ТЫ ВОШЛА…
Ты вошла в кабинет неожиданно,
Упоительно снова обрадовав…
Твое сердце давно мне разгадано,
Но тобой его тайна не выдана.
Рассказать ли про все, что мной видано?
Рассказать ли?… Но лучше – не следует.
Часто море кипенья не ведает,
А глядишь – вспыхнет шторм неожиданно.
1909
Декабрь, 6
ЛЕТОМ
Студеной синью блещет озеро,
Знобя полдневные лучи.
Рой бархатистых пчелок, к розе рой
Стремясь, гуторит, как ключи.
Над малахитовою лужею
Жужжит комар, заворожен.
Мой жаркий взгляд щемящей стужею
Твоих очей расхоложен.
1909
НЕ БУДЕТ ОПЯТЬ…
Ты всегда с голубыми очами
Приходила ко мне ночевать…
Это было так сладостно-больно,
Но не будет, не будет опять.
И порхали мгновенья-стрекозы,
Приседая к заре на цветок.
Мы любили, хотели друг друга…
Ты близка, но теперь я далек.
Да, не ты далека: ты все та же,
Как желанье, покорная мне…
Это было так сладостно-больно,
Это было всегда при луне…
1909
ОТЧЕГО?
Отчего снег бесследно пропал,
И ручьи отчего потекли?
Отчего соловей засвистал,
И цветы отчего зацвели?
Отчего лес оделся в листву,
И влечет меня зелень в него?
Отчего я дышу и живу
Так привольно?… зачем! отчего?
Отчего так внезапно весь мир
Пробудился от долгого сна?
– "Отчего? – прошептал мне зефир,-
Оттого, что настала весна".
1904
ЗАРЯ ВОСКРЕСА
Воскрес любви зарей Воскреса!
Я, умиленный без мольбы,
С зарею жду Господня взвеса
Моей трагической судьбы.
Оркестр любви – в груди, как прежде,
И вера – снова лейт-мотив.
Я верю будущей надежде,
Что ты вернешься, все простив.
Я спать не лягу в ночь святую
И до зари колоколов
Я буду ждать тебя, простую,
Мне все сказавшую без слов.
Едва блеснет на небе марта
Воскресный луч, воскресный диск,
Предскажет сердце, точно карта,
Что наступил последний риск.
И грянут гимн во храмах хоры,
И запоют колокола,
Зовя на солнечные горы,
Где высь близка и весела.
Я буду знать, внимая пушке,
Что Он незримо снова тут,
И лица в праздничной опушке
Природы раньше расцветут.
Я подойду тогда к воротам
И распахну их широко,
И ты войдешь к моим заботам,
Желая твердо и легко.
О, долгожданное мгновенье,
В святую ночь – твоя пора…
Прощен, кто верит в воскресенье
Любви, прощенья и добра!
1909
Март, 28
ВЕДЬ В ДВЕНАДЦАТЬ ЧАСОВ…
Я хотел бы тебе рассказать,
Как мне страшно в старинном дворце,
Рассказать тебе все, но молчать
Я обязан с мученьем в лице…
Но когда бы тебе рассказать!..
Ты мне можешь не верить, мой друг,
Что червями исползан покой,
Что в углу притаился паук,
Весь кровавый паук – вот какой!
Но попробуй поверить, мой друг…
А в двенадцать часов… не могу…
Не могу продолжать, извини…
Для бессмертья я смерть берегу…
Ах, зачем прекращаются дни:
Ведь в двенадцать часов… не могу!..
1909. Июль
Мыза Ивановка
Дворец
КРАСНЫЙ ЖАСМИН
– Ты! меня целовала в жасмине…
– …Одуванчик мечтал об измене…
– …На цветах стрекозовые тени…
– …Дай припомнить: все озеро – в тине…
– …Подожди… Шаловливые рыбки…
– …А еще?… змеи дерева крепки…
– …И… ты, помню, бледнела от счастья…
– …Как краснею теперь от бесчестья.
1909. Декабрь
ПОЗДНЕЙ OCEHЬЮ
Посв. К. Ф. и И. Д.
Болела роща от порубок,
Душа – от раненой мечты.
Мы шли по лесу: я да ты,
И твой дубленый полушубок
Трепали дружески кусты -
От поздней осени седые,
От вешних почек далеки,
Весною – принцы молодые,
Порой осенней – голяки.
Уже зазвездились ночные
Полей небесных светляки.
Уже порядком было снега,
Хрустели валенки в снегу,
Мы шли, а нам хотелось бега
Под бесшабашную дугу.
Люблю дугою говорливой
Пугать лесов сонливых глушь!
На тройке шустрой и сварливой
Ломать кору дорожных луж!
Эх-ма… В душе моей гульливой
Живет веселый бес – Разрушь.
Эй, бес души, гуляй, найди-ка,
Найди-ка выход для проказ!
Давай посулы напоказ!
Но бес рыдал в бессилье дико,
И жалок был его приказ.
А мы все шли, все дальше, дальше,
Среди кустов и дряблых пней,
Стремясь уйти от шумной фальши,
Дыша свободней, но больней.
…Присел ты, мрачный, на обрубок
Червями съеденного пня…
Стонала роща от порубок,
Душа – от судного огня…
20 ноября 1909
ТЕРЦИНА
Люблю в туман осенних вечеров
Мечтать с тобой в избушке в сердце леса,
Смотря на печь, на агонию дров.
Из уст моих плывет за пьесой пьеса,
Гремят пред нами оргии пиров,
Как наяву. Пятою Ахиллеса
Шагает впечатление. Нам кровь
Волнует взор то ангела, то беса.
О, сколько вечера дают даров!
И сколько чувств! И сколько интереса!
Деревня спит. Молчание дворов
Пугает нас. Глядит из-за навеса
Сквозь темноту ряд туловищ коров.
Нам тяжело от тяжести их веса…
Восток далек. Пока под звездный кров.
В постели мы. Но долго поэтесса
Еще нам шепчет много тайных строф,-
И в них я – принц, а ты – моя принцесса.
1909. Ноябрь
ТЕБЕ Я ВЕРЮ ИНОГДА…
Ты, может быть, меня и любишь,
Я в это верю иногда,
Но никогда не приголубишь
И не отдашься никогда.
Ты никогда мне не раскроешь
Своей причудливой души,
Но от меня любви не скроешь,
Как чувство там ни придуши.
Твоя любовь – как на ладони:
Пожатье плеч, холодный тон,
Уста в прищуренном бутоне -
Все это верный камертон.
С тобой тепло, уютно, славно
Играть до утренней поры,
Твоя игра, дитя, забавна,
Но берегись такой игры!
1909. Ноябрь
ПЕРЕКАТ I
На кладбище, на родственных могилах,
Для всех живых далекий и чужой,
В ее глазах, доверчивостью милых,
Я отдыхал усталою душой.
В ее глазах, доверчивостью милых,
Я находил забвенье и покой
И от людей вдали, людей постылых,
Я оживал под нежною рукой.
Вся жизнь моя, весь дальний путь земной -
В ее глазах, доверчивостью милых…
"О не грусти о притупленных силах",-
Мне голос пел, спокойный и грудной.
Я приникал к ней, близкой и родной,
Среди крестов, на вянущих могилах,
И плакал, плакал, веря ей одной,
У глаз ее, доверчивостью милых…
1909
ОСЕННЯЯ ЭЛЕГИЯ
Посв. П. М. Кокорину
Сердцу больно-больно,
Сердце недовольно,
Жалобно так плачет,
Стонет и болит.
Осень грустно-грустно,
Нагибаясь грузно,
В сад вошла, и значит -
Будет сон разлит.
Где вы, краски лета?
Скоро вид скелета
Примет сад певучий,
Теплый и цветной.
Выйду я, горюя,
В сад и посмотрю я
Листьев дождь летучий,
Скорбному родной.
1909
СИРЕНЕВЫЙ НОКТЮРН
Инстассе
В твоем саду вечернем бокальчики сирени
Росою наполняет смеящийся Июнь,
И сердце утопает в мелодиях курений,
И сердце ускользает в развеенную лунь.
Меня ты клонишь в кисти, расцветшие лилово,
Захлебывая разум в сиреневых духах.
Истомно отдаваясь, растаявая слово,
Тобою наслаждаюсь, целуя впопыхах…
1910. Март
ГАТЧИНСКАЯ МЕЛЬНИЦА
Неумолчный шум плотины;
Пена с зеленью в отливе;
Камни – в ласке теплой тины;
Ива, жмущаяся к иве;
Государя домик низкий -
Пункт во дни его охоты -
Спит у быстрой речки близкой,
Мрачно хмурясь отчего-то;
Историческое зданье
Над рекой стоит убого;
Зданье знатно по преданью,
Стариною зданье строго.
Спеет в холоде крокетус -
Диссонанс унынья фону;
Добродушно смотрит Термос,
Встав на ржавую колонну.
Не в сверкающем чертоге
Он поставлен, – у плотины
На проселочной дороге,
Встарь, во дни Екатерины;
Вея прошлым, бюст чугунный
Выделяется в ракитах;
Он причудлив ночью лунной
В ветвях, инеем повитых.
В старой мельнице колеса
Воду пенят равнодушно.
Здесь рождаются вопросы,
В голове теснятся дружно.
Здесь, где все так элегично,
Так пустынно, одичало,
Мысль с природой гармонична,
И для отдыха – причалы;
Здесь, где веяньем культуры
Не всколышены ракиты,
Где избушки дремлют, хмуры,
Здесь идеи не убиты.
Приходи, усталый духом
Брат, изверившийся в счастье,
И лови здесь чутким слухом
В шуме вод слова участья;
Приходи, ослабший верой
В солнце, в утренние зори,
Приходи и вникни в серый
Колорит – целитель горя.
Исцелишься от кручины,
Наберешься сил счастливых
Под глубокий шум плотины,
Под напевы ив тоскливых.
1907
ПО ВЛАДЕНИЯМ КУЧУМА
1. НА УРАЛЕ
Чернозем сменился степью,
Необъятною для взора;
Вдалеке синеют цепью
Разновидной формы горы.
Все покрыты травкой свежей
Скаты древнего Урала;
Взглянешь вправо, влево – те же
Содержатели металла.
Много речек и потоков
Вдоль по скатам вниз стремятся,
Средь деревьев и порогов
Воды их в горах теснятся.
Там покрытые хвоею
Появились пихты, ели,
И одеждою седою
Кедры-старцы засерели.
Горы круче, горы выше;
А в горах теснятся робко,
Льются речки; вправо ближе
Александровская сопка.
Неуклюжей пирамидой,
С виду пасмурной и темной,
Лесом изредка покрытой,
Сопка кажется огромной.
Вот и воды Сыростана
Миновали мы два раза,
Там бледнеет гладь Атляна,
А за ней простор Миаса.
Вот Ильменские отроги,
Пресноводные озера,
Те же реки, те ж пороги,
Те ж долины, те же горы.
1908. Порт-Дальний
2. ОКОЛО ИРТЫША
Местность вкруг уныла, скучна:
Тундра, кочки и болота -
Перед взором безотлучны…
Жизнь без шума, без заботы.
Я завидую той жизни
Средь глуши в уединеньи:
Здесь не слышно укоризны,
Злого слова, оскорбленья.
Нет здесь лжи несправедливой,
Нет здесь зависти и злобы,
В этой тундре молчаливой
Веет прелестью особой.
Едем дальше. Вечереет.
Средь прибрежного камыша
Плавно льются и чернеют
Воды мутного Иртыша.
Я смотрю на эти воды,
Что текут, как будто, в мире -
Воды взяли воеводу,
Победителя Сибири.
Я смотрю, припоминая
Славный облик атамана,
Что фантазия, играя,
Создает в фате тумана.
Уж Иртыш остался сзади,
Уж тайга сменила тундру,
Спит природа вся в прохладе;
Через Обь поедем к утру.
Вкруг тайга мрачна, угрюма.
Поезд наш ползет лениво.
Царство, бывшее Кучума,
Живописно и красиво.
1903. Порт-Дальний
3. ОЗЕРО БАЙКАЛ
Зеленая вода в высоких берегах,
И берега вокруг, подернутые мглою.
Вершины темных гор виднеются в снегах
И грозно высятся над чистою водою.
Какой кругом простор! Какая ширина!
Как воздух чист и свеж! как озеро спокойно!
Какая мертвая, холодная весна!
Как дышится легко! Как сердце бьется стройно!
Святое море спит… Воды зеркальна гладь;
Местами только лед покоится на водах;
Не может сразу взор картины всей обнять,
И даль теряется вдали на неба сводах.
А в горах глухо ветр порывисто гудит;
Тоскливый шум его в ущельях замирает;
В прозрачном воздухе Святое море спит;
При солнце северном гладь озера сверкает.
1903. Июнь
Порт-Дальний
НОЧНАЯ ПРОГУЛКА
ЭСКИЗ
Прозрачный небосклон далекого Востока
Сменяет ночи тьма, мертвя собой жару.
Я шляпу легкую и плащ с собой беру,
Дышу прохладою живительной глубоко.
Вдоль улиц города, среди китайских фанз,
Коттэджей в зелени, залитых ярким светом,
Иду вперед, и родины приветом
Меня дарит знакомый мне романс.
А вкруг клокочет жизнь: гуляют пешеходы;
И рикши грязные, согнувшись до горба,
Бегут рысцой; шумят залива воды;
Да где-то вдалеке с тоской скрипит арба.
1906
СИРИУС
ИНТРОДУКЦИЯ
Ты, человек, клянущий небеса,
Клянущий землю, плаху вечной казни,
Пойми меня; о, что за чудеса -
Снега – снега – снега… И гасни… гасни…
ИЗ ЦИКЛА "СИРИУС"
ВТОРОЙ СОНЕТНЫИ ВАРИАHT
Я пристаю на легком корабле
К планете льда, сверкательной как сабли.
Что пред моим судном все дирижабли,
Созданья рук живущих на земле?
Какой мороз! Тому, кто жил в тепле,
Не вытерпеть брильянтовых иголок,
Но я рожден на севере – я колок,
Как сам мороз, запрятанный в игле.
Встречает ночь, – светла и голуба,-
Там ночь всегда, там солнце не знакомо…
Я познаю, что я теперь лишь дома…
Я рад, я горд. Прощай, земля-раба.
Я превращу теперь в ничто корабль,
Моим безумьям верный дирижабль.
1909. Декабрь
ИЗ ЦИКЛА "СИРИУС"
НА СИРИУСЕ
Снега – снега… Снега – снега – снега…
На них растет так тихо-тихо замок.
Иду, иду… Чуть звякает нога…
Сапфирный тон чуть льется из-за рамок.
Какая тишь! Какая пустота!
За залом зал сияние немое…
О, лишь в таком палаццо Простота
Достойна жить, себя безлюдьем моя!..
За залом зал меня рисует пол,-
Он золотисто-зеркально опалов.
Мой шаг земной тут легок, как Эол,
И каблуки звенят, как тост бокалов.
Иду, иду… Чуть звякает нога.
Снега – снега… Снега – снега – снега…
1909. Декабрь
МУЗА
Волнистый сон лунящегося моря.
Мистическое око плоской камбалы.
Плывет луна, загадочно дозоря
Зеленовато-бледный лик сомнамбулы.
У старых шхун целует дно медуза,
Качель волны баюкает кораблики,
Ко мне во фьорд везет на бриге Муза
Прозрачно-перламутровые яблоки.
В лиловой влаге якорь тонет… Скрип.
В испуге колыхнулась пара раковин,
Метнулись и застыли стаи рыб,
Овин полей зовет и манит в мрак овин.
Вот сталью лязгнул бриг о холод скал,
И на уступ спустилась Муза облаком.
Фиорд вскипел, сердито заплескал
И вдруг замолк, смиренный строгим обликом.
Она была стройна и высока,
Как северянка, бледная и русая,
Заткала взор лучистая тоска,
Прильнув к груди опаловою бусою.
Нет, в Музе нет античной красоты,
Но как глаза прекрасны и приветливы!
В ее словах – намеки и мечты,
Ее движенья девственно-кокетливы.
Она коснулась ласково чела
Устами чуть холодными и строгими
И яблоки мне сыпать начала
Вдохновлена созвездьями высокими.
К лицу прижав лицо, вся – шорох струй,
Запела мне полярную балладу…
О Муза, Муза, чаще мне даруй
Свою неуловимую руладу.
И яблоко за яблоком к устам,
К моим устам любовно подносила.
По всем полям, по скалам и кустам
Задвигалась непознанная сила.
Везде заколыхались голоса,
И вскоре в мощный гимн они окрепли:
Запело все – и море, и леса,
И даже угольки в костровом пепле.
А утром встал, под вдохновенья гром,
Певец снегов с обманчивой постели,
Запечатлев внимательным пером
Виденья грез в изысканной пастэли.
1909. Октябрь
"ОНА ОСЧАСТЛИВИТЬ ЕГО ЗАХОТЕЛА…"
ПОВЕСТЬ
Любовь к женщине! Какая бездна тайны!
Какое наслаждение и какое острое, сладкое сострадание!
А. Куприн ("Поединок")
1
Художник Эльдорэ почувствовал – солнце
Вошло в его сердце высоко; и ярко
Светило и грело остывшую душу;
Душа согревалась, ей делалось жарко.
2
Раздвинулись грани вселенной, а воздух
Вдруг сделался легче, свободней и чище…
И все-то в глазах его вдруг просветлело:
И небо, и люди, и жизнь, и жилище…
3
Напротив него жила женщина… Страстью
Дышало лицо ее; молодость тела
Сулила блаженство, восторги, усладу…
Она осчастливить его захотела…
4
Пропитанным страсти немеркнущим светом,
Взглянула лишь раз на него она взором,
И вспыхнули в юноше страсти желанья,
И чувства восторгов просить стали хором.
5
Он кинулся к ней, к этой женщине пылкой,
Без слова, без жеста представ перед нею,
И взгляд, преисполненный царственной страстью,
Сказал ей: "Ты тотчас же будешь моею!.."
6
Она содрогнулась. Сломалась улыбка
На нервных устах, и лицо побледнело -
Она испугалась его вдохновенья,
Она осчастливить его захотела…
7
Она осчастливить его захотела,
Хотя никогда его раньше не знала,
Но женское пылкое, чуткое сердце
Его вдохновенно нашло и избрало.
8
Что муж ей! что люди! что сплетни! что совесть!
К чему рассужденья!.. Они – неуместны.
Любовь их свободна, любовь их взаимна,
А страсть их пытает… Им тяжко, им тесно…
9
И молнией – взглядом, исполненным чувства
Любви безрассудной, его подозвала…
Он взял ее властно… Даря поцелуи,
Она от избытка блаженства рыдала…