В президиум вошла секретарша, пробралась между кресел и что-то прошептала на ухо Саше. Саша, в свою очередь, что-то сказал председателю, тот кивнул, и Саша, стараясь не шуметь, тихонько вышел из зала. В коридоре на стульчике стоял телефон, и возле него лежала трубка.
- Привет, - сказал Саша, - привет, Капитан. А что за пожар? Я на защите сижу… А снаряжение где?.. Да я ж тебе говорю, сижу на защите при галстуке… Ладно, я подъеду. Какой адрес?
Лида Афанасьева спешила: торопливо просматривала коробки с ампулами, некоторые из них откладывала в большую сумку. В окно медпункта было видно, как механики спешно сдирали чехлы с винтов вертолета Ми-2 с красным крестом на борту. Звонил телефон, но Лида трубки не снимала. В медпункт вошел пилот, "дав своему лицу такое выражение", которое следовало понимать в том смысле, что все задержки в мире происходят из-за баб. Вместе с тем более внимательный наблюдатель мог бы отметить, что был вошедший пилот не так уж молод "из себя", как это могло показаться с первого взгляда. Разве что молодыми были его глаза, как два светлых озера, лежавших среди морщинистых базальтов его лица. По той позиции, которую он занял, прислонясь медвежьим плечом к косяку двери, можно было предположить, что ждать он намеревался долго и терпеливо, а кроме того, можно было увидеть, что ему приятно смотреть на Лиду. Лида, сидя на корточках перед распахнутым шкафом с лекарствами, кого-то яростно шепотом ругала, пытаясь из этой горы ампул, баночек, коробочек, упаковочек извлекать нечто ей необходимое.
- Лид, - наконец не выдержал пилот.
- Да куда-то адреналин пропал! - в сердцах сказала она.
Пилот стоял над душой. Телефон все звонил.
- А без адреналина нельзя?
- Нельзя! - сказала Лида.
Телефон все звонил. Пилот взял трубку.
- Нет ее! - сказал он. - Она в санрейсе. Когда вернется? К вечеру.
- Слава Богу, вот он! - воскликнула Лида, найдя нужную коробку. - Кто звонил?
- Мужик, - сказал пилот, и в этом слове прозвучала некоторая печаль.
Они выбежали из медпункта. Второй пилот уже запускал двигатель.
Старший лейтенант Руслан Алимжанов сидел в патрульной машине и оформлял протокол нарушения. Нарушитель, блондинка средних лет, печально смотрела, как Руслан заполняет бланк.
- Вот смотрю я на вас, - сказала блондинка, - и думаю: ну неужели в наш век рыцари перевелись? Я все-таки женщина.
- Для меня вы - водитель, - сказал Руслан, не поднимая глаз от протокола. - Очень грубое нарушение, Нина Филимоновна.
- Я артистка. Неужели вы меня не узнаете?
- Я сам, Нина Филимоновна, народный артист у себя на перекрестке, - флегматично отвечал Руслан.
Глядя на Руслана, сидевшего в патрульной машине марки "ВАЗ-2101", можно было сильно усомниться в рекламе этой автомашины, гласившей: "Наша модель просторней изнутри, чем снаружи". Руслан своей могучей фигурой занимал, казалось, весь внутренний объем малолитражки. Когда он брался за руль, половина баранки скрывалась под его лапой. У Руслана был один знакомый кинорежиссер, из задержанных в пьяном виде за рулем, который часто говорил: "Когда я начну снимать "Манас", я тебя приглашу на главную роль. Будешь играть этого богатыря. Из ГАИ придется уйти на время съемок - года на два… И не отказывайся! Слушать не хочу твои отказы!"
Руслан не отказывался, но с "Манасом" дела продвигались, кажется, неважно. А может быть, и с режиссером. Не знал этого Руслан, крайне далек был от сложного мира искусства…
Загудел зуммер радиостанции.
- Восемнадцатый, - сказал Руслан, сняв трубку. - Кто звонит? Садыков? Это наш капитан. Нет, не капитан милиции, а капитан команды. Передай привет, скажи, что не могу, я на дежурстве.
Руслан положил трубку и тут увидел, что артистка протягивает ему деньги.
- Интересно, - сказал Руслан, - какие вы роли в театре играете?
- Разные, - зло сказала артистка и убрала деньги.
- Я бы вам давал только отрицательные, - сказал Руслан и продолжал заполнение протокола…
Страховал с крыши Саша Цыплаков. Он был сильно недоволен, посматривал, как веревка оставляет следы на его рубашке, которую украшала, между прочим, бабочка.
Володя, уперевшись в крышу ногами, начал спуск. Веревка скользила сквозь блестящее кольцо карабина, пристегнутого у него на груди. Крыша кончилась. Она нависала над стеной, и Володя, слегка оттолкнувшись ногами, повис в воздухе. Стена и окно были в полуметре от него, в так называемой мертвой зоне. Чтобы достичь окна, Володя должен был раскачаться в воздухе. Как и говорил Воронков, окно было открыто…
Володя стал раскачиваться на уровне окна. Цыплаков, не видя Капитана, тщательно страховал. Наконец Володе удалось схватиться рукой за переплет рамы. Он подтянул ноги к окну и выпрямился на подоконнике. В эту секунду из квартиры, из-за тюлевой занавески, он услышал высокий напряженный голос:
- Назад!
Володя просунул голову в окно, отодвинул занавеску и увидел, что посреди комнаты стоит подросток лет четырнадцати и целится в него из ружья.
- Руки поднять? - сказал Володя.
- Я буду стрелять! - грозно сказал мальчишка.
- В человека стрелять нельзя, - сказал Володя и спрыгнул в комнату.
Ему мешала веревка. Он высунулся в окно и крикнул:
- Саш, протрави, я здесь!
Володя стоял к мальчишке спиной. Хотя был уверен, что тот не посмеет выстрелить, все же спина была холодной. Повернулся к мальчику. Тот все еще стоял с ружьем в руке, но решимости у него поубавилось.
- Человек - не заяц, - сказал Володя, снимая с груди упряжь обвязки. - Да и в зайца стрелять тоже…
В квартиру стали звонить.
- Не открывайте! - почти попросил мальчишка.
Мальчишка был самый обыкновенный, джинсовый, голенастый, узкоплечий. Но глядел волчонком, зубы стиснуты, руки дрожат, палец на курке. Володя неожиданно для себя взял да и провел ладонью по его жестким, как щетка, волосам, но интуитивно почувствовал, что повторять этого не стоит: вырвется мальчишка, оскалится, впадет в истерику.
- Ну ладно, ладно, - пробормотал Володя, - бывает, бывает…
Но гладить по волосам больше не стал. Мальчишка как-то обмяк, но все еще держал в руках ружье.
- Давай мы сначала ружье поставим на место, - сказал Володя, взял из его ватных рук ружье и посмотрел - заряжено ли. Заряжено. - Серьезный ты мужик, - сказал Володя.
- Я ему все равно отомщу, - сказал мальчишка.
В квартиру звонили непрерывно.
- Отцу? - спросил Володя.
Мальчишка кивнул.
- Он меня избил.
- Это обидно, - сказал Володя, - но с ружьем все равно нельзя. Как тебя звать?
- Марат. А вы пожарник?
- Альпинист.
- Возьмите меня к себе.
- В секцию?
- Ну хоть бы и в секцию. Я все равно от него убегу. А жить у вас можно? У меня есть значок "Турист СССР".
В квартиру уже не только звонили, но стучали кулаками.
- А где твоя мама, Марат? - спросил Володя.
- Опять этот идиотский вопрос, - сказал Марат и будто даже обиделся. - Мамы у меня нет. Она нас бросила. Только по телефону руководит: бе-бе-бе, двойки-тройки.
- Ну так что же ты на отца-то с ружьем?! - возмутился Володя.
- А знаете, как он меня ударил? Со злостью!
Володя пошел открывать.
- Ну, наверное, за дело? - спросил он.
- За маленькое, - сказал Марат. - Можно было просто объяснить, как советует педагогическая наука: так и так, вы не правы.
Володя открыл дверь. Там и вправду были очень хорошие иностранные замки. Воронков печально стоял перед ними.
- Доволен? - спросил он у Марата. Тот не ответил. - Спасибо, товарищ Садыков.
- Не за что, - сказал Володя и стал собирать свои веревки. - Запомни мой телефон, Марат, - сказал Володя, поглядывая на Воронкова, - тридцать три - ноль шесть - сорок семь. Приходи к нам на тренировки. А обижать тебя мы никому не позволим. Пока.
- А кого спросить? - спросил Марат.
- Садыкова Володю. Или Капитана. Позовут.
Володя вышел из квартиры, и за ним сразу же вышел, предварительно прихватив большую связку ключей, Воронков.
- Товарищ Садыков, - сказал он, - я хотел бы, чтобы этот случай не подлежал огласке. Я работаю в министерстве…
- Что же вы на сына руку поднимаете? - зло спросил Володя.
- Довел! - воскликнул Воронков. - Руку! Хорошо, что еще сдачи не дал. У меня такая работа, вы себе не представляете. Ухожу - он еще спит, прихожу - он уже спит. Сколько я вам должен?
- Я зарабатываю на основном производстве, - ответил Володя и стал спускаться по лестнице.
- Вы зря, я от чистого сердца… Я вообще не знаю, как мне с ним справиться. А вас что, отец никогда не трогал?
- Я детдомовский, - ответил Володя с нижней площадки, уходя.
- Я тоже, между прочим, из рабочих! - крикнул вслед ему Воронков…
Володя и его друзья жили в замечательном городе: на скальные тренировки можно было ездить за пять копеек на рейсовом автобусе, восхождение средней сложности отнимало субботу и воскресенье - горы были рядом. Они стояли над городом, составляя не только его пейзаж, но и погоду, и многочисленные хозяйственные заботы, и замечательный отдых горожан. Ледовые и скальные склоны гор смотрели прямо на центральные проспекты.
На очередную тренировку собралась вся команда: Садыков, Руслан, Саша, Лида и двое запасных - студент университета Спартак Ишимбаев и Петр Семушин, приехавший в город на подготовку к восхождению со строительства большой гидростанции, где он работал монтажником.
Тренировались на скалах. Проходили сложные участки, били крючья, страховали - словом, обычная работа. На нижней страховочной площадке с травинкой в зубах сидел на камне Марат и посматривал на эти занятия с видом многоопытного горовосходителя. По случаю тренировки он гордо повесил на куртку значок "Турист СССР". Видно было, что ему самому хотелось полазать, но Капитан был занят работой и редко поглядывал на подростка. Наконец очередь дошла и до Марата.
- Курсант, - сказал Володя, - пойдем овладевать азами.
Он обнял за плечо Марата и, повернув его лицом к отдыхавшей после занятий команде, сказал:
- Моряки, это мой друг. Зовут - Марат. Вы, конечно, знаете, кто такой Марат. Это славный довоенный линкор Балтийского флота. Так что прошу с Маратом обращаться уважительно. Второе. Марат будет ходить к нам на тренировки для укрепления внутренней мощи и постижения общего смысла жизни.
- Я уже многое понял, - сказал Марат.
- Ну, прекрасно. Сегодня мы потренируемся на простеньких маршрутах. Первое правило скалолазания - три точки опоры…
Володя укреплял на груди у Марата обвязку, продолжая объяснять. Показал маршрут, по которому должен был лезть Марат. Маршрут этот и без того был промаркирован ясными жирными стрелами, нарисованными на скалах.
Марат полез. Он делал это быстро и цепко, Володя страховал снизу. Все смотрели, как он лезет. А Марату лезть страшно понравилось. Он поднялся метра на два вверх и, обернувшись, спросил у Володи:
- А может, без веревки?
- Без сетки, - ответил Володя, - работают только в цирке и очень большие мастера. А мы не в цирке, и ты не мастер. Вперед!
Марат полез дальше. Внезапно он пошел вдоль скал вправо. Тут же вскочила Лида Афанасьева. Там, куда двинулся Марат, были скалы высокой категории сложности.
- Марат, сейчас же уйди влево! - закричала она.
Она стояла рядом с Володей, ожидая, что он поддержит ее приказание, но Володя молчал. Тогда Лида толкнула его, и в этом полутолчке-полушлепке была не только просьба поддержать ее, но и нечто другое.
- Если взялся, пусть лезет, - тихо сказал Володя, не спуская глаз с Марата.
Марат и сам был бы рад уйти на старый маршрут, но не знал, как это сделать. Он понял, что совершил легкомысленную ошибку и ему сейчас здорово нагорит от Капитана. Однако Володя, видя, как трудно мальчишке, совсем не ругался, а, наоборот, говорил нечто подбодряющее:
- Так, не забывай про три точки опоры… нет, руку сначала… еще, еще тянись, там зацепка есть…
Марат, будто распятый на стене, пытался дотянуться до зацепки. Вдруг он посмотрел вниз и вот тут испугался. Вся команда стояла далеко, в невообразимой глубине. Марат сделал отчаянное усилие и… сорвался. Впрочем, никуда он не полетел, а просто повис на страхующей веревке. Володя быстро спустил Марата вниз. Мальчишка дрожащей рукой пытался отстегнуть карабин от страхующей веревки, но Володя остановил его.
- Ты хочешь, - сказал Володя, - чтобы я к тебе относился как к мужчине?
Марат кивнул, хотя не понимал, к чему клонит Капитан.
- Тогда снова пройди этот маршрут. Только без всяких фокусов. Прямо по стрелам. Ну? Вперед, курсант!
Марат вздохнул и, хотя понимал, что его воспитывают, а этого он совершенно не терпел, все же сдержался, полез вверх. Однако его снова захватило это прекрасное чувство владения своим телом, на середине маршрута он почувствовал удовольствие, к концу - радость. А когда вылез на вершину скалы, улыбнулся настолько широко, насколько мог…
Когда по некрутой тропинке счастливый Марат спустился вниз, он увидел, что его подвиг забыт, только Лида мельком взглянула на него и улыбнулась, а все сгрудились вокруг Володи, читающего какое-то письмо.
Марат тоже стал слушать.
- "…В связи с создавшейся обстановкой на строительстве, - читал Капитан, - и невозможностью проведения подобных работ на отвесных скалах силами имеющегося в наличии состава главное управление министерства, генеральная дирекция строительства убедительно просят сборную команду республики по альпинизму провести указанные работы… в кратчайший срок… дело всей республики…" Петя?
Все посмотрели на Петю Семушина.
- Там метров сорок будет примерно, - сказал Петр. - Камень висит прямо над зданием компрессорной.
- Камень большой? - спросил Руслан.
- Десять примерно на десять, на пять.
Все замолчали.
- Может, рвануть хорошенько, и он пройдет мимо? - Руслану нравились резкие варианты жизни.
- Ему там деваться некуда, - ответил Петя. - Он пойдет прямо на здание. И единственную дорогу перекроет. Там он держится на честном слове. А район у нас сейсмический. Потихоньку трясет почти каждый день.
Здесь взорвался Саша Цыплаков.
- Я не понимаю, почему обязательно мы? Там висит, тут горит, там прорвало… Ну и что? В конце концов, у нас есть службы специальные. Мы занимаемся спортом, мы участвуем в первенстве Советского Союза! Ключ перед нами!
Здесь Саша выхватил из портфеля кучу фотографий и бросил их на траву.
- Кто это все будет лезть? "Желтый пояс"? "Зеркало"? Где сам Сеня Чертынский сорвался! И вместо подготовки мы будем заниматься какой-то… лабудой! Почему обратились именно к нам?
- Они обратились ко мне, - тихо сказал Петя, - как к альпинисту. А я их направил в адрес команды, в которой я состою как запасной.
- Ну, спасибо, Петя, - в сердцах сказал Саша, - ты оказал большую услугу команде. Как запасной.
- Спокойно, моряки, - сказал Володя. - Конечно, все это не вовремя. У нас куча проблем… но отступать нам, кажется, некуда.
- Там люди могут погибнуть, - сказал Петя.
- Мы тоже можем погибнуть, из-за того что не подготовились к Горе! - мрачно сказал Саша.
- Сашка! - воскликнула Лида и сильно ударила Цыплакова по спине. - Дурак ты невозможный!
- Ну и тяжелая рука у тебя, - сказал Саша.
- А ты не каркай! - вставил Руслан.
Марат подошел к Володе и спросил его, заглядывая в глаза:
- Ты возьмешь меня с собой?
- Нет, - сказал Володя.
Замечательным утром, солнечным и ясным, Володя и Лида шли по красивой аллее, в глубине которой виднелось двухэтажное белое здание.
- Это ты мне звонил на работу? - спросила Лида.
- Когда?
- Позавчера.
- Я.
- Я как раз улетала в санрейс.
- Что-нибудь серьезное было?
- Острая сердечная недостаточность.
Лида сказала это многозначительно, слишком многозначительно. Но Володя промолчал.
- Ты звонил, я тебе была нужна? - продолжала она.
- Сашка мне помог.
- Жалко, что это было такое дело, в котором мог помочь тебе Сашка, а не я.
Володя остановился.
- Лид, - сказал он, - у нас с тобой был договор.
- Да, да, - сказала Лида, - извини… Вон и Сашка, - добавила она с деланным оживлением, разглядев в конце аллеи спешившего Цыплакова.
По случаю субботы он был в спортивном костюме, шел пританцовывая.
…Они увидели Сеню издали и, когда увидели, напряглись, разговор сник. Он сидел на скамейке в самом конце аллеи и, сощурив близорукие глаза, смотрел на них. Было рано, и совсем немного больных в байковых пижамах и халатах мелким шагом устремлялись к процедурному корпусу. Узнав приближавшихся к нему, Сеня Чертынский встал, морщась от боли, и, опираясь на палку, нетвердо пошел навстречу.
- Стойте, стойте! - кричал он. - Я сам к вам подойду!
Володя, Саша и Лида остановились и смотрели, как Сеня, борясь с неуверенностью в шагах и пытаясь одновременно скрыть эту неуверенность, приближался к ним.
Первой не выдержала Лида, она подбежала к Семену и обняла его.
- Черт! - сказала она. - Это немыслимо. Я сама врач, но все это… Ты - гений!
- Это еще что! - гордо воскликнул Сеня. Он был страшно возбужден, глаза блестели. - Смотрите!
Сеня, опираясь о палку, стал медленно приседать. Тут страх промелькнул на его лице, неуверенная улыбка погасла, и неизвестно, чем бы этот опыт закончился, если бы Володя резко не подоспел. Сеня повис у него на руках, встал.
- Не вышло, - печально сказал он. - А в палате два раза приседал.
- Это потрясающе! - сказала Лида. - Я ведь видела твой рентген… Тогда кто-то пошутил: "Кузнечик коленками назад". Я думала, коляска на всю жизнь. В лучшем случае. Чтобы так разработать лавсановые связки…
- Как родные, - сказал Сеня. - Я их уже полюбил.
И он погладил свои колени.
- Сеня! - как бы между прочим сказал Володя. - А мы ведь на Ключ собрались.
Сначала Сеня ухмыльнулся и, кажется, хотел что-то сострить, но через секунду помрачнел. Понял, зачем пришли.
- Поздравляю, - сказал он.
- А что так? - спросил Володя. - Думаешь, не пройдем?
- Я "зеркало" не прошел. "Желтый пояс" пролез. Там метров семьдесят и порода мягкая, как речной песок. Взяться не за что, все гниль. Но пролез. А на "зеркале" у меня было четыре попытки. Погода была идеальная, сухо. Я был в прекрасной форме. Кто будет лезть "зеркало"? Конечно, Саша?
- Да, - сказал Саша. - Наверно, я.
- Тогда я тебе, Саша, дам совет от чистого сердца: если с первого раза "зеркало" не пройдешь, второй раз не пытайся.
- Почему? - резко и вдруг недобро спросил Саша.
- Потому что я не хочу присутствовать на твоих похоронах, - ответил Сеня, повернулся и, не прощаясь, пошел к больнице, опираясь на палку.
- Я, между прочим, не собираюсь помирать! - крикнул ему вслед Саша, но Сеня не обратил никакого внимания на эту фразу.