Тесданов. Страшновато… Мне кажется, я умру без тебя.
Наташа. Кажется.
Тесданов (обняв Наташу). Глупенькая… Посмотри на меня.
Наташа посмотрела на Тесданова. Тот хотел поцеловать ее в губы.
Наташа (отвернувшись, с отчаяньем). Где Ксенин?!
Ксенин в сверкающей белой рубахе, за спиной, скрепленный на груди серебряной пряжкой, словно знамя, бился и вспыхивал в лунном свете голубой плащ. Босой, он стоял на вершине скалы, с глазами, полными от восторга слез и звезд. Кричали чайки, внизу тяжело и густо вздыхало море. Вдруг издалека послышался тревожный гул. Он приближался с невероятной скоростью. Ксенин не выдержал и вскинул руки над головой. И тут же громада волн мощным аккордом музыки обрушилась на Ксенина.
Ксенин. А-а-а! Я прише-е-е-е-ел! О-о-о! Я при-шел! Птицы! Небо! Море мое!
А-а-а!
Из глубины,
теплой и мягкой,
теплой и мягкой
Я пришел! А-а-а! Лететь рядом с волной,
С криком птиц взлетать в поднебесье
и в бездну!
В мягкую
теплую
бездну.
Бесшумно прощаясь…
Прощая-а-а-! А-а-а!..
И вновь с волной,
и вновь в поднебесье!
И в черную глыбу пространства!
Скорее!
Туда,
в вышину,
где легкие, корчась от боли,
и тело сгорают.А ветер земли
отстает и звуки погасли…
Лишь звезды и ночь,
лишь звезды и ночь,
И голого сердца полет! А-а-а!..
Голого… Сердца… Полет…
Я счастлив, Маэстро.
И стало темно. Когда появился свет, мы видим Ксенина, лежащего лицом вниз, на поляне. В отдалении полукругом стоят музыканты, медленно опуская инструменты. Ксенин поднял голову. Улыбаясь, к нему шел Маэстро, и вновь все погрузилось во тьму. Ксенин встал…
Ксенин. Эй. Эй. Гера. Эй! Где они? Гера! Не понимаю. Гера-а-а-а! Э-э-э-э-эй! Уехали? Да нет… Эй! Эй!
Уходит в глубину леса. Тревожно шумят деревья. Далеко-далеко слышны тихие раскаты грома.
Действие второе
Кафе Бириша. Доя и Бириш.
Бириш. Славная ты девушка, Доя, и я бы не хотел, чтобы ты всю жизнь проторчала в официантках. Надеюсь, у тебя нет оснований считать меня неблагодарным? Помнишь, как ты пришла к нам, вернее, как привела тебя моя покойная жена? Ты была такая худенькая… почти прозрачная. Я еще шутил: "Закройте скорее дверь, а то нашу Дою сквозняком вышвырнет в форточку". (Смеется.) Помнишь?
Доя. Да, господин Бириш.
Бириш. Конечно… Конечно, я – господин Бириш… но мне… мне не хочется быть твоим хозяином, Доя.
Доя. Вы хотите меня уволить?
Бириш. Да нет же! Нет. Работай на здоровье. У тебя прекрасный голос, руки… сама… Ты меня очень устраиваешь, Доя. А где Коста?
Доя. Делает уроки.
Бириш. И за сыном моим ты хорошо смотришь. Он очень привязался к тебе.
Доя. Он хороший мальчик.
Бириш. Гхм. Подойди поближе.
Доя подходит. Бириш вытаскивает из кармана небольшой футляр, поднимает крышку.
Пауза.
Доя. Очень красиво.
Бириш. И не очень дешево. Семь тысяч. Тут. В этом колье. А теперь спроси меня: зачем мне оно? Ну, спроси-спроси.
Доя. Зачем вам оно?
Бириш. Подержи.
Доя взяла колье.
Оно твое! Можешь делать с ним все, что хочешь. Можешь носить, как простые бусы, ходить в нем на рынок, убирать в доме… стирать, парить, жарить – все! Оно твое!
Звенит дверной колокольчик.
Ты рада?
Доя. Да, господин Бириш…
Бириш. Рада или нет? (Подошел вплотную к Дое. Опять звенит колокольчик.) Э-э, чтоб их… И мы не будем больше разбрасывать мыло на ступеньках? У?
Доя. Вы ушиблись?
Бириш. Ах ты, плутовка. Я до сих пор хромаю. (Колокольчик звенит все требовательнее.) Доя, лапушка… (Обнял Дою за талию.) Не хочешь меня поблагодарить?
Доя. Как я это должна сделать?
Бириш (мурлыча). Не разбрасывать на лестнице кусочки мыла, не запираться в своей комнате… У?
Вновь звенит колокольчик. Слева по лестнице спускается Коста.
Коста. Доя, почему ты не открываешь дверь?
Бириш (отскочив от Дои). Уже сделал уроки, малыш?
Коста. Да, папа.
Доя, положив футляр на стол, быстро бежит и открывает дверь. Бириш спрятал футляр в карман. Входят горожане.
Горожанка. Господин Бириш, что происходит в нашем городе? Объясните.
Бириш. Слушаю вас, почтеннейшая.
Горожанка. Вы всегда открывали кафе вовремя.
Бириш. Я рад, если сегодняшняя задержка с открытием – единственная для вас неприятность.
Горожанка. В том-то и дело, что нет.
Бириш. Я весь внимание.
Горожанин. Вы ничего не знаете?
Бириш.?
Горожанка. Друг мой, позволь, я закончу свою мысль.
Бириш. Сюда. Пожалуйста.
Пара садится за столик, Бириш подсаживается к ним. Доя обслуживает остальных горожан.
Коста. Папа, разреши мне немного погулять?
Бириш. Конечно же, сынок. (Посетителям.) Извините. (Сыну.) Но к ужину чтоб был без опозданий.
Коста. Хорошо, папа.
Бириш. Иди, милый.
Коста уходит.
Извините.
Горожанин. Славный мальчуган.
Горожанка. Есть что-то общее с нашим Жефом.
Горожанин. А я думаю: кого он мне напоминает?…
Горожанка. Жеф, вылитый Жеф. К нам в город идет какая-то банда.
Бириш. Банда?
Горожанин. Причем не просто банда…
Горожанка. Друг мой, ты нетерпелив. Нехорошо.
Горожанин. Прости, пожалуйста.
Горожанка. Ходят слухи, что эти музыканты…
Горожанин. Их видели у реки с инструментами…
Горожанка. Ты не находишь, что твое поведение начинает граничить с наглостью?
Горожанин. Уточнить… только уточнить.
Горожанка. Прости, пожалуйста. (Биришу.) Но это, конечно, для отмазки глаз: инструменты и все прочее. Вы бы видели, как они одеты.
Горожанин. В хламидах:…ко… ко…
Горожанка. Да, верно. У всех косы. Ясно одно: они идут к нам неспроста. Я вся дрожу. Мне страшно за наших детей.
Горожанин. Кто знает, что у них на уме?
Бириш. Может быть, действительно музыканты?
Горожанка. Тогда почему у них нет паспортов? Одного задержали: всех поразил его вид. Подошел полицейский, потребовал паспорт…
Горожанин. А паспорта нет.
Горожанка. Его, конечно, арестовали и увели в Майорат.
Бириш. Он был один? А где остальные?
Горожанка. Вероятно, уже входят в город. А тот, первый, был как бы шпионом. То у Майората крутился, то на площади у старого собора.
Бириш. Любопытно.
Горожанка. Все только об этом и говорят. (Показывает на других посетителей.) Вы послушайте.
Бириш. Доя!
Подошла Доя.
Я вас покину, извините.
Горожанин. Господин Бириш, избавьте нас от кривотолков. Вы как член Майората можете все узнать подробней.
Бириш. Что я сейчас и сделаю.
Горожанка. У меня душа не на месте… Я прошу вас…
Бириш. Бегу.
Горожанка. Мы вас ждем. Успокойте меня.
Бириш. Уверен, все будет хорошо. Доя, прими заказ. Не волнуйтесь, я быстро. (Уходит.)
Горожанка (Дое). Два пива, сыр.
Горожанин. Ты думаешь, этого достаточно?
Горожанка. Я думаю, вполне.
Горожанин. Наверное, ты права. Два пива и сыр.
Майорат. В кабинете Майор и Гростен.
Майор. Ваше имя.
Гростен. Гростен Жиго.
Майор. Цель вашего приезда?
Гростен. Мы не пользуемся транспортом.
Майор. Вы не один?
Гростен. Что вы имеете в виду?
Майор (помолчав). Я похож на дурака?
Гростен. Простите, господин Майор, но я действительно не понимаю.
Майор. Кто прибыл с вами в наш город?
Гростен. Пока я один.
Майор. Вы говорите: "Мы не пользуемся транспортом". Кого вы имели в виду?
Гростен. Своих друзей.
Майор. Чем вы занимаетесь?
Гростен. Игрой на волынке.
Появился стражник. В руках у него бич.
Гростен. Постойте! (Достает из-за спины волынку.) Я не обманываю вас.
Майор. Играйте.
Гростен. Хотите сарабанду?
Майор (остановил жестом). Значит, музыкант?..
Гростен. Да, господин Майор.
Майор. Артист? Выпороть артиста гораздо легче, чем объясниться с ним? А?
Гростен. Будьте великодушны, господин Майор. И потом…
Майор. Что?
Гростен. Мои товарищи считают меня самым покладистым и удачливым.
Майор. Почему же?
Гростен. Мне всегда везет. Поэтому они и послали меня к вам.
Майор. Ага. Значит, ко мне?
Гростен. Почти. То, что у меня нет паспорта, и мой арест – счастливое совпадение. Иначе как бы я к вам попал?
Майор. Да, это сложно.
Гростен. Путь к правосудию всегда нелегок.
Майор. Я не судья.
Гростен. Но страж, а это одна статья.
Майор (стражнику). Стерк!
Стражник расправляет бич.
Гростен (быстро). Господин Майор, мы просим вас дать нам разрешение…
Удар бичом.
…на гастроли в вашем городе.
Удар бичом.
(Бегая по кабинету, пытается уклониться.) Если вы не против…
Удар бичом.
Мы можем заключить выгодный для обеих сторон контракт.
Удар.
Бога ради, не бейте!
Стражник хлещет парня.
Нам не нужно помещение, мы не берем плату за представления. За городской стеной есть поляна…
Удар бичом.
…Там мы и проведем…
Удар.
…устроим…
Вновь удар.
Господин Майор, мне больно!
Майор. Стерк!
Стражник остановился.
И все же платить придется?
Гростен (тяжело дыша). Да.
Майор. Смелее, смелее.
Гростен. Мы вольные люди и хотим жить вольно.
Майор. Не подчиняться законам города?
Гростен. И не нарушать их. Мы не причиним зла, клянусь вам.
Майор. Не берете денег… Так богаты?
Гростен. У нас есть кувшин… Кто сколько может. Если нет… На нет и суда нет.
Майор. Хватает?
Гростен. Вполне. Правда, иногда путают монету с дохлой крысой, но это редко.
Майор. Стерк, пусть секретарь составит договор.
Стражник выходит.
Гростен. Спасибо.
Майор. Желаю успехов.
Парень подошел к двери, вдруг остановился.
Майор. Что-то вспомнили?
Гростен. Бить слабых нехорошо.
Майор. А вы никогда никого не били?
Гростен. Я не умею драться.
Майор. Я не умею играть на волынке.
Гростен (задумчиво). Значит, мы квиты.
Майор. Да, каждому свое.
Пауза.
Гростен. До свидания.
Майор. Всяких благ.
Гростен. И все-таки, было больно.
Майор. Видно, вы не так удачливы, как думали до сих пор.
Гростен, кивнув, ушел.
Кафе Бириша. Никого. Отдаленный лай собак. Он все ближе и ближе. В кафе вбегает Юн, быстро закрывает за собой дверь. В руках у него футляр с трубой. Справа по лестнице спускается Доя, слева - Коста.
Доя. Вам кого?
Юн. Здравствуйте. Я, кажется, порезал ногу. Они сюда не ворвутся?
Доя. Кто?
Юн. Собаки.
Доя. За вами гнались собаки?
Юн. О! Целая стая. Я действительно порезал ногу.
Доя. Садитесь на стул. Коста, помоги мне. (Уходит.)
Юн. Умеешь играть на трубе?
Коста. Нет.
Юн. Хочешь послушать?
Коста. Да.
Голос Дои. Коста!
Коста. Мы сейчас. (Убегает.)
Юн (один). Даже Гростен не смог бы меня обогнать. Если бы не стекло…
Входят Доя и Коста. Коста несет таз с водой, Доя – йод и бинт.
Юн. Я говорю: даже Гростен не смог бы меня обогнать.
Доя. Кто такой Гростен?
Юн. Наш приятель. А бегает он, словно гепард.
Коста ставит таз у ног Юна.
Простите… Сколько хлопот из-за меня… Я сам.
Доя. Коста, держи йод и бинт. (Юну.) Вам неудобно, подождите. (Обматывает раненую ногу.)
Юн. Черт возьми, как неловко.
Доя. Больно? Ничего, заживет.
Юн. Как на собаке. Все еще лают. Ух и разозлил я их.
Доя. Не дергайтесь.
Юн. Простите.
Коста. Я их тоже не боюсь.
Доя. Хвастунишка, дай бинт. (Перевязывает Юну ногу.)
Юн. Молодец, Коста.
Коста. Вы музыкант?
Юн. Приходите на концерты. Я приглашаю вас.
Коста. Доя, пойдем!
Юн (открывая футляр). Меня зовут Юн. Мы здесь всего лишь неделю и уходим на восток в Елисион.
Коста. Это город?
Юн. Это страна, Коста.
Доя. Далеко?
Юн. Очень. Рассказать вам о ней? (Достает трубу. Дое.) Единственное, чем я могу отплатить за вашу помощь.
Доя (закончив перевязку). Башмаки бы вам сейчас не помешали.
Юн. Маэстро считает иначе. Спасибо.
Доя. Кто?
Юн. Наш учитель. Тот, с кем мы уходим. (Приготовившись играть.) Можно?
Доя. Да.
Коста. Да.
Юн. Итак, Елисион…
Юн заиграл. И звуки трубы, тихие и нежные, поплыли, раздвигая пространство.
Музыка смолкла. Ксенин, закрыв лицо руками, сидит у проигрывателя. В комнате Алла Филипповна, Семен. Из проигрывателя слышны потрескивание и шип пластинки.
Пауза.
Семен. Все. Кончилось.
Пауза.
Сергей… (Алле Филипповне.) Надо выключить? Шипит…
Ксенин (сняв пластинку). Вам понравилось? (Поднял голову. Лицо небрито, глаза воспалены.)
Алла Филипповна. Выходите в коридор. Полы, что ли, вымою тебе.
Ксенин. Семен?..
Семен. Согласен, Сережа. Замысел грандиозный.
Ксенин. О-о!
Алла Филипповна (Семену). Ты-то… Понимал бы чего. Приперся…
Семен. Я пришел к Сергею, Аля, не к тебе.
Ксенин (о своем). Очень хорошо… вижу…
Алла Филипповна (Семену). А глаза кому мозолишь? Не мне?
Ксенин. Оркестр в тысячу человек…
Семен. Не затевай скандал, Аля, пожалуйста.
Ксенин. Больше. Две, три… пять тысяч музыкантов! Послушайте.
Семен. Да-да. Замечательная идея.
Ксенин. Паломники… как в Мекку… Со всего мира. Громадный шатер. Какой шатер? Не надо шатра! Под открытым небом, в цветущей долине! Звучит музыка… и преображение! Забыты ненависть, зависть, рабство! Музыка и полное преображение, и восторг.
Алла Филипповна. По поводу чего восторг-то?
Ксенин. Жизни, человека. И те, кто вчера ненавидел друг друга, поймут, как это глупо. Как глупо и стыдно унижать, посвящать жизнь карьере, деньгам. А войны? Разве это не стыдно и не глупо?
Семен. Совершенно с тобой согласен.
Алла Филипповна. Сам-то в директорах ходишь. Королем ведь шахматным прискакал сюда.
Семен. Эх, Аля.
Алла Филипповна. Счас как эхну. Нет, чтобы дочь попроведывать, платьице там какое-нибудь ей купить… Идет, нос воротит. (Передразнивая.) Я к Сереже. Нужен ты ему.
Семен. Парадокс, но я действительно думал зайти.
Алла Филипповна. Что-о?
Семен. Думал, но ведь ты же…
Алла Филипповна. Только сунься, огрею по кумполу чем-нибудь, будешь знать.
Пауза.
Деньги нужны, что ли?
Семен. Какие деньги?
Алла Филипповна. За книги.
Семен. Разумеется, нет. Книги я простил тебе, Аля.
Алла Филипповна. Ну спасибо, счас заплачу… от восторга.
Ксенин (улыбнувшись). Да-а.
Алла Филипповна. Конечно! Погляди на него. Вырядился. Рубашка новая, галстучек, наутюжился и одеколоном – за версту, не пьет будто.
Ксенин. Алла Филипповна, Семен действительно бросил пить.
Алла Филипповна. Ага, так я и поверила.
Ксенин. Это правда. Семен, скажите.
Семен молчит.
Алла Филипповна. Что он скажет, алкоголик несчастный.
Семен (с достоинством). Алевтина, я не пью.
Алла Филипповна. Не пьешь, так запьешь. И никакая музыка не поможет.
Ксенин (закрыв лицо руками). Что вы говорите? Взрослые люди! (Вскочил, ходит по комнате, говорит жестко, но со слезами в голосе.) У вас дочь! Никто другой ни вам, ни вам не нужен! И дочери вашей не нужен…
Алла Филипповна (махнув в сторону Семена). И он мне не нужен. Книги продала…
Ксенин. Подождите! Ничего вы… (Семену.) Книги в кладовке, в правом крыле. Простите меня… но время уходит. Мне двадцать семь лет, а кажется… Боже мой, взрослые люди! Пожалейте вы друг друга… Что же мы так… Несерьезно!
Алла Филипповна. Сережа, ты чего? Да если б не пил он…
Ксенин. Он не будет пить! Семен!
Семен. Не буду! Как долг… священный. Честное слово.
Ксенин. Несерьезно…
Семен. Нет, серьезно.
Алла Филипповна. Гвоздя в стену вбить не может, хоть специалиста приглашай. Ни в больницу с Ленкой, ни в магазин, ни по хозяйству что – ничего толком сделать не может. Кому нужен такой? Я тоже не перпетум. Еще и пил.
Ксенин. Он… читает. Он…
Алла Филипповна. Ну давайте и я залягу и буду читать, и гори оно все огнем.
Пауза.
Ксенин (улыбнувшись). Гвоздь вбить? А я?
Алла Филипповна. Что?
Ксенин. Могу гвоздь вбить?
Алла Филипповна. Сравнил. У тебя-то руки – дай бог каждому.
Ксенин. А жена ушла.
Алла Филипповна. Ну и что?
Ксенин. Как – что?
Алла Филипповна. Да она-то… из-за Тесданова. Вот кобель, всех баб перебаламутил.
Ксенин. Да. Я предлагаю сесть и выпить…
Семен. Сергей, категорически.
Ксенин. Чаю. Давайте попьем чаю?
Алла Филипповна. Побрился бы.
Ксенин. Обязательно. (Отошел к окну. Плачет.)
Пауза.
Алла Филипповна (Семену). Давай-ка закурить.
Семен торопливо достал сигареты.
Ксенин (через легкий смех, пытаясь остановить слезы). Извините… Извините…
Алла Филипповна. Да ладно тебе.
Ксенин. Сейчас… Не могу. Простите. (Роется в пластинках.) Верди… Нет. Скрябин… Слушали. Григ.
Семен. Много у тебя пластинок, Сережа.
Ксенин. Да, много… люблю… Да что же это?
Алла Филипповна. Поплачь, ничего страшного.
Ксенин. Идиотизм. Вот Малер. Удивительный… Сейчас поставлю. Не уходите, пожалуйста.
Алла Филипповна. Куда мы пойдем?
Семен. Мы здесь, Сережа. Конечно.
Ксенин ставит пластинку.
Пауза.
Ксенин. Слушайте, будет переход… Так… А теперь подъем… Вот. Тихо… тихо…
Появляются Доя и Юн.
Свидания в шесть утра! Можете себе представить?
Юн. Я бросал в твое окно камешки, а тебя все нет.