* * *
Бог сверху, говорят, а снизу – ад.
А люди, как в тисках, зажаты между.
Такому положенью я не рад:
Свободно можно потерять надежду.Стремишься вверх – придавят облака
Им притяженье снизу помогает,
Пусть даже вверх протянута рука,
Но разве пустят с грязными ногами?Куда придешь по тропке роковой,
Спасаясь от душевного разлада?
Пускай ты к Богу ближе головой,
Но ноги-то стучатся в двери ада.
Миф о мифе
"Миф этот в детстве
каждый прочёл"
В. Высоцкий
Пролог
Мы этот миф учили, как урок –
Понятно стало и для дураков:
Чтоб лабиринт пройти, имей клубок
Хотя бы из ботиночных шнурков.Ребенку вдалбливали с малых лет:
Запомни и затылок зря не три,
Ища уже отысканный ответ:
Чтоб вспыхнул свет – пройди сквозь лабиринт!И жили мы, всё запасая впрок,
В надежде, что придет заветный час.
И кое-кто повеситься не мог,
А у других – верёвок был запас.
– – – – – – –
Нить Ариадны – это световод
И Светом ослеплён был Минотавр.
Моя интерпретация не врёт:
Я знаю, потому что сам был там.Я тоже шёл сквозь этот лабиринт,
Руками по сырой стене скользя,
А у стены лежали фонари,
Которые зажечь уже нельзя.Все брали фонари с собой во тьму
С канистрой керосиновой в комплект,
А надо было – нить всего одну,
И чтобы в ней всегда струился свет.Во тьме горящий факел – хорошо,
Когда сумеешь вовремя зажечь.
Ты можешь свеч с собою взять мешок,
Но стоит ли игра со смертью свеч?Ты, прежде чем отправиться во мрак,
Пока порога не переступил,
Подумай же, хотя бы кое-как:
Для этого ли ты на свете жил?А если не ответишь на вопрос
И скроется от выхода пятно,
И не озноб по коже, а мороз,
Тогда иди вперед – уж все равно.Здесь шаг за шагом – лишь бетонный пол
И писк мышей, снующих из-под ног.
И не понять: зачем сюда пришёл,
На долгий или на короткий срок?Пусть в темноте идешь ты не один,
А с лучшим другом – светом фонаря,
Но наверху – пускай и среди льдин,
А дважды в день – прекрасная заря.Тебе снаружи может день помочь
И точки звёзд, что сменят синеву…
А здесь везде, всегда и всюду – ночь
И страхи снов ты видишь наяву.Фонарик ли подвешен на крючок,
А может просто отблеск от костра?
Ползёт по стенке мокрой светлячок…
От крови иль от слёз стена мокра?Жалею: не бывал здесь Диоген.
Как пригодился бы его фонарь!
Что делать, если тьме попал ты в плен?
Попробуй в стену головой ударь!Чтоб искры разлетелися из глаз –
Пусть тьму они разгонят хоть на миг.
Когда светильник разума угас,
Не заменить его костром из книг.Лежат у стенки грудой черепа,
Гнилушками сияя из глазниц:
Не манит их далёкая тропа,
Не омрачают сумраки ресниц.Зачем пришли – чредой у стенки лечь?
Имели цель забиться глубже в щель?
Их голова не скатывалась с плеч –
Её там просто не было вообще.Пусть пламя возгорится из искры! –
Мы вовремя сумели искру взять.
Но чтоб горели в темноте костры,
Сначала дров должны мы наломать.Зачем вошел, ты помнишь ли ещё?
За правдой если, так она в ногах.
И чудится зубов блестящий щёлк…
А может, Минотавр – твой личный страх?Когда фонарь погаснет среди тьмы
И сердце сразу в горле застряёт,
Что видят даже светлые умы,
Когда снаружи их никто не ждёт?Когда вас не соединяет нить,
Вся теплая от света изнутри,
Не может темнота к себе манить:
Получше на свету всё рассмотри.А если в тьму пришёл из темноты?
И возвращаться надо снова в тьму?
А позади – сгоревшие мосты? –
И возвращенье вроде ни к чему.А если взял не нить – бикфордов шнур?
Ошибка жизни стоит не одной.
И пусть не воровал сегодня кур,
Так почему дрожит тогда ладонь?Когда б она касалася руки,
А та – ещё, и так – живая цепь,
Тогда б на свете не было тоски
И в темноте. И в мире. И в лице.Убьёшь ты Минотавра, или нет, –
Покажется пусть даже, что убил,
Но если сможешь свой оставить след,
Не скажут ли потом: "Он наследил"?Привыкнуть к мраку сможет ли иной,
Когда за правду выдаётся ложь?
Но вдруг внезапно вспыхнет свет дневной –
Ослепнешь, или что-нибудь поймёшь?Казалось, бродишь в лабиринте век,
От темноты готов сойти с ума…
А может быть, не поднимал ты век?
Снаружи ли, внутри – вся эта тьма?Быть может, стоит веки распахнуть
И посмотреть на всё во все глаза –
И ты увидишь предстоящий путь,
Ночные страхи сможешь рассказать.Путь впереди, пускай и не прямой,
Ты выбрал сам, и знаешь, как идти,
Мечтая: навсегда расстался с тьмой –
Вдруг видишь Минотавра на пути.И, меч сжимая в дрогнувшей руке,
В себе стремишься отыскать кураж…
Но тает Минотавр невдалеке
И понимаешь: это всё мираж.Опять одна дорога пред тобой,
Деревья сбоку скрыли дали вид.
И кажется, что выиграл ты бой,
А сколько впереди их предстоит?Пусть страх исчез, однако на свету
Ты боевой утрачиваешь пыл.
Свою мечту унёс ты в темноту –
В ней нить и Ариадну ты забыл?Ведь нити нет в руке, и всё светло,
Как будто сам ты в световод вошёл.
А что ушло – взаправду ли ушло?
Как убежать от сковывавших шор?И светонить – исчезла где она?
Быть может, связан Минотавр был ей?
Она при свете вроде не нужна,
Но без неё – темнее и больней.Всё если тьмой покроется опять
И лабиринтом станет вновь маршрут,
Вы нить с собой не позабудьте взять:
Ей Минотавра хорошо вязать –
Надёжней нет для Минотавров пут.Дорога снова вьётся впереди,
А ты назад попробуй оглянись,
На путь, тобой пройдённый, погляди.
Не рана ли в груди зовется – жизнь?Пусть кажется: всё позади – не так,
И надо бы вернуться, изменить.
И кто-то подает оттуда знак…
И будто бы в руке – все та же нить…Что светлого вы вспомните о тьме? –
Как тяжело хоть что-нибудь терять?
Да и в своем ли станемся уме,
Коль будем бесконечно повторять?Теперь пойдём дорогою другой…
Но чудится опять мышиный писк,
Бетонный пол – трава ли под ногой?
А вдалеке – светляк иль солнца диск?Хоть не был ранен и не нужен бинт
И не встречался жуткий Минотавр,
Но не понять: прошёл ли лабиринт,
Иль до сих пор всё так же бродишь там.
* * *
Когда уходят люди в монастырь,
То, говорят, они стремятся к Богу.
Читающий меня, кто б ни был ты,
Не торопись к подобному итогу.Ведь был когда-то Иисус Христос,
И он отправился навстречу людям.
Пусть не сумел он свой решить вопрос,
Но мы о том пока не позабудем.Он снова должен будет к нам прийти,
А если в монастырь мы соберёмся,
То вряд ли повстречаем по пути –
Скорей всего, мы просто разминёмся.
* * *
Меня Христос крестил во Иордани,
Трещал тридцатиградусный мороз.
И, надо мною простирая длани,
Иисус едва, признаться, не замёрз.Он ёжился, стыдясь слегка попрыгать,
По-ямщиковски хлопнуть по плечам.
Когда б хотел, я б мог дождаться мига,
Когда бы он от холода зачах.И будь на месте на моем фанатик,
В священный ступор падающий враз,
Замёрз Христос бы. Но шепнул я: "Нате!
Погрейтесь в сердце вы моем сейчас!"Исчез Христос. Мне показалось, в сердце
Я на мгновенье тяжесть ощутил.
И если кто захочет вдруг погреться,
То пусть туда попробует войти.
* * *
Когда уходят люди в монастырь,
То, говорят, они стремятся к Богу.
Читающий меня, кто б ни был ты,
Не торопись к подобному итогу.Ведь был когда-то Иисус Христос,
И он отправился навстречу людям.
Пусть не сумел он свой решить вопрос,
Но мы о том пока не позабудем.Он снова должен будет к нам прийти,
А если в монастырь мы соберёмся,
То вряд ли повстречаем по пути –
Скорей всего, мы просто разминёмся.
* * *
Меня Христос крестил во Иордани,
Трещал тридцатиградусный мороз.
И, надо мною простирая длани,
Иисус едва, признаться, не замёрз.Он ёжился, стыдясь слегка попрыгать,
По-ямщиковски хлопнуть по плечам.
Когда б хотел, я б мог дождаться мига,
Когда бы он от холода зачах.И будь на месте на моем фанатик,
В священный ступор падающий враз,
Замёрз Христос бы. Но шепнул я: "Нате!
Погрейтесь в сердце вы моем сейчас!"Исчез Христос. Мне показалось, в сердце
Я на мгновенье тяжесть ощутил.
И если кто захочет вдруг погреться,
То пусть туда попробует войти.
"Я захлопнул тетрадь…"
Я захлопнул тетрадь
И подвел я черту.
Для чего мне писать?
Я пишу в пустоту.Я пишу в пустоту,
Здесь сомнения нет –
Я прикручен к кресту
И Варавва сосед,Где же ты, мой Христос?
Далеко ли ушёл?
Неужели до звёзд?
Ну и как – хорошо?