Прочь, прочь! Лиходей
Хочет нас обесчестить.
Преступник, злодей!
Поскольку Парис угрожает.
Все мы, сударь, жаждем мести!
Парис(видит, что они трусят, и поёт издевательски)
Ах, собаки смеют
Пастуха травить?
Но пастух сумеет
Трусам отомстить.
Вам на брань отвечу,
Мой наступит час.
(Менелаю).
Назначаю встречу
В спальне, царь, у вас.
Агамемнон
За ворота гостя,
Бей его, ату!
Лопну я от злости,
В бешенство впаду!
Парис
Пустой, глупый лай –
Он на вороту не виснет.
Попробуй – поймай!
Попадусь – когда рак свистнет!
Елена
Беги, беги,
Мой любимый, мой прекрасный,
Себя береги,
Оставаться здесь опасно.
Цари
Прочь, прочь! Лиходей
Хочет нас обесчестить.
Преступник, злодей!
Все мы, сударь, жаждем мести!
Они напирают на Париса. В последний раз поцеловав на прощанье Елену, он ретируется на балкон и перепрыгивает через балюстраду.
Калхас(приближается к Менелаю и приказывает со всей силой жреческого авторитета). Ваше величество, сделайте оргвыводы.
Менелай. Непременно. Какие?
Калхас. Ваше величество, закройте храм Венеры.
6. Вершина Олимпа
На авансцене.
Парис. Держу пари, никогда ещё ни одно яблоко не было продано так невыгодно. Ну, что я выторговал? Ни власти, ни почёта, только разбитое сердце, избитая задница и сплошные синяки. (К небесам). Бесчувственная богиня, так-то ты держишь своё слово?
Декорация меняется. Белая вершина Олимпа упирается в небо космического цвета. Справа и слева висят золотое солнце и серебряный месяц. На мраморном троне собственной персоной восседает Юпитер. Он немного похож на свою статую. Он не комический персонаж, а страшный деспот, который в полном одиночестве взирает на время, текущее у него под ногами. Рядом с ним появляется Меркурий.
Меркурий. Всемогущий Юпитер, сюда идут Юнона и Минерва. Они хотят обратиться к тебе с жалобой.
Юпитер. На Венеру.
Меркурий. Да, о всемогущий.
Юпитер. На кого же ещё?
Меркурий. Венера, со своей стороны, обращается к тебе с жалобой на них.
Юпитер. Полагаю, приговор Париса явился решением по этому делу?
Меркурий. Есть дела, которые только тогда и становятся скверными, когда по ним выносится решение.
На Олимп спускаются три богини: Юнона и Минерва прилетают с одной стороны, Венера – с другой. Они приземляются на скалистый выступ под вершиной.
Вот и они.
Юпитер(приветствует Юнону). Добрый день, дорогая супруга. (Минерве.) Добрый день, дочка, как поживает твоя мать?
Но дамы не желают участвовать в семейном совете, они хотят судиться по всем правилам. Юпитер уступает.
Молчите? Не хотите добром? Что ж, излагайте ваше дело.
Юнона. Венера соблазняет Елену нарушить супружескую верность.
Юпитер. Кто такая Елена?
Юнона. Твоя дочь.
Минерва. Моя сестра.
Венера. И моя.
Юпитер. Омерзительно. Неужто в этой части света все со всеми находятся в родственных отношениях?
Юнона. На это есть свои причины, господин супруг.
Юпитер(очень свысока Венере). Раз и навсегда, я не терплю распутства. Брак для меня священен.
Минерва. Венера подсовывает Елену, царицу Спарты, этому полуслепому дураку Парису.
Юпитер вздыхает.
Она разрушает порядок в моем добром городе Спарте – одном из немногих городов, где еще соблюдают древние обычаи и преданно служат своим богам и царям.
Юпитер. Ого!
Венера. Хорошенькое богослужение. Они саботируют моё ясно выраженное распоряжение.
По маскам богов пробегает злорадная ухмылка.
Я обещала Елену Парису.
Юнона(до неё доходит). Вот в чём дело.
Венера. Потому что они любят друг друга. Я не потерплю никакого вмешательства в сердечные дела.
Юпитер. Сердечные дела, тоже мне.
Минерва. А я говорю о государственных делах.
Венера. Они любят друг друга.
Юпитер выражает недовольство.
Но где тебе это понять.
Юпитер. Мне – не понять? Кому же, как не мне?
Венера. Ты только и умеешь, что делать детей. И соблазнять неопытных девушек недостойными трюками. И гонять по всей Европе и Азии беззащитных девственниц, а потом, добившись своего, бросать их на произвол судьбы. Но о том, что существует чувство, заставляющее влюбленных совершенно терять и тем самым обретать себя друг в друге, чувство, которое делает слабых сильными, толстокожих – деликатными, усталых – энергичными, – об этом ты не имеешь ни малейшего понятия. Только и знаешь, что греметь.
Юпитер. Воистину, я бог с настроениями и не прочь иногда завести легкую интрижку, это согревает. Но, дочь моя, если я правильно тебя понял, ты хочешь превратить рабов в свободных, сделать из юношей и девушек богов, и богинь. Я запрещаю это.
Меркурий. Внемли, о Венера, речам верховного судии, они касаются всех вещей.
Венера. Я внемлю им, о Меркурий, и плюю на них.
Юпитер. Хватит. Слушайте, что я скажу. (Меркурий хватает колотушку и ударяет по серебряному диску месяца. Так Филокем ударял по медному щиту. Гремит гром. Юпитер поднимается.) Елена и Парис больше не увидятся.
Венера. Я сама сведу их.
Юпитер(принимает к сведению это открытое объявление войны, говорит деловито, враждебным тоном). Тогда я скажу тебе вот что: если ты поднимешь мятеж, мы тоже возьмёмся за оружие. Я предаю анафеме твоих подопечных и проклинаю их ложе; на нем будет зачат василиск смертоубийственной войны.
Венера. Хорошо, начнем битву. Через какие-нибудь ничтожные две тысячи лет увидим, кто победил. (Поёт).
Начнется спор богов, великий, вечный.
Юпитер, к бою будь готов.
Что победит – любовь иль бессердечье,
Покажет череда веков.
Надежда в людях не убита…
Меркурий, Юнона и Минерва
Ха-ха, тираны, смейтесь!
Юпитер
Он мой раб – человек,
И останется им вовек.
Венера
И небо настежь им открыто.
Небо настежь им открыто!
Ансамбль.
Венера
Начнется спор богов, великий, вечный.
Юпитер, к бою будь готов.
Что победит – любовь иль бессердечье,
Покажет череда веков.
Юпитер
Меня зовёшь на бой великий, вечный.
Ну что ж, Венера, я готов.
Что победит – любовь иль бессердечье –
Покажет длинный ряд веков.
7. Храм Венеры
Античные музыканты, которые появились в первой сцене с Орестом, расселись, кто где хотел, и непринужденно музицируют. В высшей степени соблазнительная статуя Венеры. Перед алтарем, украшенным эротическими рельефами, стоит Орест. Партенида и Леэна плетут венки. Среди прихожан, главным образом, рабов и простого люда, – Галатея и кузнец Эвфикл.
Хор.
Украсим локоны цветами, вина нальём.
В танце вакхическом шутами
В Оркус войдём.
Нашей жизни срок предельный
Восемь лишь десятков лет.
Без веселья и безделья
В жизни вовсе смысла нет.
Входят Менелай и Калхас в сопровождении вооруженной стражи. Наступает тишина.
Менелай. Молчать! (Он пробивается к алтарю и повторяет). Кому говорят, молчать! Приказ божественного Менелая, то есть мой. Все храмы Венеры, как рассадники порока, недовольства и недозволенного скопления народа, закрываются.
Стража начинает выталкивает народ из храма.
Орест. Стоп, ребята. Не дайте себя запугать. Дядюшка не в духе, вот и всё. (Вспрыгивает на алтарь, поёт).
Дань тебе, Венера, платим!
Твой огонь – погибель нам!
Слышно, как скрипят кровати
И семья трещит по швам.
Но зачем же так некстати
Муж к нам входит по ночам?
Ну, рогатый, погоди!
Все (вступают).
Сказка будет впереди.
Орест.
Менелай, мой дядя милый,
Власть богини ощутил.
Ведь ему Парис не хилый
Кашу круто заварил.
По заслугам получил он –
Зря он варежку раскрыл.
Эй, рогатый, погоди!
Хор.
Дело будет впереди.
Менелай. Я должно кое-что передать вам, принц Орест.
Орест. Опять какую-нибудь несусветную чушь.
Менелай. Да, от имени вашего отца. Видите ли, если вы не согласитесь ограничить ваши отношения с богиней Венерой чисто приватной сферой, то с сегодняшнего дня перестанете получать ваши карманные деньги.
Орест. Ох!
Менелай. Так как же вы думаете поступить?
Орест. Я человек тонкий и чувствительный. Не выношу, когда меня задевают, а потому, разумеется уступаю грубой силе. (Сходит с алтаря.)
Галатея. Фу, какой трус!
Орест. Дитя мое, без ног трудно танцевать, без губ трудно целовать, но и то, и другое легче, чем веселиться с пустым портмоне. (Партениде и Леэне). Пойдемте ко мне домой, куколки, будем непослушными там, где позволено.
Они поспешно и бесславно удаляются. Выполнив деликатную часть своей миссии, Менелай открыто объявляет террор.
Менелай. Вперёд! И не церемоньтесь с этой швалью.
Венере отламывают голову. Народ вытесняют на улицу. Ворота храма заколачивают.
Эвфикл. Благородные господа, нельзя же закрывать священный храм.
Калхас. Если будешь дерзить, закроем заодно и твою пасть.
Менелай. Вон отсюда! Убирайтесь на улицу, там ваше место!
Галатея. Хорошо, мальчики. Он говорит, наше место на улице. Что ж, идем на улицу. Чтобы служить Венере, нам не нужны алтари; мы чтим богиню везде, где мы веселы и счастливы; и если у нас отнимут кров, мы превратим в храм весь город Спарту.
Народ. На улицу!
Канкан. Все танцуют. Выбегают из храма, не обращая внимания на стражу. Калхас и Менелай остаются сидеть под разбитой статуей Венеры, сохраняя унылое молчание.
Менелай. Во всем виноваты философы. Я слышал. Как однажды кто-то из них спрашивал, сколько человек участвует в браке.
Калхас. И сколько же их участвует, с его точки зрения?
Менелай(тупо). Трое.
Калхас удивлен, он не ожидал правильного ответа. Но Менелай хорошо понимает его собственнический инстинкт.
Меня бесит не ответ, а вопрос. Зачем ставить вопросительные знаки там, где всё и так ясно? Такой вопросительный знак – это эшафот, на котором предают казни почтенную истину.
Калхас и Менелай расходятся в разные стороны. Входит Галатея со своей корзиной цветов, пристаёт к Менелаю.
Галатея. Розы, розы, свежие розы из Испраза. Всего двадцать оболов. Красивый царь, купите букет роз.
Менелай. Розы – для кого?
Галатея. Для красивой госпожи царицы.
Менелай. Оставь меня в покое. (Хочет уйти).
Галатея. Ну, сударь, говорю вам, букет роз делает чудеса, когда нужно загладить бестактность.
Менелай. О какой бестактности ты мне толкуешь, беспризорница?
Галатея. Но, ваше величество, всему городу известно, как ужасно вы себя вели. (Поёт).
И уезжать,
И приезжать
Мужьям, конечно, лучше в срок.
Пусть вас встречают
И привечают,
Едва взойдете на порог.
Спросите жён,
Коль муж умен,
Его с любовью дома ждут,
Ласкать, хвалить,
Благодарить
За вкус и такт не устают.
Как назло, вокруг Галатеи собралась большая толпа спартанских женщин.
Женщины.
Ласкать, хвалить,
Благодарить
За вкус и такт не устают.
Менелай. Замолчи, уличная крыса, не то я прикажу отрубить тебе голову, как этой вот … (Указывает на Венеру.)
Галатея. Это было бы жаль, ваше величество. Мои любовники – не археологи. (Он хочет её поймать, она ускользает.) На улице петь не запрещается.
Менелай. На улице. Вечно на улице… (Он хочет убежать, но неотвязная, ужасная Галатея с корзиной цветов на голове продолжает преследовать его.)
Галатея.
Один дурак,
Приличий враг –
Без стука в спальню он вошел.
Он торопился,
Но убедился:
Что скоро, то нехорошо.
Скандал и шум,
Шурум-бурум,
Прощайте, мир и благодать!
Коль муж рогат,
Сам виноват,
Коль муж дурак, что с мужа взять!
Женщины.
Коль муж рогат,
Сам виноват,
Коль муж дурак, что с мужа взять?
Менелай(останавливается, дико озирается). Мне нужно к моей жене.
8. Гавань в Навилии
Набережная. За ней причал, где стоит на якоре военный корабль. Его нос обит железом, борта забронированы щитами, а паруса – грязно-красного, кровавого цвета. Он не привлекает к себе внимания; первое впечатление от декорации – это благородный мрамор, омываемый морскими волнами. На берегу Елена.
Елена. О ты, томление моей души, как мучительно мне не достаёт тебя. Лишиться его для меня больнее, чем лишиться какой-нибудь части тела. Ведь потерять часть тела – значит потерять только часть; но он, кого я люблю, так перемешался со мной, что, когда его нет, меня самой как бы и нет. Я до такой степени становлюсь только мечтой, ожиданьем, незавершённостью, словно во мне нет ничего действительного, кроме воспоминаний о нём. А он, который обещал вернуться, пропадает где-то, неизвестно где.
Вбегает Менелай.
О боги, где же он пропадает?
Менелай. Здесь, мадам.
Елена. Не этот. (С упреком глядит вверх.) Какое досадное недоразумение!
Менелай. Мадам, я пришел напомнить вам одно ваше высказывание. "Если это так, – сказали вы, – значит, это всё-таки не сон".
Елена. Я так сказала?
Менелай. Что значит это "это"?
Елена. Ничего.
Менелай. Как быстро умеют женщины превращать нечто в ничто.
Елена. Просто такое выражение.
Менелай. Выражение, которое меня беспокоит.
Елена. Какая назойливость!
Менелай. Итак, начнём сначала. Что было сном?
Елена. Поймите, я пришла сюда искать забвения.
Менелай. Забвения. Ещё одно "такое выражение". Что вы желаете забыть?
Елена. Я пришла сюда обрести покой и одиночество у моря. А вы следуете за мной и докучаете мне. Поймите же, вы меня раздражаете, я хочу быть одна.
Менелай. Хорошо. Если надо, я это пойму, но я не понимаю того выражения, помните, восемь дней тому назад…
Елена озирается, ища помощи. На авансцене появляется Орест, Партенида и Леэна. Елена с напускной веселостью приветствует их.
Елена. Привет, Орест.
Менелай. Мадам, я понял вас так, что вы желаете остаться в одиночестве.
Елена. Лучше находиться в обществе сотни обезьян, чем наедине с вами, милостивый государь. (Оресту и девицам.) Вы не представляете, как он невыносим.
Менелай(с бесстыдством скандального мужа). Я требую объяснения. Мне отказывают. Я настаиваю: сегодня, сейчас, немедленно и, если тебе так угодно, при свидетелях. Ты будешь отвечать?
Елена. Что ж, я отвечу.
Орест. Слушайте ответ обвиняемой.
Елена
О сударь, вы ревнивы очень!
Преподнести такой сюрприз!
А мы знакомы, увы, между прочим,
Я и троянский принц Парис.
О, никто из моих кавалеров
Не был так мил, но я не поддалась.
Так бушевать из-за химеры!
А если б и вправду я им увлеклась?
От ваших клевет краснеют стены.
Но раз вы так, тем хуже для вас!
Вы, мой любезный, супруг Елены.
Но в вечной любви я вам не клялась.
Глупость такая – сверх всякой меры,
Но разве она извиняет вас?
Так бушевать из-за химеры!
Я повод дам вам в следующий раз.
Менелай
Но дорогая моя…
Елена
Я дам вам повод в следующий раз.
С достоинством удаляется.
Менелай. И вот этого объяснения я ждал восемь дней.
Он бросается догонять Елену. Орест и девицы со смехом уходят. Навстречу Менелаю попадаются приятели-цари: Агамемнон, Ахилл и Аяксы, предводительствуемые Калхасом, – они как раз разыскивали его.
Агамемнон. Стой, братец, надо поговорить.
Менелай. В другой раз. Моя жена…
Агамемнон. В другой раз. Наше отечество…
Менелай. Неужели, царь царей, отечество помешает мне следовать за женой?