Все сказанное выше не следует понимать в том смысле, что языковой менталитет вообще не способен изменяться. Языковой менталитет как феномен этнического сознания подвержен изменениям в той же степени, в какой меняется любая форма сознания под влиянием разнообразных факторов. Здесь, однако, надо заметить, что менталитет относительно устойчив по отношению к влиянию непосредственных социальных или экономических изменений в жизни общества. Гораздо более чувствителен он к изменениям культурной среды, среды операционной деятельности нематериальных факторов – религиозных, идеологических, эстетических.
Например, весьма существенным является фактор принятия тем или иным народом новой религии или столкновений разных религий в одной этнической среде, фактор воздействия тех или иных идеологических систем, занявших по разным причинам позиции приоритетной ценностной значимости в общественном сознании; в наши дни важным фактором воздействия на языковой менталитет служит пропаганда инокультурных ценностей посредством средств массовой информации. При этом данные влияния вполне могут быть ассимилированы языковым менталитетом, который приобщает их к собственному фонду новых представлений о мире, системы ценностей и норм поведения, однако некоторые из них могут оказаться слишком чужеродными и потому разрушительными.
В.В. Колесов с тревогой пишет о некоторых тенденциях, возникших в русской ментальной и культурной среде в 90-х годах XX в.: "К сожалению, сегодня во многом наше мыслительное пространство искривлено неорганическим вторжением чужеродных ментальных категорий. Возможно, в будущем и они войдут в общую систему наших понятий, пополняя и развивая менталитет и язык. Однако рачительное и критическое отношение к этому процессу требует компетентности и осторожности".
Как сказал В. фон Гумбольдт, именно в языке народа воплощен его дух, и поэтому важно увидеть следы его присутствия в семантике и структуре национального языка. Все это и составляет проблему национальной специфики языка, которой посвящена следующая глава.
Вопросы и задания
1. Сопоставьте две знаменитые гносеологические метафоры: 1) В. фон Гумбольдта о том, что язык очерчивает вокруг каждого народа круг,
за рамки которого можно вырваться, лишь вступив в другой круг; 2) А.А. Потебни о том, что слово есть застекленная рамка, определенным образом окрашивающая круг наблюдаемого… Чем схожи и чем отличаются представленные в них точки зрения на роль языка в отражении мировидения народа?
2. Как вы понимаете следующие высказывания? В рамках какой научной традиции решают их авторы высказываний?
A) "Язык наш… в его вещественной наружности и звуках есть покров такой прозрачный, что сквозь него просвечивается постоянно умственное движение, созидающее его. Несмотря на те долгие века, которые он уже прожил, и на те исторические случайности, которые его отчасти исказили и обеднили, он и теперь еще для мысли – тело органическое, вполне покорное духу, а не искусственная чешуя, в которой мысль еле может двигаться, чтобы какими-то условными знаками пробудить мысль чужую…" (А.С. Хомяков).
Б) "Всякий предмет существует для человека только тогда, когда он им осознается, когда входит в его мысль и выражается словом. Мысль есть основная сущность вещи, потому в языках название вещи происходит от слов мыслить, вещать" (Ф.И. Буслаев).
B) "Пластика, музыка, живопись – словесны. Такова – внешность их; через словесность, присущую им, они действительны. Это – реально-художественный язык" (Г.Г. Шпет).
Г) "Как перекинуть мост от субъекта к объекту, от подлежащего к сказуемому? Как реализовать суждение, образ которого явным образом присущ субстанции?.. И не есть ли всякая смерть в известном, условном и временном, смысле тоже отделение подлежащего от сказуемого, или по крайней мере паралич этой связи?" (С.Н. Булгаков).
Д) "В семени есть и своя морфема, и своя фонема, и своя семема: это – слово, устанавливающее генеалогическую связность преимущественно со стороны человеческой усии (т. е. сущности. – Т.Р.)" (П.А. Флоренский).
3. Приведите свои доводы "за" и "против" теории лингвистической относительности.
4. Каким образом соотносятся основные положения "теории лингвистической относительности" с практикой современного феминизма и "языка политкорректности" в США?
5. По статье Б.Л. Уорфа "Отношение норм поведения и мышления к языку" определите основные фрагменты действительности, своеобразно концептуализированные в языке (время, пространство, качество, количество и т. п.). Проиллюстрируйте своеобразие их отражения на материале известных вам европейских языков.
6. Подготовьте небольшое устное или письменное выступление в свободной форме по одной из проблем, затронутых в высказываниях Э. Бенвениста:
A) "Язык воспроизводит действительность. Это следует понимать вполне буквально: действительность производится заново при посредничестве языка".
Б) "В мире существует только человек с языком, человек, говорящий с другим человеком, и язык, таким образом, необходимо принадлежит самому определению человека".
B) "Язык создает воображаемую реальность, одушевляет неодушевленное, позволяет видеть то, что еще не возможно, восстанавливает то, что исчезло".
7. В каком смысле можно говорить, что менталитет – обязательно менталитет языковой? А почему все же нельзя сказать, что он "только языковой"?
8. Сопоставьте все известные определения менталитета (ментальности) в общих энциклопедических, философских энциклопедических и толковых словарях. Постройте на этом основании свою словарную статью для терминов "менталитет" и "ментальность" (отдельно). По каким семантическим признакам вы будете их разграничивать?
9. Приведите свои примеры, демонстрирующие специфику национального менталитета в отображении предметов реальной действительности посредством слов на материале известных вам древних или современных языков..
10. Обоснуйте или опровергните высказывание Л.Н. Гумилева: "Так называемый "национальный характер" – миф, ибо для каждой новой эпохи он будет другим, даже при ненарушенности последовательных смен этногенеза".
11. О какой особенности языкового менталитета русских свидетельствует следующий пример? Приведите свои аргументы из истории языка, древнерусской и классической русской литературы или русской культуры в целом.
"И наконец, история слов показывает нам особое отношение древних к самому языку. В древнейших переводах с древнегреческого славянским словом язык одинаково передавали греческие γλωσσα 'язык, речь' и εθνοζ 'народ, племя'. Также людей, говорящих на чужом языке, рассматривали как вообще не владеющих речью – 'немых' (ср. немец)".
12. В разделе 1.1 приводятся фундаментальные черты русского языкового менталитета, реконструированные по данным истории языка В.В. Колесовым. На своих примерах из древнерусской литературы, культуры или фольклора подтвердите или опровергните тезисы исследователя. В качестве иллюстративного материала можно воспользоваться работой Д.С. Лихачева "Заметки о русском" (любое издание).
13. По-русски ли звучит следующий текст, взятый из книги В.М. Мокиенко "Образы русской речи"? Если да, то в чем его "русскость"? "Имеются основания полагать, что карапакс у эвмалокострак отсутствовал, что говорит против происхождения эвмалокострак как от филлокарид, так и от каридоидов".
Как это связано с понятием "общерусский языковой тип", введенным Ю.Н. Карауловым?
Литература
Апресян 1986 – Апресян Ю.Д. Дейксис в лексике и грамматике и наивная модель мира / / Семиотика и информатика: Сб. науч. статей. – М.: Наука, 1986. Вып. 28.
Вежбицкая 1997 – Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание: Пер. с англ. / Отв. ред. и сост. М.А. Кронгауз. – М.: Русские словари, 1997.
Гумбольдт 1984 – Гумбольдт В. Избранные труды по языкознанию: Пер. с нем. / Под ред. и с предисл. Г.В. Рамишвили. – М: Наука, 1984.
Зализняк, Левонтина, Шмелев 2005 – Зализняк Анна А., Левонтина И.Б., Шмелев А.Д. Ключевые идеи русской языковой картины мира: Сб. ст. – М.: Шк. "Языки славянской культуры", 2005.
Караулов 1987 – Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. – М.: Наука, 1987.
Колесов В.В. – Колесов В.В. "Жизнь происходит от слова…" – СПб.: Златоуст, 1999.
Корнилов 2003 – Корнилов О.А. Языковые картины мира как производные национального менталитета. 2-е изд., испр. и доп. – М.: ЧеРо, 2003.
Лихачев 1987 – Лихачев Д.С. Заметки о русском / / Д.С. Лихачев. Избранные работы: В 3 т: Т. 2. – Л.: Художественная литература, 1987.
Маслова 2001 – Маслова В.А. Лингвокультурология: Учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений. – М.: Академия, 2001.
Микешина 2005 – Микешина Л.А. Философия науки: Современная эпистемология. Научное знание в динамике культуры. Методология научного исследования: Учеб. пособие. – М.: Прогресс-Традиция; МПСИ; Флинта, 2005.
Новое в лингвистике 1960 – Новое в лингвистике: Пер. с англ. – М.: Изд-во иностранной литературы, 1960. – Вып. I.
Потебня 1990 – Потебня А.А. Теоретическая поэтика. – М.: Высш. шк., 1990.
Роль человеческого фактора в языке 1988 – Роль человеческого фактора в языке. Язык и картина мира: Кол. мон. / Отв. ред. Б.А. Серебренников. – М.: Наука, 1988.
Сепир 1993 – Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологи: Пер. с англ. / Под ред. и с предисл. А.Е. Кибрика. – М.: Прогресс; Универс, 1993.
Тань 2004 – Тань Аошуан. Китайская картина мира: Язык, культура, ментальность. – М.: Шк. "Языки славянской культуры", 2004.
Цивьян 2006 – Цивьян Т.В. Модель мира и ее лингвистические основы. Изд. 3-е, испр. – М.: КомКнига, 2006.
Глава 2.
О национальной специфике языка (вербально-семантический уровень)
Различия между языками приобретают всемирно-историческое значение… Эти различия расширяют мир идей и прослеживают многообразные пути человека в этом мире.
В. фон Гумбольдт
Никого не удивляет тот в общем банальный факт, что все люди разные. На всей земле не найти и двух лиц, которые были бы абсолютно идентичны друг другу. Что тогда говорить о мыслях, чувствах, желаниях, заблуждениях? Не только лицо, но и душа каждого человека есть отдельный и неповторимый мир, и даже некоторое сходство в образе мыслей или манере поведения у многих из нас не отменяет этого принципиального различия… Пусть нас объединяет то, что все мы люди, принадлежим одному биологическому виду, дышим одним воздухом, ходим по одной Земле, видим одни и те же звезды. Но разве это составляет суть того, что есть в нас человеческого? Или все же она – в единственности нашего "Я", в уникальности наших путей в мире?
Почему-то это простое рассуждение, абсолютно ясное применительно к людям, применительно к языкам долгое время казалось, по крайней мере, спорным, если не вовсе ошибочным. Грубо говоря, лингвисты считали, что разными у людей могут быть только лица, а то, что у нас внутри, – у всех все одинаково, так сказать, "универсально". Конечно, проще считать, что все думают и чувствуют, как я. Не надо долго и мучительно пытаться понять ход мыслей другого человека, учиться размышлять над его поступками, становиться на его позицию, раз все мы, в сущности, одинаковы. А различия несущественны, ими можно пренебречь. Можно даже пренебречь данными моего каждодневного общения с людьми, которые свидетельствуют как раз об обратном: все мы – разные.
И только, пожалуй, начиная с В. фон Гумбольдта, лингвистика осмелилась предположить, что разные у нас не только лица. Что, как и люди, разные языки – это отдельные и неповторимые миры мыслей и чувств, желаний и заблуждений. Что, как и в людях, нечто самое важное в языках – именно от этой отдельности и неповторимости. В. фон Гумбольдт увидел, что главные различия между языками – не в их звуковых оболочках и не в разном числе склонений и спряжений, а в тех уникальных конфигурациях смыслов, которые сливаются в каждом языке в свой образ мира, не передаваемый средствами другого языка.
Возьмем, например, известную есенинскую фразу: "Ты жива еще, моя старушка?". Попытаемся перевести ее на английский язык. У нас получится что-то вроде: "Are you still alive, my dear little old woman?" (если буквально: 'моя дорогая маленькая старая женщина'). Насколько точен этот перевод? На первый взгляд, он логически точен, ведь все компоненты смысла, заложенные в русском слове старушка, вроде бы присутствуют: 'дорогая' + 'маленькая'+ 'старая' + 'женщина'. Но сразу возникает вопросы. Почему 'маленькая'? А если эта старушка была высокого роста, ее так нельзя было бы назвать? Почему 'дорогая', а не, скажем, 'милая'? Вообще-то у нас слово дорогой больше принято в общении с налетом официальности и торжественности. Куда делся еще один важный смысл 'к которой я тепло и душевно отношусь', существующий тоже в русском словоупотреблении? А смысл 'родная'? И еще мы забыли про общий, совершенно невыразимый смысл, скорее, даже общую смысловую тональность, "ауру" высказываний подобного типа, рождающих атмосферу особой эмоциональной насыщенности и душевности.
Но, в крайнем случае, непомерную задачу выразить все эти (и еще многие другие) смыслы можно было бы возложить на контекст и интонацию. Дело не в этом. Дело в том, что все эти смыслы, сколько бы их ни было, английский вариант способен передать только расчлененно, аналитически, описательно (сочетанием слов), тогда как в русском они слиты воедино, переданы целостно и нерасчлененно, в одном словесном знаке. И это – не формальное различие, и не простая экономия семантических средств.
Это содержательное различие, которое заключается в том, что для русского языка все эти смыслы нераздельны и как бы предполагают друг друга, вытекают друг из друга: они настолько связаны между собой и соприсутствуют один в другом, что наш язык их не разделяет и не различает. Более того, наш язык счел этот комплекс смыслов настолько важным, что счел нужным формализовать его в специальную, единую для всех подобных случаев типовую модель его выражения и тем самым сделал выражение этого комплекса смыслов облигаторным (обязательным) для всех носителей языка. Попробуйте "вырезать" из значения слова старушка (точнее, из значения суффикса – к-) компонент 'дорогая', оставив при этом, например, 'маленькая'?
Ничего подобного нет в английском варианте. Там носитель языка может свободно заменить dear на nice или sweet, убрать little или old, сохранив при этом dear, и вообще построить любую другую похожую комбинацию смыслов, какую ему угодно. Это довольно рационалистическая модель словесного представления события, которая ничего общего не имеет с неизъяснимым ощущением добра и душевной теплоты, которым веет от русского высказывания. Нажмите три клавиши на рояле одну за другой (как в гамме). А потом нажмите их одновременно (как в аккорде). И то и другое – музыка. Но почувствуйте разницу!
Получается, что в каком-то важном для нас отношении этот перевод совершенно неточен. И точнее ему не стать, потому что именно эти смыслы именно в такой конфигурации и именно таким способом средства английского языка выразить не могут. Получается также, что в русском языке и в английском языке, условно говоря, – две разные старушки. Излагая это модным современным языком, можно сказать, что на одну "реальную" старушку приходится две "виртуальные" старушки, "реальная" старушка" как бы раздваивается на две "виртуальные" старушки.
Но не только лексика каждого языка по-своему "видит" событие. Немало в этом преуспела и грамматика. Вот две похожие русские фразы: Человек стоит в саду и Дом стоит в саду. Ну, стоят себе и стоят, что в этом такого? Для нас – ничего особенного. А вот английский язык "увидел", что человек и дом, оказывается, стоят по-разному (на это обратил внимание Р.А. Будагов в книге "Человек и его язык" [1974]). Так, человек стоит как бы временно и по собственной воле, потому что сам пришел и может уйти когда угодно, а дом стоит постоянно и не сам туда пришел: он стоит потому, что его поставили.
Если я просто констатирую этот факт с помощью формы английского времени Present / Past Indefinite (Simple) Tense, то это все равно: и The man stands in the garden и The house stands in the garden. Но уже в настоящем (прошедшем) продолженном времени Present / Past Continuous Tense, т. е. в значении актуального длительного действия, я смогу сказать только The man is standing in the garden 'Человек [здесь сейчас] стоит в саду' (а потом уйдет), но уже не могу сказать * The house is standing in the garden 'Дом [здесь сейчас] стоит в саду', потому что дом здесь стоит постоянно. Английскому языку, с его известной тягой к определенности и точности, важно грамматически, т. е. облигаторно выразить это тонкое различие, которое нельзя передать по-русски.
А в праиндоевропейском языке на месте нашего стоять в этих случаях вообще бы использовались совершенно разные глаголы, и даже не однокоренные – ведь, вообще говоря, стоит1это физическое действие активного субъекта, а стоит2 – скорее, пассивное состояние субъекта инактивного. Есть и такие языки, в которых именно поэтому для слов человек и дом здесь были бы выбраны разные падежи. И все это – весьма существенные различия в типе представления события в грамматике, весьма разные способы смотреть на мир, воплощенные в языке.
Почему же языки такие разные? Да потому, что они – как люди. Все мы смотрим на одно и то же, но видим при этом – разное. Потому что смотрим – с разных позиций. Эта способность языка смотреть на мир как бы "глазами человека" и называется антропоцентризм. Он-то и обусловливает существенные содержательные различия в лексических и грамматических системах разных языков.
2.1. Антропоцентризм – фундаментальное свойство языка
Идея антропоцентрического подхода к языку в наиболее простом и сжатом виде формулируется Ю.Н. Карауловым в книге "Русский язык и языковая личность", где он пишет, что "нельзя постичь сам по себе язык, не выйдя за его пределы, не обратившись к его творцу, носителю, пользователю – к человеку".
Однако при этом надо иметь в виду, что антропоцентрический подход к изучению объекта вовсе не означает антропоцентрической организации самого объекта. Это в общем разные вещи. Так, например, известны разные концепции антропоцентрического подхода в современной физике (изучение основных физических констант Вселенной сквозь призму оценки параметров возможного существования человека в ней и др.), но это не означает, что физическая Вселенная устроена по образу и подобию человека. И наоборот, объект, по природе своей антропоцентричный (язык, культура, искусство и пр.), вполне может изучаться "объективистскими" методами, с изъятием из процедуры исследования "человеческого фактора", как это было, например, в структуралистской парадигме исследования языка и культуры.