светает…
Гвоздев
Сейчас, перевяжу потуже…
А ты, товарищ, из рабочих?
Ваш волчий класс всегда лакал из луж,
Но срать хотел в дворцах.
В крови есть привкус соли…
И комиссары, волчья сволочь,
Россию превратили в солончак.
Забыли, хамы, прежний страх,
На Русь взведя наган…
Но вам напомнят все Деникин и Колчак.
Хоть нет царя, но есть теперь тиран,
Который Русь сожжет в конце концов,
И это враг России самый грозный…
Марченко
Слыхал уже, довольно слов.
Давай, иначе будет поздно…
Гвоздев
Эх, затянуться бы…
Не дали перед смертью закурить…
Марченко
Да ты чего, шутить изволишь?!
Ты ж слово дал, ну шкура!!
Мне не веревки надо было, горло перегрызть!
Гвоздев
Ты зря, товарищ, так трезвонишь,
Услышать могут или стрельнуть сдуру.
Внимательно смотрит на красноармейца, встает, уходит в темноту.
Марченко
(скрипя зубами)
Вот сволочь, офицерская порода,
Да лучше б покрестить махновской пулей лоб,
Чем самолично белому добыть свободу,
С-сука, меня не так легко спровадить в гроб,
У дьявола и то не хватит духа.
Тебя еще подвесят на крюке
На радость жадным мухам,
Чтоб на ветру качался налегке,
Метя в пыли зелеными кишками,
Всю контру порубаем на щетину…
Порежем "благородий" полосами…
Гвоздев появляется из темноты.
Гвоздев
Вот, нашел осколок мины…
А то неэстетично как-то грызть зубами…
Разрезает веревки.
Марченко
(переводя дух)
Ты, благородие, так больше не шуткуй,
А то…
Гвоздев
Грозите мне ЧеКой?
Марченко
(тихо, про себя)
Дождешься все ж, буржуй.
Гвоздев
Ну все, теперь прощай.
Надеюсь, не схлестнемся в лобовой.
Марченко
А все ж слова мои не забывай.
Не попадайся мне, не то узнаешь…
Гвоздев
Взаимно. Все. Расходимся… товарищ.
ЧАСТЬ 2. ФРУНЗЕ
1
Мариуполь, июль 1920 года, госпиталь Русской армии.
Гвоздев
(в полусне)
Что было, что случилось, что свалилось на меня?
Что? Словно солнце вниз, с телеги дня
Бросало стухшие созвездий туши…
И почему так липко тишина
Мне воском залепила уши?
Во мне засел осколок сна,
Когда кругом свистел свинец,
Снаряды рвали землю в клочья
И шел по полю черный жнец…
Безжалостно должна толочь
Воспоминанья память…
Но кто-то реет в пустоте,
И в темноте звезда мерцает,
Я разглядел в сосущей черноте,
Как лоб мой ангел накрывает
Крылом из снежной белизны…
И если не напрасно умирают,
Последняя награда – эти сны,
Где ангел – женщина.
Любовь ушла на небеса,
А нам одна лишь боль завещана,
Но чьи я слышу голоса?
На ангельское пенье непохоже…
Какая боль. Какая дьявольская боль,
Как будто мне уже снимают кожу.
Ужели я в аду?
Входит медсестра. Гвоздев открывает глаза.
Я все-таки прав. В аду я, то есть на земле,
Где солнце гаснет в розовом чаду,
Где зубы мертвых дней белеют в зла золе.
Медсестра
Ну что, как вы сегодня, капитан?
Гвоздев
(нарочито бодро)
Tres bien!
Как вас зовут, сестрица?
Медсестра
Татьяною родители нарекли.
У вас был жар от ран,
Вам рановато, капитан, бодриться,
Из вас осколков центнер извлекли…
Жесток был, видно, бой.
Гвоздев
Так вот кто ангел мой.
Да только, чтобы вас увидеть,
Любой бы вес свинцом прибавил…
Татьяна
Ну что вы говорите…
Право, грех.
Гвоздев
Ну, раз Господь покуда не оставил,
То, значит, временно простил.
Татьяна
Господь прощает всех…
Гвоздев
Танюша, милая, не хмурьтесь, я не балагур, не циник
Мне был бы свет не мил,
Когда, очнувшись, я не увидел наяву бы ангела,
Ко мне во сне который приходил.
Мой организм не зря свинец выталкивал,
Я был в беспамятстве, но помню кожей,
Как ваши руки пили боль ожогов,
И вы смотрели пристально в глаза закрытые,
Что может быть для воина дороже?
Я, кажется, стоял уж у порога,
И яма мне была поспешно вырыта,
Но, слава Богу… не пришлось…
Не знал, что так приятно возвращаться,
Мне снилось: ангелом я буду выхожен,
И видите – сбылось.
Татьяна
Нельзя вам волноваться…
Гвоздев
У меня сердце давно выжжено,
От такого не лечит ни одна мазь,
Это можно только… глазами,
как дождь лечит засохшую почву,
Превращая ее в грязь,
Но живую, взбухающую страстями,
И я хочу любить этой ночью,
И хочу быть любимым вами!
Подождите, не убирайте руки, прошу вас,
Такие прозрачные запястья,
Как у распустившей волосы ивы,
Иначе – я умру во второй раз
Уже от страсти…
Но как же вы божественно красивы!
Татьяна
Ах, я даже не знаю вашего имени,
Но как будто с вами давно знакома…
Войска уходят, я и десять сестер – с ними,
На Орехов.
Но сегодня… я приду снова…
В палату входит Рассадов.