Чем омываться нам, как не вином, друзья?
Мила нам лишь в кабак ведущая стезя,
Так будем пить! Ведь плащ порядочности нашей
Изодран, залатать его уже нельзя.
* * * * *
Хмельная чаша нам хотя запрещена,
Не обходись и дня без песни и вина;
На землю выливай из полной чаши каплю,
А после этого всю осушай до дна.
* * * * *
Пусть пьяницей слыву, гулякой невозможным,
Огнепоклонником, язычником безбожным, -
Я, верен лишь себе, не придаю цены
Всем этим прозвищам – пусть правильным, пусть ложным.
* * * * *
Коль ты мне друг, оставь словесную игру
И мне вина налей; когда же я умру,
Из праха моего слепив кирпич, снеси ты
Его в кабак и там заткни в стене дыру.
* * * * *
Когда последний вздох испустим мы с тобой,
По кирпичу на прах положат мой и твой.
А сколько кирпичей насушат надмогильных
Из праха нашего уж через год-другой!
* * * * *
Про вечность и про тлен оставим разговор,
В потоке мыслей я почувствовал затор.
Что может заменить вино в часы веселья?
Мгновенно перед ним стихает всякий спор.
* * * * *
Хочу упиться так, чтоб из моей могилы,
Когда в нее сойду, шел винный запах милый.
Чтоб вас он опьянял и замертво валил,
Мимо идущие товарищи-кутилы!
* * * * *
Упиться торопись вином: за шестьдесят
Тебе удастся ли перевалить? Навряд.
Покуда череп твой в кувшин не превратили,
Ты с кувшином вина не расставайся, брат.
* * * * *
Сегодня пятница: поэтому смени
На чашу кубок твой, а ежели все дни
И так из чаши пьешь, удвой ее сегодня:
Священный этот день особо помяни!
* * * * *
Полету ввысь, вино, ты учишь души наши,
С тобой, как с родинкой, красавец-разум краше.
Мы трезво провели весь долгий Рамазан -
Вот, наконец, Шавваль. Наполни, кравчий, чаши!
* * * * *
Шавваль пришел. Вина, глушителя забот,
Пусть виночерпий нам по чашам разольет.
Намордник строгого поста, узду намазов
С ослиных этих морд благой Шавваль сорвет.
* * * * *
Когда бываю трезв, не мил мне белый свет.
Когда бываю пьян, впадает разум в бред.
Лишь состояние меж трезвостью и хмелем
Ценю я, – вне его для нас блаженства нет.
* * * * *
У мира я в плену – я это вижу ясно:
Своею тягощусь природою всечасно,
Ни тот, ни этот мир постичь я не сумел,
Пытливый разум свой я напрягал напрасно.
* * * * *
Саки, тоска моя кричит в припадке яром.
Чем излечить ее, как не хмельным угаром?
Седая борода мне не мешает пить!
Твое вино весну рождает в сердце старом.
* * * * *
Когда б я отравил весь мир своею скверной -
Надеюсь, ты б меня простил, о милосердный!
Но ты ведь обещал в нужде мне руку дать:
Не жди, чтоб сделалась нужда моя безмерной.
* * * * *
Когда я молод был, все тайны бытия,
Казалось, я раскрыл. Ах, ошибался я!
Мне разум говорит: "Ты ничего не понял,
Бесплодной и пустой прошла вся жизнь
твоя".
* * * * *
Когда б ты жизнь постиг, тогда б из темноты
И смерть открыла бы тебе свои черты.
Теперь ты сам в себе, а ничего не знаешь -
Что ж будешь знать, когда себя покинешь ты?
* * * * *
Вплоть до Сатурна я обрыскал божий свет.
На все загадки в нем сумел найти ответ.
Сумел преодолеть все узы и преграды,
Лишь узел твой, о смерть, мной не распутан, нет!
* * * * *
Ученью не один мы посвятили год.
Потом других учить пришел и нам черед.
Какие ж выводы из этой всей науки?
Из праха мы пришли, нас ветер унесет.
* * * * *
Умом ощупал я все мирозданья звенья,
Постиг высокие людской души паренья.
И, несмотря на то, уверенно скажу:
Нет состояния, блаженней опьяненья.
* * * * *
То не моя вина, что наложить печать
Я должен на свою заветную тетрадь;
Мне чернь ученая достаточно знакома,
Чтоб тайн своей души пред ней не разглашать.
* * * * *
Сказал мне розан: "Я – Юсуф, пришедший в сад.
Рубином, золотом уста мои горят".
"Где доказательство, что ты Юсуф?" – спросил я.
"Мой окровавленный, – ответил он, – наряд".
* * * * *
Джемшида чашу я искал, не зная сна.
Когда же мной земля была обойдена,
От мужа мудрого узнал я, что напрасно
Так далеко ходил, – в моей душе она.
* * * * *
Я – словно старый дуб, что бурею разбит;
Увял и пожелтел гранат моих ланит.
Все естество мое – колонны, стены, кровля,
Развалиною став, о смерти говорит.
* * * * *
Пришел он, моего жизнекрушенья час;
Из темных волн, увы, я ничего не спас!
Джемшида кубок я, но миг – и он разбился;
Я факел радости, но миг – и он погас.
* * * * *
Когда вы за столом, как тесная семья,
Опять усядетесь, – прошу вас, о друзья,
О друге вспомянуть и опрокинуть чашу
На месте, где сидел средь вас, бывало, я.
* * * * *
Когда Вселенную настигнет день конечный,
И рухнут небеса и Путь померкнет Млечный, -
Я, за полу схватив создателя, спрошу:
"За что же Ты меня убил, владыка вечный?"
* * * * *
Откуда мы пришли? Куда свой путь вершим?
В чем нашей жизни смысл? Он нам непостижим.
Как много чистых душ под колесом лазурным
Сгорает в пепел, в прах, а где, скажите, дым?
* * * * *
Гляжу на землю я – и сном объятых вижу;
Взираю в глубь земли – землею взятых вижу;
В твою, небытие, пустыню взор вперив, -
Тех, кто ушли уже, и незачатых вижу.
* * * * *
Ты сердце бедное мое, Господь, помилуй,
И грудь, которую томит огонь постылый,
И ноги, что всегда несут меня в кабак,
И руку, что сжимать так любит кубок милый.
* * * * *
У мертвых и живых один владыка – Ты.
Кто небо завертел над нами дико? Ты.
Я тварь греховная, а Ты создатель мира;
Из нас виновен кто? Сам рассуди-ка: Ты!
* * * * *
Нас опрокинутый, как чаша, небосвод
Гнетет невзгодами и тьмой лихих забот.
На дружбу кувшина и чаши полюбуйся:
Они целуются, хоть кровь меж них течет.
* * * * *
Завесой облака цветы еще покрыты,
К себе еще манит кувшин наш недопитый,
Светило дня еще за горы не зашло, -
Пей, милый мой, еще ложиться погоди ты.
* * * * *
Египет, Рим, Китай держи ты под пятой,
Владыкой мира будь, – удел конечный твой
Ничем от моего не будет отличаться:
Три локтя савана и пять – земли сырой.
* * * * *
Как полон я любви, как чуден милой лик,
Как много я б сказал и как мой нем язык!
Не странно ль, Господи? От жажды изнываю,
А тут же предо мной течет живой родник.
* * * * *
Красой затмила ты Китая дочерей;
Жасмина нежного твое лицо нежней;
Вчера взглянула ты на шаха Вавилона
И все взяла: ферзя, ладьи, слонов, коней.
* * * * *
Рожает лань детей, и львица дремлет там,
Где древле бражничал в кругу друзей Бахрам,
Великий ловчий, смерть степному зверю несший,
Он ныне мирно спит, захвачен смертью сам.
* * * * *
Будь Аристу или Джамхура ты мудрей,
Будь богдыхана ты иль кесаря сильней,
Пей все равно вино. Конец один – могила, -
Ведь даже царь Бахрам почил навеки в ней.
* * * * *
Не ставь ты дураку хмельного угощенья,
Чтоб оградить себя от чувства отвращенья:
Напившись, криками он спать тебе не даст,
А утром надоест, прося за то прощенья.
* * * * *
Алхимию вина не презирай! Какой
Душе истерзанной не даст она покой?
Ты выпил ман один – и тысячу болезней,
Что мучили тебя, сняло вдруг, как рукой.
* * * * *
Мне заповедь любовь, а не Коран, о нет!
Я – скромный муравей, не Сулайман, о нет!
Найдете у меня лишь бледные ланиты
И рубище – не шелк и не сафьян, о нет!
* * * * *
Старайся принимать без ропота мученья,
Не жалуйся на боль – вот лучшее леченье.
Чтоб стал ты богачом, за нищенский удел
Благодари светил случайное стеченье.
* * * * *
О сердце, твой удел – вовек не зная сна,
Из чаши скорби пить, испить ее до дна.
Зачем, душа, в моем ты поселилась теле,
Раз из него уйти ты все равно должна?
* * * * *
Змея предательства у каждого в груди,
Но, милый, ты со мной, и я дышу – гляди!
Вчерашнего вина неполный ман остался,
А жизни много ли осталось впереди?
* * * * *
С вином и розами я шествовал доселе,
Не привели они меня к желанной цели;
Однако в сторону я не сверну: друзей
Бросать на полпути пристойно ль, в самом деле?
* * * * *
Суровый Рамазан велел с вином проститься;
Где дни веселые? О них нам только снится,
Увы, невыпитый стоит в подвале жбан,
И не одна ушла нетронутой блудница.
* * * * *
Скудеет в жилах кровь, скудеют наши силы;
Ах, мало ли сердец убил ты, рок постылый!
Кто в дальний путь ушел, тот навсегда исчез,
Нам некого спросить о крае за могилой.
* * * * *
Ты перестань себя держать в такой чести,
О бренности того, что дышит, не грусти!
Пей! Жизнь, которая идет навстречу смерти,
Не лучше ли во сне иль в пьянстве провести?
* * * * *
Унылых осеней прошел над нами ряд,
И нашей жизни дни развеял листопад.
Пей! Ведь сказал мудрец, что лишь вина дурманом
Мы можем одолеть тоски душевной яд.
Перевод Леонида Некоры
* * * * *
Вращаясь, свод небесный нас давит и гнетет,
Пустеет мир, и многих друзей недостает.
Чтоб вырвать хоть мгновенье у рока для себя,
Забудь о том, что было, и не гляди вперед.
* * * * *
Всегда будь осторожен: все дни бедой грозят.
Покой считай отсрочкой: то меч судьбы острят.
И если рок подносит к устам твоим миндаль,
То можешь быть уверен: в нем скрыт смертельный яд.
* * * * *
Заботам и тревогам души не предавай,
О тех, кто мир покинул, с тоской не вспоминай.
К вину и сладким губкам, как пери, стройных дев
Прильни! Таких сокровищ на ветер
не бросай!
* * * * *
Имей друзей поменьше, не расширяй их круг,
И помни: лучше близких вдали живущий друг.
Окинь спокойным взором всех, кто сидит вокруг, -
В ком видел ты опору, врага увидишь вдруг.
* * * * *
Рожденье наше миру красы не придает,
И наша смерть Вселенной вреда не принесет.
Я никого не встретил, кто мог бы мне сказать,
Кому, зачем был нужен приход наш и уход.
* * * * *
Давно готовый к смерти, от страха я далек
Из половин неравных слагается наш рок:
Небытие – подарок, а жизнь взаймы дана.
Ее верну без споров, когда наступит срок.
* * * * *
Зачем смертей, рождений бессмысленный поток?
Где в ткани жизни нашей основа, где уток?
В огне стремлений тщетных сгорело столько душ
О них, испепеленных, остался ль хоть дымок?
* * * * *
Вино – источник жизни. Вот вечность в чаше. Пей!
В нем сила молодая, в нем юность наша. Пей!
Сожжен его огнями, омыт живой водой,
Воскреснет мир пред нами светлей и краше. Пей!
* * * * *
Сосуд веселья – сердце печалью не разбей,
Не сыпь крупинок счастья под жернова скорбей.
Никто сказать не может, что будет впереди,
Так лучше беззаботно живи, люби и пей!
* * * * *
Над "завтра" у "сегодня" нет власти никакой.
Зачем себя ты мучишь заботою пустой?
Зачем ты отравляешь веселья краткий час?
Быть может, ты не знаешь, то – час последний твой.
* * * * *
Кто помнит, как немного прожить нам суждено,
Для тех печаль и радость, и боль, и смех – одно.
Полна ли жизнь страданьем, лекарство ль нам дано,
Все это так недолго, неважно… Все равно!
* * * * *
Жизнь пестрым караваном проходит мимо нас…
Смотри, она увозит всех радостей запас.
Эй, виночерпий, утром не будет здесь вина;
Теперь темно: проворней! Стащи кувшин сейчас!
* * * * *
Хоть лет тебе считают за шестьдесят – пускай!
Как встарь, вино пей смело и хмеля не скрывай.
Пока еще твой череп не глиняный кувшин,
Кувшина с плеч и чаши из рук не выпускай!
* * * * *
Мудрец, взрастивший в сердце росток любви живой,
Бесплодно не теряет минуты ни одной,
Благоволенье ль неба стремится он снискать,
Земного ль ищет счастья за чашею хмельной.
* * * * *
Не знаю, не гадаю, чем наградит меня
Создатель сеней рая и адского огня.
Ценю вино, подругу, прохладу у ручья -
Наличными давай мне, в кредит не верю я.
* * * * *
Вином мне жизнь продлите. Вернее средства нет
Вернуть щекам янтарным рубина алый цвет.
А если все ж умру я, тогда, омыт вином,
В гробу из лоз хочу я покинуть бренный свет.
* * * * *
Не лучше ли за кубком Тебе всю мысль отдать,
Чем тупо пред михрабом поклоны отбивать?
О первый и последний, о сущность всех существ!
Дай мне блаженство, муки, что сам захочешь дать.
* * * * *
Кувшин с вином душистым мне Ты разбил, Господь!
Дверь радости и счастья мне Ты закрыл, Господь!
Ты по земле, о Боже, разлил мое вино…
Карай меня! Но пьяным не Ты ли был Господь?
* * * * *
Идем с кувшином, чашей к ручью, на свежий луг,
Урвем минуты счастья, прекрасный, юный друг!
Ведь столько луноликих то в чашу, то в кувшин
Уж превратил, вращаясь, небес гончарный круг.
* * * * *
Вчера я пил без счета и буйный и хмельной,
До дна исчерпав влагу, разбил кувшин пустой.
И вдруг услышал голос, да жалобный такой:
"Как ты, я жил когда-то, и сам ты станешь мной".
* * * * *
Вино – рубинов россыпь, и шахта – чаши дно;
Сосуд хрустальный – тело, душа его – вино.
Когда в прозрачной чаше вино заключено,
Ты скажешь: капля крови внутри слезы оно.
* * * * *
Твердят нам лицемеры: то – тело, это – дух;
Не признают единства нигде субстанций двух.
Вину с душой не слиться? Да будь все это так,
Давно б всадил в свой череп я гребень, как петух.
* * * * *
Я сам в посудной лавке подслушал вечерком,
Как там горшки на полках беседуют тайком;
Один спросил соседей: кто делал, покупал,
Кто торговал горшками, пока стал сам горшком.
* * * * *
Всего, что есть иль было, я формы изучал
И все "горе и долу" субстанции познал.
Но пусть меня невеждой объявят, коль скажу,
Что выше опьяненья я что-нибудь знавал.
* * * * *
Лихой судьбы набеги нам гибелью грозят…
В вине вся алость розы и розы аромат.
Пей и пойми, безумец: не злато ты, не клад:
Тебя, упрятав в землю, не выроют назад.
* * * * *
Когда на луг зеленый, где царствует весна,
Красавец с ликом гурии мне вынесет вина,
Что б там ни говорили, мне вовсе не нужна -
Хоть псом меня зовите! – эдемская страна.
* * * * *
За чашей мы, дервиши, беспечны и пьяны,
И все богатства мира нам вовсе не нужны.
Вино из рук красавца! Других такой цены
Нет благ на всем пространстве от Рыбы до Луны.
* * * * *