Учебник, называемый войной…
Я проходил последнюю страницу
По лицам тех – стремившихся в столицу.
Мечтавших ниц повергнуть город мой;Я помню их: вполроста над стеной -
С линейкой, мастерком и ватерпасом
Пленённые герои "высшей расы"
Стояли в пыльных френчах предо мной:Они латали бреши пустырей -
Песок с цементом был намешан густо..
Пленённые потомки Заратустры
Ковали возвращение на Рейн…Учебники, прочитанные мной.
Стареют, как и всё стареет в мире.
Но сталью может зазвучать и лира
И прозвучать набатом над войной.
Оловянные солдатики
На полу – полей квадратики:
Там – чужие, здесь – свои…
Оловянные солдатики…
Настоящие бои…Залпы гаубиц победные
Через миг решат исход:
Отлетают гильзы медные
Под кровать и под комод.Отлетают гильзы медные
Под комод и под кровать…
Ах, под возгласы победные
Так обидно умирать.Знаменосец ранен в голову.
Древко падает из рук,
И понятно даже олову -
Смерть незримая вокруг.Сколько их, сложивших голову…
Пересчитывать – не счесть…
Разукрашенное олово
И кладбищенская жесть…За игрой воображения
Мой отец следит, как бог.
Подступив к полям сражения
Костылями на порог.
Сосны
Так быстро дни летят за днями,
А всё забыть я не могу:
Стихией вырванный с корнями.
Лежал сосняк на берегу.Горел закат над полем брани -
Событий горестных причал
Весь искорёжен, весь изранен.
Неузнаваемый, молчал.А там, за мёртвыми стволами.
Не отводя от павших взор.
Стоял, не сломленный ветрами.
Спасённый бор.
Родные лица
Анатолию Вадимовичу Доливо-Добровольскому
Ещё мы здесь… Сквозь стёкла старых
рам
Привычной жизни проникают звуки
Начала дня арпеджио и гамм -
Все эти лязги, скрежеты и стуки.Мы здесь… Но те – глядят с высоких стен,
с портретов охраняя дух жилища -
В борьбе мировоззренческих систем
Они ушли, а мы всё так же ищемПрямой Ответ на Основной Вопрос,
Нам жизни нет без этого ответа -
Двадцатый век, как видно, не дорос,
А двадцать первый – как тоннель без
света;Но, чуть заметён, в нём мерцает свет
И наша жизнь его мерцаньем длится:
Из прошлого немеркнущий Завет -
С высоких стен взыскующие лица.
Камни на дамбе
Упираясь лучами в щербатую ленту бетона.
Солнце вставало над Волгой из-за Костромы;
Юрьевецкая пристань изгибом дуги камертона
Над волнами дремала в оправе лесной бахромы.Солнце взглядом по дамбе скользнуло
невольно – и словно
Взгляд его зацепился за острые кромки камней.
Выдававших и видом, и сутью своей безусловно.
Что взросли они, вспоены соком
военных корней.И Светило припомнило: – Я уже видело эти
Островерхие камни; как чирья на коже земной.
Прорастали они на цветущей и юной планете -
На прекрасной планете, пока ещё лишь на одной.Невозможно понять, что же там, на Земле,
происходит:
Я слежу за телами, летящими вместе со мной.
Но чудовищ стальных, как на этой Земле,
не находит
Растревоженный взгляд, продираясь сквозь
космос немой.Подозрение есть, но оно подтвердится не сразу.
Что на этой планете, единственной в нашем краю.
Не знакомый Вселенной воинственный действует разум.
Как гадёныш, яйца оболочку прорвавший свою.На малютке-Земле вновь я вижу камней нагноенья.
Чует сердце моё – неспроста это, ох, неспроста…
Дочь – Земля! Если ты не найдёшь исцеленья -
Нам для связи с мирами другого не видеть моста…Поднимаясь над Волгой, заметило Солнце: на дамбе.
Рядом с местом, где волны весной проточили проран.
Очень буднично, просто, не так, как актёры на рампе.
Пацану о камнях говорил фронтовик – ветеран…И в глазах пацана – кинолент замелькавшие кадры:
Тотчас ожили камни – и вновь на свои рубежи
Протянулись от дамбы, и надолбы в схемах и картах
Прочертили страну многоточием острых вершин…– Пролетели года, времена миновали лихие…
Эти камни, что видишь сегодня ты перед собой.
Устояли в борьбе с необузданной силой стихии.
Как на фронте бойцы, они первыми приняли бой.Их корить не спеши, что они безобразною грудой
В плавном росчерке дамбы – немыслимо злой диссонанс:
Ведь таким, как они – неотёсанным, острым и грубым
Мы обязаны жизнью… Они постояли за нас…
ЖЗЛ
Жизни есть и наши, и чужие.
Наших и прекрасней, и лютей.
Временем замечены – Большие Жизни
Замечательных Людей.Человек, характером – старатель.
Так решил у смерти на краю:
Подвести под общий знаменатель
Жизни – и чужие, и – свою.Числился в числителе на полке
Славных биографий книгоряд:
Человек за годы жизни долгой
Собирал на крохи из зарплат.В стеллажах с бездонностью копилки -
Отпечатки судеб и времён:
Прошлых жизней тёплые затылки.
Вздохи неба в шелесте знамён.Вечной жизни тайны первородства
Так и не разгаданный секрет…
Человек искал с другими сходства.
На века оставившими след.Высшей пробы общности нетленной -
Жертвенностью правой и святой.
Держится Земля – цветок Вселенной
Стебельком под каменной пятой.Жертвенность во славу и во имя
Ложных или истинных идей…
Каждого с деяньями своими
Ждёт Голгофа неба и людей.Человек, расставшись с жизнью этой.
Всё увидев с новой стороны.
Упадёт истёршейся монетой
В необъятный жертвенник страны.
Дот в окружении
Давно развеян дым сраженья.
Давно умолк сраженья гром…
По всем законам окруженья
Цепь замыкает новый дом:Красивый дом… Многоэтажный.,
Дай знак – и ринется вперёд…
Такой нахраписто отважный.
Что только оторопь берёт…В его чертах смешались стили.
Эпохи, нравы, времена…
Стоянку к ДОТу примостили
С вершин сошедши, племена…Да, карта мира устарела
И ветер с Запада – не тот.
Но ДОТ без сектора обстрела -
Уже давно не тот Федот…Что горше может быть позора
Стать окружённым без борьбы…
Ушли из сектора обзора
Холмов покатые горбы.Ушли поля, ушли опушки.
Ушли Славянки берега.
Где каждый камушек – на мушке
В предощущении врага.Ушли кустарник с перелеском
И осыпающийся склон…
Вслед за послышавшимся всплескам
Не льнёт к прицелам гарнизон.Кольцо домов всё уже, уже…
Под мирным небом взят в полон.
Встал в охранение снаружи
Стеклобетонный Вавилон.А ДОТ – ветшает неторопко
В крушенье мелочных забот…
Но на макушке – водки стопка
Во дни родительских суббот.
Оборонная улица в Колпино
Оборонной улицей
Мы с тобой идём,
С Оборонной улицей
Разговор ведём.Вспоминает улица
Грозные года
И нередко хмурится,
Хоть и молода.Мы глядим вдоль улицы:
Видимый едва,
Старый ДОТ горюнится
Возле дома 2.Малоразговорчива
Улица моя,
Но была разборчива
В выборе огня:Пулемёты с пушкою
Били по врагу
За лесной опушкою
Там, на берегу…Солнце в окнах жмурится
Далеко окрест,
Шествует по улице
Полковой оркестр.ДОТу мы поклонимся,
Возложив цветы,
До него дотронемся,
Я и ты.
На открытие памятника Ольге Берггольц
16 мая 2015 г.
Когда и я бывал за гранью света
И замерзал в полярной полумгле,
Стихи Берггольц накладывали вето
На тень минутной слабости во мне.И снова голос музы Ленинграда
Звучал во мне как строгий метроном
И строк Берггольц щемящая отрада
Вновь согревала искристым вином.Проходит всё… И слово горькой тризны
В небытиё уйдёт в урочный час:
Вновь муза Ленинграда – муза Жизни
Победным словом осеняет нас!
Здравствуй, Победа!
Здравствуй, Победа, здравствуй!
В памяти долгих лет
Властвуй, Победа, властвуй -
Горчайшая из побед.В вечном водовороте
Влага солдатских фляг;
Верный маяк в походе -
Красный Победный стяг.Свастик осиным роем,
Чёрным наплывом туч
Затмевало порою
Солнца Победы луч.Царствуй, Победа, царствуй:
В былях легенд и вед
Дальних веков и царствий -
Ярчайшая из Побед!Здравствуй, планета, здравствуй -
Краше планеты нет,
Нашу Победу празднуй
На параде планет!
Беспокойная птица
Россия ("В тебе, в твоих глубинных генах…")
В тебе, в твоих глубинных генах
Судьбой заложена давно
Мечта о светлых переменах.
Которым сбыться не дано.Мечта блистательной зарницей
Сверкает ярко вдалеке
И пропадает вслед за птицей.
Вспорхнувшей с ветки налегке;Навязчивость мечты опасна
Как неподъёмная сума:
Недосягаемо прекрасна.
Она сведёт тебя с ума.Летим к мечте… Трещит упряжка..
Овраги, рытвины, кусты…
Хитро подмигивает Пряжка
И волком щерятся "Кресты".
"Что в криках твоих, беспокойная птица…"
Что в криках твоих, беспокойная птица?..-
И бьёшься, и стонешь всю ночь напролёт.
Давно за плечами осталась граница.
Пора бы забыть перелёт.
Никто не остался на дальней чужбине.
Никто не погиб, не пропал, не отстал -
Так что же тебя беспокоит доныне.
Какая изводит тоска?Чутьём материнским ты слышишь, быть может.
Сигнал приближения часа потерь…
И мирная ночь всё сильнее тревожит
Несчастную птицу теперь.Гнездо и семейство пока ещё целы.
Свободы и пищи хватает пока.
Но чья-то рука протирает прицелы
И гладит приклада бока.Яснее видны боевые зарницы
За дальним приделом в преддверии дня.
И бьётся всю ночь беспокойная птица,
И сон покидает меня.
Последний герой
Что на судьбу копить обиды…
В сужденьях – только в них! – вольны,
Катят в колясках инвалиды
Давно оконченной войны.Блестит на солнце никель спицы
И ярким всплеском бьёт в глаза
Ему, которому не спится
Уже который бой назад…Ушли в предания сраженья.
Но тянет вновь на пересуд
Проклятый вирус пораженья -
Переосмысливанья зуд.Кто победил, а кто повержен -
Уже и сам не разберёт
Когда-то бывший громовержен
В порыве праведном народ.Кто в рукопашной первым ранен.
Кто в первый час попал в полон.
Кто первым пал на поле брани
В непримиримости сторон -О них теперь не понаслышке
Историк – старец и юнец -
Отыщет справки в толстой книжке
Иль в тонком "Деле", наконец.Былой войны первопроходцы.
На острие слепой стрелы
Их выпускали полководцы
Громить полки чужой страны.Но те, последние, которым
Война всё шлёт за счётом счёт…
К каким неведомым конторам
Их прикрепили на учёт?!.Кто Он, последний – саном тронным
При жизни будет окрылён.
Иль канет в жертвенник бездомным
Постперестроечных времён?..Его судьба – товар на вынос.
Последний памятник волны.
Которой всемогущий Гиннес
Замкнёт историю войны…
"Эти взгляды скорбные пойму …"
Эти взгляды скорбные пойму -
Каждый взгляд в душе тревогу множит:
Поколенье вынесших войну
На коленях славный путь итожит;И, взывая к милости Христа,
Всё поклон творит неутомимо.
Осенив знамением креста
Толпы, проносящиеся мимо.Помнит свет победного огня -
Пела жизнь, вином алела скатерть…
Скорбным духом обдаёт меня
Эта нескончаемая паперть.Не под грузом боевых наград
Поколение свои сгибает спины;
Дней позора Родины парад -
Действия замедленного мины.
В лунную ночь
Вновь тайны сокрытой полна.
Раскинулась полночь тревожно;
Тишком, воровато, острожно
С оглядкой крадётся Луна:Какую бы душу поймать.
Извлечь, как занозу, из тела.
Под скальпелем мысли понять.
Чего она в жизни хотела…Нигде не оставит следов
Луны запылённый протектор.
Но шарить повсюду готов
Лучей отражённых прожектор:Земле под его колпаком
В безоблачной шири не спится,
В бессоннице трут кулаком
Деревья густые ресницы.Предчувствий безрадостных зуд
Всех сущих грызёт с постоянством,
И чёрные мысли ползут.
Собой заполняя пространство.
"Лошадь в яблоках раздора…"
Лошадь в яблоках раздора
Бьёт копытом, чует: время!
Скоро – свара! Споры спора
С сапога сбивает стремя.Лошадь в яблоках раздора
Лезет прямо в палисадник.
Горизонт скрывает шора.
Шпорой больно колет всадник.Грозный всадник с булавою
Едет вдоль лугов и пашен.
Над плечами головою
Неимеющейся страшен.То отчётливей виденье.
То виденье пропадает
И такое поведенье
Население пугает.Тонко всхлипывает зяблик.
В ржавых пятнах помидоры.
Нет ни лошади, ни яблок -
Лишь одни кругом раздоры.
"Я в прошлой жизни был, наверно, птицей…"
Я в прошлой жизни был, наверно, птицей:
Кому ещё из живности дано
За облака безудержно стремиться
От суеты, наскучившей давно?За облака, где бродит разряженье
И каждой клетке обновляет кровь
Неутомимым вирусом движенья,
Ежевесенне поражая вновь.Тогда сопротивление нелепо!
Как жертву у судьбы на поводу.
Меня опять заманивает небо,
И нетерпенье гложет на ходу.И там границы драмы и бурлеска
Теряются в бескрайности красот.
Но только жизни нищеты и блеска
Не различить с заоблачных высот.
"Нам участь странная и горькая дана…"
И ты, моя страна, и ты, её народ.
Умрёшь и оживёшь, пройдя сквозь этот год…
Вл. Ходасевич
Нам участь странная и горькая дана:
Пройти от гибели до торжества зёрна.
Как зёрна падают, так падает народ
И ниву Родины снедает недородИ рану давнюю не в силах скрыть межа -
В лучах грядущих зорь она дымит, свежа,
И сеятель идёт, в который раз уже…
Под ветром перемен зерно легло в меже.
Старые газеты
Разбираю старые газеты.
Вспоминаю давние задачи -
Новые сейчас на них ответы.
Словно и не может быть иначе.Видно, время проявляет свойство
Суть момента прикрывать руками.
Снова в ясный полдень беспокойство
Серыми находит облаками.
"Не буди меня, птица, не надо…"
Не буди меня, птица, не надо,
Витражи хрупких снов не топчи.
Бисер строк за окошком – привада
Для звёзды, заплутавшей в ночи.Что тебе эти письма чужие?
Голос чувств отзвенел и угас.
Так зачем твои крылья большие
Бьют стекло в этот утренний час?О, какая упорная птица -
Все стучит и стучит в тишине.
Или вестью какой поделиться
Прилетела сегодня ко мне?Тайн природы не ведомы лица.
День грядущий – за утренней мглой.
Вот бы так же когда-нибудь птица
В дом стучала, покинутый мной.
"Не смерти страшиться Россией …"
Не смерти страшиться Россией дышащим -
бессмертья
В глухом бездорожье учений о благе
народном,
В извечности пустопорожних речей,
в круговерти
Безудержной мысли о крови, о бунте
голодном.
Бессмертье – с бессильем понять
и измерить аршином -
Сиамский близнец гениального с глупым,
уродец.
Безжизненный отсвет луны над
безлюдной вершиной.
Без капли живительной влаги бездонный
колодец.
Не тройка, не птица… Россия -
на автопилоте
В лучах заходящего солнца надежды
и славы…
Душе уступая, послушно бессмертие
плоти
Уходит за рамки бесцельного в ложной
оправе.
Над Невой
Вы – на том берегу… На этом – мы..
Наблюдая Невы течение.
Невозможно не быть поэтами.
От обычного в отречении.Наших зданий фасады пышными
Лишь безумный назвать осмелится…
Стали кони со львами – лишними.
Шпили с портиками – безделицей.Только зря ли с петровским ботиком
В играх тешились волны невские?..
Язычки их, острее кортика.
Подбивали на мысли дерзкие.Молодых завлекая бликами,
Обещаниями-вспышками;
В Петербурге не стать великими -
Преднамеренно стать лишними.В отречении от обычного.
Устремлённые в выси Горние,
Примеряем своё личное
На всевечное, на просторное.Поясок экватора тесен нам:
В бесконечность полёт мыслится.
Прорастая строкой песенной.
Проплывая виденьем близ лица.Без микробов плывёт, без вирусов
В запредельщину допапирусов,
Мнимолётностью плюсов-минусов
Игнорируя шкалы-лимбусы.За виденьем плывут видения,
Искажающие видение
Всей истории поведения
Провидения и провидения.Нет, не пусту быть граду: попросту
Над Невой силуэты рвутся ввысь.
Подминая ковры возраста
Там, где правили волк да рысь.
Повторение пройденного
Быть может, не тому
Мы поклонялись богу -
Быть может, потому
Теряли мы дорогу.Быть может, оттого
Грубели наши души.
Что более всего
Мы не умели слушать;Мы думали: само
Пройдёт лихое время.
Но в тяжкое оно
Переродилось бремя.Мы ждали от других
Отваги и геройства.
Не находя в своих
Запасах эти свойства.Металась на нуле
Отметка черновая
И падала к земле
На графике кривая.Летели в темь и глушь
Надежды и партнёры
И с ними – наших душ
Творцы и гувернёры.Набита на скрижаль
Привычка повторяться;
Истории спираль
Не хочет выпрямляться.
Крылатое сердце
Снова яростный ветер на крыши
Напирает и злобно ревёт,
И поймёт его тот, кто расслышит
В этом рёве призывы: вперёд!Но куда, за какие приделы.
За какие границы зовёт,
И узнаёт ли небо пределы
Неземным этим кличам: вперёд!Сколько шару земному вертеться
Вкруг наклонной оси суждено -
Беспокойно крылатое сердце
Вслед за ветром умчится в окно,В бесконечно кипящем просторе
Сквозь лохмотья изодранных туч
Все вулканы страданий и горя
Различит из-за облачных круч.И подводит итоги минута:
Завершая свободный полёт
В тёмный кратер, где плохо кому-то.
Сердце Фениксом вновь восстаётВ миг заветный – ни поздно, ни рано.
По вселенским сверяясь часам.
Чтобы к новым мертвеющим ранам
По ревущим лететь небесам.
Капли росы
Равнодушны сороки-воровки
К чудодействам в рассветном лесу:
Паутинок тугие верёвки
Сушат капли росы на весу.