Сцена четвертая
Те же и Лера.
Вождь
Странный лес, всюду шорохи, стоны,
Словно духи в нем бродят всегда;
Вон в траве промелькнуло зеленой…
Это женщина… женщина, да!
Выводит Леру за руку.
Конунг
Это Лера?
Ахти
Я требую казни!
Лера милою Гондлы была,
А смеялась над ним без боязни,
С нами ела и с Лаге пила.
Груббе
Если женщина мужа не любит,
Эту женщину должно убить!
Снорре
Всякий радостно злую погубит,
Только… Гондлу бы надо спросить.
Лера
(простирая руки к Гондле)
Брат, жених, я тебя умоляю,
Отправляйся с твоими людьми
К лебединому, к белому раю
И корону, корону прими.
А меня, бесконечно чужую
Мысли, сердцу и сну твоему,
Посади меня в башню глухую,
Брось в глубокую яму-тюрьму,
Только так, чтоб вечерней порою
Я слыхала, как молишься ты.
Будет звездами, солнцем, луною
Этот звук для моей слепоты.
Гондла
Вспомнил, вспомнил! Сиянье во взоре,
Небо в лунной волшебной крови
И взволнованный голос, и море,
Да, свободное море любви!
Новый мир, неожиданно милый,
Целый мир открывается нам,
Чтоб земля, как корабль светлокрылый,
Поплыла по спокойным водам.
(Берет у вождя меч и поднимает его рукоятью вверх.)
Лера, конунг и волки, сегодня,
В день, когда увенчали меня,
Я крещу вас во имя Господне,
Как наследников Вечного Дня.
Белым лилиям райского сада
Будет странно увидеть волков…
Конунг
(отступая)
Нет, нам нового бога не надо!
Снорре, Груббе и Ахти
Мы не выдадим старых богов.
Гондла
Вы колеблетесь? Лаик, скорее!
Лаик, слышишь архангельский хор?
Лера
Ах, мне Бальдера жалко и Фреи,
И мне страшен властительный Тор.
Гондла
Вы отринули таинство Божье,
Вы любить отказались Христа,
Да, я знаю, вам нужно подножье
Для его пресвятого креста.
(Ставит меч себе на грудь.)
Вот оно. Я вином благодати
Опьянился и к смерти готов,
Я монета, которой Создатель
Покупает спасенье волков
(Закалывается.)
Лаик, Лаик, какое бессилье!
Я одну тебя, Лаик, любил…
Надо мною шумящие крылья
Налетающих ангельских сил.
(Умирает.)
Сцена пятая
Те же перед трупом Гондлы.
Вождь
(склоняясь над трупом)
Меч пришелся по жизненной жиле,
И ему не поднять головы!
(К исландцам.)
Одного лебеденка убили,
А другого замучили вы.
(Поднимая меч рукоятью вверх.)
Подходите, Христовой любовью
Я крещу ненавидящих вас,
Ведь недаром невинною кровью
Этот меч обагрился сейчас.
Исландцы подходят один за другим, целуя рукоять меча.
Конунг
Гондла добыл великую славу
И великую дал нам печаль.
Снорре
Да, к его костяному составу
Подмешала природа и сталь.
Груббе
Я не видел, чтоб так умирали
В час, когда было все торжеством.
Лаге
Наши боги поспорят едва ли
С покоряющим смерть Божеством.
Ахти
(прячась за других)
Нет мне страшны заклятия эти
И в небесный не хочется дом,
Я, пожалуй, десяток столетий
Проживу и земным колдовством.
(Скрывается.)
Вождь
(к Лере)
Что же, девушка? Ты отступила?
Ты не хочешь Нетленного Дня?
Лера
Только Гондлу я в жизни любила,
Только Гондла окрестит меня.
Вождь
Гондла умер.
Лера
Вы знаете сами,
Смерти нет в небесах голубых,
В небесах снеговыми губами
Он коснется до жарких моих.
Он – жених мой, и нежный и страстный,
Брат, склонивший задумчиво взор,
Он – король величавый и властный,
Белый лебедь родимых озер.
Да, он мой, ненавистный, любимый,
Мне сказавший однажды: люблю! –
Люди, лебеди, иль серафимы,
Приведите к утесам ладью.
Труп сложите в нее осторожно,
Легкий парус надуется сам,
Нас дорогой помчав невозможной
По ночным и широким волнам.
Я одна с королевичем сяду
И руля я не брошу, пока
Хлещет ветер морскую громаду
И по небу плывут облака.
Так уйдем мы от смерти, от жизни.
– Брат мой, слышишь ли речи мои? –
К неземной, к лебединой отчизне
По свободному морю любви.
Сноски
1
Эту цитату, как и цитату из самого Сыромятникова, Гумилев заимствовал из книги С. Н. Сыромятникова "Сага об Эйрике Красном" (С.-Петербург, 1890, стр. 14). В цитате из Ренана Гумилев допустил небольшое изменение: у Сыромятникова говорится о богатыре кимрском (так и у Ренана в подлиннике), а Гумилев пишет "богатырь кельтский". Кимры – коренные обитатели Валлиса. Кимрский (или кимрийский, как принято говорить сейчас) язык – то же, что язык валлийский, принадлежащий к одной из трех групп, входящих в языки кельтские. Заимствованное Сыромятниковым у Ренана место находится в его статье "La poesie des races celtiques", напечатанной впервые в журнале Revue des Deux Mondes 1 февраля 1854 г. и вошедшей потом в собрание его сочинений. Пользовался ли Гумилев какими-нибудь другими источниками, знакомился ли он с исландскими сагами и откуда он заимствовал имя героя, остается неизвестным. (Примеч. ред.)