214
Нас было двое. Женщина была
Веселой, молодой и рыжеватой,
Умела лгать и изменять могла,
Не быв притом ни разу виноватой.
Теперь она... - но нет, мне легче с ней
На "ты"! - теперь ты все уже забыла:
Как целовала с каждым днем скучней,
Как мучила меня и как убила.
Нет, не сама, конечно! Кто теперь
Сам убивает? Я отлично помню,
Как ты на выстрел распахнула дверь
И кинулась ко мне, и как легко мне
Внезапно стало: я в твоих глазах
Прочел все то, во что уже не верил -
Недоумение, и боль, и страх,
И чувство горькой все-таки потери.
...О, если бы из тишины моей,
Из моего прекрасного свершенья
Вернуться снова в ужас этих дней,
Изведать снова все твое презренье,
Всю ложь прикосновенья твоего
И как последнюю земную милость
Спустить курок - все только для того,
Чтоб ты опять вот так ко мне склонилась.
1956
215
Возможно, если бы украдкой
Я снова побывал в былом,
Я разглядел бы недостатки
В далеком облике твоем:В разрезе глаз, и в цвете кожи,
И в очертаниях груди -
Во всем, на что, когда моложе,
Мы, собственно, и не глядим,В своем великом нетерпеньи
Влюбляясь, нужно или нет,
Уже в одно прикосновенье
Семнадцати девичьих лет,Когда неловкая Диана,
Ступив на вешнюю траву,
Для первой неумелой раны
Стрелу вправляет в тетиву.
1958
216
Я думал до сих пор, что наша
Давно развязанная связь
Хотя была других не краше,
Но все же в сердце сбереглась.И вот недавно, в день погожий
Бродя по улице пустой,
Как заблудившийся прохожий,
Я вышел к истине простой:Что все давным-давно забыто
И окончательно мертво,
Что сердце на могильных плитах
Не написало ничего.Нет, не подумай, я не плачу,
Я просто на ущербе дней
Одною истиной богаче,
Одною радостью бедней.
1958
217
Ну что же, вспомним зимний полдень, дом
И на паркете отблеск розоватый,
Неву в сияньи снежном за окном,
А между рам - стаканчики и вату.
И пармские фиалки у окна,
Махровые, бледней обыкновенных.
Как я любил их! Как была нежна
Их лиловатая голубизна
На фоне бледных зорь, закатов пленных
И желтой мути петербургских зим!
Как этот фон для них неповторим!Тот магазин, где все их покупали
В те годы, назывался Fleurs de Nice.
Я помню поручни, ступеньки вниз
(Он почему-то был в полуподвале)
И сквозь заиндевевших стекол блеск -
Нежнейших красок приглушенный всплеск.Вот, как тогда, вхожу я в этот душный
И влажный погреб...
Почему здесь ты?
Все так же весела и равнодушна,
На грани красоты и пустоты.
Где ты теперь, мой первый неприятель
В смертельных схватках с призраком любви?
Тогда я сердце на тебя истратил,
Сегодня - ты чужая мне. В крови
Твой образ и легчайшего волненья
Не в силах вызвать. Даже те цветы,
Что я дарил тебе, чье имя - тленье,
Живее и желаннее, чем ты.
Что ж, отвернись с усмешкой, как бывало,
И отойди! Не заслоняй фиалок!
1957
218
Сколько раз я нарушал обычаи
На извечном празднике любви!
Сколько раз в моем косноязычии
Захлебнулись радости мои;Сколько раз засматривался молча я
Там, где нужно было подойти,
Сколько раз другие хваткой волчьею
Крали женщин с моего пути.И за это горькое незнание
Как любить быстрей и веселей -
Я казнен теперь воспоминанием,
Самой страшной казнью на земле.
1957
219
Когда бы жизнь пришлось начать сначала -
Пусть будет снова именно такой:
Доверчивой, как путник запоздалый,
Беспомощной, как стебель под рукой.Не уклонюсь ни от единой боли,
Ни от одной из казней и обид.
Пусть снова и согнет и приневолит
И жалостью ненужной оскорбит.Все для того, чтобы опять и снова
Изведать, задыхаясь и спеша,
Прикосновение карандаша
К трепещущему, пойманному слову.
1956
Уходящие паруса
Моей жене
220
Мы все уходим парусами
В одну далекую страну.
Ветра враждуют с облаками,
Волна клевещет на волну.Где наша пристань? Где-то! Где-то!
Нам рано говорить о ней.
Мы знаем лишь одни приметы,
Но с каждым днем они бледней.И лишь когда мы все осилим
И всякий одолеем срок -
Освобождающе под килем
Прибрежный зашуршит песок.И берег назовется ясным
И чистым именем своим.
Сейчас гадать о нем напрасно
И сердца не утешить им.Сейчас кругом чужие земли,
Буруны, вихри, облака
Да на руле, когда мы дремлем,
Немого ангела рука.
1961
221
Не потому, что мне когда-то
О нем рассказывала мать,
Не потому, что Фра Беато
Меня учил ему внимать,Не потому! - А просто где-то,
В той изначальной тишине,
На грани вспыхнувшего света
Он сам приблизился ко мне.С тех пор прошли земные сроки,
Которых не произнести.
Я иссушил свои истоки
И расточил свои пути.И только ты, воспоминанье
О той дожизненной стране,
Вернее веры, ярче знанья
Меня ведешь и светишь мне!Я помню, помню! Этим словом
Все решено в моей судьбе!
Мой ангел, спутник мой суровый,
На всех путях, под всяким кровом
Я буду помнить о тебе!
1960
222
На италийском мраморе плиты -
Простое имя и скупая дата.
Но почему остановился ты
И вздрогнул я, смущением объятый?Не потому ль, что вновь коснулся нас
В своем захолодевшем начертаньи
На плитах всех повторенный рассказ
О жалком человеческом незнаньи.Смотри: сквозь надпись проступает ложь!
Лгут имена! Нас всех зовут иначе!
Нам роздали их просто как пришлось!
Где то, каким в веках я обозначен?И даты лгут! Нам миллиарды лет!
Не эти шестьдесят, не эти тридцать!
Обратно нам уже дороги нет,
Но впереди нам не остановиться.Уйдем отсюда! Что нам говорят
Случайно здесь разбросанные плиты?
Пройдут века - и мы придем назад.
Еще мгновенье - и они разбиты.
1960
223
Когда я перед зеркалом стою,
Меня томит щемящее желанье
В него войти, проверить жизнь мою
Какой-то новой мерой расстоянья.Наверно, если в зеркало войти,
Очутишься в пространствах небывалых,
Где все не так, как на земном пути,
И где, быть может, легче для усталых.Там тишина, конечно, и покой,
А если где и сбереглись рояли -
То можно, не коснувшись их рукой,
Любое вспомнить, что на них сыграли.Мне кажется, что там всегда светло.
Все зеркала - хранилища сияний.
О, сколько в их глубинах расцвело
Земных огней и солнечных касаний!Ты не найдешь там горестных могил
(Ведь зеркалам нет до трагедий дела!),
Но непременно ту, что ты любил -
Она так часто в них тогда гляделась!Но как туда войти? Как отыскать
Запретный путь в такое новоселье?
Какое слово надо прошептать?
Поклясться чем? Хлебнуть какого зелья?Вот так и смерть встает передо мной
На зеркало огромное похожей,
Такой же неподвижной и немой, -
И кто мне, кто в нее войти поможет?Что если, дерзновеньем окрылен,
Я кинусь к ней и вдруг, в последней муке,
Лишь битого стекла услышу звон,
Увижу в кровь изрезанные руки?А может быть, простое слово есть?
Чуть слышное... И надо лишь неспешно
Приблизиться и слово произнесть...
И вот вошел я и уже не здесь,
А там, в краю зеркальности утешной!
1961
224
Заложница несбыточной мечты!
Моя душа! Все променяла ты
На право быть невольницею этой!
Ну что же! - каменные плиты мерь,
Оглядывайся на глухую дверь,
Тянись к окну под потолком и сетуй!И вот за это все тебе дана
Никем не тронутая тишина,
Никем не смятый луч через решетку,
Ни с кем не разделенная звезда,
А в каждодневном хлебе иногда
Нездешней преломленности находка.
1959
225
Пока мой ангел на плечо
Кладет мне руку бережно,
Я знаю, что не все еще
И не совсем потеряно.Но невозможно распознать
Его прикосновение,
Не отличить, не угадать
Чудесного мгновения.Оно не радость, не испуг,
Не видится, не слышится,
Оно лишь в том, что сердцу вдруг
Чего-то легче дышится.
1960
226
Мы потому смотреть на небо любим,
Что поиски пространства - наш удел,
И навсегда дано в дорогу людям
Томленье душ и нетерпенье тел.Так прежде мы на океан смотрели,
Материки предчувствуя вдали,
И бредили открытьями америк,
И в бездну вод кидали корабли.Теперь опять томит нас жажда далей,
Их древний зов в крови еще не стих!
И чтоб они нам звезды разыскали -
Кидаем в небо посланцев своих.И только на какой-нибудь планете,
Где светят три смарагдовых луны,
Иль по дороге к альфе или бете
Какой-то звездной золотой страны -
Поймем мы наконец, что подвиг странствий
Загадок всех еще не разрешил,
Что мы забыли об одном пространстве -
Пространстве нашей собственной души,Что, миллиарды лет скитаясь с нею,
Мы к ней самой свой потеряли след,
И до нее нам дальше и труднее,
Чем до америк и до андромед!
1960
227
Стала жизнь что сон перед рассветом,
Этот чуткий, этот хрупкий сон.
Спишь еще, но знаешь: мягким светом
Занялся далекий небосклон.И, тяжелых век не подымая,
Чувствуешь: он в комнату вошел,
По предметам, их не задевая,
Расстелил свой сероватый шелк.Подождать - и неизбывным светом
Озарится узкая кровать,
И досадно только, что об этом
Не успею никому сказать.Вот за дверью кто-то шевельнулся...
Постучат, откроют и войдут...
Но того, что я уже проснулся,
По глазам закрытым не поймут.
1960
228
Время! Спутник мой таинственный
На моих земных путях!
Враг смертельный! Друг единственный!
Наслаждение и страх!Кто-то умный (не оспаривай!),
Но, конечно, не поэт,
Объяснил, что ты лишь марево,
Что тебя и вовсе нет.Пусть! Но раз еще мы связаны
С нашей медленной землей -
Мы с тобой дружить обязаны
И дрожать перед тобой.Я тебя в беспечной младости
Не берег и не ценил,
Лишь сейчас, и то без радости,
Огорченно полюбил.И слежу вперед известное:
Как, не глядя мне в лицо,
Всходишь ты чужой невестою
На соседнее крыльцо.
1961
229
Предутренняя болтовня дроздов
Вновь для меня была как избавленье.
Он заглушен, ночной томящий зов
Сомненья, горечи, недоуменья.И в створки окон брошен мне опять
Клочок зари на возвращенном небе.
Как мало нужно нам, чтоб устоять,
Чтоб дальше жить! Всего лишь птичий щебет!
1959
230
Как в море камешек простой
И свеж, и чист, и ярок!
Но ты несешь его домой -
И блекнет твой подарок.И ты ему уже не рад
И отшвырнул... - Послушай:
Ну он-то разве виноват,
Что ты живешь на суше!
1960
231
Звенит лазурь, и ветры вторят,
И влага пенится легко,
Но то не воздух и не море
И не сейчас и далеко.То лишь предчувствие чего-то,
Что мне обещано потом
И прозвучало словно нота
Под неуверенным смычком.Мираж? Мечты? А если все же,
Рассудку вопреки, оно
На то, что ждет меня, похоже
И мне взаправду суждено?Как не принять его и даже
Не слиться в радости одной -
Ты скажешь мне: с земным миражем? -
А может, с правдой неземной?
1960
232
Мне больше ничего не надо,
Ни даже девушки влюбленной.
Но если б мягкий сумрак сада,
И чтоб туда сойти с балкона,И где-то в глубине аллеи
Густой сирени куст высокий,
И там, от радости шалея,
Сложить наивнейшие строки!Не те, где мне сейчас так трудно,
Где сердце мечется и молит,
А те, где юность безрассудно
Себя влюбленностью неволит.Влюбленностью в весенний вечер,
В звезду, в страданье, в незнакомку -
В тебя, что девушкой навстречу
Ко мне торопишься в потемках.
1961
233
Есть русское слово "родная",
Которого нету нежней.
Где этого слова не знают -
На целую радость бедней.В душе оно свято хранимо,
На людях его не слыхать,
И даже не всякой любимой
Его ты захочешь сказать.Когда до последнего края,
Родная, с тобою дойду,
Когда на прощанье, родная,
Последнее слово найду -То будет им снова и снова,
На все мое счастье в ответ,
Вот это заветное слово,
Нежнее которого нет.
1960
234
Я все тебя искал. Я долго шел
По всем тропинкам, будто бы без дела.
И вот тебя я так и не нашел -
Лишь ту скамью, где ты тогда сидела.
И я увидел то же, что и ты:
Пологий холм, траву сухого цвета,
Простые, бледноватые кусты -
Обычный почерк северного лета.
Но тут я вдруг твои глаза обрел,
И я увидел ими мир окрестный -
И странно: он передо мной расцвел
Как свадебный алтарь перед невестой.
Багряным цветом вспыхнули кусты,
Трава взметнулась хризолитом пенным.
Кого ждала, о чем мечтала ты,
Что стало здесь все так благословенно!
1961
235
Я умер. И часы мои
С руки похолодевшей сняли.
Они еще идут. Они
Еще дышать не перестали.Они заканчивают бег,
Так четко связанный со мною.
А завтра кто-то их себе
Возьмет, связав с судьбой иною.И вот, не знаю почему,
Но померещилось мне, будто
Они не захотят ему,
Как мне, одалживать минуты.Они соскучатся по мне,
По вены близкому биенью,
Что, строчкою окаменев,
Становится стихотвореньем.По тесной дружбе тех ночей,
Когда они со мной не спали,
С цезурой спорили моей
И мой анапест обгоняли.И вот, чтоб как-то избежать
Непрошеного новоселья,
Они начнут спешить, бежать,
На день опережать неделю;Соскальзывать с чужой руки,
В обивке прятаться диванной,
С собою наконец с тоски
Покончат, захлебнувшись в ванной.И будет их в руках вертеть
С досадой часовщик сердитый...
Но никому не разглядеть,
Какая тайна в них сокрыта!
1960
236-237. Стихи о Петербурге
1
На Каменноостровском - тишина
И бледность белой петербургской ночи.
Уже как будто в воздухе весна,
Но щедрой стать она еще не хочет.Лишь изредка, чем ближе, тем звончей,
Сухих торцов проснется говор ломкий,
Когда на франтоватом лихаче
Промчится Блок с влюбленной незнакомкой.Да тротуар уснувший оживет
Под торопливым шагом пешехода.
И снова - тишина. И снова - год
Из тех, что до семнадцатого года.Зачем я вот не этот пешеход,
Не кучер, что везет на Стрелку Блока,
Не дворник, задремавший у ворот,
Не проститутка, что домой бредет -
Вернулось бы лишь то, что так далеко!Тот Петербург, куда возврата нет,
Где в мае ночь бледнее, чем Татьяна,
Где Гумилева затерялся след,
Где пушкинский упавший пистолет
Еще не поднят для ответной раны.
1960
2
Не петербургским сизокрылым днем
С тобой сегодня мы идем вдвоем.
Не тот простор и тишина не та,
Не те коня четыре у моста,
Не та ограда и не тот гранит,
И даже снег совсем не так лежит.
Так почему же вот сейчас, вдвоем,
Нам показалось, что мы снова в нем,
В том городе, где больше нам не быть,
Что больно вспомнить и нельзя забыть...
Не потому ль, что мы в себе таим
То, что навеки нас связало с ним:
И петербургский сердца холодок
(его гранит, что серебром намок),
И петербургской речи лад скупой
(его оград неторопливый строй),
И гордость, что всегда порвет узду
(его коня четыре на мосту) -
Все то, чем длится в наших двух сердцах
Наш Петербург, рассыпавшийся в прах.
1957
238
Как поутру заря роняет
Лучи во всякий спящий дом
И словно бы и не меняет,
Но все преображает в нем -Так мне знакомо приближенье
Чего-то, что светлей меня:
Крыла какого-то паренья,
Луча какого-то огня.И остается мне всего лишь
Принять, поняв его едва,
Прозрачный отблеск чьей-то воли,
Упавший на мои слова.
1960
239
Вот ты уходишь и не знаешь,
Что взять тебе с собой в дорогу,
И, выбирая, забываешь,
Что нужно взять совсем немного.Возьми с собою пруд с осокой,
Сирень и липу у балкона,
Этюд Шопена, строчку Блока
И шепот девушки влюбленной.Все остальное лишь обуза
Для памяти и для созвучий,
И пусть тебя скупая муза
Прекрасной скудости научит.
1959
240
Я вспомнил - и в то мгновение
Я сам был тому не рад, -
Что это стихотворение
Я начал лет сто назад.В парижском кафе, за столиком,
Меж рюмок, локтей и ног.
Писал я и думал: стоит ли?
И все дописать не мог.О чем оно было, жалкое,
Запачканное вином?
Конечно, все только жалобы,
И все они об одном.О том, что мне смерть обещана,
Что в мире нехорошо,
Что вот изменила женщина
С накрашенною душой.На те же стихи с досадою
Сегодня смотрю опять.
Сумею ли я и надо ли
Их все-таки дописать?Но если я даже сызнова
От них сгоряча уйду -
Листок мой, вином забрызганный,
Когда-нибудь вновь найду.И снова, через столетия,
За тот же возьмусь рассказ...
О, горькие междометия -
Когда я срифмую вас?
1961
241
Ты дал мне непосильную задачу:
Быть человеком и познать Тебя.
И вот я пробиваюсь наудачу,
На тьму догадок истину дробя.Но не пробиться, знаю это точно.
Так для чего ж на звезды я гляжу,
Молюсь Тебе, не засыпаю ночью
И темными стихами ворожу?