Остов сказки, лежащей в основе моей новой драмы "Фамира-кифарэд", таков: сын фракийского царя Филаммона и нимфы Аргиопы Фамира, или Фамирид, прославился своей игрой на кифаре, и его надменность дошла до того, что он вызвал на состязание муз, но был побежден и в наказание лишен глаз и музыкального дара.
Софокл написал на эту тему трагедию, в которой сам некогда исполнял роль кифарэда, но трагедия не дошла до нас.
Мое произведение было задумано давно, лет шесть тому назад, но особенно пристально стал я его обдумывать в последние пять месяцев. А. А. Кондратьев сделал мне честь посвятить мне написанную им на ту же тему прелестную сказку, где музы выкалывают Фамире глаза своими шпильками. Он рассказывал мне о своем замысле уже года полтора тому назад, причем я также сообщил ему о мысли моей написать трагического "Фамиру", но почти ничего не сказал ему при этом о характере самой трагедии, так как никогда ранее не говорю никому о планах своих произведений, - во всяком случае, ни со сказкой г. Кондратьева, ни, вероятно, с драмой Софокла мой "Фамира" не имеет ничего общего, кроме мифических имен и вышеупомянутого остова сказки. От классического театра я тоже ушел далеко. Хор покидает сцену, и в одной сцене действующие лица отказываются говорить стихами, по крайней мере некоторые. На это есть, однако, серьезное художественное основание.
Содержание:
ЛИЦА 1
СЦЕНА ПЕРВАЯ - БЛЕДНО-ХОЛОДНАЯ 1
СЦЕНА ВТОРАЯ 1
СЦЕНА ТРЕТЬЯ - ЕЩЕ БАГРОВЫХ ЛУЧЕЙ 2
СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ - ГОЛУБОЙ ЭМАЛИ 3
СЦЕНА ПЯТАЯ - ТЕМНО-САПФИРНАЯ 4
СЦЕНА ШЕСТАЯ 5
СЦЕНА СЕДЬМАЯ 5
СЦЕНА ВОСЬМАЯ - БЕЛЫХ ОБЛАКОВ 5
СЦЕНА ДЕВЯТАЯ - ЧЕРЕПАХОВЫХ ОБЛАКОВ 6
СЦЕНА ДЕСЯТАЯ - ТЕМНО-ЗОЛОТОГО СОЛНЦА 6
СЦЕНА ОДИННАДЦАТАЯ - СУХОЙ ГРОЗЫ 6
СЦЕНА ДВЕНАДЦАТАЯ 7
СЦЕНА ТРИНАДЦАТАЯ - СКВОЗЬ ОБЛАКА ПРОБИВШЕГОСЯ СОЛНЦА 7
СЦЕНА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ - РОЗОВОГО ЗАКАТА 8
СЦЕНА ПЯТНАДЦАТАЯ - ЛУННО-ГОЛУБАЯ 8
СЦЕНА ШЕСТНАДЦАТАЯ - ПЫЛЬНО-ЛУННАЯ 8
СЦЕНА СЕМНАДЦАТАЯ - ЯРКО-ЛУННАЯ 9
СЦЕНА ВОСЕМНАДЦАТАЯ - БЕЛЕСОВАТАЯ 10
СЦЕНА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ 11
СЦЕНА ДВАДЦАТАЯ - ЗАРЕВАЯ 11
Примечания 11
Иннокентий Анненский
Фамира-Кифарэд
Dis manibusque sacrum
ЛИЦА
Нимфа.
Старая рабыня.
Хор менад.
Папа-Силен.
Два сатира - один с голубой, другой с розовой ленточкой в волосах.
Вакхический женский хор непосвященных.
Хор сатиров.
Томный сатир.
Тень Филаммона.
Гермес.
Чуть брезжит рассвет. Прозрачные тени еще лежат, но местами уже зыблются. Вдали нагромождения скал - бурых, черных, красных или заросших лесом. С гор там и сям, точно сползая вниз, осели темные и белые камни, иные причудливой формы. Ближе к авансцене бедный не то дом, не то шатер. Вокруг на примятой траве убогая глиняная утварь, губки, тростниковая корзина с хлебом, кувшины, тазы. Невысокий холм, на скате которого стоит дом Фамиры, постепенно переходит в цветущую лужайку, пятнами алую и золотистую от цветов. Тихо-тихо. Пахнет тмином.
СЦЕНА ПЕРВАЯ
БЛЕДНО-ХОЛОДНАЯ
Расходящийся туман освобождает Нимфу. Она темноволосая и несколько худая. Лицо с блуждающей, точно безысходной улыбкой у нее молодое и розовое, но наклонно быстро бледнеть, под влиянием как-то разом потухающих глаз. Треугольник лба между двумя гладкими начесами томительно бел. Движения нервны. На ней широкая одежда цвета морской воды. Фата прозрачно-травянистая и отдает серебром, и пояс, похожий на стебель. Ноги белы и очень малы, но следы широковаты и ступня растоптана.
Так говорил Силен.
А вот и камень,
На голову быка похожий.
Дом
Из листьев - не гнездо, а дом, и царский.
Я ничего не понимаю. Хлеб?
Неужто хлеб? Так черен он. Кувшины,
И в них вода, прикрытая листами…
И как все это бедно…
Погоди…
Тут женщина живет… Глядите: шпилька
Потеряна… старухой.
Двое спят
Под этой чахлой сенью. Нет, Силен
Солгал или напутал. Я найду
Не сына здесь, а хмурого доильца
Десятка черных коз, иль зверолов
Лохматый здесь с подругою ночует…
Гей… Отзовитесь, люди, кто-нибудь!
СЦЕНА ВТОРАЯ
Нимфа и старуха.
Откуда-то из глубины дома с вымытым бельем на плече и в руках выходит старая простоволосая и ширококостая женщина в блестящих серьгах, но темно и бедно одетая. Увидев чужое лицо, она спешно складывает наземь свою ношу и затем, остановившись в дверях дома, вглядывается в Нимфу, видимо пораженная ее небывалой красотой.
Не досмотрю. Простите, госпожа.
Из царского дворца, должно быть, гостья…
Поблизости и женщин нет таких,
Так розовы да белы расцветают
Цветы, и то в садах, да поливай
Еще их раза по три.
Нимфа улыбается и делает шаг по направлению к старухе.
Сядь, малютка,
А я тебе умою ноги…
Нет,
Я не устала, няня… и дорога
Не запылила ног. Благодарю.
Чей это дом, скажи мне. Не Фамиры?
Так, госпожа, Фамиры.
Где ж он сам?
Тебе Фамиру нужно? Он не любит,
Чтобы его тревожили.
Меня
Он будет рад увидеть. Да и гостья
Залетная у вас я…
Извини,
Пожалуйста, царевна иль царица,
Глаза мои так слабы.
Может быть,
Я что не так сказала: горный угол
Безлюден наш.
Да нет же, право, нет.
Но отчего ж с Фамирой ты, старуха?
Его кормила ты?
Да, эту грудь
Он обнимал, когда горело сердце
Вкусить отрадной пищи.
Ты - раба?
Я куплена была… увы! увы!
Ребенок рос без матери, не правда ль?..
Иль, может быть, меж тесаных камней
Вы спрятали ее еще недавно?
Ты хочешь знать все это?
Да, хочу…
Старуха
А что ж сказать прикажешь? Во дворце
Филаммона и слыхом не слыхали
О матери Фамиры мы…
Угрюм
И строг наш царь… И золото он любит,
Но в слитках, а не в косах.
Нимфа
Что ж, Фамира
Единственный?
Старуха
И неизвестно чей…
Нимфа
Филаммоном, однако ж, был он признан?
Старуха
Как не признать, когда отец и сын
В одно лицо? Да и гаданье было,
Что, точно, он Филаммоном рожден.
Нимфа
Подкинут он - о, ужас! - а давно ли?
Старуха
О, память зол!
Уж скоро двадцать лет,
Как приняла его я… И была ли
Тогда ему неделя?..
Но кому
Я говорю все это - я не знаю.
Нимфа
Я - нимфа и зовусь Аргиопэ…
Старуха
Ты - нимфа?
О богиня, ты к Фамире?
Нимфа
О да… и он мне стоил много мук.
Старуха
Он стоил мук? Фамира… нимфе… мук?..
Нимфа
На ложе - и древесном, как твое…
Немая сцена.
Нимфа закрылась фатой, старуха смотрит на нее раскрытыми глазами и что-то шепчет, но про себя.
Старуха
Над бедною рабыней ты глумишься,
Небесная жилица!..
Если б царь
Был точно сын богини, он не рос бы
Оставленным ребенком, и его
Так горячо любить, так безраздельно
Рабыне с кольцами в ушах Фамиру
Вы не давали б, боги.
Минута молчания.
Нимфа
Так хотел
Великий Зевс, отец мой… что же делать?
Но этот кров так жалок… А дворец
Филаммона?.. Или Фамира изгнан?
И где ж рабы служить ему?.. Постой…
Иль и в лесу царям не стелют ложа
Нежней твоих две белые руки?
Старуха
Все, все скажу… богиня. Разошелся
Царевич наш с отцом… Ни воевать,
Ни торговать не хочет… Крови, нимфа,
Не только что людской, оленьей крови
Он вида не выносит… И на что ж
Рабы ему?.. Я хлеб пеку Фамире.
Кифаре ж сам он служит: до нее
Дотронуться и я не смей. А женщин
Ты больше здесь не сыщешь, госпожа…
Нимфа
Еще одно… Скажи мне… О, зачем?
Я знаю, что ты скажешь нет. Но звук,
Мне самый звук вопроса сердце тешит.
Он никогда во сне не повторял
"Аргиопэ", не звал меня, старуха?
Старуха
Царь сызмалу бессонный. Сон Фамиры
Я берегу, как воду бережет
Пловец в волнах соленых ключевую,
Но никогда еще в тиши ночей
Сквозь забытье я не слыхала, нимфа,
Чтобы тебя он звал - Аргиопэ.
Куда уж нам, рабыням, спорить с вами,
Бессмертными…
Но пожалей старуху.
Я святостью колен тебя молю
И нежностью твоих душистых кос,
Ты увести отсюда хочешь разве
Мое дитя?
О нет. Скажи, что нет…
Глаза мои сквозь слезы видят ласку
В уголышках еще закрытых губ,
Но розовых уже…
Ты не невеста?
Нимфа
О женщина… Мы платим мукам дань,
Но лгать, как вы, не надо нам. Не лгу я,
Не соблазнять пришла я к вам, а плакать.
Жестом отпускает кормилицу; та собирает белье и уходит.
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
ЕЩЕ БАГРОВЫХ ЛУЧЕЙ
Нимфа садится на камень и закрывается своей прозрачной фатой. Солнце уже поднялось. За сценой слышны звуки бубнов, медных тарелок, вакхические клики. На орхестру справа сбегает хор. Первые такты песни еще за сценой. Менады не видят Нимфу. Она сидит так неподвижно, что ее можно принять за изваяние. Странный контраст на цветущем лугу экстаза, летающих тирсов, низко открытых шей, разметанных кос, бега, свиста, смеха и музыки с неподвижной, точно уснувшей Нимфой на белом камне.
Хор
Дзынь…
Дали милы… А вы домой?
Эвий, о милый, ты мой, ты мой…
Эвий, о где ж ты? Мольбой ты зван,
Эвий, Эвоэ… Эван… Эван…
Днем ты ничей,
Синих лучей…
Будешь ли мой
Тем горячей
Ночью немой?
Будет ли полог над ложем туман,
Белый туман?
Эвий! Эван!
Дзыпь… Дали милы… Люблю, люблю.
Синее пламя твое стерплю…
Эвий, о Эвий, Эван-Эвой,
Эвий - Эвой,
Эвий - ты мой?
Силы - рулю.
Розы - стеблю,
Стрелы для бою,
Я же с тобою,
Только с тобою
Сплю и не сплю…
Вальс. Первая фигура - рядами.
Пусть иссушило нам пламя розы,
Синие выпило солнце грозды
Розовы будут с зарей стрекозы.
Синие в небе зажгутся звезды…
Вторая фигура - круг.
В середине круга сцена с тирсами и вуалями; круг движется медленно, томно.
1
Эвий, о бог, разними наш круг,
О Дионис!
Видишь, как томно, сомлев, повис
Обруч из жарких, из белых рук,
О Дионис!
2
Хочешь, склонись,
О Дионис,
К нашим вуалям
Мы не ужалим,
О Дионис…
Нежно-лилейный,
Только коснись,
Сладостновейный,
Затканноцветных,
О Дионис,
Нежно-ответных
Воздухов-риз,
Мигом совьемся
Плющем, о боже,
Я златоцветным,
Ты облетелым…
Мигом сольемся,
Сладостновейный
Эвий, на ложе
Грудью лилейной
С радостным телом.
3
Эвий, о бог, разними наш круг,
О Дионис!
Не для тебя ли, сомлев, повис
Обруч из жарких, из белых рук?
Эвий, явись…
Замедление темпа. Менады готовы лечь.
Белые руки все тянут вниз,
Белые плечи хотят на луг.
Белые груди из жарких риз,
О Дионис!
Эвий, о бог, разними ж ты круг…
Настораживаются. Кто-то из менад, завидев дом и, может быть, Нимфу.
Одна
Менады! Там люди… скорее… в лес!
Уж сумрак исчез с высоких небес,
А солнце глядит и пылает…
Гляди-ка: сверкая ревниво,
Там сатира глаз нас желает,
И жжет, и зовет…
Менады, вперед!
Другая
Иль ждете другого призыва?
Вперед!..
Без шума и живо…
Начинают подниматься в гору, сначала тихо, вдруг кто-то нечаянно:
Дзыпь!
Одна
Ты, медный, застынь…
Мне грудь освежая, застынь, недвижим.
Другая
Ты ж, алый, замолкни,
Не свистни, не щелкни…
Бежим…
Бегут и скоро скрываются.
Наступает и проходит минута тишины. Но дневной шум становится все яснее. Просыпаются и поздние птицы. Пчелы, стрекозы, бабочки на лугу, на цветах, в цветах… Нимфа откидывает фату, спускается на луг, поднимает брошенный тирс, перебрасывает из руки в руку, бросает, садится, встает, рвет и закусывает цветы. Из лесу между тем далекое пение.
Дзыпь!.. Дали милы…
Ой, Лель-лели!
О синеглазый! Молю - вели…
Дзынь… Дали милы…
О, даль, о, синь…
Эвий… другую… забудь… покинь…
Нимфа
Как чад полуночных видений,
И диких роз, и нежных смут,
Растайте, радостные тени…
Лучи найдут, лучи доймут…
Хор
Дзынь… Дали милы…
Твоя - твоя…
Сердце растает,
Огонь тая…
Нимфа
Я столько вынесла печали,
Стыда из этого "люблю"…
Своих желаний, о вуали,
Не навевайте мне, молю.
Хор