Будет скорбно моё житьё,
И в конце прошепчу в бреду:
"Да святится имя твоё"
Пусть не станет горя и слёз,
И не каркает вороньё,
Будет сад из цветущих роз.
"Да святится имя твоё"…
Старый Новый Годъ
Новогодние свечи,
Обнажённые плечи.
Этот сказочный вечер
Мне приснился опять.
Нас томящая нежность,
Юной жизни безбрежность
И вдвоём неизбежность
Чудный вальс танцевать…
Оттого ли, что ныне
Я живу на чужбине,
Та вовек не остынет,
Не угаснет во мне
Сладкозвучная память,
Воскресая словами,
Что писали мы с Вами
На замёрзшем окне.
Помню белую руку,
Неизвестности муку
И, несущий разлуку,
Наступающий год…
Помню шёпот влюблённый,
Помню взгляд изумлённый,
Помню, вальс упоённо
Нас по залу несёт…
"Белоснежна Москва на Крещенье…"
Белоснежна Москва на Крещенье,
Обновиться природа спешит
И таинственны вод освященье,
Ледяное в ночи омовенье
И небесная ясность души!
Русь моя
Русь моя, мечта моя,
Вольно дышит грудь,
Меряю шагами я
Занесённый путь.
Слепит солнце зимнее
Синий окоём.
Спит Земля родимая
Богатырским сном.
И покой торжественный
Наполняет лес,
Знаю, в чаще девственной
Русский дух воскрес.
Сталинград
Вгрызаясь зубами
В полоску земли,
Оплавленный камень
Отдать не могли.
Ни чёрной ракиты,
Ни пяди отдать.
Здесь кровью пропитана
Каждая пядь.
Под шквальным обстрелом,
Себя не щадя,
Дрались озверело
За город вождя.
Кого мне, славяне,
В бою поминать?
И Бога с маманей,
И чью-то там мать.
Не переставая,
Стучит пулемёт
И птаха шальная
Зачем-то поёт.
Ещё мы, братишка,
Хлебнём через край,
Ну, что же ты, Мишка,
Кисет доставай.
Как мал промежуток
Затишья, ведь тут
Не более суток
Солдаты живут.
И молятся камни
На этой войне,
Не видный пока мне
Дрожит в вышине,
Под гул канонады,
Открытый ветрам,
Руин Сталинграда
Пылающий Храм…
"Деревья тянут руки к небу,…"
Деревья тянут руки к небу,
Немой исполнены мольбой,
И я стою перед Тобой,
И вопрошаю не о хлебе
Насущном, что даёшь нам днесь,
И не прошу о лучшей доле,
Молю, в моей земной юдоли
Мне полной мерой бед отвесь.
Блуждая на пути своём,
Одет в раздранные одежды,
Пускай забуду отчий дом
И пусть душа горит огнём,
И реки слёз иссушат вежды,
Но не лиши меня надежды.
Масленица
Зиме прощай пропели струны.
Мороз слабеет и на миг
Как будто чей-то образ юный
В ожившем воздухе возник.
И славя древнее светило
И приближение весны,
Как дань тому, что прежде было,
Печём румяные блины.
И день сияет бесподобный,
А пища смачна и проста
На праздник масленицы сдобной,
В канун Великого Поста.
Канон прп. Андрея Критского
В полумраке сияют лики
Вкруг широких колон.
В древнем Храме звучит Великий
Покаянный канон.
За стеною шумит столица.
Предвечерняя суета.
День четвёртый пятой седмицы
От начала Поста.
В предначертанном месте встречи,
Посреди российских невзгод,
Кайся, кайся в грехах человечьих,
Православный народ.
…В покаянном порыве слиться
Так бесплотно и хорошо,
В неоглядную высь стремиться
Окрылённой душой…
И плывёт под своды святые
Монастырской братии глас:
"Преподобная Мати Марие,
Моли Бога о нас".
Родное
Тёмные иконы,
Свечи, тишина.
Той Руси посконной
Святы времена.
Ладная кольчуга
Защищает грудь,
Не загонят в угол
Ни Орда, ни Жмудь.
Знают князь и пахарь,
Что такое честь.
Можно жить без страха,
Если Вера есть.
Эта ширь без края,
Нет конца пути,
Сторона родная
Соколом взлети!
Юродивый
Глаз белёсый смотрит, не мигая.
Говорит, прерывисто дыша.
И пугливо прячется нагая
Васина прозрачная душа.
В суете, на площади торговой,
В кабаке, где драка и угар,
Васино бичующее слово
Не щадит ни дьяков, ни бояр.
Вася прозорливец, а намедни,
Средь немой толпы, у алтаря,
Голосом тишайшим и безвредным
Гнев смирил великого царя.
Не страшась богатых и всесильных,
Он клеймит чумные их пиры
И его лохмотья – это крылья,
Сложенные вместе до поры.
Рядом с ним стихают забулдыги,
А душе тесна земная клеть,
Знает Вася, если б не вериги,
Не смогла б она не улететь.
Стройный хор
Стройный хор хвалу возносит Богу.
Древний освещён иконостас.
Позабудь печали и тревогу,
Кто-то ныне молится о нас.
На земле прекрасной и убогой
Часто близок расставанья час,
Собираясь в дальнюю дорогу,
Вспомни тех, кто молится о нас.
Дней земных дано не так уж много,
Да узрю я в свой последний час
Храм с молитвой светлою и строгой,
Иноков, молящихся о нас.
Иеромонаху Роману
В твоей земле, исполненой порока,
Сквозь душную, губительную тьму
Всё явственнее слышу глас пророка,
Пришедшего к народу твоему.
И речь его пусть длится без конца
И день, и ночь, молитвенно и страстно,
Святым огнём воспламенив сердца,
Стучавшие доселе безучастно.
И Божье слово отзовётся в нас,
Потерянно бредущих по пустыне,
И озарит наш путь, и грянет час,
Что предначертан суетной гордыне.
И деспоты лукавые падут,
И твой народ спасётся вновь из плена,
И вечно будет истина нетленна,
И каждому по вере воздадут.
"А из Ветрово дуют ветры к нам…"
А из Ветрово дуют ветры к нам
И сквозь шелест листвы до нас
Вдруг доносится речь приветная,
Чей-то тихий, печальный глас.
Где-то инок в венце молчания,
Но услышат его слова.
Ведь молитвенным покаянием
И поныне земля жива.
Пусть безмолвно его моление:
"Боже правый, Христос, спаси",
И дарит оно исцеление
Для иззябшей душой Руси.
"У иконы свечу затеплю…"
У иконы свечу затеплю.
Матерь Божья, укрой от скорбей
Ту, что ныне греховно люблю
Больше жизни своей.
День сегодня лишь Бога любить
И земная любовь это грех,
Но готов я его искупить,
И ответить за всех.
Снова каюсь и снова молю,
И рабу, позабывшему стыд,
Этот грех, за который терплю,
Божья Матерь простит.
"Когда в бессонный предрассветный час…"
Когда в бессонный предрассветный час
Тревога вдруг одолевает нас,
И кажется, бездонно мир глубок
И каждый в нём бесцельно одинок.
Отчаянью предаться не спеши.
Обманчив мыслей ход в ночной тиши.
И словно шепчет полная луна:
"Не брошена, любима, не одна"
Святослав
Скудный завтрак воина простого.
Вот и всё, окончен твой поход.
Утро, над стенами Доростола [6]
Солнце окаянное встаёт.
Скалится надменное светило
На зерцалье вычищенных лат.
Необъятной, неоглядной силой
Обступил со всех сторон Царьград.
Скоро ты услышишь в чистом поле
Вражьих стрел губительный напев.
Позабыв о смерти и о боли,
Будешь биться снова аки лев.
Сторожа
Солнце заслонив, крылом вороньим
Поднялся над степью чёрный дым
И храпят встревоженные кони,
Чуя приближение орды,
Вдалеке густая пыль клубится,
Гул копыт, людей не перечесть,
Но уже спешат гонцы в столицу
И летит стремительная весть.
Пусть в молитве у святой иконы
Вспомнят обо мне жена и мать,
Мне ли гнуться под стрелой калёной,
Если Русь велела здесь стоять.
Скоро выйдут ворогу навстречу
Грозные московские полки,
А пока, на рубеже засечном,
Держат оборону казаки.
Сторожа – конный сторожевой отряд в средневековой Руси,
нёсший службу у засечной черты.
Богатырь
Много лет, как былинный Илья на печи,
Я лежал недвижим, в непробудной ночи.
Знать, на вражьем пиру поднесли мне дурман.
Одолела не сила, опутал обман…
Но с недавней поры стал тревожен мой сон:
В забытьи чей-то слышится сдавленный стон,
Кто-то шепчет, что Русь опочила во мгле,
И бесчинствует недруг на нашей земле.
Если это не сон, и беда наяву,
Бог поможет, я путы свои разорву.
Вспомню удаль былую, с колен подымусь
И за мною Святая поднимется Русь,
На пришедших с мечом обнажая свой меч -
Супостатам лихим головы не сберечь.
Суворов
Горнист уже сыграл поход
И час дивизии на сборы,
Пехота на конь и вперёд,
Сто вёрст в два дня, а враг не ждёт,
И вдруг является Суворов:
"В штыки, картечь опереди.
За Матушку [7] , коли, гони.
В бою победу ей добудем.
А пулю, сможешь, сохрани
И тех, кто сдался, пощади,
Хоть и враги, а тоже люди".
У Фёдора Студита
Храм есть крохотный каменный
У Никитских ворот,
С древних лет незапамятных
Здесь молился народ.
…Тихим, радостным пламенем
В церкви свечи горят,
Нынче служат о здравии
Молодого царя.
Дать победу над ворогом,
Русь избавить от смут,
Уберечь то, что дорого
Люди к Богу зовут.
И святыми молитвами
В годы бедствий храним,
Над трудами и битвами
Воссиял Третий Рим.
Не десницей державною
Он над миром возник,
Не военною славою,
Царством духа велик…
И под этими сводами
На молебнах стоял
На коленях пред Господом
Старичок генерал
И поклоны бил истово,
Отправляясь в войска.
Не его ли молитвою
Наша слава крепка?
И дела богатырские,
И его знамена
Помнят кручи альпийские
И широкий Дунай…
Храм есть крохотный каменный,
У Никитских ворот.
С давних лет незапамятных
Здесь молился народ.
"Даруй мне, Боже, просветленье…"
Даруй мне, Боже, просветленье
В тумане бесконечных бед,
С немым и кротким умиленьем
Позволь взглянуть на белый свет.
Моя душа полна печали
И светлых песен ей не петь,
Пока во мраке скрыты дали
И высей горних не узреть.
Давно наполнен мир враждою,
Вотще невинных льётся кровь,
И только вера и любовь
Нас возвышают над бедою.
Я каюсь, слаб и грешен я,
О, Боже, дай, молю, мне силы
Коснуться тайны бытия,
Подняться ввысь душой бескрылой,
И в стройной музыке небес
Услышать, муки не напрасны.
И гладь озёр, и дивный лес
Поют, как мысль Творца прекрасна.
И непроглядна эта ночь,
И жизнь земная испытанье,
Но всё мы сможем превозмочь,
Узревши Господа сиянье.
И средь небесной красоты,
И у последнего порога
Узнать знакомые черты
Нас грешных любящего Бога.
"Россия, вспомни путь свой древний…"
Россия, вспомни путь свой древний,
И не страшись благих трудов,
Из ада дымных городов
Верни детей своих в деревню,
К земле-кормилице верни,
К живым корням, к святым истокам,
Свой ствол и крону напои
Земным животворящим соком.
"Безмерное страданье бессловесно…"
Безмерное страданье бессловесно,
Утешить в скорби не найдётся слов,
Но верю я: в мучениях телесных,
В страданиях душевных, в муке крестной
Великая рождается любовь.
В церкви Воскресения Словущего
"Смотрит Мать на младенца,
А вокруг образа…
И должно быть из сердца
Покатилась слеза…"
Ольга Флярковская "Богородица в клеймах"
На Неждановой, в детстве, я помню:
Зимний вечер, снежинки легки,
За чугунной решёткой, укромно,
В полумраке горят огоньки…
И взрослея в советские годы,
Лишь прохожим остаться не мог
И под эти высокие своды
Я однажды ступил на порог.
Словно в тайну открытая дверца,
Перед взором нежданно возник
Чудной Девы, держащей младенца,
Неземной исцеляющий лик.
И сюда, много лет, неуклонно,
Ноги сами, как будто, вели,
Оказалось, у этой иконы
Дед и бабка венчались мои.
Век двадцатый, безбожная эра,
Час погибельный русской земли.
Только ценности попранной Веры
В лихолетье родных берегли.
Оттого и под небом ненастным
Миновала их зависть и злость,
Оттого и в любви, и в согласье
Им по жизни пройти удалось.
И сегодня, пред ликом Пречистой,
В светлый Праздник мы молимся здесь
И теплее под взглядом лучистым
Всем, Благую услышавшим весть.
Вербное
Город славы или город казни…
Радостны идущие за Ним,
Этот мир в пучине не погрязнет.
…Небо, ослик, Иерусалим.
Предпасхальное
Плачет небо горькими слезами.
Луч надежды вспыхнул и угас.
Сыне Божий, смилуйся над нами,
В час кромешный не остави нас.
Неприглядна доля человечья -
Жизнь прожить в грехе и маете.
Указуя путь рукой увечной,
Ты поник бессильно на кресте.
Капли крови, дождь и слёзы вдовьи
Плащ впитал, изношенный до дыр.
Только Ты бескрайнею любовью
Напоить сумеешь этот мир.
Не изведать нам земного рая
И души богатством не спасти,
Только тот, кто за других сгорает,
Обречён спасенье обрести.
"А люди думали – юродивый…"
А люди думали – юродивый,
Когда, толкаясь и смеясь,
Тропой, что Им так тяжко пройдена,
Спешили буднично на казнь.
…И плыло всё в кровавом мареве…
И род людской постичь не мог -
За мир, от гибели спасаемый,
Земную муку терпит Бог.
…Ярилось солнце раскалённое
И Он в слепой толпе узнал
К Нему, с Любовью, обращённые,
От боли чёрные глаза.
Пасхальное
Праздник – светлее нет,
Вешняя синь небес,
Красный Пасхальный цвет,
Возглас: Христос Воскрес!
Вечер
Воздух к вечеру стал
как вода ключевая прозрачен
И душа постигает
хрустальную ясность небес,
Пламенеет закат
и отчётливее обозначен
Вереницею елей
чернеющий лес.
Комариные стаи
укрылись в кустах и канавах,
С майским холодом,
точно, они не в ладу.
Дух вечерний настоян на ландыше,
скошенных травах,
На сирени густой,
закипающей в нашем саду.
И в ночной тишине,
под покровом берёзовой рощи,
Так поют соловьи,
что кому-то теперь не до сна,
И, заслушавшись, ветер
ветвями уже не полощет
И копейкой серебряной
в небе повисла луна.
Соловьиное
На стихотворение Ольги Флярковской
Соловей в Москве (Ночь на 9-е мая)
По высоте огонь сосредоточив,
Бьёт миномёт и снова недолёт,
А в покорёженной войною роще
Под фугу боя соловей поёт.
И, зарываясь в глину голых пашен,
Мы веруем в спасительную твердь,
А малый птах, заливист и бесстрашен,
Назло разрывам продолжает петь.
И защемило от тоски по дому,
По жизни, что давно мы лишены,
И слёзы в горле застревают комом
От птичьих трелей посреди войны.
И знает каждый, что исполнит честно
Свой долг, когда в атаку бросят взвод,
Забыв про смерть, под звуки мирной песни,
Что в майской роще соловей поёт.
"Как сегодня женщины красивы…"
Как сегодня женщины красивы.
Пронимает до первооснов.
У реки склонились тихо ивы
В подтвержденье восхищённых слов.
Только сторонюсь красавиц встречных,
Лишь печалью душу теребя.
Мне не ласков этот тёплый вечер
Оттого, что рядом нет тебя.
И грустить я буду безответно,
Позабыв про соловьиный рай,
В поздний час, когда навстречу лету
Двери настежь открывает май.
"Стынет чай ромашковый в фарфоре…"
Стынет чай ромашковый в фарфоре,
Наши встречи как далёкий сон
И, тебя не видя, я в затворе,
В полное безмолвье погружён.
Я один, укутанный в молчанья
Прочную невидимую сеть,
И моё молчанье как признанье -
Без тебя не жить мне и не петь.
Но когда в ночной тиши, сквозь слёзы,
Шелест крыл услышу, чуть дыша,
То, как соком вешние берёзы,
Песней вдруг наполнится душа.
"Ты как цветок благоуханна…"
Ты как цветок благоуханна
И светоносна как заря,
И я, судьбу благодаря,
Пою Всевышнему: "Осанна".
Не знаю, как я столько лет
Прожил, пока тебя не встретил,
Но знаю, никого на свете
Прекрасней не было и нет.
И пусть сводящая с ума