Случевский Константин Константинович (1834–1904 гг.)
На Рождество
Верь завету Божьей ночи!
И тогда, за гранью дней,
Пред твои предстанет очи
Сонм неведомых царей,
Сонм волхвов, объятых тайной,
Пастухов Святой земли,
Тех, что вслед необычайной,
Ведшей их звезде пошли!Тех, что некогда слыхали
Песню неба… и, склонясь,
Перед яслями стояли,
Богу милости молясь!
Подле, близко, с ними рядом,
Обретешь ты право стать
И своим бессмертным взглядом
Созерцать и познавать!
Соловьев Владимир Сергеевич (1853–1900 гг.)
Ночь на Рождество
Посвящается В. Л. Величко
Пусть всё поругано веками преступлений,
Пусть незапятнанным ничто
не сбереглось,
Но совести укор сильнее всех сомнений,
И не погаснет то, что раз в душе зажглось.Великое не тщетно совершилось,
Недаром средь людей явился Бог;
К земле недаром небо приклонилось,
И распахнулся вечности чертог.В незримой глубине сознанья мирового
Источник истины живет, не заглушен,
И над руинами позора векового
Глагол ее звучит, как похоронный звон.Родился в мире свет, и свет отвергнут
тьмою,
Но светит он во тьме, где грань добра и зла.
Не властью внешнею, а правдою самою
Князь века осужден и все его дела.
Эммануэль
Во тьму веков та ночь уж отступила,
Когда, устав от злобы и тревог,
Земля в объятьях Неба опочила,
И в тишине родился с-нами-Бог.И многое уж невозможно ныне:
Цари на небо больше не глядят,
И пастыри не слушают в пустыне,
Как ангелы про Бога говорят.Но вечное, что в эту ночь открылось,
Несокрушимо временем оно,
И Слово вновь в душе твоей родилось,
Рожденное под яслями давно.Да! С нами Бог, – не там, в шатре
лазурном,
Не за пределами безчисленных миров,
Не в злом огне, и не в дыханьи бурном,
И не в уснувшей памяти веков.
Он здесь, теперь, – средь суеты
случайной,
В потоке мутном жизненных тревог
Владеешь ты всерадостною тайной:
Безсильно зло; мы вечны; с нами Бог!
Федор Сологуб (1863–1927 гг.)
В бедной хате в Назарете…
В бедной хате в Назарете
Обитал Ребенок-Бог.
Он однажды на рассвете,
Выйдя тихо за порог,
Забавлялся влажной глиной, –
Он кускам ее давал
Жизнь и образ голубиный,
И на волю отпускал, –
И неслись они далеко,
И блаженство бытия
Возвещала от востока
Новозданная семья.О, Божественная Сила,
И ко мне сходила ты
И душе моей дарила
Окрыленные мечты, –
Утром дней благоуханных
Жизни трепетной моей
Вереницы новозданных
Назаретских голубей.
Ниспошли еще мне снова
В жизнь туманную мою
Из томления земного
Сотворенную семью.
"Господь мои страданья слышит…"
Господь мои страданья слышит,
И видит кровь мою Господь.
Его святая благость дышит
На истязуемую плоть.На теле капли крови рдеют,
И влажен пол от слез моих,
Но надо мною крылья реют
Его посланников святых.И как ни страшны эти звуки
Несущих пламя боли лоз,
Покорно я приемлю муки,
Как принимал их Ты, Христос.Смиренно претерпев удары,
Я целованьем строгих рук
Благодарю за лютость кары,
За справедливость острых мук.
Тютчев Федор Иванович (1803–1873 гг.)
"О вещая душа моя…"
О вещая душа моя,
О сердце, полное тревоги, –
О, как ты бьешься на пороге
Как бы двойного бытия!..Так ты – жилица двух миров,
Твой день – болезненный и страстный,
Твой сон – пророчески-неясный,
Как откровение духо́в…Пускай страдальческую грудь
Волнуют страсти роковые –
Душа готова, как Мария,
К ногам Христа навек прильнуть.
При посылке Нового Завета
Не легкий жребий, не отрадный,
Был вынут для тебя судьбой,
И рано с жизнью беспощадной
Вступила ты в неравный бой.Ты билась с мужеством немногих,
И в этом роковом бою
Из испытаний самых строгих
Всю душу вынесла свою.Нет, жизнь тебя не победила,
И ты в отчаянной борьбе
Ни разу, друг, не изменила
Ни правде сердца, ни себе.Но скудны все земные силы:
Рассвирепеет жизни зло –
И нам, как на краю могилы,
Вдруг станет страшно тяжело.Вот в эти-то часы с любовью
О книге сей ты вспомяни –
И всей душой, как к изголовью,
К ней припади и отдохни.
Над этой темною толпой
Непробужденного народа
Взойдешь ли ты когда, Свобода,
Блеснет ли луч твой золотой?..
Блеснет твой луч и оживит,И сон разгонит и туманы…
Но старые, гнилые раны,
Рубцы насилий и обид,
Растленье душ и пустотаЧто гложет ум и в сердце ноет, –
Кто их излечит, кто прикроет?..
Ты, риза чистая Христа…
Фет Афанасий Афанасьевич (1820–1892 гг.)
"Ночь тиха, по тверди зыбкой"
Ночь тиха, по тверди зыбкой
Звезды южные дрожат.
В ясли тихие с улыбкой,
В ясли тихие глядят.Ясли тихо светят взору,
Озарен Марии лик.
Звездный хор к иному хору
Слухом трепетным приник.И над Ним горит высоко
Та звезда далеких стран.
К ней несут цари востока
Злато, смирну и ладан.
Явление ангела пастырям
Встаньте и пойдите
В город Вифлеем;
Души усладите
И скажите всем:
"Спас пришел к народу,
Спас явился в мир!
Слава в вышних Богу,
И на земли мир!
Там, где отдыхает
Бессловесна тварь,
В яслях почивает
Всего мира Царь!"
"Звезда сияла на востоке…"
Звезда сияла на востоке,
И из степных далеких стран
Седые понесли пророки
В дань злато, смирну и ливан.
Изумлены ее красою,
Волхвы маститые пошли
За путеводною звездою
И пали до лица земли.
И предо мной, в степи безвестной,
Взошла звезда Твоих щедрот.
Она свой луч в красе небесной
На поздний вечер мой прольет.
Но у меня для приношенья
Ни злата, ни ливана нет, –
Лишь с фимиамом песнопенья
Падет к стопам твоим поэт.
Ave Maria
Ave Maria – лампада тиха,
В сердце готовы четыре стиха:
Чистая Дева, Скорбящего Мать,
Душу проникла Твоя благодать.
Неба Царица, не в блеске лучей,
В тихом предстань сновидении ей!
Ave Maria – лампада тиха,
Я прошептал все четыре стиха.
Фофанов Константин Михайлович (1862–1911 гг.)
"Еще те звезды не погасли"
Еще те звезды не погасли,
Еще заря сияет та,
Что озарила миру ясли
Новорожденного Христа.
Тогда, ведомые звездою,
Чуждаясь ропота молвы,
Благоговейною толпою
К Христу стекалися волхвы…Пришли с далекого Востока,
Неся дары с восторгом грез,
И был от Иродова ока
Спасен властительный Христос.Прошли века… И Он, распятый,
Но все по-прежнему живой,
Идет, как истины глашатай,
По нашей пажити мирской;
Идет, по-прежнему обильный
Святыней, правдой и добром,
И не поборет Ирод сильный
Его предательским мечом…
Ходасевич Владислав Фелицианович (1886–1939 гг.)
"Мечта моя! Из Вифлеемской дали…"
Мечта моя! Из Вифлеемской дали
Мне донеси дыханье тех минут,
Когда еще и пастухи не знали,
Какую весть им ангелы несут.Всё было там убого, скудно, просто:
Ночь, душный хлев, тяжелый храп быка,
В углу осел, замученный коростой,
Чесал о ясли впалые бока,А в яслях… Нет, мечта моя, довольно:
Не искушай кощунственный язык!
Подумаю – и стыдно мне, и больно:
О чем, о чем он говорить привык!Не мне сказать…
Хомяков Алексей Степанович (1804–1860 гг.)
"В эту ночь земля была в волненьи…"
В эту ночь земля была в волненьи:
Блеск большой диковинной звезды
Ослепил вдруг горы и селенья,
Города, пустыни и сады.
Овцы, спавшие на горном склоне,
Пробудившись, увидали там:
Кто-то светлый, в огненном хитоне,
Подошел к дрожащим пастухам.
А в пустыне наблюдали львицы,
Как, дарами дивными полны,
Двигались бесшумно колесницы,
Важно шли верблюды и слоны.
И в числе большого каравана,
Устремивши взоры в небосклон,
Три царя в затейливых тюрбанах
Ехали к кому-то на поклон.
А в пещере, где всю ночь не гасли
Факелы, мигая и чадя,
Белые ягнята увидали в яслях
Спящее прекрасное Дитя.
В эту ночь вся тварь была в волненьи:
Пели птицы в полуночной мгле,
Возвещая всем благословенье,
Наступленье мира на земле.
Саша Черный (1880–1932 гг.)
"В яслях спал на свежем сене…"
В яслях спал на свежем сене
Тихий крошечный Христос.
Месяц, вынырнув из тени,
Гладил лен Его волос…
Бык дохнул в лицо Младенца
И, соломою шурша,
На упругое коленце
Засмотрелся, чуть дыша.
Воробьи сквозь жерди крыши
К яслям хлынули гурьбой,
А бычок, прижавшись к нише,
Одеяльце мял губой.
Пес, прокравшись к теплой ножке,
Полизал ее тайком.
Всех уютней было кошке
В яслях греть Дитя бочком…
Присмиревший белый козлик
На чело Его дышал,
Только глупый серый ослик
Всех беспомощно толкал:
"Посмотреть бы на Ребенка
Хоть минуточку и мне!"
И заплакал звонко-звонко
В предрассветной тишине…
А Христос, раскрывши глазки,
Вдруг раздвинул круг зверей
И с улыбкой, полной ласки,
Прошептал: "Смотри скорей!"
Генрих Гейне (1797–1856 гг.)
(Пер. с англ. А. Блок)
"Три светлых царя из восточной страны…"
Три светлых царя из восточной
страны
Стучались у всяких домишек,
Справлялись: как пройти в Вифлеем? –
У девочек всех, у мальчишек.
Ни старый, ни малый не мог
рассказать,
Цари прошли все страны;
Любовным лучом золотая звезда
В пути разгоняла туманы.
Над домом Иосифа встала звезда,
Они туда постучали;
Мычал бычок, кричало Дитя,
Три светлых царя распевали.
Божья елка
Ярко звездными лучами
Блещет неба синева.
– Отчего, скажи мне, мама,
Ярче в небе звезд сиянье
В ночь святую Рождества?
Словно елка в горном мире
В эту полночь зажжена
И алмазными огнями,
И сияньем звезд лучистых
Вся украшена она?
– Правда, сын мой, в Божьем небе
Ночью нынешней святой
Зажжена для мира елка
И полна даров чудесных
Для семьи она людской.
Посмотри, как ярко звезды
Светят миру там, вдали.
Светят в них дары святые –
Для людей – благоволенье,
Мир и правда – для земли.
Джон Милтон (1608–1674 гг.)
Пер. с англ. Татьяны Стамовой
На утро Рождества Христова (отрывок)
I
Вот срок настал, приблизилась заря,
Когда, Пречистой Девою рожден,
Нам явлен Сын Небесного Царя –
Через Него же род людской спасен
Пребудет, ибо сказано, что Он
От смерти смертных всех освободит
И со Отцем нас жизнью вечной наградит.II
Сиянье то, тот изначальный свет,
Незаходящей славы ореол
(Давно ли в царственный входил совет,
С Отцем и Духом разделив престол?)
Отринул Он и в падший мир пришел.
Покинув горний вечности чертог,
Плен смертный с нами разделил наш Бог.III
О муза гордая небес, ужель
Нет для Младенца у тебя даров,
Обретшего в вертепе колыбель, –
Ни гимна, ни стиха, ни вещих слов?
Еще на небе никаких следов
Зари грядущей, и однако рать
Пресветлая вся здесь, и уж недолго ждать.IV
Смотри – издалека Звезде вослед
Волхвы спешат с дарами. Упреди
Их песнью. – Буди прежде всех воспет
Наш Царь. К святым стопам Его пади.
И честью сей себя вознагради.
Пусть вещий угль уст и твоих коснется
И с хором ангельским твой глас сольется.
Петерсон Карл Александрович (1811–1890 гг.)
Сиротка
Вечер был; сверкали звезды;
На дворе мороз трещал;
Шел по улице малютка,
Посинел и весь дрожал."Боже! – говорил малютка, –
Я прозяб и есть хочу;
Кто ж согреет и накормит,
Боже добрый, сироту?"Шла дорогой той старушка –
Услыхала сироту;
Приютила и согрела
И поесть дала ему;
Положила спать в постельку.
"Как тепло!" – промолвил он.
Запер глазки… улыбнулся…
И заснул… спокойный сон!Бог и птичку в поле кормит,
И кропит росой цветок,
Бесприютного сиротку
Также не оставит Бог!
Райнер Мария Рильке (1875–1926 гг.)
Пер. с нем. Владимира Маккавейского
Рождество Христово
О, не будь проста твоя природа,
Стал бы больше звездный хоровод?
Этот Бог, карающий народы,
Чрез Тебя смиренно в мир идет.Ты таким ждала Его приход?
Что величье? Все преграды рухнут
Пред Его грядущею судьбой.
Вкруг Его звезды созвездья тухнут,
И цари склонились пред Тобой,Принося услужливой толпой
Все, что им казалось драгоценным.
Ты – в смущенье? Обернись, смотри:
Вот лежит в платке Твоем смиренный,
Превзошедший всякие дары:Блеск металла, аромат амбры,
Нард курений – сладость опьяненья
Усыпленья жаждущих сердец, –
Все, что здесь, ничтожного значенья
И влечет оплаканный конец…В нем – иного счастия венец.
Альфред Теннисон (1809–1892 гг.)
Пер. с англ. Татьяны Стамовой
Из In Memoriam (CVI)
Будите высь, колокола!
Бег облаков, морозный свет…
Пусть старый год сойдет на нет –
Его проводит ночи мгла.Ввысь! Ввысь! Звоните новизну!
О прошлом поздно сожалеть.
Уходит год – и время петь
И славить снега белизну!Да сгинет наваждений мрак,
Да схлынет горечь всех потерь!
В грядущее открыта дверь –
Входи, богатый и бедняк!
Гоните все, что отжило –
Законы мертвые, уставы
Слепые – жизнь имеет право
Живою быть им всем назло!Всё в вашем звоне – гром и трель…
Гоните боль, нужду, порок!
Прочь, плач моих унылых строк, –
Входи, веселый менестрель!Да посрамятся клевета,
Дух лицемерья, страсть к наживе!
И да пребудут, вечно живы,
Любовь и мира красота!Долой вражды немой оскал,
Тщеславья заунывный звон!
Долой столетья страшных войн –
Пусть входят мирные века!Звоните! Убегает бес!
Внемлите – ты, душа, внемли!
Да освятится лик земли!
Хвалите Господа с небес!